[Элвенлорд Гримуар]

Первая книга с каждым абзацем всё ближе и ближе к финалу... Часть непростая, первотетрадная скоро настанет! Буду печатать воистину, ибо до коле! Может, успею, а может и нет - постараюсь не облажаться. В этом клянусь непомерной эльфийской гордыней!

Скрытый текст - Оторвыш десятый, близкий к победе сил Тьмы.:

Фалгонис смотрел на Альфаета и увидел около него кое-что, чего не ожидал: два Дракона, Огня и Льда, пикировали на огромное неповоротливое существо, отдалённо напоминающее лекрскую жабу. Струи холода и огня переплетались, образуя невозможный узор прозрачно-голубых и жёлто-оранжевых тонов. Гигантская жаба, выползшая из подвалов Кейольского замка, яростно булькала, испуская клубы зеленоватого пара порами на спине. Драконы пролетели всего метрах в трёх над головой уродливой твари и выпустили шар из Огня и Льда в глаз ужасного земноводного. Тварь взревела ещё сильнее, пытаясь проглотить крошечных для неё Драконов, но зрение её подвело: она промахнулась метров на пять, не меньше! Тоби сделал круг, явно собираясь что-то предпринять. Из его рук в оледеневший левый глаз жабы ударила крупная, метра в два, сосулька. Звон донёсся даже до Фалгониса, а он стоял в полутора километрах от этой схватки…
Когда ледяная пыль более-менее осела, все могли бы увидеть, что у монстра остался только один глаз, а от ушкой раковины к подбородку идёт страшный ожёг, с которого кусками отваливается кожа, а мясо ещё кипит. Это постарался Шпик. Драконы уже заходили на второй совместный вираж, в то время как Сай телепортировался почти под брюхо жабы, покрытое беловатой кожей и потёками жёлто-зелёной слизи из пор около лап.
Тёмный эльф оставил там что-то маленькое и светящееся, а сам телепортировался обратно, к своим велл’рандам, ближайшим помощникам и заместителям.
Командир Златого Легиона обратил свой взгляд к Башне Кендиса, самой высокой постройке в замке. У её основания сейчас трудился один из трёх отрядов Джадстера. Фалгонис прищурился… Под командованием Драйда Сигранда. Отряд из двенадцати гномов, из которых двое были орг’рахттерами, камнерезами, а ещё пятеро – оргеннанами, мастерами туннелей, почти закончил свою работу. Два гнома сейчас вставляли последнюю руну в специально выдолбленную ямку и прикрепляли её мощными ударами кулака. Все три команды камнетрясителей должны были закончить работу одновременно. И они её почти закончили. Отряд Драйда был у Башни Кендиса, Кво’наг работал у северной стены, около тронного зала, а Фитхайм занимался подвальным спуском. Да, тем самым, из которого вылезло жабообразное. Все три отряда ждали команды. Сигнала Первого Короля.
И он не замедлил явиться. Фиолетовые, синие и голубовато-зелёные эльфийские руны появились в воздухе, кольцом охватывая замок. Они гласили…
Фалгонис похабно умыльнулся. Они-то уж точно гласили. Просто-таки живописали о том, что два урколака и метролль сделали с Шаяной, пока она спала. Известный в Срединограде анекдот Сар дополнил парочкой штрихов, которые только подчёркивали тупость и невежество мертвяков, а Шаяну делали ну настоящей спящей красавицей…
Только это был пока не сигнал. Сар явно выжидал ещё более подходящего момента.
Драконы весело заорали, поднимая в воздух фонтаны огненных искр и ледяных осколков. Второй глаз жабы отправился к первому! Это стоило отметить хотя бы небольшим сияющим облаком из искрящихся осколков.
Жаба злобно и в то же время грустно взвыла, опускаясь на передние лапы. Ей точно не удастся поймать Драконов без помощи зрения. Так хоть растоптать тут всё во имя Хозяйки!
И она потопала в направлении холма, на котором стоял Фалгонис…
Видимо, чего-то в этом духе и ждал Сар, не зря прозванный Мудрым. Руны, почти сделавшие круг над замком, резко сменили цвет на красный. Вспышка была так сильна, что Фалгонис, хоть и стоял дальше всех, на несколько секунд зажмурился.
Это и был сигнал. Башня Кендиса как-то странно ухнула, будто все камни в ней застонали, а потом от неё начали отваливаться глыбы кладки. В один из проломов, находящийся примерно на седьмом этаже, ринулась сероватая тень.
Огромный кусок стены гарнизона, находящегося недалеко от подвалов, вырвало и швырнуло прямо на спину жабы. Та тихо булькнула и осела. Она была жива, но двигаться пока была не в состоянии. Яростно-испуганный писк резанул по ушам ближайших рэев и жаба поднялась вверх метров на двадцать. Её туша, и так не слишком приятно пахнущая, теперь завоняла настолько отвратительно, что даже урколаки решили попытать счастья в другом месте. Достигнув верхней точки полёта, из живота жабы на землю хлюпнулись непонятные огромные трубки, какие-то канаты и несколько серо-коричневых тюков невероятных размеров. Её внутренности оказались цветом не лучше, чем шкура. Дважды мёртвая жаба плюхнулась на землю, разбрызгивая вокруг себя серо-коричневую кровь и ошмётки дэрка. Тихо заскулив, она отправилась в лучшие миры. Туда, где никто не обижает простых земноводных, на которых ставят опыты… плохие детониры.
Так вот чем был тот шар! Густым огнём Юстаса! В любом месте с достаточно малым количеством воздуха, Густой огонь моментально воспляменяется и нагревает окружающее пространство до температуры лавы в вулкане. А если он ещё и прижат чем-то, то этому «чему-то» придётся очень несладко. Его нагреют. И взорвут.
Внимание Фалгониса привлёк ещё один взрыв. Только этот грохнул на вершине Башни Кендиса, почти у крыши. Двенадцатый этаж… И в проломе мелькнула волна чёрных волос. Неужели это тот, из-за кого и предприняли штурм Кейольского замка?
Сабрина тоже заметила чёрную гриву. Она бы её ни с чем не спутала. Счастливая улыбка на пару мгновений озарила её лицо. И тут же исчезла, уступив место холодному расчёту и злости в глазах. Ах да, Сар сам обо всём позаботится. Он ведь Король! Всё будет куда лучше, чем мы надеялись… «Бла-бла-бла» вполне в духе Тёмных эльфов! Тьфу, даже вспоминать о том разговоре в Замке Королей противно. Как же она хотела сейчас полететь туда, на вершину Кендисовой башни!.. Увидеть эти волшебные глазы ещё раз… Улыбнуться ему и смотреть на то, как он улыбнётся в ответ…
Нет. Она не может. И не станет нарушать прямой приказ Сара, которой он даже не обозначил вслух. Не следует делать того, о чём Первый Король красноречиво промолчал.
Грёв видел, как вершина Башни Кендиса начала разваливаться. Взглянул на Лиолена. Зелёный эльф хмуро посмотрел на Светлого. Ему ли не знать, что они должны делать, а что – нет. Сар… Король. Тёмный эльф, которому дозволено даже то, о чём Ти-Рэкс не мечтал! Лиолен мысленно выругался. А Грёв, слышавший всё это, понимающе усмехнулся.
Никто и ничто не должно было вмешиваться в планы Саростоса Винлитуса и Ин’Анлеала. И Сар удивился бы, если узнал, что кто-то сомневается в тайном разговоре Владыки Жизни и Первого Короля. А такие слухи появились с неделю назад, ещё до прибытия Сабрины фон Сильвербальд и Братства Наших в Срединоград…
Вот только один из присутствующих совершенно никак не прореагировал на то, что в десяти метрах от него ухнули вниз десятки центнеров камня. Альфает, сидящий на своём любимом животном, хсеобайке Рэнди, был немного занят. Он просто не обратил внимания на то, что в проломе кто-то стоит. Но когда он разобрался с тёмными вестниками, тварями, похожими на продукт обмена жидкосями демона и гигантской летучей мыши, магистр-метаморф оглянулся-таки назад. Его взору предстал Тёмный эльф, довольно высокий и хорошо сложённый для своих малых лет. Очень удивлённый и в то же время довольный. Эльф, судя по всему, был немного ошарашен. Чем – Альфает не знал. Да и не собирался пока выяснять. За Тёмным, почти в центре большой круглой комнаты, висел в воздухе шероглаз. Мерзкая тварь явно была очень сердита. Это можно было прочитать и по недовольному излому брови, и по злобному оскалу, и даже по нервно колышащейся струйке слюны, вытекающей из правого угла рта. Альфает даже умилился, глядя, как шероглаз с ненавистью смотрит на него. Да-а, никто не умеет ненавидеть случайного встречного так сильно, как шероглаз в плохом настроении. Да и в хорошем они добрым нравом не отличаются… пока не убьют кого-нибудь. Или сделают ещё какую гадость…
Альфает подавил стремление завтрака выбраться наружу и восхищённо посмотрел на несчастное и жалкое проклятое создание. Всего за несколько секунд пробить восемь щитов, пробраться к телу и… Хорош, подлец, ничего не скажешь! Альфает послал Рэнди приказ разворачиваться, а сам кинул в шероглаза небольшим, проверочным Плетением Вудроффа. Маленький, не больше кулака, сгусток серебристо-жемчужного света, окружённый оранжевыми искорками, похожими на крохотные Огненные шары, летел быстро. Вот его отделяет от шероглаза восемь метров… семь…
И шарик превращается в тонкую плёнку из света, которая начинает мерцать и через две секунды гаснет. Уничтоженная стена была лишь камнем, из которого Орлиус Кейоль строил свой замок. Чар, наложенных на него Шаяной… Но Сар же уничтожил наружные чары! Альфает переключил зрение, снова глядя на пролом. Сар… он никогда и никому не говорит все свои планы. Правильно, в общем-то и делает, как оказалось.
Магистр-метаморф с удовлетворением увидел, что пролом затягивает так называемая Тёмная паутина. Обычное и даже распространённое в Королевстве Теней заклятие. Его может наложить любой Тёмный, если захочет. Самая же интересная и многих удивляющая деталь этого простейшего заклятия – на каждую «нить» паутины можно нацепить чары. Причём разные. И конфликтовать они между собой не будут. Совсем. Даже если повесить на две соседние «горизонтальные» «нити» Изгание Тьмы и Беззвёздную ночь, то ничего – наподобие взаимного уничтожения чар и бровей чародея, например, – не будет. Просто чары друг друга не «заметят». Сейчас Альфает видел, что на всех – ВСЕХ! – «нитях» висели чары Крытого зеркала. Ничто не могло проникнуть ни из башни, ни в башню. Любая магия должна была разбиться о Крытое зеркало, а рэи или другие существа столкнуться с чарами и убриться туда, откуда они пришли. Альфает хмыкнул, приглаживая бороду. Рэнди подлетел поближе к пролому и аркмастер крикнул:
– Не ты ли Миклеанор Саубериззи?
– Да, а с кем имею честь беседовать? – ответил Микли, уверенный в том, что Дириал пока нападать не станет. И чуть погодя тоже.
– Заткнулись оба!!! Это мой замок и я тут хозяин! Эльф быстро убил вампира. Колдун лети по своим делам. Живо, я кому сказал!!! – Дириал потешно выпучил глаз, а струйка слюны стала небольшим ручейком. Шероглаз явно не видел в акрмастере соперника.
– Да-а? А я был уверен, что этот замок принадлежит эндарам Кейолям. Что ж, видимо мой источник сведений немного устарел.
– Старик, если скажешь ещё хоть слово…
– Попробуй. – Альфает не был уверен в том, что Крытое зеркало пропустит или блокирует магию шероглаза. Поэтому выставил небольшой такой, всего в два мегаллона, Щит отверженности. Кто этого проклятого знает… Лучше поставить защиту, чем потом восстанавливаться из пепла или… чего похуже.
Микли был крайне разумен для своего возраста. Поэтому постарался как можно более незаметно отступить к стене, подальше от пролома и весёлого колдуна верхом на непонятной летучей твари. Тёмный эльф почти завершил свои движения, когда Дириал глянул на него двумя более-менее здоровыми щупоглазами.
– Тёмный, и не думай. Слинять не получится.
– Господин Воммет, я только с линии огня уйду, ладно? Мне самому очень интересно, о каких методах получения информации вампиры не могу и мечтать.
Дириал презрительно фыркнул. Этот Тёмный нравился ему всё больше и больше. С такой наглостью и насмешкой говорить с тем, кто только что хотел его убить… Шероглаз начал испытывать к эльфу уважение, а его он испытывал нечасто. Как же этот Миклеанор походил на него самого в юности… В юности.
– Стой и смотри, как сам Альфает Ринфельд, великий и несравненный лорд-извращенец, падёт от моей… от моих глаз! – пафосно проворковал Дириал.
Микли, прищурившись, посмотрел на бородоча. Лорд-извращенец? А с виду старик показался ему не слишком… гм… подкованным в плотских утехах. Всех, всех вокруг надо опасаться. И Тёмный эльф сделал себе пометку на будущее. «Опасаться всех!»
Альфает видел, как менялось выражение лица Миклеанора. Лорд-извращенец! Ублюдочные некроманты Башни Олл’Д-Феа! Он и не знал, что кто-то помнит его прозвище со школьных времён. Почти пол-эпохи прошло, а надо ж! Когда он вернётся в Срединоград – а это будет не позже сегодняшнего вечера – он устроит всем, кто остался с тех пор в Городе Королей небольшую… мозготрёпку. Ведь обидно до кончиков ногтей, что даже какая-то проклятая тварь знает о кличке, которой его наградил Дайриэль Диассенди!
– Попробую, Аль, ох как попробую!
– Прекратите болтать, сударь, и уже кидайте в меня заклятием.
– Господин, можете удостовериться в том, что мои слова с моими делами в разные стороны расходятся очень редко. Извольте убедиться в этом сами. Не возражаете?
– Сударь, не знаю вашего имени, но разрешаю вам показать мне, насколько вы хороши в нашем чародейском деле, - и Альфает учтиво поклонился, приказав своему зверю уйти немного вниз и вперёд. Да-а, аркмастер определённо знал толк в искусстве убалтывания, которое в Срединограде встречается не реже, чем на каждом втором шагу.
– Что ж, господин, вас никто не тянул за язык. Познайте же мощь моей магии и ужаснитесь тем, что я с вами сейчас сотворю!
Дириал широко улыбнулся. Микли с ужасом подумал о том, что лучше бы он в это время стоял лицом к стене. Потому что во рту Дириала обнаружились зубы, доселе невиданные. Тёмный даже сглотнул, размышляя о том, идёт ли челюсть шероглаза со всех сторон головы или же у него слишком много зубов?
Шероглаз внимательно смотрел на свою жертву. Буравил своим налитым кровью глазом, как гном жилу аркония. Альфает наблюдал за этим с неподражаемой срединоградской ухмылочкой. В стиле «Ага, старайся! Мы ещё посмотрим, получится у тебя что-нибудь или опять пфук». Дириал страшно надул шёки и начал бормотать что-то настолько бессвязное, что любому непосвещённому эти слова показались бы магическими формулами, а может и чем-нибудь ещё. Например, ужасными и отвратительными ругательствами шероглаза, которому до смерти надоели всякие бородатые колдунишки, малолетние Тёмные эльфы, зазнавшиеся вампиры, вервольфы, пытающиеся качать свои права и прочая живая и не очень мелочь-бестолочь, которой не понять ни скуки, ни пресыщенности абсолютно всем несчастного эард’шайе. А может быть, он просто вспоминал экзотический рецепт жаркого из хсеобайка, которого приготовить не так просто, как может показаться в первый час разглядывания умерщвлённой тушки.
– Познай же мою Силу! – выкрикнул Дириал, бросая в Альфаета магеллой из Конструктивных советов о самоубийстве, Бесполезном самоисцелении и Кулака Ротрага.
Заклятие, внешне напоминающее светящийся ящик неприятно-переползающего цвета, пролетело всего шесть с небольшим метров… перед бесславным прекращением существования от Крытого зеркала.
Нижняя челюсть Дириала столь резко упала вниз, что из его рта на пол ляпнулась сразу лужица слизистой слюны. По нему было видно, что он не просто удивлён, а ошарашен случившимся. Можно даже сказать, что чего-чего, а этого он совсем не ожидал.
Микли, глядя, как заклинание Дириала вдребезги расшиблось о пустоту, решил провести небольшой эксперимент. Сомневался он секунды две, не меньше. Тёмный эльф подошёл к проёму и медленно, осторожно, начал протягивать к нему руку.
Когда ноготь среднего пальца его правой руки был практически в сантиметре от бывшей окружности стены, руку не слишком сильно отбросило. Микли хмыкнул. Напрягать магическое зрение он не стал, да и не нужно оно сейчас было. Тёмный эльф с интересом посмотрел на ошарашенную рожу Дириала, у которого уже начало подёргиваться нижнее веко. Он переводил взгляд с Микли на проём и обратно. Казалось, что шероглаз пытается сопоставить последние события, но происходило это у него… крайне медленно.
Тёмному эльфу было не слишком приятно наблюдать за тем, как наместник Кейольского замка… думает в замедленном режиме. Микли оглядел комнату. Разрушений с последнего осмотра не прибавилось. Только вот Дарег выглядел неважно. Вампир до сих пор пытался подняться на ноги, но это у него не получалось. Микли почему-то подумал, что его кто-то душит. Или, по крайней мере, надел на него достаточно тугой ошейник. Пару раз Дарег делал руками движения, словно пытался сбросить что-то со своей шеи. Также Микли заметил, что мантия вампира, ранее бывшая удивительно-голубого цвета, стала обыденно-серой почти везде. Словно из неё утекала… голубизна. И, судя по всему, из самого вампира тоже что-то исчезало. Его лицо, прежде почти белоснежное, теперь стало почти розовым, с сероватыми пятнышками. Как у обычного человека, неаккуратно упавшего лицом в грязь. Микли почему-то печально вздохнул, но предпринимать ничего не стал. Ещё успеется, если вдруг понадобится срочная помощь… или осиновый кол.
Пока Микли осматривал разрушения в комнате и вампира, Дириал пришёл в себя. Злобно посмотрев на ухмыляющегося Альфаета, он смачно ругнулся и сурово приказал Микли, заинтересованно наблюдающему за ним:
– Эльф, проверь дверь. Быстро!
– Спешу ослушаться, ваше наместничество. Не вижу смысла.
– Эльфёнок, ты немного не понял. Если мои догадки верны, мы заперты здесь. Как чёрные грибы в бочке у Чернобородых. Ясно? Только мы трое. А я, знаешь ли, не хочу оказаться в одном помещении с Дарегом, когда он придёт в себя.
Микли красноречиво промолчал, но по его ухмылочке было заметно, что это скорее «если», чем «когда». Дириал вздохнул. И сказал проникновенным тоном:
– Когда. Только «когда». Я Дарега не первый век знаю. Он сволочь настолько изворотливая, что я с радостью убил бы его при первой встрече. Так как, посмотришь?
– Эард’лайе, может сам посмотришь? Угнетать Тёмных эльфов обычно себе дороже.
– Аль, я ж тебя за такие слова в землю по волосы из ушей закопаю! Дай только выбраться из этого… этого… положения.
Альфает, начавший догадываться о том, кем мог быть этот рэй до обращения в шероглаза, довольно заржал. Его до сих пор можно было выбесить несколькими правильно подобранными словами. Аркмастер направил Рэнди ещё ближе. Теперь морда хсеобайка качалась вверх-вниз всего в двух метрах от Тёмной паутины.
– Хорошо. Посмотрю. Но делать ничего не буду!
Дириал вздохнул настолько печально и так уныло покачал головой, что у Микли даже появилась уверенность, что этот шероглаз не такая уж и Злобная Тварь, какой хочет быть в глазах всех остальных. Так что… Микли кое-что сделает.
Он подошёл к двери, за которой недавно скрылись два урколака. И сделал то же самое, что и с проломом. Провёл, так сказать, эксперимент по второму разу. Вот только не всё было так, как с воздухом. Сначала его ноготь коснулся двери и только затем, где-то через полсекунды, руку отбросило. И отбросило гораздо сильнее, чем в первый раз. В ушах Тёмного эльфа раздался тихий смешок и отголосок мысли вроде: «Ага, давай ещё раз. Кости твои никто лечить не будет». Он повернулся к Дириалу.
– Да. То же самое. Чёртовы эльфы! Мерзкие, паскудные, ублюдочные эльфы!!!
– Мне послышалось или ты восхищаешься их ублюдочной паскудностью? – с велёлым огоньком в глазах спросил Альфает, на секунду отвлекаясь от лицезрения шероглаза и бросая взор вниз. Седьмая колонна успешно оттеснила прислужников Шаяны к стенам замка. Несколько деандрологов пытались поднять из остатков жабы что-то умопомрачительно мерзкое. И огромное. Причём трижды мёртвое…
– А не плевать ли тебе, чем я восхищаюсь, а чем – нет?
– Ты не слишком похож на обычного шеара.
– Потому что я всего лишь самый лучший эард’шайе за всю историю Полуплоскости.
На это Альфает ничего не ответил. Да и как с шероглазом можно спорить? Он же… шероглаз! Но утверждение Дириала было произнесено с таким… выражением? достоинством? самомнением? В общем, так мог сказать только тот, кто доказал своё право именоваться именно так и никак иначе. А это значит, что ещё одна догадка Альфаета о личности и бывшем теле шероглаза подтвердилась.
Дириал полминуты изучал лицо Тёмного, а потом проникновенно спросил:
– Как ты намерен отсюда выбраться? Только честно.
– Я намерен подождать, пока меня отсюда вытащат.
– План хор-рош! Никакого изьяна нет. Посмотри на Дарега. Через… максимум через двенадцать минут он будет на ногах. И он будет зол. Очень зол на нас обоих.
– А на меня-то за что? – удивился Микли, по-новому посмотрев на вампира.
Кровосос неимоверным усилием повернул голову к Микли. Его оскал боли на пару мгновений превратился в улыбку, несущую адресату абсолютное уничтожение. А перед этим невероятные муки, на которое только был способен древний вампир. Микли подумал о том, что всё-таки лучше поискать пути спасения из этой комнаты. И чем скорее они их найдут, тем лучше будет для его светлой кожи и роскошной чёрной гривы. И жизни тоже.
Шероглаз, видя как выражения на лице Микли сменяются, пока он смотрит на вампира, предупредил, дождавшись, пока Тёмный всё решит:
– Это же летта’эри! У них повод для мести всегда найдётся. Или они его выдумают.
– Миклеанор, если тебе плохо, то ничем не могу помочь, – добавил Альфает, видимо считая, что таким образом он сможет поддержать Микли.
– Аэ реантис, кор-д’гравиа… – пробормотал Микли, вспоминая, с какой лёгкостью Дарег перенаправил в него Цепь огненных шаров. С таким магом драться надо будет очень… скажем так, хитро и продуманно. А времени на это нет.
Дириал подлетел к вампиру и завис в пятидесяти сантиметрах слева-сверху от него. Шероглаз обернулся к Микли, предостерегающе сказал:
– Десять минут и он на ногах. На своих белых, тощих культяпках. Так что ты будешь делать, когда эта злая тварь полностью придёт в себя?
– Так может его добить, пока он не… пришёл в себя? – с опаской предложил Тёмный.
Нет, ему не претила мысль о добивании беззащитного вампира, хотя… Такого ли уж беззащитного? Скорее всего… Нет. Не «скорее всего», а «наверняка». У настолько древнего летта’эри обязательно найдётся, чем ответить врагу, который собрался его добить. Или дальняя телепортация или ещё что. В дайтранга превратится, например. И защищённый вампир будет добивать несчастного глупца, подошедшего слишком близко.
– Миклеанор. Ты его не добьёшь. И я тоже. Я не думаю, что его вообще можно «добить», пока он не решит окончить жизнь самоубийством. А он не решит. Я его уже четыреста лет знаю. И за всё это время не слышал от него ни намёка на «Ах, убейте меня! Как же я жажду покинуть это бренное тело! Ах-ах!» Ни намёка.
Прочитав в глазах Микли надежду на «А может, всё-таки?..», Дириал добил:
– Ты можешь просканировать его мантию? Я – нет. Кто знает, что вообще может под ней скрываться? – вопрос рухнул, как могильная плита на первые два плана Микли.
– Очень старый и тощий вампир в прекрасном состоянии, желающий вас убить? – предположил Альфает. И тут же пожалел об этом.
Вампир приподнялся на колени и глянул на магистра-превращенца.
– Впрочем, уже не только вас, – весело добавил арк-мастер.
Похоже, его нисколько не пугала возможность быть разорванным в клочья или досуха выпитым. Он её просто не допускал в своё сознание.
– Йа-аа… – прохрипел Дарег, стараясь подползти к шероглазу поближе. – Яа-а…
– Да-а? Что ты хочешь нам сказать, Дарег? – с некоторым испугом поинтересовался Дириал, отлетая ровно настолько, насколько Дарег мог дотянуться. Во время «разговора» Дириал плёл сеть чар. Настолько плотных, что воздух вокруг него искрил и пружинил.
Древний вампир попытался снова встать на ноги. У него почти получилось.
– Вы-ы… вы все-е… умрё-оте… ! – прохрипел он.

* * *

– М-да… Им не слишком повезло с выбором смерти.
– Вместо того, чтобы разглагольствовать, расколдовал бы их!
– Вместо того, чтобы вступать в бессмысленные споры, расколдовал бы сам. А ещё Первый лард’лестр Саростоса Винлитуса!
– Вместо того, чтобы терять время, остановил бы его. А ещё Первый Король Срединограда! – не менее язвительно отозвался Алерсион.
Сар неопределённо хмыкнул. «Побыл бы ты с моё Королём этого болота, ты бы в Первую Эпоху повесился!» - язвительный мысльсигнал Сара явно имел успех: Ал несколько помрачнел. И сразу же начал мозговой штурм:
«Чары Гутреберта Несдержанного сейчас не помогут. Времяизвержение тоже. Можно попробовать вытянуть их обратно в наше время Золотой сетью, но…»
«Так что тебя останавливает? Как будто у тебя разрешение на Золотую школу просрочено! «Делай, как думаешь и думай, что делаешь», как говаривал мой отец. Давай!» - мысли Сара были настолько громкими, что их услышал даже Кондир. Впрочем, дрими’нокай ничего не мог сделать, даже если бы захотел: сейчас каждое его движение длилось несколько часов, а на простую мысль уходило десять-пятнадцать минут.
«Ладно. Если что… Подстрахуешь.»
Сар ничего не ответил. Куда он денется? Да и гномомеха немного жаль… Ценный экземпляр техномагической мысли Чёрных.
Алерсион взмахнул руками и принял стойку Мудрого лиса. Его пальцы заскользили по невидимым струнам, едва касаясь их кончиками ногтей. Струны ответили непрерывным, нарастающим гулом, который отдавался внутри у всех в Зале Конфиденсов. Волны почти неслышимого звука пронизывали пространство и время зала, наполняя его немного новым содержимым, а старое аккуратно фиксировали и удерживали. Совмещали с прошлым, будущим и настоящим. Разрывали неправильно скрепленные оковы Времени и сковывали их заново, возвращая то, что должно было быть, а ненужное и неправильное изгоняли в другие потоки реальности. Навсегда запечатывали те рукава времени, в которых могли отразиться непредсказуемые последствия применения Золотой сети.
Гул поднялся до максимальной высоты и стал обволакивать трёх жертв Вязкого времени плотной сетью Золотого звучания. Сар с удовлетворением отметил, что его лард’лестр не растерял способностей за проведённые без магии годы.
Беловатые коконы из вязкого времени, похожие на плотный туман, начали растворяться под резкими ударами Золотых струн. Нити вязкого времени лопались, издавая свист и шипения на грани слышимости, исчезали под напором воли Алерсиона, уходили в ту реальность, где они были самым обычным явлением. Но самое главное, что три рэя, почти затянутые в другое измерение и время, освобождались от ненамеренных чар.
Кондир начал шевелиться примерно после того, как с его головы слетело последнее «облачко» вязкого времени. Дрими’нокай шумно вздохнул и с наслаждением улыбнулся. Да, он был жив. Его не убить каким-то заклятием паскудного шероглаза. Его вообще убить сложнее, чем кажется после детального изучения всех слабостей дрими’нокаев.
Он повернул голову – насколько это позволяло до сих пор неподвижное тело – и увидел… «Король… Первый Король вернулся. А травки уже нет…» Мысли были несколько бессвязными. Но и их хватило, чтобы привести Кондира в ужас.
Сар, всё это время смотревший именно на Кондира, улыбнулся и приветственно помахал ручкой. Вроде как «Здрасствуй-здрасствуй! И как мне тебя убить?»
Кондир сглотнул и ещё раз подумал, что неубиваемость имеет свойство заканчиваться гораздо быстрее, чем приходит осознание того, как плохо ты вёл себя всю жизнь. Он сглотнул ещё раз и посмотрел в глаза Саростоса Винлитуса не с ужасом, но с вызовом. Наследник Кейольского замка не умрёт без боя. Не дождётесь!
Хотя зачем Король освобождал его от вневременности, если не… Скорее всего так оно и было. Саростос решил убить его лично. Самостоятельно. Отомстить, так сказать, за те издержки, что он потерял после того, как на Изумрудных полях вырос Чароедский лес, а изумрудная трава резко прекратила своё существование. Месть Тёмного эльфа и так может быть ужасной, а если учесть, что он Король и потерял три века назад как минимум сотню тысяч ойгенов… Кондир приготовился к мучительной смерти после долих пыток.
Дрими’нокай уже мог свободно шевелить руками. Мечём и дрилл’саром. Но что-то подсказывало ему: «Не стоит провоцировать особ королевских кровей на применение магии. Если всё ещё хочешь жить. И измениться…» Кондир немного развернул корпус и оглянулся. Увиденное его не слишком удивило.
Ну кто бы мог подумать, что Первый Король явится куда-либо в одиночестве? Нет, ему непременно нужен хотя бы один свидетель, который будет восторгаться его крутостью и радостно пищать при каждом королевском чихе! И этим «кем-то» оказался именно Ал.
Да-а, правы были те, кто говорили о некой связи Первого Короля и его лард’лестра. Ох как правы! Даже по тому, как Сар смотрел на Алерсиона, можно было заключить, что между ними что-то есть. Как минимум дружба. А о максимуме Кондир не собирался думать. По крайней мере, пока рядом находятся оба эльфа. За такие мысли и убить могут…
У Сара, напротив, мыслей было мало. В основном это была «Наконец-то! Скоро этот фарс закончится. И я смогу нормально отдохнуть в Дэардэйле.» Или «Полубоги слишком распоясались в последнее время. Надо будет поучить некоторых из них уму-разуму. И сказать-таки Мирморну, что его методика обучения годится только для троллей берсерков!»
Ал вообще не думал. У него было задачка потруднее. Он всегда хорошо направлял и удерживал Золотую песнь, но сейчас что-то ему мешало. Может, дэрк внутри человека? Или то, что гномомех был сделан из таких противоположных металлов, как арконит и хельджин? А может, что гном был именно бывшим?
Малкольм, в отличие от остальных в Зале Конфиденсов, не думал. Его вытягивают из других времён? Прекрасно! Он быстрее наваляет той твари, что сделала это не только с ним, но и с Хозяином. Кондир кривится и почти что трясётся от страха? Нет проблем! Узнаем, почему он так боится и решим проблему самым простым путём. Наваляем той твари, которая хотела убить Хозяина! Да, именно это. В первую очередь. Всё остальное – потом. Сначала надо как следует выпустить пар и убить пару десятков прихвостней Хозяйки. А начнём, пожалуй, с этого человечка, который стоит и с безразличием пялится на… В общем, смотрит на что-то, невидимое для всех остальных.
А человек в чёрном доспехе действительно ни о чём уже не думал. Не жалел. Не мечтал. Из его жизни… сознания… тела… пропала та самая суть, которая подпитывала его все эти весемь… нет, девять лет. Шаяна отказалась от него сразу же, как только он начал погружаться в вязкое время. Он стал ненужным. Он стал никем. Стал собой.
Дэрк в его теле стал бомбой замедленного действия. И скоро он умрёт…
Он отправится в Хеллоршип, где никто не скажет доброго слова. И всем на него будет наплевать… впрочем, как и раньше. Что мог позволить себе пятый сын герцога Алаэля, у которого и земель-то почти не было? Он пошёл в орден Малфуриев только потому, что магистр Фуринг не требовал взносов, на которые у папаши не хватало средств. Как и на доспехи. И на приличный меч тоже… Всё это предоставил орден, в библиотеке которого младший рыцарь и обнаружил «Essere Daerca Nontry», трактат о Хозяйке. Сдуру прочитанное заклинание и к нему в комнату вваливается чудище. Энвийд, как он потом узнал. Ухмыляется, хватает его подмышку и, не смотря на отчаянное сопротивление, исчезает в портале. Как он мог тогда представить, что его средний братец, Иллель, не умер в нападении графа-соседа, а начал служить Шаяне? И он тоже… Сначала его подвергли очистке Тьмой, как её называли прислужники, потом накачали дэрком, а на следующее утро он уже плохо помнил себя. Только самые важные факты, которых было не так уж и много…
Всё равно он сейчас умрёт… Эльфы всегда убивают людей, несогласных с порядками Тёмного города. Города Магии, как они его называют…
Рыцарь-неудачник решил не вставать с колен. Его ждёт только смерть. Какая разница, в какой позе она его настигнет? Рыцарь-малфур и бывший чёрный мечник был готов.
– Айсур, я так понимаю? – спросил один из эльфов. Рыцарь понял это по нахальству, которым пропитались слова, а ещё по мелодичному звучанию голоса.
Он не ответил. Уже не Айсур, а третий г’айд лорниффа Воммета. Много времени прошло с тех пор, как его называли по имени… Чаще всего – «Эй, ты! Где эти орковы патрули шляются? Опять на кладбище попёрлись ужираться до полного невлезания?!» или «Почему длинноухие поганцы опять сбежали, а?! Где те гномы, которых присылали на прошлой неделе?» И вот так постоянно…
– Не хочешь отвечать – не отвечай. Вежливость отставим в угол. Ты как себя чувствуешь? – снова этот эльф! Пусть скорее сделает то, за чем пришёл и оставит его…
Как он не понимает, что его просто бросили? Поигрались и выкинули, словно ненужного дрейка… Теперь он просто… просто… Интересно, а умирать больно?
– Никто тебя убивать не собирается! Но ты меня почти достал. С таким равнодушием относиться к Первому королю… Вставай. У меня тут есть ещё дела, но ты…
– Сар, прекрати. У несчастного мальчика депрессия.
– Этот «несчастный мальчик» хотел меня убить минут… А сколько времени мы уже тут провели? – лорд Кейоль. Любимчик Шаяны. До определённых событий.
– Не больше двух часов, - ответил Алерсион, разминая руки. Да, Золотые струны – мощная магия, но и устаёшь после неё не меньше, чем от Морского огня.
– Так… Айсур… как же его по роду звали… ну-ка… Элаэль! Вы приговариваетесь к убиению Малькольмом Гарранатом, моим другом и лучшим гномомехом в трёх днях пути!
Со стороны Малкольма донеслось довольное скрежетание. Гномомех был почти счастлив от таких слов Хозяина. И ждал лишь одного.
– Убивайт! – выкрикнул Кондир боевой клич Йурского герцогства.
А гномомех именно этого и ждал…
– Кондир, прекратил немедленно. За то, что ты до сих пор жив, скажи спасибо моему терпению и Ин’Анлеалу с Алерсионом. Теперь отозвал свою железяку и наверх. Быстро!
– Я не собираюсь подчиняться какому-то… – Кондир нервно сглотнул после того, как случайно взглянул в глаза Первого Короля. – Какому-то королю.
– Тогда какого орка ты что-то там говорил про дар, про то, что тебе надоело, да и про всё остальное тоже? – накинулся на несчастного дрими’нокая Сар, незаметно ставя Печать собственности на левом виске Айсура Алаэля.
– Я ничего такого никому не говорил! – практически заорал Кондир. Первый Король оказался ещё большим эльфом, чем он представлял по рассказам отца. И как только его до сих пор не свергли? За пять Эпох-то?
– Но ведь подумал, и не раз. Не так ли? – Сар улыбнулся. В изгибе его губ можно было прочитать о превосходстве его мыслечтения, чувства собственного великолепия и ещё того, что если уж взялся врать, то хоть мину делай непроницаемой!
Кондир ничего не ответил. Он просто указал головой Малькольму наверх, а сам начал левитировать. Малкольм, рыгнув разноцветным облачком, полетел за ним.
– Собрались крушить собственность Срединограда? – поинтересовался Сар, насмешливо улыбаясь. – Учти, это из твоего заработка вычтут.
– Это мой замок! И никто мне тут не указ!
– А это – моя страна! И никто мне перечить не станет!
«Просто детвора… – тихо подумал Алерсион. – Сара понять ещё можно, он Король и ему надо развлекать себя, но Кондир… Если он Малли начнёт натравливать… Ну вот.»
– Малкольм, покажи этому Лорду, кто здесь Хозяин!
– Хозяин, но он же меня в порошок сотрёт…
– Малкольм, не слушай дрянного дрими’нокая. В нём дэрк играет.
Гномомех облегчённо вздохнул. Алерсион покачал головой и взлетел к остальным.
– А что будем делать с этим… человеком? – спросил он.
– Исследовать. В нём нет дэрка. Совсем не осталось. Видимо, это какое-то неизученное влияние чужого времени. Ал, а какая тебе-то разница? Пошли Миклеанора спасать!
– Ага. Он сам кого хочешь до смерти заспасает… - пробормотал Кондир, направляясь к потолку. – Анор посильнее Вонючки будет, если его разозлить…
– Идём через параллельные потоки. Билеты уже куплены, дружочки мои!
Алерсион просто-напросто заскрежетал зубами, когда его и остальных рвануло к Башне Кендиса. Сар никогда не научится быть вежливым с поверженными врагами!
А Айсур лихорадочно думал о том, что жить – это не так уж и плохо. Ведь дэрка в нём уже нет! А это значит, что он сможет управлять собой. И эти опыты… позволят заработать как минимум пару-тройку тысяч ойгенов. Может больше, но меньше – никак!