Я спустился вниз, использовав заклинание Теневого Танцора. Стражи почти нигде не было. Это подтолкнуло меня к идее о том, что простые жители замка пока ниче-го не знают о творящемся в их большом доме. Я прошёл в главный зал, где Кондир обычно устраивал вечера и приёмы. Раньше там их устраивали его отец и старший брат. И что же я по-твоему увидел? Нет, смеяться рано. И не... подхвостные части дракона. Так, Микли! Если ты сию же секунду не успокоишься и не прекратишь бесстыже ржать... Превосходно. Руку свою не грызи. У эльфов кожа потоньше будет, чем у эрдов. Осииз, ты её всё-таки прокусил... А я предупреждал! Теперь смотри, чтоб кровь не капала на пол. Маггохи такие дела чуют. Правильно, сначала слизни кровь, а потом заткни ранку языком. Как четыре? Ну да это тебе не человеческие тупые кости, а превосходные эльфийские клыки. Ничего, не пугайся. У Тёмных эльфов клыки длиннее, чем у Светлых. Это потому, что вам покровительствует Эллайзия, а нам – Ин'Анлеал. Ничего на вкус кровушка эльфийская? Знаю, что вкусная. Я сам когда-то почти литр выпил. А я при смерти был. Вокруг – никого. Смотрю погасающими глазами – идёт высокая фигура в чёрном плаще до пят, а по краям пурпурные руны. Подошёл ко мне, увидел что я сейчас отойду в Хеллоршип и, полоснув себя по запястью кинжалом, тихо сказал: "Пей! Эльфы не должны умирать. Никогда." Так я и познакомился с Белориусом Гримноксом, связи с которым не теряю и по сей день. Ведь во мне жива его кровь, а в нём – моя... Эльфийская кровь крайне целительна, может даже вырвать из цепких лап смерти. Как на это смотрит Наш'Арни? Нормально смотрит. Просто незримо подойдёт, смотрит и ухмыляется своими малокровными губами. Знаешь его любимое выражение? "Чем больше эльфов, тем прекрасней мир". Шутник он, Владыка Смерти. Иногда как пошутит над имперским домиком – и считай, все кто в нём, отправляются в Хеллоршип, вкалывать на залежах красного интания или заниматься другими не менее важными работами. Червемух гасить или туалеты строить... Работа для имперцев под Багровыми Небесами всегда найдётся. Что не жалко, можно всегда продать другим де'монам, которые любят устраивать гладиаторские бои сотни крестьян и, допустим, двух или трёх аллотериев. Красота! А кровищи-то сколько!..
Выпил крови? Глазки-то как светятся! Рассказывать дальше или тебе ещё и моей кровушки дать попить? Что? Ты не вампир? А кто ты по-твоему, если только что на моих глазах выхлестал сам же у себя не меньше пинты крови? Ну, не вампир – так не вампир. Мне-то что? Меня тоже некоторые околичности вампиром называют. И что по-твоему? И я не вампир? Здорово. Не-вампир меня не-вампиром называет. Просто архибонтус какой-то! Что-что? Рассказывать дальше? Уверен? Дальше эта сказка становится ещё злее. В разы. Всё равно будешь слушать? Тогда продолжаю.
В главном зале стояли два бордовых мага и что-то втолковывали лорду Кондиру. Подобравшись поближе, я ясно различил, что передо мной сам глава Ордена Крови, Лар Зондельфус! Ты думаешь, что я испугался? Ха, ха, и смеяться столько, сколько скажет Алерсион Магнари! Я был хорошо подготовлен к большинству неожиданно-стей, но то, что случилось потом... Бр-р-р... Маллес-ор Ктавиук, как сказали бы Рыже-бородые гномы, попав в подобную ситуацию! Знаешь, что эти слова значат? "Спаси меня, Ктавиук!" Ситуация, в которую я попал... была очень... многосмысленной.
Лар с тихого голоса постепенно переходил на крик, а его сообщник судорожно сжимал посох ярости, который мог бы убить чёрного орка одним сгустком ярости, посохом из чувства превращённой в магию. Лар и сообщник явно о чём-то просили Кондира, но тот стойко гнул свою линию, что приводило главу Ордена Крови в беше-нство... А бешенство такого приятного в гробу человека, как Лар Зондельфус, ещё надо заслужить! Кондир был сволочью и предателем, а также убийцей отца и брата, но дураком его назвать было нельзя. В чём-то он был даже немного гениален, но за любое преступление против Срединограда надо платить. Высокую, очень высокую плату. Кондир и так задолжал Королям много, но расплачиваться он не собирался.
"Да как ты смеешь отказавать нам в том, что мы и так можем взять?! На нашей стороне сила гораздо более внушительная, чем ты можешь себе представить! Не смей перечить Трону Нейкора! Ты собираешься предложить нам сделку по совершенно без-умной цене за один лист изумрудной травы!" – бушевал Лар Зондельфус.
"Нет ничего безумного в том, что разрывая отношения со Срединоградом, я соби-раюсь обеспечить безбедную жизнь не только себе, но и всем своим потомкам. А это дело я люблю, так что потомков у меня будет много," – нагло отвечал лорд Кондир.
"Что ты хочешь этим сказать, Кондир Кейоль?" – подозрительно спросил сооб-щник главы Ордена Крови. По голосу я узнал, что это один из доверенных д'сариев Лара, Онэй ди Лафайль. Мерзкий и злобный человечишко, скажу я тебе. Был.
"Этим я хочу сказать только то, что грязный эльфятник вместе со всеми его на-думанными богами, посчитает меня предателем и тут же вышлет карательный отряд эдак из полсотни огнеликих. И ни меня, ни моих слуг, ни замка не станет. А эту, как все считают, мега-магическую траву получит кто? Правильно, сами короли этого по-грязшего в склоках эльфятника. Ну так как, убедил я вас? У меня на верху Чародейс-кой башни сейчас спит один из числа срединоградских шпионов. Как их там, саль-ники, что ли по-вашему зовут?" – от ехидства Кондира я едва не выдал себя. И это, ве-роятно, стоило бы мне жизни, если бы Лар не ответил предателю. Вот что он сказал:
"Онэй, надеюсь ты позаботился о нашем остроухом приятеле?"
"Конечно, господин. Дастин уже должен доедать этот презренный пережиток прошлого. Скоро он вернётся. Сытый, довольный и покорный. Наверняка он захочет поиграть с кем-нибудь вроде тощего эльфоненавистника!" – отозвался Онэй.
"Пожиратель магов? В моём замке?! Да вы свихнулись!" – завопил Кондир.
"Нет, Кондир, свихнулся – ты! А наш дружок Дастин, как только закончит дое-дать того рыжего... ельфа, поспешит сюда. Угадай, кого он станет доедать через... часик? А? Если нет идей, то мы подскажем," – захрюкал Лар.
Я уже узнал то, за чем меня отправляли. Теперь я мог или применить заклинание Портала – артефактов я с собой почти не брал, полагаясь лишь на собственные силы, – или через эльфийский кристалл вызвать отряд дежурных анорбариев. Но я поступил очень и очень глупо, потому что во мне просто-таки клокотал гнев. Тогда я не подум-ал о том, что два бордовых мага для такой миссии мало. А когда меня уже заточили сюда, я понял, что даже одного мага для подобного дела слишком много. Там нужен был опытный торговец вместе с льстивым дипломатом, а не маги, особенно бордовые, которые приходят в состояние почти неконтролируемой ярости после пары неугодных им выражений. Я, усилив Танцора Теней до предела, ударил по Онию Убивающим Словом. Лар, видя как из рук Ония вываливается посох, а сам он с недоумённым лицом падает мордой вперёд, обернулся. Знаешь, что он услышал?
"Никто не посмеет называть самую великую расу Полуплоскости "пережитками прошлого!" – крикнул я, стеляя в Лара Молниями Урониуса.
Из каждого моего пальца выстрелило по несколько молний жёлтого, синего и фиолетового цветов. В полуметре от моих рук они сплелись в три молнии, ударившие в Лара Зондельфуса тотчас же после того, как я замолчал. Лара окутало облако светя-щихся искр цвета молний. От этого заклинания, разработанного Гильдией Новотвор-цев, без контрзаклятия было не спастись. Естественно, Лар контрзаклятия не знал. Его разнесло кровавыми брызгами и крошками костей по всему главному залу.
Я подошёл почти вплотную к Кондиру, который испуганно отпрянул, и сказал:
"Что, снюхался с паскудными имперцами? Можешь не отвечать. Я теперь уже знаю, что ты подлая и двуличная тварь. А ещё, говорят, что тот, в чьём теле течёт кровь эльфов, не может быть предателем. Оказывается, ещё как может! Приготовься к скорому суду. Я взываю к тебе, Ин'Анлеал! Приди же и суди предателя не только сво-его рода, но и твоих Великих Планов! Эт архиус ин викториум!!!"
Когда воздух слева от меня начал светиться слабым зеленоватым светом, Кондир дико взвыл, чувствуя, что недолго он задержится на этом свете, если ничего не пред-примет. Я говорил тебе, что у него был – да и сейчас есть, ведь он правит этим замком с того самого злополучного дня! – цепкий и расчётливый ум? Знаешь что он учудил?
"Шаяна! Я призываю тебя и прошу о помощи!!!"
"Дурак! Ты хоть представляешь себе, с кем связался?!" – выкрикнул я.
"Уж она-то покруче мерзкого эльфийского божка будет!" – глумливо ответил этот гад, предаваясь самому любимому делу любого злодея, сделавшего Большую Гадость. Да, он расхохотался. И его дикий, исступлённый смех до сих пор стоит в моих ушах.
Ин'Анлеал появился на несколько секунд раньше, чем Шаяна. Владыка Жизни стоял весь в золотом, зелёном и белом и улыбался. Благосклонно улыбался мне. В его глазах светилась великая мудрость Вечности, а в ушах сверкали бриллиантом и изум-рудом серьги Истина и Жизнь. Он ничего не говорил, но я и без слов понял, что он мне поможет. Ведь он наш Покровитель... И я не ошибся.
Шаяна материализовалась почти сразу после того, как Кондир оскорбил Владыку Жизни. Видно просто ждала, чтобы её главный противник оказался в незащищённом месте и принял бой на её условиях. Но Ин'Анлеал никогда не принимает чужих услов-ий. Он сам их ставит. Вот и сейчас он с непередаваемой брезгливостью и ненавистью смотрел на Хозяйку Восточной Тьмы. Шаяна отвечала ему почти тем же. Только в её глазах сквозила неудовлетворённая страсть и желание. Но Ин'Анлеал отверг бы её и во второй раз, и в третий. Потому что она причинила безумное море боли живым су-ществам, а Владыка Жизни не принимает тех, кто намеренно и целеустремлённо уничтожает то, что должно долго ещё жить и процветать. Сама же Хозяйка Восточной Тьмы жизнь в её истинном облике на дух не переваривает.
Кондир, явно устав ждать старости, подошёл к Хозяйке Восточной Тьмы и немного неуверенно, но очень нагло спросил, потирая от предвкушения белы ручки:
"Владычица Шаяна, может быть вы по-быстренькому отобьёте у рыжего паскуд-ника и его развращённого божка желание оскорблять меня. А заодно и честь их, и со-весть. Просто чтоб неповадно было нарушать мои великие планы," – скромно закон-чил он и злорадно усмехнулся, не стыдясь посмотреть в глаза Ин'Анлеала.
Владыка Жизни холодно посмотрел на этого бледного ублюдка. Кондир посерел и отшатнулся от нас с Ин'Анлеалом так, как будто увидел в глазах Главы Совета Шес-ти нечто такое, отчего его белёсые волосы встали дыбом. Владелец Кейольского замка с мольбой посмотрел на Шаяну и она неспешно, явно обдумывая что-то своё, навер-няка какой-то дьявольский план, ответила ему. Но её ответ явно его не обрадовал.
"Конечно, милый Кондир. Только сначала ты должен предложить мне нечто так-ое, от чего я не смогу отказаться," – мило улыбнулась ему Шаяна. Настолько, насколь-ко ей позволяло то, что потомок самого Орлиуса Кейоля может свободно общаться с Хозяйкой Восточной Тьмы. Также ей явно льстило то, что от этого дальнего родича эльфов за полметра несло алчностью и холодной, жестокой расчётливостью. И злом.
"Я читал, что ты требуешь от присягнувших тебе добровольной жертвы, – радост-но, но с оттенком какой-то потаённой скорби, заявил Кондир. – Забирай остроухого нахала! Он не нужен мне даже для самых... гнусных экспериментов и пыток. Этот урод мне всю жизнь испортил бы, если бы не ты, госпожа!"
"Ты не имеешь никакого права на Алерсиона Магнари, предатель!" – заявил Ин'Анлеал таким голосом, что даже у меня кровь застыла.
"А вот и имеет. Только для этого надо провести Ритуал Пробуждения, но... провести его может только эльф из ближайшей родни, отдав часть своей крови пробуждаемому. Желательно, чтобы при этом присутствовало как можно больше эльфов из рода или клана того, кого хотят пробудить. Но можно поступить и немного иначе. Совсем немного. Просто дать Кондиру напиться эльфийской кровятины. А у меня кровищщи мно-ого! Всякая найдётся," – под конец Шаяна чуть ли не запела от полнейшего аморального удовлетворения. Глаза её засветились красным, а в сомкнутой в кулак руке сам собою возник серебряный кувшин с гравировкой из черепов и костей.
"Ты уже неоднократно преступала наши законы, но это тебе с рук не сойдёт!" – тихо сказал Ин'Анлеал. Райне, даже в рифму сказал! А Ин'Анлеал стал очень зол.
Хозяйка Восточной Тьмы оставила угрозу Ин'Анлеала без какого-либо возражения. Она даже не удостоила его каким-нибудь скабрезным ответом. Эта стерва лишь сказала своему новому слуге то, что он ожидал услышать. После того, как в её руках возник серебряный кувшин без пробки, он всё понял и так.
"Ведь ты хочешь стать моим преданным помощником, сохранив свой замок, свои земли и... кое-что ещё? Тело и жизнь, например? – вкрадчиво проговорила Шаяна, почти касаясь пухлыми алыми губами левого уха Кондира. – Или ты собираешься умереть? Совсем не по-геройски умереть от заклинания этого презренного, как ты говоришь, эльфа? Но предупреждаю тебя сразу: ты станешь эльфом Тьмы. Нет, не тёмным эльфом, а именно эльфом Тьмы, Восточной Тьмы, полноправной Хозяйкой которой я и являюсь. Ну как, ты согласен на эту сделку? Тогда пей!"
Кондир полуобернулся к своей новой повелительнице и очаровательно улыбнулся. Такую улыбку надо или тренировать перед зеркалом в течении пары лет или просто улыбаться от всей души, искренно. Я до сих пор так и не понял, что именно послужило этой улыбке. Видно было лишь то, что вполне себе женатый лорд Кондир окончательно спятил от чар Шаяны. Он почти выхватил кувшин из её рук и осушил его за минуту. При этом по углам его рта стекали две небольшие струйки крови. Эльфийской крови. Этот ало-голубой цвет ни с чем не спутаешь. Он стал дрими'нокаем, эльфом Тьмы. Его уши заметно удлинились и истончились на концах, став похожими на эльфийские. Но только похожими. Самые концы остались человеческими. Даже хуже: их как будто аккуратно оттяпали чем-то острым, так что уши Кондира теперь были подобны на вершинах трапеции без широкого основания.
Кондир закашлялся, упав на колени. Он схватился за горло, будто сам себя душил. Его глаза вылезали из орбит, постепенно заполняясь Тьмой Восточной, жестокой, алчной и воинственной сущностью, которая подчинила бы себе всех, кто ей будет угоден, а остальных бы просто уничтожила. Вот только ей сопротивляется даже ХХон и его приспешники, Тёмные боги и богини. Знаешь, почему? ХХон хочет захапать себе как можно больше и делиться ни с кем не собирается. Ну, может только с ближайшими помощниками, такими как Нейкор или Саралакснар. Восточная Тьма с ним расходится не только в целях, но и в путях их достижения. Сейчас я о них рассказывать не буду, потому что цели большинства главных богов и их противников подробно рассказываются на лекциях истории Владык, Повелителей и богов, которые им подчиняются или хотя бы не вмешиваются во внутренние склоки Ста Одиннадцати.
Когда Кондир поднялся на ноги, в нём осталась лишь душа да привычки и амор-альные устои прежнего владельца Кейольского замка. Его глаза полыхали багровым огнём, кожа стала светло-коричневой, а волосы – цвета воронова крыла. Теперь его отвращение к истинным эльфам стало частью жизни, подпитываемой самой Шаяной. Кондир с омерзением посмотрел на меня и Ин'Анлеала, а потом опять рассмеялся.
"Как вы можете думать, что победите мою госпожу?! – ехидно осведомился Кон-дир, отсмеявшись. – Наивные глупцы! Вы хоть понимаете, с кем связались?!"
"Мы-то прекрасно понимаем с кем связался ты. Ты думаешь, что знаешь, что тебя ждёт: безбедная жизнь и прочие прелести. Поверь мне, это не так. Если тебя и ждёт какая-либо жизнь, то лишь в служении своей Хозяйке. И душа твоя, преступная и самонадеянная, покинет тебя гораздо раньше, чем ты думаешь. – Меня хотела остановить Шаяна, но Ин'Анлеал посмотрел на неё и она, не сделав и шага, промолчала. – Ты стал дрими'нокаем и теперь тебя ждёт после смерти вечное служение де'монам Хеллор-шипа. Без права даже на собственный домик. Да что там домик, даже на землянку! И никакого свободного передвижения под Багровыми Небесами: за тобой вечно будут следить и докладывать куда следует при любых проявлениях недовольства. Де'моны презирают тех, кто по собственной воле продался Восточной Тьме и стараются сделать их жизнь как можно более интересной. Но если б ты прислушался к голосу разума и позволил бы Ин'Анлеалу судить себя... возможно потом ты бы получил прощение! Владыка Жизни очень милостив по отношению к тем, кто заблуждается, но находит в себе силы ступить на правильный путь. Ты же сам избрал свою судьбу. Теперь ты находишься во власти Восточной Тьмы и участь твоя предрешена!"
Сказав это, я скрестил руки на гуди и испытывающе посмотрел на Кондира.
Дрими'нокай понял, что влип в ядовитый мёд по самые плечи. Его глаза отразили страх и ещё что-то, что я классифицирую, как принятие неизбежности по собственной воле. Он посмотрел на Шаяну, которая улыбалась ему, но улыбалась натянуто и так, будто чувствовала, что рыба, уже сидящая на крючке, сейчас сорвётся и уплывёт.
Ин'Анлеал, видя, что Кондир колеблется, жестом левой руки остановил его, а в правой создал небольшую сферу, из которой в сумерки главного зала лился яркий перламутровый свет. Хозяйка Восточной Тьмы явно опять хотела что-то сказать, но Владыка Жизни снова её остановил. Он улыбнулся Кондиру и произнёс:
"Каждый, кто способен усомниться в своих злых помыслах, может встать на путь прощения. Но тот кто встанет на него хотя бы в своих мыслях, должен пройти его до конца. Каким бы страшным ему этот конец не казался. В этом мире, да и в других тоже, те кто способен трезво оценить свои поступки и понять, какие из них были плохими, а какие – хорошими, могут встать на путь, ведущий к вечной жизни. В тебе же, последний наследник лорда Кейоля, течёт кровь эльфов. Значительно разбавленная за десяток поколений, но всё же она есть. Эльфийская кровь – весьма занимательная тема. Но кровь эльфов либо есть, либо её нет вообще. В тебе проявились редкие качества Мальвиуриса Лоринга, одного из самых непредсказуемых лордов Дома Тэль'Ари-ви. Может, это и к лучшему, что изумрудной траве придёт конец... Ты помнишь, когда ты впервые увидел эльфов? В пять лет. Когда к твоему отцу приехали в очередной раз друзья из Срединограда. И среди них был Алерсион Магнари, вот этот Светлый эльф. Он – внук Мальвируиса Лоринга и сын Джеллы Магнари, о которых ты хоть что-то да слышал. И с пяти лет ты мечтал стать похожим на эльфов. Естественно, тогда ты и представить себе не мог, чья кровь в тебе течёт... Я деликатно промолчу о том, почему ты так обозлился на эльфов. Но я вижу, что твоя душа ещё до сих пор сера, как неопределившийся солнечный свет в мои Часы. Он не знает, то ли ему прямо сейчас отгонять ночную тьму, то ли подождать ещё немного... Так и твоя душа. Ты ещё не встал на путь тьмы, но и к свету в силу своего раздражения от дружбы старшего брата ты так и не обратился. Тебя ждёт насыщенная судьба. Ты – первый дрими'нокай, у которого есть реальная возможность стать таким, как ты мечтал. Не презираемым эльфом Тьмы, но эльфом, отринувшим тьму в себе! Именно это поможет тебе стать настоящим эльфом. С нормальным цветом кожи и ушами, как у меня. Или Алерсиона. Или любого другого эльфа Полуплоскости. Возьми это сейчас и помни: час искупления настанет только тогда, когда ты повернёшься лицом к Вечности. Тебя спасёт эльф. Бери, или же ты останешься дрими'нокаем до конца дней своих, а путь к Свету тебе будет навсегда закрыт!" – Ин'Анлеал в подтверждение своих слов протянул правую руку вперёд, к лорду Кондиру, последнему Владетелю Кейольского замка.
Я скрестил руки на груди, ожидая что будет дальше. Микли, я ведь уже говорил, что Ин'Анлеал самый... один из самых милостивых Владык? Я никогда не сомневался в нём, но такая щедрость к тому, кто считай собственными руками убил брата и позволил произойти смерти отца... Я бы такого никогда не простил. Я понимаю, что Ин'Анлеалом тогда двигало не просто чувство жалости, но нечто большее… Хотя до сих пор я так точно и не понял, чего хотел от него Ин'Анлеал...
Кондир мигом сбежал по пяти ступенькам, отделяющих его от нас с Ин'Анлеалом и, с улыбкой взглянув во всепрощающие глаза Владыки Жизни, схватил сферу. Долей секунды спустя он уже прижал сферу к своей груди. На его губах застыла блаженно-мечтательная улыбка и он закрыл глаза. Из его тела стал серебряными лучами бить свет, пронизывая темноту ночи и сумрак зала яркостью утренних красок только что пробудившегося мира. Я увидел, что волосы Кондира стали цвета белых жемчужин, уши – нормальными ушами любого эльфа, которыми можно гордиться, а не прятать под волосами цвета вороного крыла, а лицо вновь приобрело аристократическую бледность. Но это длилось не более двадцати секунд. Потом свет погас, а Кондир, глаза которого так и не раскрылись, упал на пол в шаге от Ин'Анлеала.
Я тоже почувствовал, что глаза мои смыкаются, а сознание покидает тело. Гасну-щим зрением, я увидел, как Шаяна что-то кричит Ин'Анлеалу. Её гнев был ужасен, но слава Светлым богам, что я не слышал слов Хозяйки Восточной Тьмы! В моём соз-нании, которое находилось уже почти в Меджумирьи, раздался тихий и успокаиваю-щий голос Ин'Анлеала:"Жертва, принесённая тобой, будет окуплена в сотни раз. Но не сейчас. И не завтра. Тебе придётся подождать, пока всё не наладится. Что значат три с небольшим века для того, кому дарована Вечность? Ты должен немного потер-петь, друг мой! Вреда тебе не причинят, ни физического, ни ментального. А магия... не магия в жизни главное. Ты и сам прекрасно знаешь, что можно обходиться и без магии. Немного труднее, но можно. Вещей твоих они тоже не отберут. С помощью эльфийского кристалла ты сможешь связаться со своими друзьями, а в Астрале ты будешь зашищён моей волей. Спасение и себе, и всем пленникам Кондиронкреона ты найдёшь в одном необычном эльфе, имя которого будет нести в себе солнце. Он может как разрушить этот замок, погубив при этом всех в нём, кроме лишь несколь-ких, так и подождать с освобождением, чтобы успела прийти подмога и спасти не только себя, но и многих из тех, кто обречён на смерть древним и беспощадным злом. Только от тебя зависит, какой путь он выберет. Расскажи ему то, что случилось сегодня ночью. Ничего не утаивай и тогда он поймёт, что именно ему надо делать. Я знаю: пямять у тебя отличная, ты же лард-лестр самого Сара. Прекрасных тебе снов!"
Алерсион внезапно замолчал. На его губах играла улыбка понимания, а в глазах светились две серебряные точки. Алерсион закончил свой рассказ.
– А дальше? Что же было дальше? – нетерпеливо почти вскрикнул Микли.
– Дальше? Ты хочешь узнать, что я увидел после сна? – недоумённо спросил Светлый эльф, про себя поражаясь несообразительности Микли.
– Ага! Всё-таки я кое-что из твоего рассказа понял, – скромно проговорил Микли, хотя всё он понял прекрасно. А то, что осталось за словами, уловил в интонации и жестах Алерсиона. Ведь Мирморн ещё задолго перед выходом их из дома Стража Спокойствия недомолвками говорил о том, что Ти-Рэкс никогда бы не отправил своего сына и его наставника с друзьями в переделку, из которой они бы не выбрались. И ещё Владыки что-то говорили перед тем, как отправить их в свою Память... – Я так понимаю, что Владыки хотят, чтобы я занялся перевоспитанием самого главного и самого несчастного гада в этом замке. Лорда Кондира, да?
Алерсион отвечал ему лишь ещё более широкой улыбкой и блеском в глазах.
– И ещё неизвестно сколько ждал возвращения за мной Грёва, Лиолена и Защитников вместе с Драконами впридачу? И сколько нам тут куковать? Месяц? Год? Три с лишним века? А подмога? Неужели за триста восемь лет никто и ни разу не пытался вас освободить? Срединоград, по-моему, не стал бы терпеть у себя почти под боком такую страшную угрозу, как нашествие чароедов! Что ты на это скажешь, а?!
– Миклеанос, позволь отвечу я, а не он, – в комнате возник тот самый эльф, который спас Риск Треста и всех, кто в нём находился, от смерти в зубах потрошка.
Теперь Микли смог рассмотреть его получше. Это был Светлый эльф с длинными, ниже пояса, волосами цвета серебра. Одет он был не слишком броско, но ярко: длинный плащ изумрудного цвета с эльфийской вязью по каймам, ярко-золотая куртка со стоячим воротником с ненавязчивым, но крайне интересным узором из серебряных и чёрных шнуров и пышными у кистей рукавами, светло-коричневые узкие кожаные брюки со шнуровкой по бокам и эффектные чёрные сапоги до колен с отворотами на десять-пятнадцать сантиметров вниз. В пряжках на сапогах было несколько крупных рубинов, а длинноватые носки были обиты сверкающим чёрным металлом.
– Я представляю себе, что ты чувствуешь. Сам проходил через нечто подобное, – немного грустно и очень понимающе заявил бог. – Хоть помнишь меня?
– Прекрасно помню. Ты спас нас от электро-потрошителя, когда мы преодолевали Кросс по Холмам. А зовут тебя Леоллиус, если я не ошибаюсь?
– Значит, помнишь. Я – Леоллиус Маланиссари, бог Грома и один из доверенных советников Ин'Анлеала и Лламозза. Будем знакомы. Твои имена я прекрасно знаю.
– И, полагаю, знаешь кто я? – спросил Микли у Леоллиуса.
– Естественно. Ты – сын Ти-Рэкса и полубог, пока что не признавший своих сил.
– Леоллиус... Тьма... то есть Шаяна не сможет прознать о нашем разговоре? – спросил вдохновлённый Алерсион, вставая рядом с богом Грома.
Леоллиус повернулся и, улыбнувшись, сказал Светлому:
– Грамшильду понятно, что нет. И меня здесь бы не было, если бы вам или мне угрожала хоть какая-то опасность на время нашего разговора. Но не буду переливать ваши мозги из одной баклажки в другую! Ин'Анлеал ясно дал тебе знать, что он и весь Союз Шести предлагает тебе выбор. Выбирать придётся из плохого для тебя или плохого для множества незнакомых тебе рэев, которым без твоей помощи не увидеть больше ясного неба над головой. Что ты выберешь? Я вижу, что тебе хочется задать несколько вопросов хотя бы мне. И я на них отвечу. Но только после твоего выбора.
– Грамшильду понятно, что я выберу плохое для себя. Мне уже не привыкать, если честно. Так ты, говоришь, ответишь на мои вопросы? Было бы здорово!
– Меня отправил к вам Ин'Анлеал от имени Союза Шести и повелел, чтобы я как можно более доходчиво обьяснил тебе суть проблемы и ответить на вопросы, которые помогут тебе её решить. Спрашивай. Время у меня есть, но не то, чтобы много.
– Как я смогу победить в схватке лорда Кондира?
– Тебе и не нужно будет его побеждать, – ухмыльнулся Леоллиус. – Он понимает, что его путь ни к чему хорошему не приведёт и поэтому... Тебе надо будет лишь немного подтолкнуть его к решению порвать со старыми узами и использовать дар.
– Как нам выбраться из западни, в которую попали? Из замка, то есть?
– Ты уже додумался, как. Используй несколько заклятий и соедини их. В этом тебе поможет Алерсион. Хоть он и сидит в этом каменно-магическом мешке в течении трёхсот восьми лет, но он в курсе всех последних событий Полуплоскости, о которых должен знать каждый опытный лард-лестр. Спрашивай дальше.
– Когда к Кондиронкреону подойдут Грёв сотоварищи?
– Через три дня. Утром тринадцатого деникия. Есть ещё вопросы?
– А подмога, о которой говорил Ин'Анлеал триста восемь лет назад?
– Ничего глупее придумать не мог? – хмыкнул бог Грома. – Вместе с Грёвом.
– И, пожалуй, последний вопрос нашей небольшой викторины! – язвительно пропел Микли, стараясь задеть бога за живое. – За него вы получите пять пар очков, а также несколько премий от Братства Наших! И ещё перейдёте на следующий уровень, получив целых пять очков характеристик! Кто та прекрасная девушка, которую я спас от троллеподобного маггоха? Красивая она... до сих пор забыть не могу...
Леоллиус ухмыльнулся так язвительно, что Микли хотел кинуться на него с кулаками, но понял, что этого делать не следует и передумал. Бог Грома сказал:
– Этот вопрос ни в коем разе не поможет тебе, но я, пожалуй, отвечу, если ты не будешь меня сильно-сильно убивать. Ведь не будешь? Вот и славно. Она – твоя первая любовь. И именно с ней вы отправитесь в Ривервейл. До встречи, сын Ти-Рэкса!
Бог Грома исчез без каких-либо вспышек или чего-нибудь в этом роде. Микли и Алерсион переглянулись. Светлый эльф улыбнулся и сказал:
– Ну вот и стало проясняться будущее. Как тебе оно?
– А та девушка действительно была очень красива... – влюблённо пробормотал Микли и стал вспоминать свои дни на свободе...
– Что за девушка? – заинтересовался Алерсион, почёсывая подбородок.
– Да так... Спас её от маггохов, а сам по инерции нырнул в портал. Потом помню только то, что проснулся и увидел тебя. А дальше ты знаешь.
– Я знаю многих девушек Срединограда, но эта... Если ты опишешь мне её внешность, то я постараюсь сказать тебе, кто она. Ты ведь хочешь этого?
– Я не слишком хорошо её помню... но от неё пахло эльфийскими персиковыми пирожными. Но я могу передать тебе её мыслеобраз! – схватился за единственную соломинку Микли. Уж очень ему хотелось узнать о ней побольше...
– Это в корне меняет дело! Пересылай! – воодушевлённый Светлый даже потёр руки. Ему тоже хотелось узнать, кто она такая. Очень хотелось.
Микли сосредоточился и, как учил его Алерсион, закрыл глаза. Внутренним зрением найдя Алерсиона и представив себе ту девушку, он передал Светлому эльфу свой мыслеобраз с её внешностью. Сын Ти-Рэкса открыл глаза и увидел улыбку друга.
– Тебе крайне повезло с выбором! Это – Сабрина фон Сильвербальд, одна из богатейших наследниц Срединограда. В ней течёт и эльфийская кровь, и кровь вейл...
– Так вот почему она мне так в душу запала! И смотрела мне в глаза всего лишь один раз, да и то секунды четыре от силы... Но всё равно она так прекрасна... восхитительна... очаровательна... – пробормотал Микли и глаза его зажглись ещё ярче.
– Ну-ну, не надо так сильно убиваться. Скорее всего ты её увидишь через три дня. Светлые боги не часто бросают свои слова на ветер. И Сабрина наверняка захочет лично принять участие в твоём освобождении. Она ведь совсем недавно закончила СИМН с отличием. По моим сведениям, хотя я могу и ошибаться, она получила диплом архинорианы. Так что теперь ей и толпу чёрных орков очаровать не слишком сложно, не то что мага с очень большим показателем магической силы.
– И что мне на это ответить? – вспылил Микли. – Что меня охмурить сложнее?!
– Да не переживай ты так! – ухмыльнулся Алерсион. – Вейлы, даже самые сильные, такие как Леди Инария, не могут очаровывать существ с божественной кровью.
– Значит, я сам в неё втрескался... – прошептал Микли и улыбнулся.
– Именно так. Вейлова кровь в ней очень сильна, но это практически ничего не меняет. Она не смогла бы очаровать тебя без физического контакта, даже если бы она и была бы способна на это, – ответил Светлый эльф, к чему-то прислушиваясь.
– Кажется, кто-то идёт... – прошептал Микли, глядя на дверь.
– Ага-а... – протянул Алерсион, плавным движением вставая с кровати и бесшум-но подходя к двери. Он жестом приказал Микли молчать.
Кто-то подошёл к двери и в неприметную щель между полом и косяком просунули небольшой клочёк пергамента. Алерсион быстро подхватил его и шаги удалились.
Светлый эльф подошёл к Микли и протянул ему пергамент.
На нём мелкими и чертовски изящными буквами было написано: "Тебя хотят убить." И подпись с огромным количеством завитушек на эльфийский манер.
Алерсион прочитал в глазах Микли невысказанный вопрос. И ответил ему так:
– Писал Кондир. Но кто хочет тебя убить? – конец фразы Светлый прошептал.
* * *
– Тринадцатое деникия... Именно в этот день лордрашер Динорас Деккиэй бросил свою армию на Башни-Близнецы. Шетнадцатого деникия он с двумя сотнями выживших вернулся в пустоши Мертвоземья. Эту победу свободные жители Полуплоскости праздновали несколько дней к ряду. В Башнях-Близнецах по этому поводу даже ежегодно устраивают праздник, на который сжигают две крупные фигуры: Динораса и Джакелия, его правую руку. Но что-то за тобой не идут, друг мой Микли! – проговорил Алерсион, стоя у окна и глядя в неяркий свет только что народившегося солнца.
– Уже утро. Я должен действовать! – нетерпеливо воскликнул Тёмный эльф.
– Подожди. Утро обычно принято считать до десяти тридцати. Подождём немного, а потом всё разрешится само собой. Всё равно я совершенно без магии, а ты не разбираешься в своих божественных способностях. Надо что-то делать, я согласен, но надо это что-то делать хорошенько подумав, что и как делать. Согласен?
Микли кивнул, совершенно согласный с тем, что Алерсион прав... Но делать-то что-то надо! Нельзя сидеть просто так и ждать, когда его придут убивать! Но в эти три дня не произошло ничего необычного или странного, на что стоило бы непременно обратить внимание. Никто не шёл его убивать. Ни с топором, ни с петлёй, ни с магией.
– Подождать... – уныло протянул Микли, который готов уже был бить Готмуром об стенку от бездействия. Только для этого, как доходчиво обьяснил Алерсион, ему пришлось бы нарушить целостность стен замка, а это наверняка заметили бы маггохи, охраняющие стены. Поэтому Микли встряхнул иссиня-чёрной шевелюрой и почти простонал: – Ты говоришь: "Подождать"? Ты, который триста восемь лет ждал одного – спасения? Спасение близко! И твой спаситель...
– Микли, ты, конечно, сын сам-знаешь-кого, но ты... Ты просто перешёл все границы наглости и самомнения! – кипя от негодования, воскликнул Светлый.
– А ты... Ты просто копия статуи Дероксу Мариниусу: такой уверенный в силах богов, что постоянно терпел поражение за поражением! Нельзя полностью полагаться на Высшие силы, надо и самому что-то делать для того, чтобы не стать статуей. И знаешь, почему он стал статуей? Витворг, бог Войны, проклял его за то, что он перевёл слишком многих карнидиев в войнах с заравами и оринхатами! Ты совершенно не похож на него ни внешне, ни внутренне, но в тебе живёт такая же уверенность в Высших силах, как и в нём! Надо действовать! В бой, Алерсион, в бой!
– Ты думаешь, что я не действую... Ты уверен в том, что я слепо верю в то, что Ин'Анлеал... что Ин'Анлеал поможет тому, кто совершенно ничего не предпринимает для своего скорейшего освобождения... Как я мог что-нибудь предпринять, если у меня отняли моё главное оружие – магию? Ты хоть понимаешь, какого магу хоть месяц провести без заклинаний? Вот и представь себе такую картину!.. А я провёл без магии целых триста восемь, как ты подчеркнул, лет. И кем ты себя считаешь, юный герой Полуплоскости? Ты совершенно ничего не понял, юный эрд... – прошептал Алерсион и опустился на кровать. – Ты так ничего и не понял!
– А что я должен был понять? – тихо спросил Микли, ошарашенный болью и отчаянием, которые прямо-таки испускал Светлый эльф.
– Ты понял многое, но... И главное когда-нибудь поймёшь!
– Ал, может я чего-то до сих пор и не понимаю, но... – тут Микли тихо подошёл к Алерсиону, ободряюще положил ему руку на плечо, а когда Светлый поднял глаза, то увидел на губах своего юного друга примирительную улыбку. Микли продолжил: – За то время, что я тебя знаю, я понял много самых разных вещей, но главные среди них вот эти. Ты – один из добрейших и самопожертвенных эльфов... да вообще рэев, что я знаю и знал! Ин'Анлеал прекрасно понимал, что ты своими несколькими словами и поступками сможешь зародить в Кондире сомнение. В том, что ты согласился ждать своего освобождения триста восемь лет... Я вижу в этом наибольшую жертвенность ради других. Даже не ради друзей или знакомых, но ради врагов! И ещё одно: твоему непревзойдённому терпению стоит завидовать самой белой завистью, которая дана нам, эльфам! Ой... – Микли ойкнул, прикрыл рот ладонью, а потом тут же отдёрнул её и его губы осветила улыбка ослепительной радости.