[Седой Ёж]

Так же растяла в фантастично- непонятно дымке и наша Инспектор ... Может демоны, отсутствие времени... Или творческий кризис? Правда говоря что творческих сомнений сожрали ее демоны... Но вот отважный Ахилл не отступился))

Скрытый текст - Ахилл:

Здесь, в святилище на острове Левка время не имеет значения. Когда я смотрю в безмятежные глаза Кроновой внучки, этого проклятого Факела, я знаю наверняка. Елена всегда спокойна. Она ничего не хочет, ничто не заставит ее сердце биться быстрее. Она была мертва еще до своего рождения. Игрушка, награда, разменная монета, чья судьба решилась в тот же день, что и моя…

Прометей оказался умнее всей Семьи, как бы те ни пыжились. День, когда Тучегонитель поверил словам Титана, стал началом конца Олимпа. В тот день мою будущую мать Фетиду решили отдать в жены смертному. В тот день Немесис Непреклонная уступила воле Трех и сошлась с Зевсом. Елена была рождена на погибель всем. Но тогда об этом знали только Мойры и Немесис.

Я спускаюсь по скалистой тропе и гляжу на низкое солнце. Скоро закат. Скоро корабль будет здесь. Мать будет смотреть на меня глазами встречных тюленей, дельфинов и чаек, но ничего не скажет. Ее время наступит позже, если смертные вспомнят, что именно для этого нужно сделать. Но они не вспомнят. Слишком долго по их куцым меркам кипел Кронов котел. А я уже не тот безумный мальчишка, который боялся играть в Царя Мертвецов. Я начну сначала. Сам. Я устал от предначертанной судьбы, устал быть игрушкой в многоопытных, умелых руках. Устал от Безвременья, что спит сейчас в моей постели.

Мать любила и берегла меня, пусть и по-своему. Уничтожала мою смертную сущность, чтобы позже я мог присоединиться к тайной борьбе против Семьи. Отдала в науку Хирону, своему старому знакомцу, чтобы тот уберег крохи моего поврежденного водами Стикса человеческого разума. За это я почти готов простить ее.

Хирон учил многих из нас, тех, кто после пришел под стены Илиона. Скверными, выходит, мы были ученичками, раз дали себя, великих героев, загнать. Много нас стало слишком, Зевсовых да Посейдоновых кровиночек, что по лику Геи топтались и беззакония творили. Я оказался наособицу – сын не бога, но богини, да из прежних. Телом неуязвим, разумом скорбен. Всем героям герой! Вот и не забыли про меня, когда пришла пора на Илион войной собираться. А папа-Пелей так хотел, чтоб обошлось, что даже позволил матери увезти меня на Скирос, к базилевсу Ликомеду, славному выводком дочек.

И обошлось бы. В те годы я мог быть и мужчиной и женщиной, ведь Морские могут придавать своим телам любую форму – вспомните хотя бы дядю Протея. Но рыжий хромец со скалистого островка, наследник пиратского базилевса Лаэрта перехитрил всех нас. Герои, связанные клятвой Менелая, хотели воевать, Одиссей хотел вернуться живым, а я… Я ничего не хотел. Я мало что понимал. Мой наставник Патрокл поседел в двадцать пять: он был немногим, кто понимал, с кем имеет дело. А я кидался в сражение при звуке боевых труб. И убивал. Легко, как дети рвут тряпичных кукол и топчут песочные замки. И с таким же пониманием содеянного.

Потом были корабли – длинный список, мало кто прочел бы и до середины. Гефестовы доспехи: я радовался им, словно ребенок яркой игрушке, не замечая, как сокрушается Патрокл. Грызня между Агамемноном и Менелаем за власть над войском. Долгие сборы и мелкие склоки. Потом начались потери. Кто-то из Семьи, (а может и мать) постарался, чтобы дочь Агамемнона Ифигения была принесена в жертву. Якобы Артемиде. Как будто Тауропола когда-то заведовала попутными ветрами! А чтобы выманить девочку из рук второй Тиндаровой дочки, Агамемноновой женушки, Одиссей придумал, что Ифигению якобы прочат в жены мне. Мне! Великому герою! Убийце своих же людей!

Десять лет под стенами Трои. Смерти – нелепые, жестокие, неизбежные. Погребальные костры. Тела врагов. Тела друзей. Всё новые противники, один другого легендарней. Даже амазонки пришли помериться силой, а ведь после разгрома Темискиры про них забыли и думать. Постоянное присутствие Семьи – они направляли удары, они насылали знамения, они расстраивали посольства и ссорили нас. Им было мало наших смертей. Мы все, в ком текла хоть малая толика их крови, должны были взойти на погребальные костры под неприступными стенами Илиона.

После гибели Патрокла мне стало все равно. Хотелось закончить эту войну любой ценой. Когда раздавленный горем старик Приам пришел в мой шатер и умолял отдать тело сына, я не вышвырнул его вон. Видно, дружба с итакийцем и уроки Хирона все же не прошли зря. Мы провели всю ночь за совместной тризной, вспоминая павших, и к утру уже знали, как заключить мир. Старый царь должен был убедить своих архонтов, что война проиграна, но еще можно выйти из нее с честью. После этого Елену вернули бы мужу, а я взял бы в жены базилевну Поликсену.

И все удалось бы, будь это обычная война. Семья же вновь решила по-своему. Из их орудия я стал помехой, и Аполлон руками Париса подстрелил меня на пиру. Путь неуязвимая, но почти человеческая оболочка сына Фетиды погибла. Безумие погибло вместе с ней, и я был свободен. Для нового же воплощения хватало самой малости – жертвы в честь павшего Ахилла. Бедняжка Поликсена. Не такой судьбы ты заслуживала. Как и все мы.

Она ждала меня почти у самого Стикса, чьими темными водами клянется Семья. Трехтелая, чье настоящее имя остерегаются упоминать даже олимпийцы. Она не сказала ни слова, но в моей голове загремели три голоса. «Жди. Твой рок еще не определен. » Мимо нас шли вереницы душ, я узнавал друзей, знакомых и врагов. Война закончилась – в Харонову ладью сели троянцы во главе с Приамом. Тот держал на руках маленького внука и горько усмехнулся, увидев меня.

«Пора». Ледяная и очень тяжелая рука опустилась на мое плечо. Трехтелая подняла факел, осветивший тропу призрачным зеленоватым огнем, и заскользила вперед. Не знаю, сколько это продолжалось. Когда впереди забрезжил неверный свет, она повернулась ко мне. «Прими свою судьбу, Не-Вскормленный-Грудью.» А что еще мне оставалось?

Путь завершился в маленьком святилище. Мать ждала, держа за руку высокую женщину, закутанную в покрывало. «Твоя награда», сказала она. «Прекраснейшая для Храбрейшего». Вот так я впервые увидел бесстрастное лицо Елены Спартанки, Елены Троянской, Рока Илиона, дочери Немесис и внучки Крона-детоубийцы. Говорили, что один взгляд на нее возвращает молодость старикам и горячит кровь юнцов. Мне же она показалась искусно раскрашенным восковым кумиром.

Нам сыграли свадьбу. Семья даже почтила остров своим присутствием. Купцы приносят нам жертвы – юных девушек – не спрашивая моего желания. Елена считает, что услаждает мое существование своей красотой и искусством танца и пения.

Но я не выбирал эту судьбу. Я вообще никогда и ничего прежде не выбирал сам. Потому сегодня я сяду на купеческий корабль, что вот-вот пристанет к острову, и пересеку бурные волны Меотиды. Где-то среди земель скифов должно найтись место для меня. Я буду сражаться за него даже без Гефестовых доспехов и чужой помощи. Я должен начать все заново. Сам.

Да и маркиз Пабло Ушастый тут рядом...

Скрытый текст - Пабло Ушастый, да сами посмотрите))):

Королевский приём, где-то в далёком-далёком королевстве, на просторах Великого Эфира.

- Маркиз Пабло Ушастый, в сопровождении инквизитора Диего Ферриса , – громогласно объявил дворецкий, и в приёмный зал, наполненный разношёрстной толпой гостей, вошла группа из трёх человек.

- Какой же он толстый! Фи! – прикрыла веером лицо, и презрительно поморщилась, средних лет женщина в чёрном бархатном платье, глядя на объявленного гостя.

- Да он просто огромный, жирный боров, - усмехнулся один из двух сопровождающих её мужчин, а затем обратился к своему спутнику в сером мундире королевской тайной канцелярии: - Господин канцлер, что вы можете рассказать об этом ушастом мужлане в два с половиной метра ростом?

Мужчина, которого назвали канцлером, посмотрел сквозь монокль на маркиза Пабло, и с ироничной усмешкой, проговорил:

- Я бы на вашем месте, господин граф, не стал бы так выражаться в присутствии этого - мужлана, вслух о его ушах. Как вы могли заметить, этот сеньор, не только очень жирен, но и весьма силён. А теперь насчёт ушей, - канцлер слегка понизил свой голос, как-бы боясь, что в общем гаме, маркиз услышит его, - прозвище «Ушастый», маркиз получил вовсе не за то, что его уши, торчат в разные стороны, как у лесной мартышки. За такую шуточку, любой насмешник может сразу хвататься за свой меч, и отрезать сам себе голову. Да-да, я не шучу, граф, - поспешил добавить канцлер, заметив, как презрительно усмехнулся его собеседник. - Иначе маркиз может выдернуть голову насмешника своими огромными ручищами, по самое… ну, в общем если вам так интересно, то.… И кстати он даже не поморщится, при проделывании этой операции. Говорю вам, как свидетель, лично присутствовавший при подобном случае.

- Не может быть, - испуганно окинула дама, фигуру маркиза, вышагивающего по залу и громогласно смеющегося.

- Это так и есть, - кивнул канцлер. – Вы только посмотрите на него. Он одним ударом своего огромного кулака, может свалить взрослого пещерника. Он любитель поесть. Он ест больше чем боевой мамонт. Вы ещё сударыня в этом сами сегодня сможете убедиться, когда все усядутся за столы. Он обожает жирную пищу: в один присест может съесть взрослого дикого кабана. За раз он выпивает спокойно ведро вина. И как только, все это влезает в него, я и сам в затруднении ответить, - канцлер весело улыбнулся, и продолжил: - Вы посмотрите только на его огромную круглую голову, с жирным подбородком, скрывающим в своих складках, короткую массивную шею. Длинные - до пояса, светло-русые, густые волосы, всегда стянуты в хвост. Всегда гладко выбритый. Чёрные густые брови, сросшиеся на переносице. Из-под них на вас сверкают чёрные узкие поросячьи глазки. Взгляд злобный, жадный и до того пронзительный, что вам кажется, что Пабло готов вас вывернуть наизнанку живого, чтобы узнать что у вас внутри. И это происходит на самом деле с его врагами, когда те попадаются в его лапы живыми, не подумав о том, что им – врагам, лучше прежде умереть, чем увидеть себя распотрошённым. «Прогулка вокруг столба» - одно из любимейших развлечений маркиза с пленными, - канцлер искоса кинул взгляд на графа, и в его глазах проскочили весёлые искорки, когда он увидел, как тот вздрогнул при его словах. - Так что старайтесь оставаться в рядах друзей, у этого злобного жирного борова. Хотя с его мерзким и вспыльчивым характером, это для вас может продлиться не долго, если этот громила не заинтересован в вашем участии в своих грязных делишках. Так что, прежде чем заводить с ним дружбу - взвесьте все за и против, - канцлер сделал глоток красного вина из бокала, и довольный тем какой эффект производит рассказ на его собеседников, продолжил в том же духе: - А теперь вернёмся к тому, с чего мы начали разговор. А именно к прозвищу маркиза. Своё прозвище – Ушастый, маркиз получил благодаря охоте за эльфийскими ушами. По его словам, его – «очень развлекает срезать уши с ещё живых, стонущих и вопящих от боли, золотокожих тварей». Вы возможно слышали, господа, уши эльфов, весьма ценны у магов. А в особенности уши эльфов-друидов. Они содержат в себе очень сильный запас магической силы, и маги их используют для эликсиров, амулетов, и т.д. Но у этих ушей есть ещё одно магическое свойство. И вот этим и воспользовался Пабло, когда открыл это, благодаря своему приспешнику – монаху Диего Феррису. Вон того самого, в чёрном балахоне, вышагивающего слева от Пабло. Этот лысый коротышка-инквизитор, как и большинство инквизиторов, не брезгует заниматься чёрной магией. И надо сказать у него это получается весьма неплохо. Так вот, он и маркиз, который тоже пробует себя в этом ремесле, выяснили, что уши эльфов-друидов, после специальной обработки раствором, изобретённым Диего, становятся прочнее любых рыцарских лат. И Пабло не замедлил этим воспользоваться. Он сделал себе доспехи, из эльфийских ушей. Взгляните на маркиза, он как раз надел их на приём, видимо, дабы произвести нужный эффект.

Собеседники канцлера внимательно посмотрели на Пабло, который как раз в этот момент кланялся ныне царствующему королю. Под чёрным широким плащом маркиза скрывались чешуйчатые доспехи, по виду изготовленные из золота: кираса и штаны до колен, были сделаны из овальных чуть выгнутых пластин, размером с ладонь. Не смотря ни на что, на толстом, пузатом маркизе, эти доспехи выглядели внушительно, и даже устрашающи.

- Эти доспехи во много раз легче, лат, и помимо своей прочности, - канцлер сделал эффектную паузу, - ещё и держат своего владельца наплаву в воде, - граф удивлённо приподнял бровь, и уже более уважительно посмотрел в сторону маркиза, а канцлер тем временем продолжал: - Но так как для доспехов нужны были именно уши эльфов-друидов, то маркизу пришлось напрячься, чтобы собрать их нужное количество.

- Как много вы о нём знаете, господин канцлер, - теперь и дама более заинтересованно посмотрела на маркиза.

- Это входит в мои обязанности, и в обязанности моей тайной канцелярии, знать всё о таких людях, как маркиз, - сделал, в сторону дамы, лёгкий поклон канцлер.

- Так и что же там было дальше, - кокетливо улыбнулась ему дама, изящно обмахиваясь веером, - я вся в нетерпении от продолжения рассказа.

- Да-да, - закивал граф, - продолжайте господин канцлер.

- Так вот, - довольно потёр ладонь о ладонь, канцлер, - Для того, что бы раздобыть себе эти магические доспехи, маркизу пришлось не много не мало, а поднять в поход всё дворянство Лигурии. Как он сказал королю Лигурии – Адолфо, придя к нему на приём по поводу финансирования короной его экспедиции: «Я готов повести ваши войска, сир, в великий поход на завоевания новых богатых земель, для лигурийской короны». Этот поход в дикие эльфийские области, на десяти эфирных линейных кораблях, принёс Пабло не только долгожданный приз, но в дополнение к нему - огромное богатство и самое главное славу по всей Лигурии. Экспедиция, несущая на бортах эфирных кораблей 5000 солдат, захватила, около сотни малых планет-островов, на которых находились лесные поселения эльфов. Кроме эльфийских ушей, которые ценятся на вес золота, ещё в большей цене эльфийские еловые леса. Они, - канцлер опять сделал паузу, ловко поставил пустой бокал на поднос прошмыгнувшего мимо гнома-официанта, и также ловко подхватил с этого же подноса полный бокал и, сделав большой глоток, сказал, - из золота.

- Я что-то слышал об этих лесах, - пощёлкал пальцами граф: - У них вроде как иголки золотые.

- Верно господин граф, - кивнул в знак согласия канцлер и, достав из кармана две соединённые сосновые иглы, протянул даме, - Это вам сударыня, так сказать, маленький презент от меня.

- О, какая замечательная вещь! Это же сосновые иголки и, они полностью золотые!

- Вот это и есть те самые знаменитые иглы, из эльфийских лесов. Но помимо игл, и сами деревья содержат в себе золото, в виде тонких жил. Эти жилы чем-то напоминают кровеносные сосуды. Не спрашивайте меня только, как это золото попадает в деревья, - поднял перед собой ладони канцлер, прерывая вопрос который уже собирался задать граф, - я в этом полный профан. Могу только сказать, что корни этих деревьев, как-то умудряются притягивать в себя золото, находящееся в земле. Они вроде как им питаются. Но если вам хочется узнать подробнее об этом, то можете поинтересоваться у нашего придворного ботаника, - и он кивнул в сторону старичка, в мятом зелёном камзоле, в зелёных бриджах, зелёных чулках, и зелёных башмаках. Тот крутился около растущей, в громадном глиняном горшке, лили в рост с человека, раскинувшей в разные стороны свои длинные разлапистые листья, и изучал через большую лупу, её кремовые цветки, испускающие сильный аромат.

- Нет-нет, - категорически замахал руками граф, - избавьте нас от общения с профессором-занудой. Лучше вы нам расскажите ещё о маркизе. Что это за стройная дама, в таком прекрасном белом платье, сопровождает его? И почему она скрывает своё лицо под вуалью?

- Дама, - канцлер презрительно поморщился. – Я бы так не спешил утверждать. Это… эльфийка. Одна из самок тех золотокожих тварей, у которых любимое блюдо в меню – человечина. Видели бы вы её золотые коготки, и острые как иглы зубки, которыми она ещё не так давно раздирала человеческую плоть.

- О боже, - вздрогнула от ужаса побледневшая дама.

- Да как посмел, это негодяй привести сюда – эту мерзкую, ушастую тварь, - граф в гневе потянулся к своей шпаге.

- Господин граф, - перехватил его руку встревоженный канцлер, - вы поаккуратней на поворотах. Маркиз ещё тот рубака. Фехтует он не хуже, а то и лучше вас, уж поверьте мне. И к тому же, он вроде как, - канцлер усмехнулся, - претендент на корону. Так что я бы вам не советовал гневить, возможно, своего будущего короля. Эта эльфийка – Уррака, единственная из эльфов, с кем маркиз нашёл общий язык. Он её спас из-под жертвенного ножа друида, собирающегося принести Урраку в жертву, помимо её воли. В знак благодарности та стала его любовницей, а заодно и переводчицей. И не хмыкайте, господин граф, - уже серьёзно добавил канцлер. – Хоть маркиз и редкостный мерзавец-авантюрист, но из него получится неплохой король-завоеватель. И ничем не хуже нынешнего короля общающегося с призраками.