Интеррия седьмая, водохранительная
Оглянувшись сейчас, Тобольд увидел бы ухмыляющихся Аяльфа и Баргранта, идущих след в след за своим Лидером и Начальником. Но он был слишком зол, чтобы оглядываться на своих спутников. Ненаследный граф не смотрел даже под ноги и по сторонам. Глаза его не были закрыты: он наяву представлял, как вырвет звание Главного Героя из этого Сеймуришки, недостойного дворником в Погдоре работать, не то, что Главным Героем быть.
– Тобольд, что ты намерен предпринять? – Ялли неслышно поравнялся с ним.
– Насчёт чего? – Тобольд собирался огрызнуться, но в последний момент передумал.
– Насчёт озера. Ты должен его …
– Я никому ничего не должен! – вопль графа немного рассеял туман. – Это мне все должны! И в первую очередь я найду Сеймура и та-а-ак его откараю…
– Выйдешь за стены Лемминггарда – короли откарают тебя. Разумеется, не сами.
Тобольд резко посмотрел на Барти. Гном, как всегда, шёл слева от него. И делал вид, что совершенно ничего не случилось, всё в порядке и это не он только что ещё немного испортил настроение ему, Тобольду Виндфри, Главному Герою, Которому Должны Все. Барти, глянув на своего друга, из ощеренной пасти которого только что слюна не текла, приподнял брови.
– Я что-то не так сказал? – И сопроводил эти слова ослепительно-насмешливой улыбкой. Разумеется, такой же, как и всегда.
– Ты мой друг, Баргрант. Поэтому найди мне, пожалуйста, нескольких не-мирных жителей. Или тренировочный зал, если рядом никого нет, – Тобольд почти рычал.
– Ну-у… – Баргрант сделал вид, что Серьёзно Задумался. – Если тебе так хочется кого-нибудь отпинать посильнее, то во-о-он там люк в канализацию. А в таком городе, как наш Лемминггард в стоках много кто живёт. Возможно, там даже тебя отпинают, Великий И Несравненный Главный Герой.
Тобольду не хотелось, чтобы его отпинали. И ещё больше он не хотел лезть в вонючее сплетение труб, туннелей и шахт, в котором могли жить даже скайраксы. А если поискать сильнее, то можно и болотного дракона найти.
– Тобольд, Барт дело говорит. Легчайший путь к Озеру Глаххеля лежит именно через канализационные спуски, – сказал Аяльф, как ни в чём не бывало.
Граф принялся размышлять, буравя канализационный люк пристальным взглядом. Запачкать одежду он почти не боялся: фирменный костюм «Воздух с гор» будет самоочищаться ещё два с лишним года. Но там же наверняка… скорее всего… точно будут какие-нибудь твари, которые захотят принести его в жертву своим гастрономическим интересам. И этих тварей там будет много. Это уж непременно. Закон подлости, который Тобольд ещё в Академии выучил назубок.
– Я знаю десятки заклинаний, благодаря которым путешествие по канализационный системе Лемминггарда покажется тебе увлекательней, чем неделя в Уфейленде. – Аяльф положил правую ладонь ему на левое плечо.
Гнев графа стал постепенно истаивать, сменяться доселе незнакомым чувством долга. Слабые мысли о том, что «Я никому ничего не должен! Это мне все должны!» уходили прочь, стремительно оттесняемые «Лемминггардцы ничем не заслужили такой скучной участи. Да и папа будет доволен моими подвигами во славу Поларии».
– А уж какой там запах! Словно тысячи и тысячи кергов решили одновременно пойти в баню в одном ушате! – гном мечтательно улыбнулся и с силой втянул воздух.
Тобольд приходил в себя. Пусть Ялли ещё руку подержит: с крысами и слизью лучше сражаться в холоде разума, а не в огненном шторме ярости.
– Я читал, что лемминггардские пещерные крысы переносят особый вид бешенства, действующий только на Великих Главных Героев, а для всех остальных безобидный.
– Барти, разве в Каламене тебя не учили, что иногда лучше помолчать, а не выставлять свою эрудицию из-под шлема?
– Учили. Но должен я предупредить нашего Великого Главного Героя или он так и останется в неведении о Грозной Опастности? – гном со своего сходить не собирался.
– Никаких пещерных крыс тут нет и быть не может, – тихо шепнул Аяльф на ухо другу. – Барт просто врёт, развлекаясь твоими эмоциями.
– Да чтоб я хоть одним словом соврал в столь важном деле?! – Барти был готов шапку съесть, доказывая свою невиновность в распространении досужих знаний гномов. – Да я б… – вспомнив, что шапки у него уже дней десять как нет, гном резко сменил тему: – Да я б первым пошёл, отстреливая этих гадких гигантских пещерных лемминггардских крыс пачками за-ради спасения нашего Тобби от чрезмерного слюноотделения в любое время суток и набрасывания на прохожих с вопросами о спелеологических станциях, находящихся в дне пути от места встречи!
К своему счастью, Тобольд понял практически все слова. И собирался было ответить, как его перебили:
– Гадкие гигантские пещерные лемминггардские крысы не существуют. Барт, давай проверим твой «Монстриум» на предмет пятен от свекольного салата?
– Э, нет. Святое я никому смотреть не дам, – упёрся гном.
– Разговор окончен. В канализационной системе сейчас гораздо веселее, чем на поверхности Лемминггарда. Кто лезет последним – защищает спины от слизи.
Гном рванул в люк с невероятной скоростью. Аяльф загадочно улыбался, наблюдая за тем, как крышку сорвало и где-то внизу, в смрадных глубинах сточных шахт, послышалась радостно-воинственная гномья ругань.
Тобольд неспешно левитировал вниз. Впрочем, скорее всего, его практически свободное падение всё-таки можно назвать «левитацией». Особенно если заклинание было произнесено. Чуть более грязная гномья ругань, всплеск и обвинительные извинения ненаследного графа сказали о приземлении Тобольда.
Аяльф кивнул сам себе, легко улыбнулся и без усилий телепортировался к спутникам. Гном и человек выглядели воинственно. Тобольд, пожалуй, даже чуть-чуть воинственнее с двуручным мечом в правой руке и башенным щитом на левой.
– Тоб. Я не раз и не два говорил, что твои любимые игрушки хороши в чистом поле. В закрытых пространствах пользуйся палочками и кинжалами. Пожалуйста.
– Кинжалы? Пфе. От Рукореза любой враг скончается за секунды!
– Любой друг тоже. Посмотри на Барта. Его лирог и компактен и смертоносен. Помнишь, что сказал на прощание Кевиндий? «Оружие должно свободно входить и выходить из врага». Взмахни своим мечом, когда мы отойдём. – После недоумённого «Ой!» и звона стали о камни, покрытые толстым слоем слизи, Ялли продолжил: - Вот видишь. А щит можешь оставить. Молнии из-за него пускать замечательно!
Барти часто закивал. Уж лучше отсиживаться за спиной такого замечательного Тобольда, чем принимать удары на свою бороду. Расчехлив лирог, гном сделал глубокий вдох и создал массивную волну звука, дёрнув за струну «Лэй».
– Нехорошо. Привлекать внимание сейчас – глупо.
– Эльфов не спрашивали. Я не неженка-линдэнэй, чтобы жечь врагов только когда они совсем уж поймут, что не одни. Надо иметь гордость…
Оставив берсегура наедине с его «Балладой о Ближнем Бое», Аяльф пошёл за Тобольдом, который-таки вооружился более подходящим оружием. Эльф мгновенно определил Развоттакрапиру с припаянными кольцами из набора «Резисистемс». По тонкой игле пробегали волны пламени, струйки молний, потоки грязи и вспышки мороза. Ялли покачал головой, удивляясь, кто был настолько умён, чтобы совместить столько противоположностей в таком маленьком оружии. Он не стал предупреждать Тобольда о грозящей ему опасности, решив, что собственный опыт ценнее любых слов.
Первым, с щитом в нападении и с подрагивающей от каждого падения капли рапирой, шёл Тобольд. Главный Герой, который всего лишь немножко менее Главный, чем отвратительный Сеймур, напряжённо всматривался в тени канализации. Здесь было гораздо ярче, чем в городе наверху. Никто и не думал о Освещающих заклятиях, предпочитая свои глаза магии.
Вторым двигался Аяльф. Эльф, как и всегда, выглядел так, словно его ничуть не смущало пребывание в столь ароматном месте. И во-о-он те красные огоньки его не пугали. В руках он держал Разрезанный посох, вдвое эффективнее, чем его старый Молнедел. Аяльф не привлекал внимание друзей к десяткам, если не сотням таких замечательных представителей подземной фауны, как лишайная мокрота, дибольский плесевик или ползучая смерть. Они шли слишком быстро, чтобы адская поросль успела ими заинтересоваться.
Замыкал шествие Баргрант, вспоминающий действительно существующие виды монстров, эндемичные для Лемминггарда и его подземелий. В памяти хорошо отложились только рыбоглядки и ореховые улитки. Первых он не боялся, а вторые высоко ценились за прочный панцирь. Тихонько насвистывая затейливую мелодию на лироге, гном размышлял о сельскохозяйственных пристрастиях орков и различиях в изложении песни «Во поле два тролля гуляли» на семи повсеместных языках.
Долго они шли или коротко – об этом точно мог сказать только времмер гнома – но через пару десятков туннелей вышли они к громадному озеру из… Скажем так, озеро было громадным и представляло райские кущи для кергов в отпуске. А уж какой незабываемый аромат витал над его карими глубинами…
Наполнялось оно, как можно было заметить, подняв голову и стоя на месте, из десятка громадных труб, в которых тролль мог бы посадить на плечи свою девушку, а та до верхней части трубы и вытянутым средним не достала бы. Правда, тролли предпочитают более открытые пространства для свиданий и по канализациям вообще ходить не любят.
Смачное похлюпывание со всех сторон окружало друзей. Они остановились, не в силах сделать вдох от накатывающих перспектив навсегда лишиться обоняния. Но Аяльф спустя несколько секунд взмахнул руками и пробормотал некие слова. Тобольд различил только «дышать», «слива» и «восприятие» на эльфийском. И тут же они почувствовали, как в канализации повеяло спелыми сливами из Ледяных Загорий. Барти даже слюну пустил, настолько осязаем был этот запах.
– Ух, я-то думал, что ты его не знаешь, – осклабившись, сообщил Барти, вспомнив о том, что Аяльф пообещал сломать ему руку.
– Если ты его знаешь, почему не прочёл сам?
– Нам нужны осы прямо щас? – не к месту спросил гном.
Аяльф разулыбался и покровительственно произнёс:
– Не всем даётся звонкий выговор, далеко не всем.
– Эй, смотрите! Там…
Громкий вопль заглушил голос графа, но эльф и гном смогли заметить, как нечто коричневое, сливающееся со стенами и озером, спешит сделать ноги.
Ну, не спешит. Аяльф что-то шепнул и керг – а это был именно грязный, замызганный керг в подобии картофельного мешка на голое тело, – замер на одной ноге, не успев повернуться и сбежать.
– Идём осторожно: возможны ловушки, – предупредил эльф.
– Ну кто ж тут будет ловушки расставлять?! – притворно возмутился Барти, тем не менее наиграв быструю мелодию. – Они ж запачкаются!
Несколько кучек и пара луж вспыхнули багровым мерцанием.
– Тот, у кого свободного времени больше, чем рабочего, – хмыкнул эльф, с посохом наперевес шагая к кергу. – И кому внешний вид ловушек импонирует меньше их силы.
Маленький, напуганный до икоты, керг не мог даже пошевелиться. Моргнуть и то не мог, если уж на то пошло. Он походил на отощавшего сына гнома и гоблинки, ростом в шестьдесят сантиметров и весом килограмма в три. Сморщенное от постоянного недоедания лицо, длинные уши, испуганно прижатые к голове и редкая солома волос позволяли определить его примерный возраст: около сорока. Остренький носик и огромные глаза умилили бы любого героя, если бы о репутации кергов не знал каждый эльдингнумец. Рот был приоткрыт, показывая редкие зубы с дырами от кариеса.
– Ну-с, и кого мы сейчас будем иметь? – перешёл к делу Баргрант не доходя до керга трёх шагов – от него сильно несло ароматом, ещё более удивительным, чем здешний.
– Молчал бы, а? – Ялли в две секунды образовал вокруг керга небольшую клетку, прутья которой сияли лиловой энергией.
– Ааааа! Аааа… – керг возопил, как будто полагая, что в этих его действиях действительно имеется хоть какой-то смысл.
– Ответишь на все вопросы, будешь жить. Наверное. Если захочешь, – добавил после краткого раздумья Аяльф.
Керг примолк. Его взгляд быстро перескакивал с гнома на графа, с графа на эльфа, снова на гнома, на эльфа… Казалось, что этому не будет конца. Аяльф, закрыв глаза, отчетливо спросил:
– Ты знаешь, как добраться до Озера Глаххеля?
Быстрый кивок. Взгляд становится ещё стремительней.
Аяльф закатил глаза к потолку в вязкой слизи и задал второй вопрос:
– Как добраться до Озера Глаххеля Безумного?
– П-пройти нас-сквозь… – и трясущаяся рука указывает на озеро из… Канализационное, в общем-то, озеро.
– Тебя сразу убить или сперва помучить? – сурово нахмуренные брови Баргранта смотрелись очень сурово. Ялли улыбнулся, быстро посмотрев на гнома.
– Но я знаю только эту дорогу! – керг захныкал бы, если бы его мозг сейчас мог отвечать за что-то кроме молниеносных осмотров героев и ответов на простые вопросы.
– Сколько будет дважды два? – неожиданно спросил эльф.
– Семнадцать?
Аяльф широко улыбнулся, приглашая друзей следовать за ним.
– Пятнадцать? – панически взвизгнул керг, глядя, как эльф, гном и человек останавливаются на границе похлюпывающего пола и похлюпывающего озера.
Когда Аяльф создал вокруг них мерцающую серебром сферу, керг истошно завопил:
– Я знаю, знаю! Только что вспомнил! Двадцать один!!!
Сфера с влажным чвоканьем исчезла из его поля зрения, а клетка так и не пропала.
Эльф, с довольным видом слушающий причитания керга, сказал друзьям:
– Вы знаете, ведь это был не простой керг.
– Мне не интересно. – Тобольд был равнодушен к новой информации, не касающейся власти и денег напрямую. Как и всегда.
– Неужели он один из легендарных реликтовых кергов? – ухмыльнулся гном.
Коричневая гуща его немного угнетала. Лучше послушать Аяльфа, чтобы отвлечься.
– Сейчас он причитает о том, насколько мала зарплата Хранителей Нечистот, как он ненавидит геройчиков, которые даже поговорить нормально не могут, не то, что пряником угостить… А вот, вот сейчас… Так-так… О! Да он один из подручных Глаххеля Безумного и должен говорить всем, как до него добраться…
Эльф замолчал, сжав губы. Наверняка думает о том, что смертным знать не стоит.
– Тогда почему он убегал? – вопрос Тобольда повис в сливовом аромате сферы.
– Решил привлечь внимание, чтоб его уж точно поймали, – предположил гном.
– Не думаю. Возможно, он хотел нам что-то сообщить, но я не дал ему такой возможности. На обратном пути стоит зайти за ним.
– А клетка продержится? – засомневался Барти.
– Эльфийская магия – самая сильная магия в мире. – Эльф гордо вскинул подбородок, скрестив руки на груди.
И не скажешь, что он сейчас плывёт среди… канализационного концентрата.
Сфера погружалась неспешно, настроенная на поиск самой глубокой части резервуара с… канализацией. Две минуты, три… Пять. На шестую минуту Барти вскрикнул, тыча пальцем под ноги:
– Гляньте! Гляньте, там не так каре, как сверху!
Аяльф тоже посмотрел под ноги и равнодушно сказал:
– Ничего удивительного. Видимо, там начинается Озеро.
Половина минуты – и они уже в чистой, свежей воде.
Тобольд невольно взглянул вверх. Над ним, метрах в сорока, колыхалось безбрежное море, карее и отвратительное. Бескрайнее, куда ни посмотри. А снизу…
Внизу их поджидала крохотная фигурка, серая-серая, словно первый снег, присыпанный пеплом. Кто-то стоял и приветливо махал им рукой, задрав голову.
Ещё через минуту они смогли внимательно рассмотреть улыбчивого старика с белой бородой, заплетённой в косу, добродушной улыбкой и смешинками в чёрных глазах.
– Приветствую-приветствую, Герой моих очей! – голос у старика оказался довольно приятным, хотя и напоминал крики о помощи козла, задней частью застрявшего в двери.
– Раньше нас друг другу не представляли, – недовольно буркнул Тобольд.
– Все мы успеем преставиться, если вы смекаете, к чему я клоню, – старик хитро улыбнулся и подмигнул не ожидавшему этого Главному Герою.
– Извините, вы не подскажете, это ли озеро Глаххеля Безумного? – Аяльф резко прервал словоблудие старика и замешательство друга.
– Он совершенно нормален. Глаххель просто любит шутки, вот и всё. Вот и всё! – старик нервно захихикал, сложив руки в замок и перебирая большими пальцами.
Тобольда наконец-то стало одолевать Озарение, такое нечастое и совсем нежеланное в его голове. Неужели этот старик…
– Нет-нет! Как вы могли такое предположить?! Я всего лишь скромный учёный, да-да, скромный учёный. Исследую Озеро у себя над головой в лучших для этого условиях.
Ялли неспешно повернулся на триста шестьдесят градусов. Н-да, условия действительно «лучшие»: голые скалы в синих и почему-то оранжевых бликах, россыпи чёрных ксенитов и несколько глыб марокаля, застывших задумчивыми троллями вокруг.
Обратив внимание на движение и взгляд эльфа, Совершенно Точно Не Безумный Волшебник быстро сказал:
– Моя лаборатория немного дальше, за скалами. – И, словно вспомнив о чём-то важном, добавил: – Что мы всё обо мне да обо мне? Вам ведь надо разрушить Завесу МакРитторена? Да? Да-да-да-да-да? Так вот, это, – из-под его мантии возник сияющий чистотой шар, похожий на громадную жемчужину, – самое верное средство для поднятия Озера над городом. Берите, у меня ещё два есть! – И ещё одна улыбка, пропитанная щедростью, добродушием и… каким-то потаённым злорадством.
Эльф сразу почувствовал недоброе. Но предупреждать Тобольда о большем зле – себе дороже. Всё равно в конце концов именно он будет разбираться в этом деле. Под гневные покрикивания и топанье ножкой Тоба, куда ж без этого…
Оставив свои мысли до лучших времён, Ялли настроил Считан. Хм. Настроил. Считан. На старика не действовал новейший эльфийский мыслефакт: никакой информации Аяльф не получил. Только злорадный смех и пылающий прищур в душу.
Тобольд неловко взял артефакт и тут же чуть не выронил его: шар был размером с голову младенца, а весом с пудовую гирю. Но Сила опять выручила своего хозяина, а Ловкость не позволила упустить артефакт.
Покрутив его в руках, Тобольд поинтересовался:
– А как им пользоваться?
Старик задумался. Через секунду последовал ответ:
– Просто пожелай: шар сам исполнит твою просьбу.
И снова захихикал в кулачок.
Тобольд не видел, как Аяльф отвернулся, качая головой, а Баргрант радостно отколупывает своей киркопатой связки ксенита, выбирая те, что кровавей. Он хотел помочь Лемминггарду. Нет, себя он обманывать не станет. Он хотел власти, да побольше! И показать этим извращенцам, что он может Такое. И что с ним Шутки Плохи. Ну и по мелочи. Например, получить, наконец, тот ножик.
Он не заметил, как пещеру окутала тьма, как дико, исступлённо хохочет старик.
Не заметил лёгкий вздох Ялли.
И гневного возгласа Барти он тоже не заметил.
Когда он снова смог соображать, то понял: он висит над мэрией Лемминггарда. А над ним переливается всеми цветами радуги многокилометровый шар чистейшей воды, зависший выше, чем Пик Кулориала. Рядом с ним, в воздухе, левитировали Аяльф и Баргрант. Гном до сих пор возмущался тем, что не успел набить полный мешок «демонических слёз», как часто зовут ксенит в простонародье.
Аяльф печально посмотрел на своего друга благородного происхождения. Качнул серебристой гривой. И тихо, почти неслышно, прошептал:
– Тоб, Тоб… Что же ты натворил?