- Слышь, кажись воют?!
Прокл застыл, вытянув шею. Ревмир, который подпрыгивал на месте, хлопая себя ладонями по бёдрам, тоже притих. Шумели деревья, ветер стряхивал с листьев тяжёлые капли, ухал филин.
- Мерещится тебе со страху!
Прокл послушал ещё, но его спутник, махнув рукой, опять запрыгал – грелся.
Осень выдалась холодной и сырой, она украла у деревни вечерние гуляния, посиделки на завалинках, молодецкие забавы и запретные свидания вдали от соседских глаз. Слуги суровой осени, серые волки, подбирали остальное: спокойствие и домашнюю живность.
- Как думаешь, Ревмир, вернётся она?
Ревмир промолчал.
Чудная девка, чёрная, как галка, заявилась в деревню с утра и направилась прямиком к старосте Варевию. Заявила, что пришла спасать деревню. Староста, озлобленный от навалившейся напасти, прогнал её прочь, но она не ушла. Сидела под забором и ждала до самого вечера, пока Варевий не отошёл и не соизволил выслушать.
Разговор не заладился сразу: девка с порога назвала цену, слишком большую для деревни, спокойно выслушала гневный ропот, который, сам собой, перешёл в жалобы.
- Скотину режут? – спросила девка.
- Режут! Ещё как режут! Коров тащат! До свиней добрались! Ничего не помогает, ни заборы, ни стены!
- Кто их водит?
- Жуткий вожак... Белый, что призрак. Громадный и... разумный.
- Лорду жаловались?
- А толку-то? Явился лорд с трубами, арбалетами и горластыми гончими, поля потоптал, сожрал всё, чем волки погребовали и поехал охотиться. Только волки, как белый вожак пришел, стали другими. Все знают: когда собаки гонят волков, серые разбойники бегут без оглядки, пока псы не выведут их на арбалеты. Теперь всё встало с ног на голову. Волки уводят гончих подальше от всадников, разворачиваются и режут. На вооружённых всадников кидаются. Лорд, потеряв дюжину псов, свернул охоту и удрал, от греха подальше. Посылали к самому герцогу, да пока без ответа.
- А как же ловушки? Капканы?
- Ох, девка, девка! Какие там капканы, если волки двери открывают, засады устраивают, сами выслеживают охотников...
- Десять флоринов! – вздыхала девка, возвращаясь к тому, с чего начали.
Сбили до восьми. Она не потребовала задатка, попросила только помощи: двое парней половчее пусть ждут на опушке, помогут добраться до деревни, когда всё кончится.
Из-за туч вылезла луна, круглая и яркая, как стёртая монета. Ревмир перестал прыгать.
- Кто-то идёт! – сипло прошептал он, нащупывая рукоять заткнутого за пояс топора.
Прокл дрожащими руками ухватил рогатину, вглядываясь в мерцающую тьму между деревьями, губы его, против воли, зашептали молитву.
Она вышла на опушку.
Улыбнулась.
Прокл попятился, Ревмир сдавленно вскрикнул: кровь, чёрная в серебряном лунном свете, блестела на её обнажённых плечах, в одёжных прорехах... на зубах и подбородке... На верёвке она тянула труп. Белые волосы закрывали его лицо, липли к безобразной рваной ране на горле.
- Вожак. Деньги с вами?
Ревмир шагнул к ней, превозмогая дрожь в коленях, швырнул на землю мешочек с золотом. В следующий миг оба парня бежали прочь, не разбирая дороги. Око луны пялилось на их спины.
Старик с угловатой наколкой на левом виске вышел из сарая, вытирая руки вышитым рушником. Староста подался вперёд.
- Не, не он, - бросил на ходу старик.
- Как не он? – опешил староста, разглядывая окровавленный рушник, который старик сунул ему в руки. – Всё ж сходится, господин Айсельберт!
- Что сходится, олух? Этот несчастный – обычный человек, как ты и я!
- Но белый вожак же… - продолжал мямлить деревенский голова, не желая принимать горькую правду.
Только когда старик, которого он назвал «господином Айсельбертом», махнув рукой, пошёл к своему шатру, развёрнутому на окраине деревни, староста смирился. Ссутулившись, он доплёлся до бревна, тяжело уселся на него и проговорил, едва ворочая языком:
- Это ж что? Обманула девка? Золото наше присвоила и – поминай как звали?
- Не обманула, дружок! Честная была сделка.
Староста поднял мокрые глаза. Рядом стоял, вертя кинжал в гибких пальцах, смуглый до черноты спутник Айсельберта, егерь Шеграт.
- Девка сказала: избавит деревню от напасти. Она и избавила. Подумаешь, приволокла какого-то бедолагу? Главное - что? Волки-то не нападают больше.
- Не нападают, - пробормотал староста. – Но золото ведь…
- Эх, люди! – весело сказал егерь и, точно так же, как и старик Айсельберт, махнул рукой.
В шатре сидел, задумчиво жуя жареную свинину, рыцарь в кожаном дублете.
- Ну? – спросил он с набитым ртом.
- То же самое! – буркнул Шеграт, наливая себе из тёмной бутыли.
- То, да не то! – возразил Айсельберт. – В прошлый раз она притащила настоящего оборотня, в позапрошлый – тоже, а сейчас…
- А сейчас она умудрилась укокошить самого Гуглука Патлатого.
Рыцарь перестал жевать, с натугой проглотил и спросил тихо:
- Какого Гуглука?
- Того самого, милорд Давиадок! – ответил егерь. – Другого, слава Свету, тут не обретается.
- Тьма меня побери! – задумчиво сказал рыцарь. – С неё станется и в город за наградой явиться.
Шеграт усмехнулся, сел на длинную лавку и двузубой вилкой уцепил крупный маринованный гриб.
- Но тело-то вон оно, в сарае лежит!
Давиадок почесал в затылке.
- Сколько обещал герцог за голову Гуглука?
- Сдаётся мне, вдвое от того, сколько девка взяла с деревенских. Думаю, это неспроста, - ответил Шеграт.
- Неспроста! – передразнил Айсельберт. – А скотины она на сколько порезала?
- Ну, не на восемь флоринов – это точно.
Все трое переглянулись. Прокашлявшись, рыцарь – на правах благородного – вывел итог:
- Свезем Гуглука в город. Заплатим деревенским за скотину. Они заломят цену, но всяко больше восьми флоринов не запросят. Остальное – поровну.
- Справедливо, - сказал Шеграт.
- А иначе и нельзя! – серьёзно проговорил старик Айсельберт.
Вечером полог шатра отодвинулся, и в шатёр просунулась всклокоченная голова.
- Тебе чего? – рявкнул Давиадок, отстранив от лица кубок. Шеграт приподнял голову от подушки, один старик Айсельберт никак не отреагировал, продолжил листать страницы огромной, в полстола, книги.
- Я… Углущень… из Мокрых Штанов.
Рыцарь посмотрел повнимательнее.
- Я вижу. Чего надо?
- Сказали: тута помогут…
Толстые пальцы Давиадока погладили рукоять чудовищного топора, прислонённого к столешнице. Мальчишка заговорил торопливо:
- Я, как его, бежал всю дорогу… сказали: тута, в шатре, сэр, значит, рыцарь будут. Они помогут. Сказали говорить так, слово в слово: в Мокрых Штанах объявилась стая…
Он сморщился, потом выдавил:
- Новый пе-це-нет… ден…
- Чего?
- Забыл… Писарь сказал, слово учёное.
- Так говори нормально! – воскликнул Шеграт. – Какой прецедент?
Мальчишка обрадовался, услышав нужное слово.
- Волки скотину режут! Вожак у них страшный. Огромный, рыжий...
Айсельберт оторвался от книги, встретился взглядом с егерем.
- Дорогу покажешь? – спросил рыцарь, вставая.
Мальчишка радостно закивал.
Выехали сейчас же, в ночь. Углущень поначалу трусил, пробовал уговорить дождаться утра, но, увидев всех троих в полном облачении, ахнул и осмелел.
Выглядела троица внушительно, как и должны выглядеть столичные дознаватели: могучий Давиадок на одоспешенном тяжеловозе, худощавый темнокожий Шеграт с магической диадемой на бритой голове и крепкий старик Айсельберт с седыми волосами, завязанными в длинных хвост.
От деревни отъехали уже при лунном свете. Пересекли поля, не заботясь о дороге, только поравнявшись с лесом, свернули на тракт. Раздался далёкий волчий вой.
- Не можно ли мне верхом… - начал он, но рыцарь рявкнул:
- Ещё чего!
Углущень втянул голову в плечи и продолжил семенить босыми пятками.
- А что верхом? – пробормотал он чуть позже. – От оборотней и верхом не спасёшься…
- Что это ты сейчас сказал, отрок? – спросил Айсельберт. – Что-то про оборотней?
- Да, сказал! – запальчиво бросил он. – Все знают, что оборотень стаю водит. Из Голополья прогнали – он к нам явился. Мы прогоним – другую деревню найдут. Девка эта врёт всё, ничего у ней не выйдет!
- Какая девка? – натянув поводья, спросил рыцарь.
- Знамо какая. Охотницей назвалась. Сказала: избавлю от напасти.
- Когда? – проревел Давиадок. – Когда она приходила?
- Так нынче была. Уже, стало быть, в лес ушла.
- Так почему, тьма вас всех сожри, ты только сегодня явился?
Углущень посмотрел на него исподлобья.
- А что я? Мне сказали – я побежал. Там староста есть, с него и спрашивайте.
- Спросим, будь уверен! – сказал Айсельберт.
Рыцарь ухватил мальчишку за шиворот и рывком вздёрнул в седло.
- Галопом! – скомандовал он.
Шеграт и Айсельберт сразу вырвались вперёд. Аметист, вплавленный в диадему егеря, загорелся тусклым светом. Першерон Давиадока пошёл скорой рысью, но, когда двое спутников исчезли из виду, рыцарь придержал коня: всё равно не угнаться, а скакуна надо беречь.
Углущень сидел, вцепившись в переднюю луку, и глазел по сторонам. Опять послышался волчий вой, но теперь мальчишка не испугался.
- Близко воют! – сказал он весело. - А ваши-то, чай, заблудятся? Дороги не знают.
- Не заблудятся, - буркнул Давиадок.
- Ну, нет – так нет, - легко согласился Углущень. – А вы, сэр рыцарь, оборотней видали когда?
- Видал.
- И живы?
- Жив. Они не живы.
Мальчишка понимающе покивал.
- Из серебра? – спросил он, осторожно прикасаясь к притороченному к седлу топору. - Направо тут!
Тяжеловоз протопал по бревенчатому мостику. Дальше дорога вела в лес.
- Это сталь.
- А вдруг оборотень?
- Плевать оборотню на серебро! – раздражённо сказал рыцарь. В тихом ночном лесу разговаривать не хотелось.
- Да? А я думал…
- Тихо ты!
Углущень покорно замолчал. Давиадок пытался вслушаться в тишину, разобрать стук копыт, но дослушался только до звона в ушах. Зато, когда в третий раз завыл волк, вздрогнул уже он.
- Долго еще нам ехать?
- Приехали уже.
Мальчишка ловко скользнул под рукой рыцаря и мягко спрыгнул на землю.
- Эй! – крикнул Давиадок, ухватившись за топор.
- Не надо!
Говорила девка. Маленькая и чёрная, как галка. Рыцарь узнал её.
- Вот как, значит... Где Шеграт с Айсельбертом?
- В Мокрых Штанах, наверное.
- Что?
- В деревне, я хотела сказать.
Давиадок огляделся, спрыгнул на землю. Конь, лишившись всадника, сразу же зафыркал беспокойно.
- Ладно, ты же неспроста мальчишку подослала? Говори, что хотела?
Девка улыбнулась.
- Ты смелый, рыцарь. Давно мне такие не встречались. И умный. За меч не хватаешься.
- Говори уж по делу! – пробормотал Давиадок.
- По делу. Не хочу ждать, когда ваша удача на мою неудачу наложится.
- Так чего тянуть? Я один, вас тут много.
- Глупо это, - сказала чёрная. – Ну, зарежем тебя – другого пришлют. А я к вам, надо сказать, привыкла уже. Вы – люди. Крестьянам пятки не жжёте, девок не ловите, не объедаете деревни.
- Так что? Мы ведь не отступимся.
Девка пожала плечами.
- А и не надо. У меня там есть кое-кто: Грырн Рыжий. Слыхал?
Давиадок молча кивнул. Кто ж не слыхал?
- За него герцог столько же, сколько за Гуглука даст. За скотину крестьянам заплатите, не скаредничайте только.
- И сколько нам тебя гонять? – спросил Давиадок.
Девка перестала улыбаться, оглянулась с тоской в глазах.
- Перезимовать нам надо, так что – до весны.
- А если я скажу, что не согласен?
- Не скажешь. Видищь сам: Гуглука и Грырна вы сколько достать не могли? А оборотни те – не то что моя стая – не скотину жрали, людей. А сколько ещё таких по лесу шастает? Так какова тебе корысть меня убивать?
Давиадок запрыгнул в седло.
- Страшно, небось, в лесу среди волков? - проговорил он. – Ты, если что, приходи, поможем.
Чёрная показала зубы. Рыцарь тронул пятками бока коня и поехал к деревне.