Тихое царапанье маленьких коготков... Чьё-то мерное сопение, иногда прерываемое тоненьким посвистыванием... Храп...
Я открыл глаза...
- Ну, что? Оклемался чуток? - давешний дед — Игнат, вроде так его Кира называла — бесшумно подошёл к моей койке, держа в руках какую-то потрёпанную тетрадь. Быстро черкнув что-то на её странице, он задумчиво уставился на меня — на миг лицо его показалось мне странно знакомым, вроде бы мы уже виделись, но не здесь и вообще — не в этом... «больничном кошмаре».
- Только давай без всех этих «а где я?», ладно? - Игнат закрыл тетрадь и присел на краешек кровати. - В карантине ты. А не попёрся бы на «экскурсию» — хлопот было б гораздо меньше... - он взял меня за запястье и на несколько секунд замолчал, считая мой пульс. - Кабы не кресло, дал бы Кире по заднице...
Ровный голос и уверенная речь старика-медработника вселили в мою душу спокойствие — похоже, я действительно в больнице. Но... что дальше?
Словно прочитав мои мысли, Игнат, продолжил:
- У нас для всех — процедура самая обычная: нашли больного — определили в палату. Ну, а дальше — по ситуации. Тяжелых — лечим, здоровых — вводим в коллектив, с обязательной ежедневной проверкой. Больница у нас бедноватая, это — да. Но! - персонал чуткий, отзывчивый, внимательный! - Игнат негромко засмеялся, энергично двигая челюстями — как и в прошлый раз, дедуган жевал жвачку. - Идём навстречу всем, особенно — больным. Ты, в данный момент — в общей... - старик сделал широкий жест, но я, сделав невероятное усилие над собой, его прервал:
- А где вы больных находите? - собственный голос показался жутким, незнакомым — я испуганно замолчал.
- Молчи! - строго сказал Игнат. - Тебе сейчас вообще нельзя разговаривать! Понятно? Но на твой вопрос я, всё-таки, отвечу: больных мы находим на улицах — и определяем сюда, на принудительное лечение...
- И многих ты уже вылечил? - наплевав на запрет, хрипло спросил я.
Игнат усмехнулся — «вот упрямый!» — и, немного подумав, ответил:
- Честно говоря, не так уж и много... Пару тысяч, наверное... - он на мгновение замолчал, колеблясь, а затем, слегка отвернувшись в сторону, добавил:
- Кто знает: может быть однажды я встречу кого-то из своих родных — и обязательно вылечу его... или её.
- Глав...ное — не выра...ботать с... вой ре...сурс... до конца... - услышал я откуда-то со стороны. - Ведь ресурс — это всё... это — жизнь...
- Отдыхай, - Игнат бесшумно поднялся и ушёл.
Чувствуя приступ слабости, я закрыл глаза. Волна непонятной тревоги — прямо как тогда, в столовой — вновь накатила, стало душно, невыносимо душно, я тяжело захрипел, из последних сил цепляясь за ускользающее сознание — и провалился в забытье...
...Холод металла... Чьи-то приглушённые голоса... Я чувствую касания, но не чувствую боли, слышу, как с треском разрывается ткань моей одежды, как под острым ножом хирургов скрипит моя кожа — «нет! Нет! Не режьте меня! Ну, пожалуйста!» — и из моего непослушного, онемевшего тела что-то вытаскивают. Наспех зашив — «давай, давай! работы — непочатый край!» — меня сбрасывают в какую-то, жутко пахнущую, липкую вагонетку — она срывается с места и, всё набирая и набирая скорость, мчится куда-то, дребезжа и подскакивая на поворотах — и каждый раз моё сердце сжимается от страха: дура, я же могу отсюда вылететь!
Словно в насмешку, на очередном повороте вагонетка вдруг лихо становится на два колеса — и я, нелепо кувыркаясь, не в силах закрыть так не вовремя открывшиеся глаза, падаю в сумрачную, клубящуюся мглу...
- ААА! - крик рубанул по ушам — я вскочил с кровати, дико озираясь по сторонам.
Мрак... Непроглядная тьма и тихое сопение вокруг... Душно...
- Людиии... - с трудом выдавил я из себя. - Помогииите...
Темнота тут же ожила:
- Чё орёшь, дурак?? Ляг! Тут «люди» спать хотят...
- Это — новый, - скрипнув кроватными пружинами произнёс кто-то и, смачно зевнув, добавил, обращаясь ко мне :
- Ваня, ты ложись спать... Нам вставать рано...
В навалившейся, душной тишине послышался вдруг негромкий скрип, через мгновение щелкнул выключатель — и я зажмурил глаза от яркого света.
- Кира, какого... - тут же возмущенно заговорил вокруг с десяток голосов.
- А ну, тихо! - услышал я знакомый женский голос. - Кто там спать хотел? Или уже перехотели? Так я вам быстро график перепишу — рабочая смена начнётся прямо сейчас!
Странно, но это заявление подействовало на недовольных получше всякого снотворного — через пару секунд в палате наступила мертвая тишина.
- Вань, ты как? - подъехав вплотную, Кира осторожно коснулась моей руки - пальцы её были теплыми, мягкими и от этого её прикосновения внутри меня словно сломался какой-то невидимый барьер. - Может, Игната позвать?
- Зачем? - едва сдерживая подступившие к горлу рыдания, по-прежнему не открывая глаз, спросил я. - Он вернёт меня в мою, нормальную... - я сделал паузу, - ...жизнь? Он вернёт мне моих родных? Он вернёт мне — меня?
Кира молчала. Что она могла ответить? Что сама прошла через всё это? Что инвалидное кресло — последствие всех тех ужасных трансформаций, которые с ней сделали в лаборатории Гассама? Что мир — привычный, яркий, безопасный — всего лишь грёзы?
Я ждал её слов, чувствуя, как слёзы катятся по моим щекам — ничего, это ерунда, надо дать выход боли, эмоциям... И пусть меня никто не поймет, осудит — мне плевать.
- Знаешь, когда Артём... то есть Така, был маленьким, он увидел паука — и описался от страха, - тихим голосом сказала Кира. - Мы были в гостях у нашей бабушки, Оли — мама, папа, Артем и я... Там были вкусные булки с джемом и красивый палисадник, а зимой — горка и снеговики... - Кира замолчала.
Я открыл глаза:
- А у нас в детстве были хомяки... Смешные... - я провёл ладонью по глазам, вытирая слёзы, и усмехнулся. - Правда, запах был ещё тот...
Кира улыбнулась и протянула мне руку:
- Пойдём на кухню — там осталась твоя порция на ужин. Поешь, успокоишься — и поговорим...
Я послушно взял её за руку и мы вышли из палаты.
… В столовой царил полумрак. Повар не удивился нашему появлению — вообще, с первого взгляда у меня сложилось впечатление, что Растамана сложно чем-то удивить.
- Ну, что? Приступ прошёл? - спросил он, поставив на поднос мою порцию.
- Вроде того, - бросил я, изо всех сил отгоняя от себя воспоминания о ночном кошмаре. - Спасибо...
- На здоровье, - Растаман на секунду задержал свой взгляд на мне, затем незаметно положил на поднос маленькую белую таблетку. - Съешь всё — уверен: тебе понравится...
Я отрицательно мотнул головой: не нуждаюсь, мол. Повар хмыкнул и забрал транквилизатор.
- Но, если передумаешь — я здесь... - вполголоса предупредил он.
Всё это время Кира терпеливо ждала меня в сторонке — как человек понимающий, она просто давала возможность мне самому во всем разобраться и принять, как есть: ведь это моя жизнь и право выбора всегда остаётся за мной. Как бы кто ни старался его оспорить.
Пренебрегая правилами «есть только в столовой», мы вышли на больничное крыльцо. После душных больничных покоев влажный, густой, напоенный лесными ароматами воздух был опьяняюще сладок — я, впервые за последние несколько часов, ощутил внутри спокойствие и лёгкость.
- Присядешь? - Кира кивнула на видавшие виды старую, больничную скамеечку под козырьком, но я отрицательно качнул головой и уселся на лестничную ступеньку.
Пока я ел, моя спутница задумчиво пила хафу, изредка чему-то улыбаясь. Светила луна — бледная, непривычно огромная, она висела над нами, будто бы на экране кинотеатра — и я вновь невольно подумал, что всё происходящее напоминает сон.
- Расскажи мне о себе, - попросил я.
- Что именно? - Кира поправила выбившуюся из-под платка прядь волос и повернулась ко мне.
- Ну... я не знаю, - честно ответил я, но тут же уточнил:
- Ты откуда?
- Я? - Кира улыбнулась, глаза её потеплели. - Кира Александровна Майская, тысяча девятьсот девяностого года рождения. Родилась в Киеве, училась там же, вообще — я Киев очень люблю: ходила на концерты, пела, занималась в десятке кружков — танцы, рисование, актёрские... Мы с одноклассниками хотели свой театр создать — класс у нас был дружный, в конкурсах участвовали, даже какие-то места занимали... Я понимаю: в настоящей жизни всё это — мелочи... Но... знаешь, Ваня, там я была, по-настоящему, счастлива, - Кира на мгновение запнулась и, улыбнувшись, смахнула с глаз набежавшие слезинки. - Вышла из-под действия излучения чуть больше года назад... Мало что помнила — самые «яркие» воспоминания приходили по ночам. В этих кошмарах меня... - Кира отвернулась, нервно сглотнув и, сделав усилие, продолжила, - резали, насиловали, мучили... Кричала, билась в истериках — не хотела верить всему, что мне говорили окружающие меня, чужие люди...
А я напряженно слушал, всё пытаясь понять: обманывает меня Кира или нет?
- Потом я встретила своего брата, Артема... Единственное родное лицо, родная душа! Правда, тогда он уже был Т'акой — ему здесь такое прозвище дали, из-за привычки постоянно говорить «так», - Кира улыбнулась . - До поры, до времени я не видела его глаз — он всегда был в своих очках. Просто заметила, что он сильно изменился — возмужал, стал более сдержанным и рассудительным. Передо мной был совсем не тот Тёма, которого я помнила — тихий, застенчивый и пугливый подросток. Он стал гораздо сильнее, с его мнением теперь не просто считались — в какой-то момент оно стало ключевым, особенно во время штурмов. От него я и узнала, что случилось с нами, с нашей планетой, со всей цивилизацией... - Кира замолчала, сделав несколько глотков хафы. - Было трудно в это поверить... А потом я увидела видеозаписи тех, кто ушёл в рейды, увидела новых больных... - Кира вздрогнула, что-то вспомнив и снова замолчала.
- И что? - спросил я.
- Ладно, всё это детали... - продолжила она. - Знаешь, Така каждый раз приходил ко мне с подарками — цветок, игрушка какая-нибудь смешная... Как малявке какой-нибудь... Помню, он как-то пришёл из рейда — их отряд искал вышедших из-под действия излучения в Крыму... Тогда был самый богатый «улов» — больше сотни человек нашли...
- А что, ближе никого не было? - недоверчиво косясь на Киру, вдруг спросил я.
- Не было... - ответила она, затем, посмотрев на меня, полуутвердительно спросила:
- Не веришь?
- А ты бы поверила? - в свою очередь спросил я. - На земле — больше семи миллиардов людей! Это я не говорю про войска, медицину, здравый смысл и так далее. Какой нормальный — я подчеркиваю! — нормальный человек, поверит в то, что ты говоришь? Бред сумасшедшего — вот самый первый диагноз...
Кира отвернулась и замолчала — я уж решил ,что она обиделась и, в извинении протянул руку, но она вдруг резким движением сдёрнула со своей головы платок. Я едва не вскрикнул, невольно отпрянув назад: в лунном свете затылок Киры блестел отполированным металлом, по которому скользили микроскопические бирюзовые молнии.
- Это со мной сделали там, за Вторым Периметром... Проект «Богоматерь» — соединение органики и сверхсплава, гаттума, - Кира обернулась — и я увидел, что волосы лишь маскировали её искусственный череп. - Лаборатория ученого Гассама — самопровозглашенного Вершителя человеческих судеб... Страшно представить, сколько человек угробили, чтобы добиться такого результата...
Потрясённый, я смотрел на Киру во все глаза. Затем, с молчаливого её согласия, протянул руку и осторожно коснулся пальцами гладкой поверхности — металл был горячим. Страшная догадка мелькнула в моей голове: а может мой «кошмар» — и не кошмар вовсе? Я секунду колебался, затем, сцепив зубы, рванул было молнию на куртке, но Кира удержала мою руку:
- С тобой всё нормально...
- А ты откуда знаешь? - спросил я.
- Ну, ты нас совсем уж за идиотов держишь, что ли? - Кира ловко повязала платок, покачав головой. - Тут же больница! Значит осмотр — обязателен.Помощь квалифицированная, Игнат — не единственный врач, тут многие... - она осеклась, но затем продолжила, - разбираются. И я — в том числе.
Кира передёрнула плечами — я подумав, что ей холодно, снял куртку и протянул ей.
- Кстати, а моя одежда? - спросил я, обращая её внимание на свой костюм. - Неужели я в этом пришёл?
- Твоя «одежда», - Кира усмехнулась, - как и одежда каждого, кого мы подобрали, давным-давно пришла в негодность. Кстати, если очень уж интересно — можешь посмотреть видеозапись, как тебя нашли ... - предложила Кира. - Но, предупреждаю: зрелище... не самое приятное.
Пару секунд раздумий — и я согласился: хотелось самому разобраться в этой «больничной фантастике».
- Тогда пойдем, - моя спутница развернула кресло и покатила внутрь больничного корпуса. - Заглянем к Максу в «оружейку» — там хранятся файлы наших рейдов...
Учитывая обстоятельства, «оружейка» представлялась мне, чем-то наподобие крепости: массивная металлическая дверь, сканеры, система пропусков и с десяток охранников через каждые пять метров. Вопреки моим ожиданиям, я увидел обычную, ничем не примечательную деревянную дверь, постучав в которую, мы без лишних расспросов попали в небольшое, ярко освещённое помещение, по виду больше напоминавшее радиомастерскую.
- И это — «оружейка»? - покачав головой я саркастично усмехнулся. Какие-то платы, провода, мониторы, в беспорядке наваленные тут и там, настенные диаграммы, непонятные чертежи, топографические карты... Ни, привычных со школы, плакатов по оказанию первой помощи, ни рисунков автоматов Калашникова.
Венчало весь этот кавардак огромное мусорное ведро, стоявшее посредине комнаты и доверху набитое каким-то хламом.
- Мда... А я-то считал, что это у меня в комнате — «беспорядок»...
Кира улыбнулась:
- А ты думал, что здесь — автоматы да пистолеты повсюду? - и, ловко объехав ведро, постучала в дальнюю от нас стену.
- Честно говоря — да, - я остановил свой взгляд на ведре — массивное, с какими-то вензелями-оттисками на стенках, оно выглядело памятником. - Ты зачем в стену стучишь?
- И правильно думал, между прочим, - стена-панель, в которую постучала Кира сдвинулась в сторону и к нам вышел какой-то рослый, темноволосый парень. Одет он был в тёмно-красный комбинезон, весь исписанный непонятными для меня символами.
- Макс, - протянул он мне руку, цепкий взгляд блеснувших, ярко-синих глаз скользнул по моему лицу.
- Иван, - ответил я на его крепкое рукопожатие. - Прикольный комбез у тебя...Ты тут главный?
- Вообще-то — нет, - Макс махнул рукой — «идите за мной» — и молча скрылся в стене.
- Дамы — вперёд, - я слегка подвинулся в сторону, освобождая место для Киры. Та улыбнулась и, галантно кивнув, направилась за Максом, бросив короткое:
- Не отставай...
Я усмехнулся — вот уж действительно парадокс: отстать от инвалида! — и уже сделал было шаг к стене, как вдруг...
...Нарастающий звон в ушах. Тугой, насыщенный жаром и человеческими воплями, воздух... где-то сигналят автомобили, дико воют собаки... Я — на улице какого-то города, вокруг, в панике мечутся люди — их, кажущийся вечным, дикий, истерический крик, разрывает барабанные перепонки. Кто-то толкает меня в плечо — я разворачиваюсь и, теряя равновесие, падаю на горячий асфальт. Мимо меня проносится вооружённый отряд — люди что-то кричат, что именно — не слышно, но одно слово — «горгона» — я слышу отчётливо. Глухой удар сотрясает землю, становится трудно дышать... Я вижу, как сотнями трещин зазмеился асфальт, как в пышущие жаром разломы падают люди...
- Ваня! - ледяная вода на миг привела меня в чувство. Я, захлёбываясь от ужаса, вновь увидел перед собой лицо Киры — непривычно было слышать, как она кричала:
- Макс, сделай же что-нибудь!
- Жди! - я, словно в тумане, вижу, как рослый техник с невероятной скоростью бьёт по стенкам мусорного ведра — «тоже мне барабан нашёл!» — точно попадая в какие-то определённые символы. - Готово!
В ту же секунду весь этот кошмар прекратился. Нет никакого города, криков ужаса — я лежу на полу всё той же комнатушки с нелепым названием «оружейка».
- Что... что это... было? - хрипло спросил я и, закашляв, повернулся на бок.
- Гассам... - ответила Кира, вытирая платком моё лицо — по подбородку текла кровь. - Вот гад!
- Что? Как? Разве... разве он может меня здесь... достать? - я откинулся навзничь, и, ненароком вдохнув пыли, чихнул.
- Будь здоров! - Макс подошёл, осторожно присел на пол рядом со мной и, приподняв мою голову, поднёс стакан с ароматной хафой:
- Пей...
«Напиток богов...» - подумал я, сделав небольшой глоток. Огненная волна пронеслась по венам — прямо как тогда, в палате, когда Игнат приводил меня в чувство. Взгляд сфокусировался и, уже через мгновение, всё произошедшее со мной казалось каким-то нелепым, бессмысленным бредом.
- Что это было? - поднимаясь с пола, повторил я свой вопрос. - Весь этот хаос... кричащие люди, солдаты — что это? «Горгона»... Что за мистика? У меня с психикой проблемы или... я это видел на самом деле?
- Кира, давай я объясню, не возражаешь? - предложил Макс поднимаясь вместе со мной. Словно по волшебству, в его руках появились раскладные стулья и он жестом предложил мне присесть на один из них.
- Если в двух словах: ты — участник эксперимента, - техник сел напротив меня. - Когда излучение накрыло Землю в первый раз и, «стоящие у истоков» получили неограниченный доступ к «человеческой биомассе», - Макс язвительно усмехнулся, - Гассама и в помине не было. На земле были другие учёные — талантливые, работящие, стремящиеся создать нечто новое, прогрессивное... Нельзя сказать, чтобы все они были добрыми — нет, они стремились... - Макс на мгновение замолчал, взгляд его потемнел. - Из поколения в поколение они стремились вывести идеальную ДНК, угробили кучу времени, сил и человеческих жизней, но у них ничего не получалось. И тут — излучение... Информация стала поступать откуда-то извне — люди, которые с этим соприкоснулись, стали разумнее, сильнее, выносливее, продолжительность жизни стала больше. Затем информационный канал перекрыли... Кто, как — непонятно, но это случилось...
- Мне интересно: а откуда ты всё это знаешь? - перебил я Макса. - Был там?
- Да, - совершенно серьёзно ответил техник. - Только не с самого начала... Но это не имеет значения. Лет пятьдесят назад меня и ещё сорок пять человек, в разной степени облучённых, держали под наблюдением в Лаборатории Верхнего города...
- Так, для начала — хватит, - остановил я его. - Ты наверняка догадался, что я думаю по поводу всего... этого.
- Бред сумасшедшего? - кивнул Макс. - Да, я тоже так подумал, когда мне предложили участвовать в этом эксперименте. Но и ты уясни: всё, что ты увидишь, узнаешь и поймёшь после нашего разговора — всё это было, есть и будет. Прими, как факт: мир совсем не такой, каким ты себе его представлял. До поры, до времени всё это скрывалось от людей, но в какой-то момент — щелк! — и всё изменилось, - Макс посмотрел по сторонам, затем поднял с пола какую-то остроконечную железяку и, вздохнув, воткнул себе в ладонь.
- Идиот??! - я смотрел на него во все глаза. - Ты чё творишь??
- Спокойно, - техник, морщась от боли, вытащил железяку из ладони и показал мне рану. - Смотри...
- Та пошёл ты... - начал я, но тут же осекся: рваные края раны сами собой стали затягиваться, кровь перестала течь. Десять секунд — и ладонь техника вновь была целой.
- Мда... - только и смог произнести я.
- Но это ещё не всё, - подала свой голос Кира. - Вань, есть и другая сторона всех этих «усовершенствований»...
- Да, - кивнул Макс. - Например в обычных условиях многие из наших...эээ... сверхкачеств, что уж тут... недееспособны. Мы — всего лишь образцы: каждого из нас готовили к выполнению определённых целей и, в обычных условиях, наши способности невозможно применить...
- Кроме регенерации, - вставил я.
- Это да, - техник улыбнулся. - Этот фокус просто так не покажешь...
- Макс, - я вдруг вспомнил о цели нашего визита сюда, - Кира мне говорила про какой-то файл...
- Да-да, я помню, - мой собеседник поднялся со стула, - ждите меня здесь, я сейчас, - и он скрылся в стене.
Я посмотрел на Киру:
- Ну, вот сейчас всё и прояснится...