Домик в деревне.
Ребенок
Тимка с раскрытыми глазами водил головою из стороны в сторону. Все было ему интересно и любопытно. Посреди деревянной, пахнущей травами и печеньем хаты стояла громадная печь с черным от гари зевом. Казалось, оттуда вот-вот выпрыгнет черт и щипнет его за нос. А возле окна с затемненным стеклом стоял большой вытянутый стол с миской вкуснейших плюшек на столе. От одного их вида у Тимки потекла слюна и он начал переминаться с ноги на ногу, дожидаясь, когда же бабушка позовет его к столу.
Сосед
Только переступив порог, Егор заулыбался ему щербатой улыбкой.
-- А-а-а Тимур, здоров будь. Взял на руки, закружил по комнате. - Отца не видал? Нет? Ага, ну ладно. Тогда вот что, давай сыграем в прятки. Хорошо? Прячься, а я сосчитаю до десяти.
Как только малец выбежал из дому, стал обшаривать кладовую. «Трубы горели» еще с вечера, но жена-зараза не давала опохмелиться, сколько бы он не угрожал вдарить ее. А вдарить он мог очень сильно. Да только Олька к этому привыкла, стерва, и юркая была, не смотря на то, что напоминала свиноматку.
Наконец, выудил трехлитровый пузырь первача, откупорил пробку из черствого кочана кукурузы и приложился к горлу.
«Хор-р-рошо, твою-то бабушку». Горло обожгло и в носу засвербело, но он не обратил на это внимания. Олег поймет и простит. Кумовья же. Он ему обязательно вернет, честное слово вернет.
Любовница
Олег был нежным и любил слушать. Ольга всегда выкладывала ему все новости за то время, что его не было в деревне. Он покусывал за ушко, и Ольга глупо хихикала, уткнувшись в плечо любовника.
Их гнездышко на печи неудобное, маленькое и душное летом. Но в ее дом он ходить отказывался. Боялся, что Егор узнает о их шашнях. Зимой, дыша пьяным от мужева перегара воздухом, она представляла себе Олега, в доспехах и при коне.
«Моя княгиня» – так он ее называл. «Мой княже» – отзывалась она. К сожалению, она не из Рюриковичей, а из Дроздовых. Да и про княжну только от Олега узнала. Жизнь в глубинке не требовала обширных познаний в истории.
Бабушка
-- Нет, он в поле, будет поздно. – Я стояла на пороге и уперев руки в боки щурилась на Ольгу, нервно мявшую подол платья в руках. – Шла бы ты девка до хаты, чай муж скоро проспится, а еда сама не делается.
Она шмыгнула за калитку, только пятки сверкали. Ой, недобром это кончится. Куда Олег смотрит? Загубит девку не за что.
Окинула взглядом ухоженный сад и огород. После дождей земля стала рыхлой и на ней проклюнулись сорняки. Завтра с утра прополю, сколько смогу. Только бы опять сердце не прихватило.
-- Ба, а еще есть?
Егорка, весь в повидле и твороге, стоял позади и облизывался.
Я, всплеснула руками и давай вытирать ему круглое личико тряпкой. Внук, единственная отрада, приезжал только на три месяца и только летом. Откармливаю его, как поросенка на убой, и уезжает от меня пухленьким карапузиком. Олег после смерти жены холостяковал и кроме пельменей они с Егором ничего не ели. Поэтому приезжает ко мне Егорка худющим точно дед Василий, что никак не отдаст Богу душу, и приведением торчит на крыльце, пугая беззубой улыбкой прохожих.
Иногда думаю, что Ольге было бы лучше уйти от мужа к Олегу. У мальчика появилась бы мать. Уж у нее-то он точно поправится. Но не по-христиански это – мужа бросать. Хоть и бьет он ее…