На широкой морде плескалась улыбка: безмятежная, идиотская, совершенно не подходящая для работы. Огромные ручищи, загорелая до черна кожа, могучий торс в каплях пота и мелкой белой пыли.
Золотистоволосый гигант поднимал мешки с мукой медленно, с каким-то даже беспокойным изяществом. Взваливал на спину и стряхивал аккуратно и с превеликой осторожностью с мускулистых плеч на дощатое дно повозки, точно разгружал бурдюки с дорогим вином. Маленький усатый крепыш в выцветшей тельняшке наблюдал за ним с нескрываемым раздражением, поблескивал темными глазами, изощренно матерился и сплевывал на песок сквозь щербатые зубы. Листки бумаги и гусиное перо с подсохшими чернилами были его единственными инструментами. Временами коротышка в глубокой задумчивости писал несколько строк, ожесточенно расцарапывая бумагу до дыр, но вновь и вновь отвлекался на созерцание, как его товарищ делает всю работу за них двоих.
Капитан, склонив голову, наблюдал за обоими в бинокль и переговаривался со старшим помощником; разномастный сброд команды, сгрудившийся сейчас поодаль за его спиной, шумно делал ставки. Ради такого дела моряки согласны были потерпеть лишний час.
Листки скомканной бумаги взвились в неожиданно сильном порыве ветра, унеслись фальшивыми нежизнеспособными птичками в тускло-голубое небо, точно стараясь сравняться с крикливыми, шумными чайками.
Гигант широко улыбнулся, остановился, пожал плечами, глянул на своего товарища пристально и как-то даже грустно, с сожалением вроде как за него больше и продолжил свой неспешный труд. Крепыша вдруг словно потусторонней силой подбросило с насиженного места: с гневным криком и проклятиями рассыпал бумаги, с чувством пнул ближайший к нему мешок, потом еще разок – облачко белой пыли взвилось в разогретый воздух - и явно нечеловечески страдая от несправедливости, ниспосланной богами, усатый смачно поплевал на руки и молча взвалил первый мешок на свои плечи.
Улыбнувшись шире, хотя казалось, это невозможно сделать, гигант мгновенно ускорился.
Разгрузились в срок – двадцать пять мешков за час - и сошли вместе, гигант добродушно вытряс с матросов нехилый куш и заразительно громко смеялся, что-то объясняя крепышу. Компания, расставшаяся с деньгами, злобно посмеивались над коротышкой, но тот только отмахнулся от товарищей в раздражении рукой; пихнул в бок закадычного друга, но от половины суммы, впрочем, отказываться не стал. Не такой он был человек; впрочем, отомстить закадычному приятелю он собирался как-нибудь в другой раз, подходящее время и уже продумывал различные варианты, как посмеется над ним и выставит перед матросами на посмешище.