Глава 2
Край мира
– Не люблю я жадных людей, – ворчливо изрек Лотт, откусывая от копченого крылышка завидный кусок. – Так же как и ростовщиков.
Он зачерпнул ложкой похлебку и нечленораздельно пробубнил что-то еще.
– Выбирать не приходится, – примирительно ответила Кэт. Скрыв лицо под капюшоном, она медленно поглощала пищу, тщательно прожевывая каждый кусочек. – Да и цену он назначил вполне приличную.
Лотт подавился похлебкой и шумно откашлялся.
– Приличную?! Три серебряных марки вместо полновесной золотой? Говорю тебе, он нас обокрал!
– Господин желает травяного отвара или эля?
Лотт уставился на служанку кабака. Покрытое веснушками лицо было миловидным. Встретившись с ним глазами, девушка зарделась и улыбнулась. Зубы у нее были кривыми, но Лотт тоже улыбнулся и, погладив ее руку, произнес:
– Я буду эль, милочка. Темный, из початой бочки.
Девушка упорхнула в погреб и через некоторое время вернулась с кувшином пенистого напитка. Лотт отдал ей медный пфенинг делийской чеканки и прошептал что-то на ушко. Девушка закивала и покраснела еще гуще, чем прежде.
– Сдается мне, в накладе ты сегодня не останешься, – хмыкнула Кэт.
Покинуть Гэстхолл через Вкусные ворота, называвшиеся так из-за телег, наполненных едой, ежедневно проезжавших в город, они не смогли. Гулко звонил колокол часовни, стража носилась как угорелая, и ворота закрыли накрепко.
Лотт собрался было уже идти с повинной к градоправителю, уповая на его милость, но Кэт дернула его за рукав и потянула вглубь трущоб.
– Ворота – не единственное место, через которое можно попасть в город, – сказала она ему тогда.
Желтоглазая проникла в город через лаз контрабандистов – в одном месте раствор, держащий кладку искрошился, и камни там стояли только для виду. Разобрав проход, они покинули воспалившийся людской муравейник таким же способом, каким Кэт туда попала.
Спустя день он привел их в деревушку под неказистым названием Комары. Лотт долго и упорно торговался с хозяином таверны, стараясь выбить из старого негодяя еще хотя бы пфенинг, но напрасно. Подсвечник искусной работы ушел почти задаром, а взамен Лотт не получил ни коня, ни припасов. Только три серебряные марки и возможность пользоваться услугами харчевни неделю.
Лотт всерьез подумывал объесть скупого хозяина и тем самым возместить потерю в деньгах. Он доел копченого каплуна, принялся за пахнущий жаром печи ржаной хлеб, вымакивая им остатки ячменной похлебки, одновременно с этим пытаясь решить, как быть дальше.
Пока что он поживет в деревне. Свежий воздух, простые люди – чего еще желать? Лотт хотел подождать, пока Гэстхолл успокоится и вернуться на насиженное место. Желтоглазая не стремилась покинуть его общество и это начало беспокоить бывшего оруженосца. Кэт ему здорово помогла, но вот жить с ней бок о бок так много времени?!
Решив отложить щепетильный вопрос на завтра, Лотт хотел было подняться на верхний этаж харчевни, но в коридоре приметил конопатую служанку, поманившую его к себе пальчиком.
Женщин у него не было давно. Лотт восполнил это недоразумение сполна, укрывшись с ней в погребке.
Здесь пахло сыростью, сыром и бражкой. Вскоре единственная свеча догорела, и все погрузилось во мрак.
Он не заметил, как задремал, гладя молочно белую грудь девушки.
Его разбудил топот многочисленных ног. Люди кричали, хлопали дверями. Он услышал лязг вынимающихся из ножен мечей и в груди все похолодело.
– Тама он остановился, господа хорошие, – елейно говорил хозяин харчевни. – Я проведу, не сумневайтеся.
– Молись, чтобы он был там, смерд. Иначе будешь бит.
– Возьмем мерзавца, господин Штальс, – сказал до боли знакомый голос. – Я не сомневаюсь, что он укрылся здесь. Уж я его как никто знаю.
Значит Чума теперь в составе городской стражи? Штальс был мелким дворянином, дослужившимся до капитанского чина. Чума сдал его капитану с потрохами и теперь Лотта ожидает веселое занятие – покачиваться в петле на потеху местным жителям. Он пожалел, что тогда не стал тратить время, чтобы пощекотать бандита пером под ребрами.
Дождавшись, пока голоса стихнут на лестнице. Лотт выскользнул из погреба и опрометью бросился в сторону выхода. Нельзя медлить. Выбор у него небольшой – попытаться скрыться в чистом поле или же проникнуть в чей-то дом.
Поблизости кто-то шикнул и Лотт от неожиданности подпрыгнул на месте.
В воротах конюшни стояла желтоглазая и активно махала ему рукой. Лотт подбежал и сразу понял свою ошибку.
В стойле стояли запряженные лошади, принадлежащие его преследователям. Лотт перерезал подпругу всем кроме двух кобылиц – пегой и карей масти. Шлепнув по крупу получивших неожиданную свободу животных, он с удовольствием посмотрел на высунувшихся из окон стражников и показал им фигу.
Оседлав украденных лошадей, они во весь опор поскакали прочь из поселения.
Гнали животных целую ночь. Страх перед возможной погоней заставлял Лотта скакать все дальше и дальше. Они свернули с проселочной дороги и поехали по заброшенному полю. Зерно в колосьях пшеницы измельчало, а сами стебли вытянулись почти до каблуков наездников. В тихой ночи раздавалась трель цикад, и на небе не было ни облака. Безмятежная тишина оглашалась лишь топотом, издаваемым их кобылицами.
Когда в городе поднялась кутерьма, Чума наверняка одним из первых смекнул, что в этом темном деле Лотт каким-нибудь боком да замешан и поспешил сдать его страже за барыши. А Штальс не такой человек, чтобы ему на слово верить – взял гаденыша с собой, чтобы он опознал преступника.
Лотт разозлился на себя. У него был очень длинный язык. Когда деньги еще водились в кошеле, жизнь казалась сплошным чудом, а «блажь грешника» приносила благословенное забытие, он болтал направо и налево что знает много местечек, где можно лечь на дно. Деревенька Комары была одним из них. Поселяне не брали за постой слишком много, бражку не разбавляли, да и не болтали по мелочам.
Встретили рассвет в небольшом подлеске. Бесконечное поле закончилось развалинами древнего сруба. Хозяева то ли умерли, то ли построили другой домишко, плюнув на старое жилище. Крыша здания обвалилась внутрь, часть стены разобрали на растопку. Все подступы к развалинам закрывал разросшийся до неприличия бурьян.
Взмыленные лошади жадно ели высокую траву, а Лотт и желтоглазая растянулись на широкой и длинной лавке, разминая затекшие части тела.
– Я думал, ты осталась в нашей комнате, – зевая, сказал Лотт.
– А я там и была, пока не ворвались эти злыдни, – Кэт стянула сапоги и подула на натертые ноги.
– И как же ты около них проскользнула?
– Не у одного тебя есть скрытые таланты, – она застонала, дотронувшись до покрасневшего участка кожи. – Я не принимала ванну две недели и не снимала сапоги дней пять. За что мне такое наказание?!
«Может быть, за то, что ты убила священника?» – Чуть было не вырвалось у него, но Лотт сдержался. Теперь они оба в одной лодке и не нужно зря настраивать ее против себя. О Кэт ему было практически ничего неизвестно. Они познакомились при довольно странных обстоятельствах, когда она колдовала над обломком стелы, а он висел, ожидая прихода своих палачей. Желтоглазая не являлась ни белым инквизитором, ни чернокнижником, но кое-какие фокусы ей были известны. Лотт хорошо помнил дивный силуэт неведомой сущности, коснувшийся Кэт и то, как она быстро переместилась с одного места в другое в мгновение ока, стукнув Майлза Торсэна по темени.
– Лотт, я бы не стала задерживаться в этих землях надолго, – немного передохнув, они пустили лошадей неспешным аллюром и вскоре выехали на едва приметную тропку, постепенно углубляющуюся в молодую рощицу.
Вдоль тропинки тянулись нестройные ряды низких яблонь. Лотт нагнулся в седле и сорвал с десяток еще зеленых плодов. Кривясь и морщась, он съел одно яблоко, еще два скормил лошади, а остальные передал Кэт, которая спрятала их в своей безразмерной суме.
Желтоглазая права – чем дольше они находятся во владения сира Томаса Кэнсли – тем больше шансов, что Штальс или его ребята их найдут. Но куда же тогда двинуться?
Земли лорда Шэнсоу пролегали далеко к северу и там, насколько знал Лотт дороги были полны бандитов и попрошаек, да и сам лорд от них мало чем отличался. Поговаривали, что его прапрадед Рихард Шэнсоу был грабителем и так буйствовал в тех землях, что тогдашние правители предпочли сделать его наместником, чем бороться с его молодцами. Теперь там правил Кайл Шэнсоу, который уже восемь лет безуспешно пытался добиться руки, сердца и, что самое главное, земель Карлоты Лизен, его территориальной соседки. Молва венчала их раз десять, впрочем, леди Карлота согласно байкам простонародья венчалась каждый месяц со всеми лордами западных земель.
Они услышали тихое поскрипывание колес и, когда проехали рощу, увидели груженую доверху арбу, запряженную клячей, которая по мнению Лотта давно уже должна была сдохнуть от недоедания. Возница, розовощекий мужчина с широкой грудью и простоватым лицом, поздоровался с ними и спросил, куда они держат путь.
Лотт спросил его, что это за земли и тот, хохотнув, ответил, что если господа хорошие и дальше поедут с ним, то рискуют пасть в немилость церкви, так как там заканчиваются земли Священной Империи.
Лотт охнул и озадаченно почесал затылок. За ночь они проехали больше чем за три предыдущих дня.
– Значит, Край Мира близко?
– Да, господин. Видите тот холм? За ним будет поле, поросшее диким маком, а за тем полем еще одно, но уже васильковое. У нас там вся деревня свадьбы справляет. Так вот, за тем васильковым полем Каменный Страж и стоит, ага. Я и сам туда направляюсь. К милорду Стэшу Кэнсли или, как его еще величают, Князю-Чародею.
Сказанное возницей взбодрило Лотта. Значит, они находятся на юго-западе Кэнсвуда и опережают Штальса самое меньшее на день. И, кажется, у него появился план, как навсегда избавить себя от навязчивого внимания ищеек капитана городской стражи.
– Я, господа хорошие на свадьбу еду, вино везу, – говорил между тем возница. – Хорошее, игристое. А запах у него какой!
– На свадьбу?
– А вы не знали? Видимо совсем из дальних краев к нам пожаловали. Сир Стэш попросил руки леди Годивы и она ему ответила согласием. Сегодня состоится венчание, а вечером дадут пир. Я главный виночерпий на нем.
Стэш Кэнсли, младший брат его бывшего сеньора, жил обособленно от всего света. Его прозвищем пугали маленьких детей во всех селениях к востоку от Кэнсвуда.
Лотт бывал в его замке неоднократно – по мелким поручениям Сира Томаса, и мог бы поклясться на Книге Таинств, что немного от беса в Князе-Чародее все таки было.
Когда в семье Кэнсли родился еще один мальчик, все только порадовались. Еще одна опора наших земель, говорили родители. Защитник простонародья, - говорили крестьяне, видя, как мальчик раздает хлеб нищим на паперти. Порождение Зарока, - вот что сказали отцы церкви на его десятые именины. Священники обнаружили у сира Стэша редкий магический талант и хотели зачислить мальчика в ряды белых инквизиторов, да вот только он этого не желал. Упрямый с детства, он не пожелал отречься от своего родового имени и статуса. Семья его поддержала. Священнослужители проглотили обиду и до поры мирились с таким положением вещей. Пока Стэш во всеуслышание не заявил, что практикует магию. Князь-Чародей нашел Святое Место во время одного из рейдов с дружиной, охотясь за ребятами Джозефа Синегубого. И, что самое прискорбное, смог самостоятельно научиться азам магии в обход законов церкви.
Такого святые отцы уже стерпеть не могли. Лорд Стэш подвергся анафеме и был изгнан из земель империи. Ему под страхом смерти запрещалось пересекать границу, даже чтобы увидеть своих родных. Но Стэш Кэнсли не сломался, как думали церковники. Он отстроил замок и назвал его Домом Силы. Со временем лихие ребята из здешних краев или же симпатизирующие ему жители Кэнсвуда потянулись в его владения. Стэш Кэнсли не отказал никому из них.
Он и самому Лотту не раз намекал, что им со Стормом жить здесь будет намного лучше, чем при его брате. Но Сторм только благодарил его и вежливо отказывался. А Лотт не хотел давать слабину и делал тоже, что и брат.
Возможно, у Князя-Чародея ему удастся, наконец, найти убежище. А потом – кто знает, может, и жизнь постепенно войдет в старое русло.
– Что это? – приподнимаясь на стременах, спросила Кэт.
Вдали показался темный силуэт Каменного Стража. Лотт как и все жители Земель Тринадцати Лордов, знал, что видит перед собой наследие Мертвого Царства – первого королевства людей. Каким оно было, что за люди в нем жили – об этом не сохранилось никаких летописей. Было известно только, что старая цивилизация пала задолго до Эры Восхождения Солнца.
Каменный истукан вырос перед ними – гладкий, полураскрошившийся камень обвил плющ, ноги скрылись под порослью папоротника. Брови воина, а это был именно воин, с мечом и прислоненным к ноге щитом, сошлись на переносице. Вислые усы достигали подбородка. Страж смотрел в сторону далекого леса, туда, где начинались земли Края Мира.
Были ли Каменные Стражи статуями королей или великих героев прошлого? Возможно. Лотт мог сказать только, что таких вот нерушимых исполинов использовали в качестве межевых столбов, чтобы знать, где начинаются земли, в которых не поклоняются Гэллосу. И то, что ни одна из статуй не походила на другую.
Он спросил возницу о леди Годиве.
– О, она красавица, – с охотой отвечал мужчина. Он откупорил один из кувшинов с вином, и они с Лоттом выпили за красоту будущей жены лорда Стэша. Вино оказалось сладким и не хмельным – пожалуй, лучшее из того, что он пробовал за последние полгода. – Третья дочь лорда Коэна. Безропотная, гибкая станом, да еще и с приданым. Только, говорят молчаливая она, ни с кем не говорит, по большей части изъясняется жестами, хотя и не немая. Сир Стэш хочет основать свою династию – стать господином всех земель, примыкающих к Кэнслоу.
«Если только он сперва словит Джозефа Синегубого», – подумал Лотт. Этот разбойник прославился во всех пяти окраинных княжествах – грабил торговцев и портил девок, где только можно было. Он и сам, будучи оруженосцем, искал мерзавца да ничего кроме пары трупов мародеров не добыл.
– Не похоже что-то на Край Мира, – недоверчиво проговорила Кэт.
Желтоглазая смотрела то направо, то налево, словно хотела убедиться, что там сейчас действительно появится пропасть, отделяющая материальный мир от мира призраков.
Лотт улыбнулся. Когда их с братом в первый раз взяли в поход его донимали те же мысли.
Но Край Мира несколько разочаровал его ожидания. Три с половиной сотни лет назад Церковь Крови принесла свою веру племенам остготов. В те дни священники мало чем отличались от рыцарей, мечом покоряя племена варваров и насаждая единственно верную религию. Некоторые племена оказались истреблены, другие ушли в леса и сохранили свой уклад жизни. Только тринадцать вождей приняли сторону церкви, за что и были провозглашены наместниками от имени архигэллиота.
Церковь устремляла свой взор и дальше, стремясь принести свет истины дальше на запад, но уцелевшие остготы яростно сопротивлялись, союз между тринадцатью лордами распался, и начались междоусобные войны. Церковь же, как могла, искореняла ересь в новых землях, истребляя адептов Лунной Триады везде, где могла дотянуться.
В итоге, через пятьдесят лет появилась условная граница священной Империи, отделявшая ее от диких племен варваров. Место, где не действовали законы церкви, прозвали Краем Мира, задворками цивилизации.
Они все дальше углублялись в лес. Дорога здесь заросла пустоцветом и колючими кустами. Кое-где виднелись остовы каменных домов или статуй – трудно поверить, что когда -то здесь жили люди.
Лотт проехал чуть вперед и незаметно вытянул из-за бокового кармашка мешочек с «блажью грешника». Щепоть дурманящего порошка и он оказался на седьмом небе.
Свет пронзал исполинские деревья, шептавшие его имя. На земле расстилались сотни обнаженных дев, подминаемых копытами его скакуна. Он улыбался им и вел лошадь вперед, по телам молящихся ему людей…
– Лотт!
Желтоглазая возникла перед ним внезапно, будто из-под земли. Она пристроилась к нему и указала рукой на руины.
– Здесь раньше был город? Я думала Край Мира довольно пустынное место.
Он рассмеялся. Какая она смешная. Вся радужка вокруг глаз Кэт пылала золотом, расплавленный металл блестел и переливался. Лотт подумал, что если выковырнет ей один, то возможно сможет выгодно продать безделушку.
– Это Город Мертвых, Кэт. Здесь давно никто не живет. Но если ты думаешь, что Край Мира безлюден и пустынен, ты ошибаешься.
И он рассказал ей о том, что сам знал про это место. Ему нравилось, что Кэт слушает внимательно, запоминая каждое слово.
Лотт рассказал про руины погибшего царства, что протянулись далеко на запад от этих мест. И про Лес Дурных Снов, который избегали все путники, дружащие с головой. Он говорил и говорил, а время тянулось бесконечно долго, и Лотту казалось, что он едет по этой дороге не один год.
Он рассказал про племена остготов, живущих здесь, вдали от своих исконных земель на востоке страны. Про клан Сушеные Уши, хранивших при себе уши своих врагов, про Лесных Призраков, беспокоивших Кэнсвуд своими набегами. И про Детей Медведицы, спящих по слухам не только с женщинами своего племени, но и с животным, которому поклонялись. Он поведал про огромное озеро, которое называлось Зеленым, из-за мхов и кувшинок, покрывавших его береговую линию, и про то, как люди из-за моря, что лежит за лесами, покрывавшими Край Мира, уводят племена варваров в рабство, чтобы те, как поговаривали в тавернах, строили им огромные пирамиды. А еще он рассказал про лорда Кальменгольда, жившего обособленно от других. Лотт не знал точно, но многие крестьяне сбежавшие из его земель к другим лордам говорили, что сир Шэл Кальм спит с ведьмами Каменной Пустыни и они рожают ему жутких отродий, которые вскоре могут обрушиться на Земли Тринадцати…
Он пришел в себя, когда Кэт сказала, что Лотт говорит одну и ту же фразу уже в четвертый раз.
Вязы и буки вытянулись вверх, их крепкие сучья, покрытые широкими листьями, сотворили живую арку, под которой можно было спокойно укрыться от дождя.
Вскоре им начали встречаться едущие в замок повозки. Сир Стэш всерьез готовился к свадьбе и хотел угодить всем гостям. В повозках ехали куры и гуси, за ними на привязи шли коровы и другой скот. Пахло черничными пирогами и копченостями.
Желудок недовольно заурчал и Лотт вспомнил, что кроме яблок ничего в этот день не ел. Пришпорив кобылицу, он поскакал вперед.
Вскоре они увидели Дом Силы. Половина передней башни обвалилась, и сир Стэш приказал заделать дыру в крыше, а из руин сделать зернохранилище. Трухлявые ворота заменили новыми, деревья, почти поглотившие замок, выкорчевали. На бойницах вывесили фамильный герб Кэнсвудов – вепрь на зеленом фоне.
Позади замка виднелась широкая просека, на которой теснились несколько десятков изб. Сир Стэш никогда не бросал слов на ветер. У него была своя дружина, собственная крепость и присягнувшие ему крестьяне. Он хотел стать четырнадцатым лордом, Хранителем Запада, и, возможно, добиться прощения церкви в обмен на расширение границ Священной Империи.
Земля около домов была вспахана, кое-где виднелись ростки, которые в будущем дадут урожай. Вот только работающих людей было мало.
Зато возле ворот толпилось множество гостей. Музыканты настраивали инструменты и пели шутливые песенки, лицедеи разыгрывали фарс перед зеваками. Тележки, доверху набитые дарами, медленно втягивались внутрь замковых стен.
Гвалт стоял невероятный. Лотт попробовал было обойти очередь, но стража чуть ли не пинками прогнала его. Пришлось возвращаться в конец шеренги под улюлюканье гостей.
Мимо них с Кэт проезжали телеги, наполненные тканями, медной посудой, зерном и зеленью.
Вскоре к ним подъехал давешний знакомый – возница с вином. Позади него пристроились еще три телеги с рыбой, выловленной, по-видимому, в Небесной – ближайшей речке в этих землях. Воздух наполнился неприятным запахом. Лотт терпеливо ждал, когда до них дойдет очередь и начинал подозревать, что от него будет нести рыбой всю следующую неделю.
Когда перед ними оставалась всего одна арба, полупустая и накрытая плотным шерстяным одеялом (Лотт догадывался, что там покоились рулоны шерсти, обработанной специальными составами после того, как ее состригли с овец) в задних рядах бесконечной очереди началась толчея.
Люди бранились и сплевывали на истоптанную землю, но покорно отходили в сторону. Лотт и Кэт последовали их примеру. Увидев знакомый герб, бывший оруженосец согнулся в поклоне.
Годива Брэнвуд прибыла в составе вооруженного кортежа. Люди, сидевшие в седле, заросли густой щетиной и мало походили на доблестных воинов. Некоторые улыбались крестьянам, но улыбка их больше походила на звериный оскал. Леди Годива ехала в середине кавалькады. Волосы цвета осенних листьев приятно оттенялись молочно белой кожей. Взгляд темных глаз равнодушно прошелся по обступившим их людям и на миг задержался на склонившемся в поклоне Лотте. Но потом невеста лорда Кэнсли обратила все свое внимание на Дом Силы, который в скором времени должен был стать ей родным. Она прошептала что-то едущему по левую руку от себя мужчине и тот рассмеялся.
Лотту не понравилось то, что он увидел. Леди Годива приехала в сопровождении людей своего отца. Хотя по традиции ее должны были отдать самому Стэшу да еще и с приданым. Да и люди эти мало походили на воинов, скорее на разбойников. Так же от него не ускользнул странный жест мужчины. Одной рукой тот ел кусок пирога с черничной начинкой, другой же касался повода лошади леди Годивы. Рука его скользнула по кожаному ремню и коснулась ее пальцев. Леди не одернула руку, даже наоборот, подъехала еще ближе к своему провожатому.
Когда их впустили внутрь каменных стен, Лотт увидел хозяина Дома Силы.
Лорд Стэш встретил будущую жену на ступенях возле главной башни, носящей название Твердь. Он лично помог ей спуститься и галантно поцеловал руку.
Князь-Чародей был высок, широк в плечах, с крепкими узловатыми руками, могущими с легкостью поднять бочонок с вином. У него словно выточенное из мрамора лицо – прямой нос, широко открытые глаза, властно оглядывающие свои владения и высокие скулы. Отливающие медью волосы, еще не такие седые как у брата, касались плечей.
– Вы даже не представляете, как долго лорд Стэш искал свою вторую половину, – сказал ему позже виночерпий.
После того как они с Кэт нашли себе место в кругу приглашенных гостей, люди один за другим начали подъезжать к Князю-Чародею и его невесте и показывать ему дары, на все лады расхваливая хозяина и его суженую.
Открывались и закрывались двери – прислуга выносила столы, ставя их для гостей. До них долетали звуки гамма, создаваемого спорящими поварами из кухни. Музыканты расположились невдалеке от летнего навеса и играли «Печаль по девичьей улыбке». Лотт, да и все остальные нет-нет да и поглядывали на сам навес.
Тяжелые каменные плиты устилали землю вокруг него, колонны, чудом сохранившиеся с древних времен, были подарены лорду Стэшу кланом Заячьих Лап и он украсил ими то, ради чего впал в немилость Церкви Крови.
Лотт и раньше видел Святое Место, но все-таки тайна, окутывавшая недоступное для простых людей колдовство, манила его.