[Элвенлорд Гримуар]

Глава первая,
продолжение

Скрытый текст - Part II:

После того, как карманы Братства Наших чуть ли не трещали по швам, а в руках было по паре артефактов, Грёв привлёк к себе внимание громким покашливанием.
– Вы, я вижу, так и понесёте всё в зубах? – после утвердительного кивка и одобрительного оскала Треста, Грёв продолжил. – Это, – перед ним появились четыре небольших мешочка из светло-коричневого, приглушённо поблёскивающего, материала, – малые походные мешки. В них уже лежит пара смен одежды ваших размеров и кое-что по мелочи. В них, – в правой руке Гринверсона возник длинный, на две головы выше его самого, деревянный посох, выглядящий как грубо оструганная ветка дерева с чем-то нацарапанным, – могут поместиться, – Грёв неторопливо начал погружать посох в мешок, – и более крупные вещи. – Когда посох полностью исчез в мешке, не порвав при этом его с обратной горловине стороны, Грёв продолжил: – На мешках есть чары, благодаря которым вы сразу нащупаете то, что вам нужно. Нет, Трест, только то, что вы сложили в мешок. Нет. И нет. Трест, тебе до Астрального шкафа, как хромому гоблину до луны. Ох, сколько можно повторять одно и то же… Единственный вариант, так это чтобы кто-нибудь положил Карающие свитки в твой мешок. Но я уверен, что таких идиотов не существует. Всё с мешками понятно? Все готовы?
Трест готов не был. Он бы ещё смирился с тем, что Карающие свитки придётся добывать самостоятельно, но последние слова Грёва вновь пробудили в нём тягу к приобретению неприколоченных гвоздями ценностей. Он, получив свой мешок, наобум кинул в него кинжал, два браслета, медальон, трое одинаковых поножей и ржавый на вид шлем, покрытый пылью.
– Теперь я вижу, что ты готов, – с некоторой брезгливостью отметил Грёв, наблюдая за исчезновением в горловине шлема Арфария де ла Венктарисси, последнего некроманта, ступившего в подгорья без приглашения.
Микли в последний раз окинул взглядом тайник лапьего. У него возникло чувство, что вещей только прибавилось: пустые места на стенах вновь скрылись под множеством волшебных – или не очень – изделий. Микли кивнул Лиолену и сказал:
– Грёв, если тебе так хотелось избавиться от могучих штучек, ты мог их просто выкинуть на помойку, – и пристально посмотрел на Треста, с невинным видом ковыряющего позолоту на двуручном мече.
– На помойке, – Грёв тоже посмотрел на упорного в своих бесплодных стараниях Треста, – их кто-нибудь когда-нибудь найдёт. А так они пропадут бесследно.
– Знать бы ещё, что пропадёт, – пробормотал Трест, оборачиваясь и скалясь.
Он похлопал по своему мешку, в котором ничего не звякнуло.
– Узнаешь. Сейчас на объяснения нет лишнего времени.
– А сам-то ты что ничего не взял? Тайник как-никак твой, – подмигнул Гринверсону лягушк-убийца.
– Именно, что мой. И всё, что сможет мне хоть сколько-нибудь пригодиться, я давным-давно держу в Астральном шкафу, периодически добавляя в него вещицу-другую. Так вы готовы или нет?
Лиолен оторвал взгляд от рапиры, красивой, но бессмысленной, и сказал «Да».
Микли, Кузьмич и Трест кивками показали, что тоже готовы.
Драконы, которые не взяли вообще ничего, таинственно переглянулись.
– Ну, что, забирай нас, Ти-Рэкс, – громче обычного сказал Грёв.
И они снова очутились в зале, в котором за эти двадцать минут прибавились несколько дыр. Теперь рядом с сэром Везелиуром сидел незнакомый Микли Дракон из Ледяного Легиона и тоже чистил ногти, не обращая внимания на окружающих. Около Ти-Рэкса клубилась тень, в которой ярко горели два кровавых огонька.
– Здравствуйте, Карнос, – поприветствовал друга отца Микли.
– И тебе не хворать, – в потустороннем голосе Карноса слышалось одобрение.
– Я вижу, вы готовы, – Ти-Рэкс перевёл взгляд с Грёва на Треста, улыбающихся, как сытые акулы. – Микли, подойди сюда.
Когда Микли подошёл к отцу, Ти-Рэкс протянул ему руку, в которой лежал округлый амулет на серебряной цепочке.
Бережно положив амулет на ладонь сына – её при этом словно током ударило – Ти-Рэкс неторопливо сказал:
– Этот амулет позволит мне говорить с тобой. Не всегда, но так часто, как я смогу пробиться сквозь границы Запределья. Храни его лучше, чем Готмур, береги, как Лиолена. Это – залог твоего здоровья. Не потеряй его.
Пристально посмотрев на серебристый амулет со спиралями и завитушками, над которыми парили крохотные сгустки тумана, Микли крепко сжал его в кулаке. Прижал к груди. Подняв голову, он с чувством сказал:
– Обещаю, что не потеряю его, пап.
Микли почувствовал, как кружок из металла вспыхнул теплотой.
Ти-Рэкс улыбнулся сыну и вытащил из складок плаща продолговатый цилиндр с белыми концами и серединой сделанной из чего-то вроде прозрачного стекла. В темноте зала Микли показалось, что по стеклу бегут символы. Он сразу узнал охранитель: устройство, в которое он с друзьями и прочими динорумцами запечатывали полиморфов для транспортировки на Галлистхайт, их вечноживой корабль.
– Этот охранитель сильнее и прочнее остальных. Арбаноркракс не выберется из него при всём желании. Если с ним что-то случится… – Ти-Рэкс помрачнел. – Если с ним что-то случится, вам придётся очень несладко. Ты понял меня?
Микли кивнул, глядя в глаза отца. В них сейчас читались тревога за единственного сына и надежда на то, что всё сложится хорошо.
– Вы готовы? Все? – спросил Ти-Рэкс, внимательно оглядывая каждого из Братства Наших.
– Да, – ответил за всех Грёв.
Ти-Рэкс торжественно кивнул и Братство Наших оказалось на каменистом плато, в противоположном конце которого стоял замок, переливающийся тысячами разноцветных искр в лучах низкостоящего солнца.
– Владения Лорда Бэлидробса! – восторженным шёпотом выдохнул Лиолен. – Алмазный замок!
Грёв снисходительно посмотрел на юного друга и не стал напоминать о вульгарности такого перевода. Сам скоро поймёт: следующий круг обучения – пятый, первый из кругов глубокого познания.
Трест тоже осматривал замок. Только в его взгляде виделись совершенно другие чувства: вместо упоения красотой – потрясение мощью, вместо восторга – желание узнать сильные и слабые места в обороне, вместо радости от тысяч бликов света на шпилях и стенах – удовольствие от мысленного просчёта осады или защиты.
Микли видел Замок Стотысяч Камней драгоценных впервые. И он тоже был в восторге. Серосвет, который он считал хорошо изученным, казался ночным факелом, мёртвым и равнодушным по сравнению с фигурой из ледяных цветов и солнечного света.
Яркий, сияющий, словно парящий над землёй, Замок Лорда Бэлидробса был произведением искусства, над которым Огненные Драконы работали не один год, выстаивали цепи колоннад и мостики галерей, рощи башен и побеги балконов, десятки переходов и множество каэлла’йхэ, мест-для-лежания-и-всё.
Над Замком переливались золотым и белым две большие иллюзии, играющие роль зеркал. Они отражали солнечный свет на стены и башни, которые уже не могли сиять под прямыми солнечными лучами. Иллюзии, состоящие из небольших отражателей, и сами блестели как чешуя, напоминая то ли шкуру тигроящерицы, то ли бока огромных рыб, невесть как оказавшихся в небе.
Зоркий Лиолен заметил несколько фигурок Драконов, с такого расстояния казавшихся крохотными. За стенами намечалось движение, но самих жителей Замка видно не было. Стены, хоть и казавшиеся прозрачными, преломляли свет с такой потрясающей избирательностью, что невозможно было понять, двигается за ними кто-то или нет. Внимательно наблюдая за одной и той же фигурой, можно было определить, подвижна она или стоит на месте, но простым, быстрым взглядом, заметить это становилось делом недюжинной сложности.
– Нас будут встречать или сами найдём?
– Трест, неужели так надо влезть со своими вопросами?
– Но, Хозяин, все ж молчали!
– Вот именно. Кроме тебя.
Трест насупился и с силой пнул приличных размеров валун. Тот отлетел пару раз и, ударившись о длинный плоский камень, замер, издав гулкий звук.
– Ох, Трест… Вот вечно тебе что-нибудь сделать надо! Неужели нельзя тихо и молча просто постоять пару минут?
– Я уже постоял «просто, тихо и молча» три минуты пятьдесят семь секунд. Так что, Хозяин, надо что-то делать. А то наше приключение будет тихим и молчаливым.
Лиолен тихо и молчаливо посмотрел на своего Защитника. Тот невозмутимо продолжал делать вид, что его устраивает бессмысленное разлюбовывание замка Огненных. Микли смотрел на друга и удивлялся тому, насколько им двоим нравится спорить по любому пустяку. Трест мог воспротивиться абсолютно любой идее, высказанной кем-либо, а потом рьяно переметнуться на другую сторону с энергией, достойной лучшего применения. Микли улыбнулся.
Грёв, приставив руку козырьком к глазам, в чём не было никакого смысла, наблюдал за небом. Когда Трест стал убеждать Хозяина в необходимости встать на ноги и пойти прямо сейчас, он негромко сказал:
– Тише. Сюда летит Лорд Бэлидробс.
Лиолен замолчал, вглядываясь в небо.
Замолчал и Трест. Последнее слово осталось за ним.
Шпик и Тоби смотрели в небо с улыбками, становящимися всё шире.
Микли тоже поднял голову.
В небе ощущалось движение, но, сколько юный эрд не вглядывался, главы Огненных Драконов он не увидел. Применить магию? Подходящее заклинание нашлось быстро, хотя стоит ли его использовать? Если Дракон такой силы хочет, чтобы его не замечали, то и сложнейшими заклинаниями ничего не обнаружишь.
Решив применить магию, Микли через секунду увидел рой сиреневых точек, быстро приближающийся к Братству. Отдалённо он напоминал очертания дракона, вокруг которого кружились сотни, нет, тысячи мотыльков, слетевшихся на эхо магии. Тираннозавр чуть подправил заклинание и смог разглядеть контуры Лорда Бэлидробса, напоминающего выросшего Шпика.
– Он круче, чем в «Драконьей Энциклопедии»… – восторженно прошептал Тоби.
– Он круче, чем Аркхей Данзелиур, – зачарованно выдохнул Шпик.
– Что-то мне не нравится этот блеск в их глазах, – с похабной ухмылкой заметил Трест, внимательно рассматривая странную травку, выросшую среди обычной травки.
Лягушк-убийца в небеса не смотрел. «Не пялился», как сказал бы он сам. А вот шесть жёстких травинок оттенком темнее соседних, гораздо уже и на вид очень острых, сразу привлекли его натренированный взгляд. Бэлидробс прилетит к ним в любом случае, так зачем терять время на попытки его разглядеть, когда под его ногами растёт такое удивительное сокровище? Правильно. Незачем.
Кузьмич, бросив взгляд на Драконов, на травинки, на Грёва и под конец на Хозяина, развернулся на сто восемьдесят градусов и с интересом начал рассматривать горы. Он по незаметным для несведущего признакам ради любопытства отыскивал пещеры и рудные жилы, выходящие на поверхность. Плеонопс знал, что где-то тут живут и богатеют гномы, но проверить, так ли это на самом деле, времени у него, скорее всего, не найдётся.
А Грёв, наблюдая за своими подопечными ящерами – и одним электродом, – довольно улыбался, поглаживая в кармане небольшой деревянный кубик.
Когда Лорд Бэлидробс приземлился, а сделал он это через пару минут, Братство увидело, что книги, голограммы и редкие кадры с запечатлённым Огненным Драконом преуменьшают действительность.
Глава Огненных был велик. Величие это заключалось не в размере. И не в короне, искусно оттеняющей многочисленные рога Дракона. Величие Лорда Бэлидробса витало вокруг него, становясь почти явственным ощущением. Ещё немного и вот ты уже чувствуешь, как мощь пронзает тебя от кончиков пальцев до глубин души, ощущаешь эти спокойные нотки на вкус. Да, ещё немного. Но этого «ещё» недоставало. Лорд Бэлидробс показывал свою мощь, но делиться ею не собирался.
– Вы, я смотрю, готовитесь к штурму Близнецов? – сдержанно и насмешливо уточнил Бэлидробс.
– Нет, Великопламенный, – ответил Грёв, легко кланяясь.
Лорд Огненных поморщился. Спросил:
– Неужели нельзя было взять меньше чадящих? Гринверсон, на Полуплоскости вы можете лишиться всех безделушек. И скорее всего лишитесь, – Огненный посмотрел прямо в душу Треста и, найдя там мысли о «Продать весь хлам гномам. Задорого», понимающе хмыкнул и продолжил. – Я закрою переход на неопределённое время, так что вам лучше поторопиться. Этот упырь, эта преображающаяся мразь заковала в камень двух моих подчинённых. На освобождение их уйдут дни, если не месяцы.
Гринверсон резко помрачнел. Заковал в камень Драконов? И не самых слабых? Да, Арбаноркракс показал, что шутки с ним плохи, но что он сделает после перехода?
Стараясь не думать о худшем, Гринверсон вежливо спросил:
– Если мы можем чем-то помочь, то готовы сделать это.
Бэлидробс оглядел членов Братства. Микли подумалось, что он сейчас насмешливо улыбнётся, но Огненный просто сказал:
– Нет, помочь вы ничем не можете.
Глава Огненных Драконов ещё раз посмотрел на Шпика и Тоби, завороженно любующихся им. В его взгляде на миг мелькнуло удивление и сразу за этим Лорд мотнул головой, отгоняя что-то невидимое. Микли на кратчайшую долю секунды увидел сероватую плёнку появившуюся над зрачками Огненного Дракона.
– Я перемещусь с вами ко входу. Дальше – сами. Без проводников.
Мгновенное головокружение, встряска множества искр и они перед пещерой.
Перед пещерой, в стены которой вплавлены два Дракона. Живых и очень злых Дракона. Части их тел переплетены с камнями и кристальными месторождениями, те же, что остались на поверхности, выглядят, как раньше. Арбаноркракс действительно очень силён, раз сумел сделать подобное с Огненными Драконами.
Микли сглотнул, с ужасом смотря за слабо шевелящимся дайковским хвосторубом, рядом с которым стояли синий вильцехвост и янтарный багроворог. Около правого Дракона, кошмарновзора, тоже стояли Драконы. Все четверо плавно водили руками и тихо пели, закрыв глаза. Иногда слышался негромкий треск и каменная крошка осыпалась на землю, освобождая ещё одну чешуйку.
– Теперь сами видите, на что способна эта тварь. – В голосе Лорда Бэлидробса явственно чувствовалась плохо сдерживаемая ярость. – Если бы Ти-Рэкс бросил предупреждение раньше… На полчаса раньше…
Микли порадовался тому, что он не Ти-Рэкс. Грёв оценил умение Ти-Рэкса обходить опасные места дальним путём. А Трест был недоволен тем, что теперь не увидит разговор по душам Зеленочешуйчатого бога и главы Огненных. Из которого победителем мог выйти и тот, и другой.
– Если вы его вдруг встретите, передавайте приглашение на чашку чая, – Бэлидробс сказал это так, что не приходилось сомневаться в том, что полиморфа ждут петля на шее или что-то ещё хуже.
– Обязательно. С сахаром, я полагаю? – Трест ответил неестественно сурово.
– С сахаром. С большими кусками сахара. – И снова речь шла не о чаепитии.
Лиолен, вздрогнув от ощущения скорого зла, повернулся к Микли. В его глазах виднелась неуверенность в правильности путешествия. А особенно – в выборе Ти-Рэкса.
«Микли, мы не лучшие воины на Диноруме. Ти-Рэкс мог отправить других. – После недолгого колебания: – Я не хочу умирать…»
«Я не позволю. И Трест не позволит.»
«Это радует. Но…» – но Лиолена прервал Кузьмич:
– Мы можем дать ему фору. Или, – кивок на карман в штанах Микли, – постараемся догнать его как можно скорее. Кто за что?
– Ребятки, пещера – вон там, – с Лордом Бэлидробсом, пребывавшем в таком чудесном настроении, никто не решил спорить.
Братство попрощалось с главой Огненных. И направилось в неестественно чёрную тьму пещеры. Когда Трест оглянулся, Лорд Бэлидробс громко сказал:
– Я запечатаю вход. Когда вы решите вернуться, дайте знать. И не возвращайтесь раньше, чем через два месяца.
Грёв с неудовольствием выслушал эти слова главы Огненных. Он почти знал, что на поимку Арбаноркракса им потребуется времени больше, чем два месяца.
Или три месяца. Но об этом он думал уже во тьме пещеры.

В пещере царила тьма. Как и в других виденных ими. Только здесь она была другая. Здесь она следила за каждым движением, рассматривала их души, как руны на древних монолитах, внимательно отмечая то, что было в них правильно и то, чему быть не должно. Тьма, царящая в пещере перехода, была живой.
И ей очень не понравился предыдущий путешественник.
Шли молча. Старательно осматриваясь по сторонам, вглядываясь в неестественную тьму, пытаясь обнаружить опасности раньше, чем они обнаружат их. Но не видели ничего: их руки, их хвосты, даже глаза Треста, прожекторами светящиеся в обычной темноте, скрывал межмировой мрак. Как они не старались, глаза их видели только тьму. Минута, проведённая в пещере, казалась вечностью, а час – секундой. Они были потеряны среди бесконечной тьмы и не решались тревожить её своими голосами. Чувство, что рядом кто-то есть, следовало рядом с ними и каждый из них надеялся, что рядом – друг, а не существо, для имени которого и места под светом нет. Минуты сплетали вокруг них поток бесконечного ожидания, тьма дарила неуверенность и беспокойство, но каждый из них знал, что рядом друзья. Знал и верил в это всей душой. Цеплялся за это знание до последнего.
Сколько они прошли, Микли не знал. Его часы, как и всё остальное, скрывала пелена тьмы. Он чувствовал, вернее, пытался себя уверить в то, что прошло полчаса. Или сорок пять минут. Эрда посетили мысли о том, что он мог постареть за все эти годы, проведённые… Нет. Нет, он не мог постареть. И Лиолен тоже. А что, если Лиолена подменили дружелюбным клоном из витков его памяти? Что, если его лучший друг сейчас в плену и его… Нет, вот он, идёт рядом. И Микли почти чувствует его. А позади шагает Трест, думая о…
А Трест в свою очередь ни о чём подобном и не думал. Ну подумаешь, тьма. Даже Тьма. Что он, раньше такой не видел? Ну и что, что не видел? Вот теперь видит. И что? И ничего. Тьма, как тьма. Только уж больно живая. Даже, может быть, разумная. А если из неё повыпрыгнет кто-нибудь с зубами и когтями, то уж Трест ему наваляет.
Трест посмотрел на свои когти. И не увидел ничего.
Он точно знал, что поднимал руку. Он чувствовал, как работают мышцы и сгибаются пальцы. Но ничего не увидел. И сжал челюсти, стараясь держаться так, как держался всегда.
Грёв рассматривал темноту так, как и всё неизвестное, непонятное, странное. Пристальный взгляд учёного подкрепляла доля магии, но на сей раз она ничего не давала. Грёв изредка видел сгустки тьмы. Или думал, что видел. Как он знал из рассказов знакомых, между стенами пещеры перехода всегда остаётся шесть метров. Или – больше. «Зависит это от того, – говорил Джейоникрус, – сколько рядом существ идёт. И от их размера». Так что теперь Грёв предполагал, что стены пещеры находятся метрах в восьми друг от друга. Узнать точнее, а тем более подойти и дотронуться до стены, он мог и хотел. Но что-то советовало ему не делать этого. Идти вперёд, слушая приглушённые шаги и не оглядываться.
Лиолен во тьме ничего не видел. Потому что там ничего не было. И он не боялся находиться в ней, в отличии от Микли, отголоски мыслей которого он слышал. Тьма… тьма была… словно покрывало, затмившая зрение и обострившая остальные чувства. Тьма, окутывавшая его, казалась нежной чёрной взвесью, покрывшей всю его одежду, волосы и чешую. И он не хотел её стряхивать, нарушая заповедный покой этого древнего места.
В голове Кузьмича роились вопросы. Задать их было некому, искать ответы в своих знаниях неэффективно, оставить в покое невозможно. Кузьмич сжимал маленький череп в кармане, инстинктивно проводя указательным пальцем над правой глазницей. Будь у него хоть немного времени на ритуал… Но сила, идущая от черепа не позволяла сомневаться: в правом кармане лежит череп его родственника. И он обязательно узнает, кого. На тьму Кузьмич не обращал внимания. В ней он был невидим. Как и раны его души.
Шаги с тихим шорохом замирали в прошлом, отсчитывая метры, отделяющие их от входа. И приближающие к выходу.
С каждой секундой, проведённой в пещере, все члены Братства Наших чувствовали, что скоро увидят новый мир, невиданный, неизвестный. Их уши ловили каждый шорох, который чаще всего оказывался именно шорохом шагов, но через какое-то время, может, шесть тысяч лет, а может, и пару минут, Драконы услышали далёкие, приглушённые крики. И наконец-то смогли сказать.
– Там кто-то кричит. – Неожиданно лаконично предупредил Тоби.
– Если это Арбаноркракс, нам очень повезло, – сообщил Грёв.
– Если это Арбаноркракс, нам очень не повезло, – поправил его Трест.
Даже в темноте Трест почувствовал скептический взгляд лапьего Микли и попытался выкрутиться:
– Тогда наше приключение станет самым коротким приключением из тех, что я знаю. – И через пару шагов добавил: – Может, помедленнее пойдём, а?
Медленнее они идти не стали. Быстрее тоже. Все думали о том, как будет выглядеть Арбаноркракс. И не станет ли темнота для него слишком хорошим подспорьем. О том, что их могут вплавить в стены или размазать тонким слоем чешуи и мяса по ним же, старались не думать. Только Трест весело потирал руки, на которых уже ладно сидели перчатки с когтями. Всё-таки чистить их гораздо практичнее, чем пачкать собственные.
Лиолен, как самый зоркий, изменения в темноте заметил первым. И тут же сообщил об этом.
– Впереди серость. Мы близко от выхода.
– Или входа. Это как посмотреть, – возразил Трест.
Лиолен не стал смотреть. Всё равно в этой тёмной тьме ни черта не видно.
Крики стали постепенно стихать. Драконы, воспользовавшись своими врождёнными способностями, слышали голоса на непонятном языке. Остальным они говорить об этом не собирались. Несколько были сердитыми, ещё пара – яростными, а один старым и спокойным. Через полсотни шагов яростные голоса стали просто сердитыми.
– История с Драконами может повториться, – после недолгого обмена мыслями с собратом предупредил Тоби.
– Да неужели? И кого на этот раз вплавят в гранит? Кентавров? – язвительно поинтересовался Трест?
– Я бы не сказал… – начал Шпик, но резко понял, что Трест снова ставит под сомнения их врождённый дар. – Нет. Точно не кентавров.
– Трест, помолчи, – тихо сказал Лиолен.
Трест выполнил указание Хозяина. А потом спросил:
– На Полуплоскости вообще кентавры есть?
– Кого там только нет, – ответил Грёв, думавший о своём. – Шпик, Тоби, проверьте, могут ли они услышать и увидеть нас раньше, чем это сделаем мы?
Драконам понадобилось меньше секунды на поиски ответа. Шпик сказал:
– Нет, мы можем застигнуть их врасплох.
– Если Трест не начнёт травить анекдоты, – добавил Тоби.