Дрожащие руки Мейса полностью выдавали его испуг и волнение перед сумрачной и спокойной тишиной дома. Мысли мелькающие в голове никак не давали сосредоточиться. Торжественная тишина начинала давить на уши, словно пушечное ядро на пальцы рук. «Просьба… просьба… просьба» бессмысленно повторял про себя Мейсон, но только хитрая просьба словно смеясь над его изнеможенной головой, мелькала и не как не давалась. Рот беззвучно открывался и закрывался, словно вылетевшая на воздух рыба, но звука так и не издавал. Ещё раз, глубоко вдохнув, Мейс сосредоточился на просьбе, стараясь не отвлекаться на уже барабанившие капли дождя по крыше дома, скрипящие ставни и пол, звуки дующего ветра. Постаравшись очистить мозг от всего что мешало сказать дому – Мейсон с удивлением обнаружил что это получилось. Мысль, ясная, спокойная как лучик солнца дала его гортани твердость, а духу смелость, и Мейсон наконец произнес.
- Здравствуй милый дом. Сегодня я снова пришел в твои мирные покои, и клянусь сохранять тебе верность, зная, что ты защитишь меня от злых посягательств улицы и злых людей…- Мейс еще раз вздохнул, готовясь сказать свою просьбу.
- Милый дом… Но… но не только для того что бы отдать честь и присягу, я пришел сюда. - Умные мысли казалось сами создавались в уме, - Я пришел сюда для того что бы попросить тебя кое о чем. Я не зря положил на место где принес тебе первый обряд присяги и верности одну мудрую книгу и свою любимую вещь, палочку. Я прошу тебя сегодня единственный раз, много дней доказывая что служа тебе, достоин исполнения этой просьбы - снова что то где то слишком громко скрипнуло, и Мейсу показалось что дому начинает не нравиться его растянутая речь.
-Милый дом. Я прошу тебя наделить мою палочку волшебной… нет, магической силой, наделить точно так, как написано в этой книге, и ещё в нескольких книгах, которые лежат в моей комнате. Наделить возможностью произнесения заклинаний, или как ее называют в книгах – волшебной палочкой. Я прошу тебя этому, так как хочу блага миру, помочь многим людям, помочь своим родным в этом злом мире, и обещая использовать только во благо миру. Прошу, исполни мою просьбу.»
Мейсон замолк, судорожно выдохнул, и прислушался к тишине в доме снова. Сверху раздался гром, и что-то где то в доме скрипнуло снова, и Мейсон резко вздрогнул. Похоже, дом ответил! Ему хотелось сорваться с места схватить палочку и испробовать заклинание… любое, но он себя сдержал. В благодарной и счастливой улыбки он склонил голову, и сойдя со своего места, взял палочку, книгу и медленно, немного подрагивая, двинулся на верхние этажи. Теперь, не считая ровно капающего дождя, в доме застыла глухая тишина, словно ожидая его действий. Не нарушая покоя царившего в доме, Мейс поднялся по лестнице и прошел в свою комнату. Там сняв свою ветровку он аккуратно положил её на пол, и вытащил теперь уже волшебную палочку. В гудящей голове носились бешенные мысли, «какое заклинание сказать, ну что сказать, ну что, что, что, что!!!? Авада Кедавра, нет, нет, Круцио? Нет, неет, ну что же что, ну что?» С такой кашей в голове, Мейс ни как не мог сосредоточиться на нужном заклинании. Тогда он резко схватил рюкзак и начал рыться в поиске тетрадки с заклинаниями. Включив лампу на батарейках, он раскрыл тетрадь на первом попавшемся листе. Начали мелькать заклинания, которые были там написаны, «Сонорус, Репаро, Остолбеней, Петри́фикус Тота́лус, Люмос…» «Люмос!». Мейс аж вскочил, чуть не уронив лампу. Вот самое простое заклинание, которым можно вызвать свет! Именно это заклинание он и произнесет!
Выпрямившись, он выключил горевшую лампу, и попытался сосредоточиться на заклинании. В голове сразу же понеслись суеверные мысли, а вдруг не получится, а вдруг дом не исполнил его просьбу? Что тогда? От таких мыслей у Мейсона ухнуло в желудке, словно он был очень и очень голоден. Если заклинание не исполнится, то ему тогда будет очень и очень плохо. Значит, дом не любит его, и срок не пришел. Но если исполнится… От этой мысли у него стукнуло сердце, по другому, особенно, словно приступ радости… Что если исполнится.
Отбросив все грустные и глупые мысли, Мейсон набрал в легкие как можно воздуха, и, вытянув палочку вперед, открыл рот, что бы выкрикнуть заклинание «Люмос!», от души и от счастья, как резко прервал грохот внизу. Вскрикнув, он выронил палочку из рук и упал на пол. Сердце бешено застучало, готовясь вырваться из груди. В голову сразу полезли привидения, зомби и прочая нечисть. Или же это дом не захотел…
-Черт!
Поток мыслей прервал пьяный голос на нижнем этаже.
-Это твоя долбаная идея идти сюда. Я грохнулся, твою мать!
-Да закрой хлебало Биби, ты че не слыхал там сверху, кто-то есть!
Раздался третий, более трезвый голос, принадлежащий ещё кому то. Видимо это только что кто-то вошел.
-Ну что вы тут копаетесь. Давайте реще.
-Не могу Кэп, я себе ногу подвернул.
-Да пофиг на мне твою ногу, вставай, и давай вверх. Зря, что ли сюда приперлись. Вот черт, какого этот дождь пошел?
Снова начал говорить первый голос, принадлежащий напарнику Биби.
-Сволочи, нафиг тут все переломаю, кто такие дерьмовые дома делает!
Теперь у Мейса похолодела спина, а душа ушла, куда-то в пятки. Это была тройка местных бомжей, с Биби, которые обычно промышляли в этих районах, и зашли сюда видимо для того что бы переждать дождь.
-Нюк, о чем ты. – Биби пьяно икнул. – Там Кэп тама с верху есь кто-то!
Грубый и более трезвый голос, видимо и принадлежащий Кэпу, сказал:
-Да что ты. Вставай, ты как свинья уже пьяный, вот и мерещится всякая чушь.
-Не, не Кэп серьезно, там был кто-то, я слышал. Когда Биби грохнулся, сверху кто-то тоже вскрлы… вкрплы… вкриснул короче.
На секунду настала тишина. Затем скрипнули половицы и кто-то начал подниматься вверх. Раздался шепот, который Мейс услышал:
-Тихо, если там кто-то есть, то надо его поймать, а то мало ли?
У Мейса закружилась голова. Оказаться в руках местных бомжей ему не хотелось, и он тихо поднявшись, двинулся к выходу из комнаты. Но и как суждено случиться в злой сказке, он забыл про стол со стоящей на нем лампой. Раздался сильный грохот опрокинутого столика, и лампы. Снова вскрикнув, Мейс вскочил и перевернув стул стоящий на полу, понесся было к выходу, как на пороге возникла тень. Мейс треснулся об стоявшего, и заорав что было мочи, хотел рвануть назад, но не успел. Кто то схватил его за шиворот и швырнул вперед, словно кукольную игрушку. Пролетев четыре метра, Мейс с размаху стукнулся затылком о стену. В голове сразу зазвенело, как будто он стоял внутри колокола, который раскачивали служители монастыря, стоявшего неподалеку от их дома. Растянувшись на полу Мейс сквозь звон почувствовал, как по затылку течет что-то теплое. В голове пронеслась мысль, «похоже, мне разбили череп». Неожиданно в глаза ударил луч света, видимо от фонарика. Не смотря на слабый источник, этот свет заставил Мейсона зажмурить глаза. Раздался голос:
-Твою мать Кэп, ты разбил башку пацану.
Раздался глухой звук и кто-то свалился на пол.
-Это твою мать будут жрать собаки, понял?
Теперь этот же человек, с трудом говоря, произнес:
-Кэп, я же только сказал.
-Сказал, значит сделал.
Затем кто-то сделал несколько шагов вперед, и Мейса схватив за шкирку, приподняли и ему в лицо дохнуло смрадным запахом много лет не чищенных зубов, перегаром и прокуренной вонью. Человек, которые держал его, сказал:
-Ну и какого хрена ты тут позабыл пацан?
Мейс не смог даже поднять открыть рот, по всему телу словно разлилась слабость, в голове шумело как в кочегарке. Человек видимо озлобившись, что не услышал ответа, встряхнул его. От этого Мейс застонал, так как в голове раздался такой вой, что он чуть не потерял сознание. Странно, но это как будто помогло. После секундной вспышки боли, Мейс наконец открыл глаза и увидел в тусклом свете небритое лицо, с шрамами на лбу и щеке. Видимо это был тот самый Кэп. Увидев, что мальчишка открыл глаза, Кэп снова спросил его.
-Слышь, ты урод мелкий, я тебя спрашиваю, какого черта ты тут околачиваешься?
Мейсон приоткрыл рот, и сказал первое, что пришло в звенящую голову:
-Это… мой… дом…- по щеке потекла слеза, похожу, наконец, он почувствовал боль, после шока.
Кэп удивленно расширил глаза и громко расхохотался прямо ему в лицо, обнажив гнилые зубы, и страшную вонь, идущую изо рта. Мейсу не хватало воздуха, и он вдыхал полной грудью, всю ту вонь, что шла изо рта Кэпа, но задержать дыхание у него не хватало сил. Кэп наконец отпустил Мейса и он снова слегка стукнулся разбитым затылком о пол. Новый приступ боли раздался эхом по всему телу, но и особенно в голове.
-Черт, у меня вся рука в крови. Капец похоже пришел сосунку.
Второй голос более пьяный, принадлежащий видимо Нюку произнес:
-Как конец? Почему кон..нец?
-Да потому болван, что у него весь затылок разбит нафиг.
-К.как р.разбит?
-Ты идиот?- Кэп видимо уже конкретно разозлился. – Че ты тут мнешься. Капец пришел ему.
До Мейса начал доходить весь смысл ихнего разговора. «Капец пришел ему». От этих слов его передернуло и превозмогая ужасную боль, он попытался приподняться. От раздавшееся новой мощной боли в затылке у него потекли слезы. «Мамочка»..
-Сотри, парень встает.
На непослушных руках и ногах, каким-то чудом Мейсу удалось приподняться на ноги. Его резко качнуло и он схватился о стенку. Наблюдавшие все это бомжи, наконец, пришли в себя. Видимо Биби что-то сказал, но Мейс это не расслышал. Все вокруг было как в тумане, его ничего не понимающий взгляд, тупо шарил по всем углам, пытаясь, наконец, сфокусироваться и понять что же это происходит вокруг.
-Кэп да ты посотри, этот пацан видать крепкий орешик. У него вся харя в крови, а он встал.
Мейс наконец поймал лицо того кто его тормошил. Кэп стоял посреди комнаты, с ухмылкой глядя на его попытки прийти в себя. В углу сидел ещё один, видимо тот самый Нюк, и, держась за челюсть, тоже наблюдал за действиями Мейса. А прислонившись к дальней стене хихикая и крутя ножик в руке, стоял Биби. Глаза Мейса наконец увидели то что искали – выход из комнаты. Дверь была открыта. Тихонько начав идти вперед, держась за стену, Мейс морщился от ноющей боли в затылке, и старался не обращать внимание на то что ему за шиворот затекала его собственная кровь. Каждый шажок отдавался с трудом и болью в голове, но Мейс молча и упорно шел вперед. Уже почти дойдя до выхода, Мейс заметил как мелькнула тень в свете фонарика и кто-то схватил его за шиворот. Раздался голос Кэпа:
-Не так быстро парень…
Державшая капюшон рука резко дернула его назад, и Мейс снова слегка подлетев, с размаху треснулся лицом внизу о деревянный пол. Голова снова раздалась ужаснейшей болью, дыхание в носу сперло, и по губам снова, что-то потекло. Как в тумане что-то подсказало ему, что у него, похоже, разбит ещё и нос. Все вокруг поехало, но тут пальцы что-то нащупали под собой. Палочка! Его палочка! Словно придав ему силы Мейс сжал в руках заветную палочку, и услышал как эти трое что-то обсуждают.
-Да перережу ему глотку и все тут. – сказал Биби.
-Нет, нет, вы что мужики. Это же всего лишь ребенок. – пришел в себя Нюк.
-Биби прав. Надо перерезать парню горло, и все тут.
-Да Кэп, так и надо. Это местный мальчишка, я его видел он там с какой-то клюкой старой ходил…
У Мейса перехватило горло от наступающий злости и боли. Снова приложив все силы, Мейсон застонал и начал опять подниматься вверх.
-Да ты посмотри, опять встает! Вот блин живучий гад.
Мейс схватился за подоконник. Ставни, забитые старым гвоздем скрипнули он старости. Прогнившие доски ставней, на которые Мейс оперся, скрипнули и начали прогибаться, грозясь сломаться от гнили. Но Мейс этого не замечал. Он стоял лицом к трем тварям, двое из которых надменно улыбались, зная, что слабый мальчик с разбитой головой, и носом ничего им не сделает. Они смотрели на него, словно на почти добитую птицу, которая пытается из последних сил вырваться на волю. От этого у Мейсона снова поглотил приступ боли и гнева, и он, вытянув вперед слабую руку, направляя палочку на Кэпа, со всей злость, которая у него была, злостью и горькой обидой на то, что его любимую бабушку обозвали, слабо выкрикнул:
-Авада.. Кедавра!
В протянутой руке кончились силы, и она упала, едва держа палочку между пальцев. У Мейса расширились глаза. Ничего не произошло. Стоявший Кэп,резко расхохотался.
-Хахаха, да ты посмотри, похоже, у парня глюки! Что он там сказал Биби?
-Похоже, какую-то Кедавру позвал? Хахаха…
Нет… Мейс бессильно опустил глаза на палочку в пальцах. Как так? Я же попросил дом. Нет, я же верил…
-Ну все хватит, пора с этим кончать, Биби давай, не хочу мараться.
-Да… Босс… мм…
Мейс поднял взгляд полный слез. Дом его обманул. Он его не защитил. Видя медленно подходящего Биби, у Мейса перехватило горло, и закачало. Неожиданно прогнившие ставни, на которые оперся Мейсон, не выдержали его веса и с громким треском они поломались. У Биби расширился взгляд. Мейсон попытался шагнуть влево, но у него это не получилось, и тут ставни раскрылись. Слабо вскрикнув он вывалился из окна второго этажа высокого особняка. Пролетев с секунду, он боком упал на мокрую землю, прямо в густую траву. Сверху послышалось громкое ржание и окрик:
-Куда дибил? Тоже хочешь из окна прыгать. Валяй, но ногу сломаешь. Пошли, спустимся, и там уже все кончим. Парень нам все дело облегчил, не придется теперь тащить его вниз.
Снова раздался смех, и голоса пропали. Видимо эти двое уродов, пошли вниз что бы прикончить его. Мейс превозмогая боль, снова приподнял голову. Он упал с большой высоты. И можно сказать ему очень повезло. Упасть с семи метров… Мейс снова попытался приподняться, но резкая боль в левой руке оглушила его так, что он едва не потерял сознание. В голову начал закрадываться странный туман, и Мейс понял что, похоже, теряет сознание. Неожиданно, едва различая действительность, впереди он увидел дыру в трухлявом, когда-то красивом заборе. Мыслей не было, кроме одной - спастись. Напрягая последние силы, Мейс пополз вперед, пытаясь добраться до дыры. В рот и с нос забилась грязь, глаза заливал идущий дождь, но он не обращал внимание на эти мелочи. Надо доползти до конца. Неведомая сила толкала его ползти вперед, превозмогая боль по всему телу. Забор был все ближе и ближе, но голову все сильнее застилал темно-серый туман, пытаясь опрокинуть его в свою пустоту. Вот и дыра. Мейсон попытался пролезть в нее как мог. Видимый обзор все больше застилал этот чертов туман. Мейсон почувствовал, что почти выполз из-под забора. Теперь все вокруг закружилось, словно в хороводе черных грильянд, и сознание опрокинуло его в бездонную пучину, черную как сама смерть, и холодную как лед.