[Элвенлорд Гримуар]

Скрытый текст - История восьмая, часть вторая:

И снова этот голос, который, я уверен, и Рейду уже достал, не то, что меня.
– Вам встретились Мнительная мурена, Краб-душекрад, Долговязая сельдь и Устромонстр. Ваши действия?
– Рейда, тебе не надоели эти телепортации?
– О, если бы ты знал, как они меня бесят, ты бы понял, что сильней всего они бесят не тебя, – Рейда подмигнула мне и сделала Неприличный Жест сельди. Интересно, сельдь отреагировала или нет? По выражению морды её лица этого сказать совершенно невозможно. А вот мурена, похожая на целлюлитную змею, мерзко захихикала, прикрывая зубастую пасть бугристым хвостом.
– Огненный шар на Долговязую сельдь!
– Вы наносите девяносто восемь единиц огненного урона Долговязой сельди. Боевой запах океанских отщепенцев усиливается на триста процентов. Долговязая сельдь получает дополнительный ход. Мнительная мурена получает дополнительный ход.
Чегоо?! Да как они посмели? Четверть урона! Хотя, вообще-то, наверное, это потому, что с сельди рассол стекает. Или чем там её перед боем полили…
– Ход передаётся океанским отщепенцам. Мнительная мурена атакует Долговязую сельдь, подозревая её в предательстве. Краб-душекрад оценивает качество души Рыбоненавистника, прикидывая размер камня для её захвата. Долговязая сельдь пытается оправдаться, но не может сказать и слова. Устромонстр мечет в Рыбоненавистника своих детишек, отдаляя его победу вкусом морепродуктов.
А кто не снял Чистый щит? Я! Так что, рыбнораковина, можешь не стараться причинить мне вред этим способом. Я наблюдал, как мурена и сельдь сплелись в объятиях, явно забыв о том, что они на поле боя и очень скоро станут жареными – или печёными? – морепродуктами. Но вот в чём загвоздка: мне не хотелось дольше необходимого находиться рядом с этими уродливыми подобиями вкусных и богатых фосфором морепродуктов. И, вспомнив кое-что из лекций Догматикуса, я спросил:
– Рейда, у тебя в Вещесумке не завалялась пара палочек Броксха?
– Да, – Круть! – Вот, бери. – И Рейда протянула мне две палочки, красную и голубую.
Хе-хе. Вот ужо теперь вы у меня увидите, кто рыбоненавистник, а кто просто предпочитает картоху с салатиками. Хе-хе-хе.
Буквы и цифры висели у меня перед глазами. Ну, на расстоянии вытянутой руки, но это картины не меняет. Переливаясь синевато-лазурным, надпись «Огненный шар: 399 Огненного урона» с помощью голубой палочки и непрерывной линии превращается… в надпись «Огненный шар: 3999 Огненного урона». Интересно, как рыбки на это посмотрят. Особенно с высохшими от жара глазами.
Не обращая внимания на стекающие с Чистого щита кусочки серовато-зелёной пакости, я ждал. Ждал, когда же голос объявит «Ход передаётся…» и прочую дребедень.
И внезапно я понял, почему мне этот голос так не нравится. Я его уже слышал. Но где? Воспоминания оказались смазанными, но вроде бы что-то мне предлагали купить. И помню тепло, которое я ощутил после этого. Ксолотль, неужели эти… эти… в общем, телепортанты недомонстров копались в моей голове с платком, протитанным меморином?! Они за это ответят… Что? Я рад, что мы вместе будем их искать, Эльд!
Надпись несколько секунд, возможно четверть минуты странно мигала и вроде бы даже пульсировала, но голос всё-таки раздался:
– Ход океанских отщепенцев заканчивается. Ход передаётся Рыбоненавистнику. Ваши действия? Боевой запах океанских отщепенцев остаётся прежним. Устромонстр теряет четверть запаса стрелковых детишек.
Голос немного изменился. Сейчас он говорил медленней и несколько довольнее, чем прежде. Неужели ему понравилось то, что я сделал?
– Огненный шар на Устромонстра. – Не хочется проверять, какие ещё влажные трюки остались в запасе у этой тварюки.
Я отдал Рейде палочки, поблагодарив её взглядом и улыбкой.
Ракушки с головы устричного чудовища неторопливо стекали по его оплывающим плечам. А огнешар мчался дальше, прямо по тракту, оставляя за собой оранжевый хвост, как у какой-нибудь кометы…
– Ход передаётся океанским отщепенцам. Мнительная мурена не вспоминает о бое. Краб-душекрад ловит душу Устромонстра и получает Полный малый камень душ. Долговязая сельдь не вспоминает о бое.
Вот мне действительно интересно: им не стыдно заниматься подобным в людном месте? Нет, то, что сейчас на тракте нет путников, дела не меняет. Да и синюшний краб, судя по его быстрым взглядам на рыбное безобразие, не прочь к ним присоединиться. Ксолотль, я бы ни в жизнь не поверил в то, что сейчас вижу своими глазами. И ни в жизнь бы не стал на это смотреть, если бы мне не надо было их убить. Ох, доберусь я до тебя, телепортант монстров! И ты – или вы, если вас много, – за всё ответите. За всё!
– Ход океанских отщепенцев заканчивается. Ход передаётся Рыбоненавистнику. Ваши действия? Краб-душекрад выпивает душу Устромонстра и становится на пять процентов устойчивей к духовному урону.
– Огненный шар на Долговязую сельдь! – Пора заканчивать это рыбоблудие. Пока они весь тракт своей слизью не запачкали.
Кажется, я немного перестарался: огнешариком смело не только рыб, играющих в обнимашки, но и крабика, подобравшегося поближе к ним и рассматривающего что-то, скрытое от меня хвостом мурены.
И я понял, что иногда только огненный шар может решить проблемы. По крайней мере, одну. Или две. Особенно если они играют в обнимашки.
Ни селёдка, ни мурена не заметили того, что превращаются в обугленное рыбье ассорти. Краб попытался поднять клешни, выпучив глаза на стебельках, но огненный шар прервал его недобросовестную профессиональную деятельность.
– Вы получаете сто пять единиц опыта, обугленный диплом квалифицированного предателя, крабий амулет удачи и семьдесят две тысячи геннадиев.
Геннадиев? Это же вроде…
– Монеты времён Заболачивания. Сейчас их только переплавить на ложки и можно.
Спасибо, утешил, Элд. И место в Инвирюке эта пакость занимает…
– Эти монстры лишь частично принадлежат к нашему миру. Они собраны из отдельных кусков реальности и сшиты сетями заклинаний. У них нет собственной воли и другого разума, это – просто зачарованные образцы, наподобие чарокопий. В то время как чарокопия обладает частичными свойствами оригинала, у этих созданий оригинала нет. И я, наконец, вспомнил, почему мне так не нравится этот голос. Сеймур, помнишь того розничного продавца? Он пытался убедить тебя купить какое-то устройство. Это – его голос. Изменённый, искажённый, но его. Уверен, что он смог неким образом связать устройство с твоим сознанием. Ты ничего не припоминаешь?
– Он кинул мне чем-то в левый бок. Я тогда не обратил на это внимания.
Эльдиан помрачнел. Куснул нижнюю губу. И внимательно посмотрел на меня. Сканирует, наверняка сканирует. Теперь главное не… Элд! Да как ты…
– Да, он это сделал. Ещё один бой и я смогу точно сказать, как избавиться от этого… МонДЕКСа Ларга. – И я увидел, что избавится он не только от него.
Дальше шли молча. Рейда и Вель вроде бы считали деревья на обочинах. И Вель, как мне кажется, выигрывал.
Вспышка пламени, зелёный дым, розовые молнии. Доброта и Свет, одним словом.
А вторым – последний бой с помощью этой монстрообразующей фиговины, которая непонятно как оказалась в моём Инвирюке.
– Вам встретились Некомпетентный агент, Добродушный убийца, Маг-узурпатор и Погибель невинных драконов. Ваши действия?
М-дэ-э… Вот это я называю: «Всё, что было раньше, просто разминка». И вот что стало теперь: четыре человека – хотя под рогатым шлемом последнего не разглядеть, кто он, – с настолько сильным отвращением рассматривали меня, что я почувствовал себя не просто Главным героем, а Очень Главным Героем. Грива белых волос и неестественные глаза Добродушного убийцы мне добродушными ничуть не показались. Как и два меча в ножнах на спине. Один из них странно блестел. Явно не сталь, но и на магические металлы не похоже.
Агент был неправильным. В блестящем, будто жиром смазанном, доспехе, который и доспехом-то назвать затруднительно, с квадратной челюстью и крохотными глазками, выражающими лишь бесконечное презрение ко всему, на что они ни посмотрят. На правой части груди у него располагалась надпись, включающая цифру семь. Он семёрка? Что ж, крупнее шестёрки, но всё равно не моего полёта рыба. Хе-хе.
Маг-узурпатор и Погибель невинных драконов чем-то походили друг на друга. У обоих глуповатые ухмылки. Оба в меху и железе. Но у погибели, как я уже говорил, был шлем, а узурпатор всем показывал свой бородатый лик и красные полоски на щеке. То ли от когтей, то ли от помады… На этом сходство заканчивалось. Ну, кроме, пожалуй, напыщенности обоих. Маг словно побывал в зубах железоглота: доспех искорёжен, весь в углах и дырах, сквозь которые не то что стрела, но двуручный меч пройдёт. Погибель являл собой ещё большее отсутствие инстинкта самосохранения – кожа невыделанная, рога к шлему приклеены слюной мамонта, мех в грязи, мечи – в чём-то коричневом. Такое чувство, что он только что потрошил кэналайза, евшего пару недель подряд.
И все четверо с недобрым прищуром смотрят на меня.
И все четверо мечтают подарить мне путёвку.
Что ж, будет по-вашему.
– Рейда, можно палочки ещё раз? – Надо будет свои купить. Правда, магазинов иллюзий я ещё не видел. Но всего лишь потому, что я их не искал.
Несколько плавных линий и пара прямых превращают «Огненный шар: 3999 Огненного урона» в «Огненный шар: 39 999 х4 Огненного урона». Надеюсь, сейчас получится не хуже, чем в первый раз.
– Огненный шар на Погибель невинных драконов. Нечего невинных драконов убивать.
– А виноватых – тем более, – Рейда сурово нахмурила брови и скрестила руки на груди. Наверное, у Эльдиана нахваталась. Да что ты говоришь? А нас чего этому не обучали? Ксолотль. Надо будет сходить на курсы при первой же возможности.
Погибель невинных драконов схватился за живот, упал на колени, пару раз дёрнулся и затих.
Маг-узурпатор взмахнул посохом, будто хотел отбить огнешар обратно, задел свой затылок и с тихим хрустом поприветствовал носом землю.
Добродушный убийца попытался уйти перекатом, но запутался в капюшоне, замешкался, качнулся и упал на спину, явно желая, чтобы все оставили его в покое.
Некомпетентный агент ничего не делал. Просто стоял и ждал, глядя всё более круглыми глазами на огнешар. И дождался: глаза его брызнули во все стороны, щетину опалило, а череп, с которого медленно стекала кожа, провалился в доспех. И он не упал. Наверное, прибит к воздушной площадке. А вот краска с доспеха слезла, обнажив жесть.
– Вы получаете две тысячи восемьсот шестьдесят шесть единиц опыта, импульсную винтовку гетов, лунный клинок, кольцо и даэдрический доспех двемеров.
В кои-то веки я получил не смехотворное количество опыта!
За моей спиной лопнула магическая вспышка и вместе с голосом Эльдиана я почувствовал, как от моего сознания с резким звуком отрываются куски. Хорошо, что чужеродные. И вот что говорил Элд, не прерывая процесса извлечения:
– Этот артефакт основан на силе Героев. Им может воспользоваться каждый, даже не-Герой. Эти артефакты являются паразитами – их «опыт», «деньги» и «трофеи» не могут помещаться в накопители, созданные после Свержения Алзолола. Я не разобрался, как именно они реагируют, но отправил всю полученную информацию в Шаэк’Шенаг. Мастера лучше справятся с тем, что элордин сделает сам. И… сейчас… я извлеку это порочное устроойство! – С этими словами Эльдиан потянул руками к себе что-то из моего сознания.
Треск, глухой стук, визг цепных пил и звон монет смешались в едином звуке, ужасающем даже своим описанием.
И на тракт между обернувшимся мной и удовлетворённым Эльдианом упала небольшая сплющенная коробка серовато-сиреневого цвета.
Эльдиан отбросил волосы с лица, протёр пот тыльной стороной ладони и задорно рассмеялся. Вель, остановившись в шаге от подрагивающей коробки, осторожно спросил:
– Теперь она не опасна?
– Теперь в ней угрозы не больше, чем в хромом керге.
– У, ссука! – вампир с упоением пнул коробку. Та негромко всхрипнула и сдвинулась на несколько сантиметров. – Из-за тебя я, я – вейр Лапкенвейцнер! – провёл самые скучные двадцать девять минут своей жизни! – и ещё один пинок. И ещё.
– Рейда, золотце, – обратился к гноме Эльдиан, – твои сапоги сделаны Аланором Скребитцем или по его лицензии?
– Самим Аланором, – с гордостью ответила гнома.
– Я мог бы тебя попросить…
– А то! – Рейда явно раньше общалась с эльфами: она поняла мысль Эльдиана без слов. Даже без намёка на слова.
Её правый сапог с оглушительным хрустом опустился на короб. А потом ещё и ещё раз. Из коробки стала вытекать серебристо-серая жидкость, дико напоминающая мысли Веспикуса, а цвет поменялся на грязно-серый. Что-то жаркнуло, цвиркнуло, вывалилось облачко дыма и коробка развалилась на запчасти, явив нам сплетение нескольких заклинаний, шестерёнки, пружины, пару зеркал, крохотный писчик и клубок мерзких даже на вид шевелящихся щупалец.
– И… это сидело у меня в голове? – с отвращением скривился я. Творожники недобро шевельнулись.
– Нет. Но рядом. В метафизическом пространстве твоего Инвирюка. Зато теперь, – Эльдиан обвёл нас довольным взглядом, – мы можем спокойно продолжить путь.
И мы спокойно продолжили путь.
Восемнадцать километров тишины, спокойствия и полного, абсолютного, невероятного отсутствия спонтанных телепортаций разнообразных недополумонстров. Деревья стояли ровными рядами, воздух пах уже не так отвратительно, а впереди вырисовывались потрясающие перспективы!
К западным воротам Стены из Стальной чешуи мы подошли в десять семнадцать. Эльдиан, конечно, не пользовался заклинаниями, но кто станет верить эльфу в таком деле? Да ещё и настолько древнему? Ладно-ладно, не такому уж и древнему. Ты всего на четыреста старше Веля? Хах. Вот уж… Ладно, молчу-молчу.
Стена… В Кодестре написано «Стена из Стальной чешуи создана Палтусом во время Мокрых Войн, за сутки до разрушения Кильгерда и Мурении армией Тентакленда. Стена является монолитной, исключая четыре прохода, а именно Врата. Стена имеет высоту в двадцать три метра и толщину в четыре, бойницы на верхних галереях при необходимости закрываются высокопрочными рыбьими пузырями. Сама стена состоит из чешуи Дома Палтуса, пробить которую заклинаниями ниже «Экси» невозможно. Обычное оружие на стену не действует, катапульты Поларии в тысяча девятьсот двадцать седьмом году пришли в негодность после первого же выстрела. Луки рассыпаются в пыль, а мечи ржавеют за секунды. Стена из Стальной чешуи устойчива к землетрясениям, магическим и естественным, что доказали тенталорд Браксус и наяда Лукария». Да, статья большая и познавательная, но я дочитаю её потом. Передо мной она – Стена.
Высокая, сверкающая влажной сталью, с рядом круглых окошек под самой черепицей, похожих на глаза и огромным ртом – Вратами, над которыми полукругом тянется девиз Рыбославии «За Сельдь и Навагу!» на рыбославском. Немного ниже этих огромных букв, словно отлитых из только что пойманных рыб, видны и переводы на всеобщий, поларский, англиканский и оркенфильдский. А эльфийский? Как же они могут так поступать с эльфами, которые не знают всеобщего или… Хорошо, Эльдиан, прекращаю. Да, буду внимательным. Нет, рыбу я точно покупать не стану. Эльд, мы вообще-то к воротам подошли. Ага. Может, тогда сам болтать со стражами будешь?
– Здоровеньки булы! – поприветствовал нас здоровенный детина с вислыми усами и красными ушами, торчащими из-под крохотного шлема. – Зачемли пожаловати сюды?
– Повидаться с парой-тройкой знакомых, – ответил за всех Элд. Я, вообще-то, шутил насчёт права голоса, но что ж теперь поделаешь?
– Отлишно. Што за знакомий водити к нам сюдыть столь поставленных персоний?
– Слягур Винниций, Удольг Невролюрль, Якоб Уделий и…
– Хвать-хвать-хвать-хвать-хвать! Столь важнявые персони будут имети неудовольство, доколе ми вас тута держати станем. Верно грю, Шпротти?
– Веррно, – проскрежетал его миниатюрный напарник. Причём мне в первую минуту простоя у врат казалось, что это барельеф, изображающий метёлку. – Шпротти Шпроттс, имею честь и совесть! – лучезарно улыбнулся он сверкающими чернозёмом зубами. И нос его… А он точно человек, а не керг? Наполовину керг наверняка.
Шпротти, поймав на себе мой заинтересованный взгляд, хмуро сказал:
– Мне мошна доверяти. У меня есть скрижалька, што я челавеко. – И отвернулся.
Не дожидаясь обязательной команды Эльда «Пошли!», я вошёл в Рыбославию.
И тут же ужаснулся её неповторимому запаху. Если бы он не жил на тракте, то я бы, вполне вероятно, не выдержал его давления. Ух! Гнилые осьминоги, сушёная сельдь, отметавшая своё горбуша и тунец, простоявший на солнце дольше необходимого, смешали свои запахи с морской солью, высохшими водорослями и морскими лианами, не выдержавшими своей печальной участи. Запах преследовал и нашёптывал непристойности о покупке во-о-он тех смачных фрикаделек из форели, морских огурцов на палочках или мидий в яблочном соку.
Здания в Рыбтике – а именно этот город прилегал к Западным вратам, – напоминали саму стену. Крыши, покрытые серебристой черепицей. Стены, влажно блестящие при свете дня. Окна, круглые и овальные, напоминающие не то глаза, не то рты. Двери и врата, напоминающие плавники. Мостовая, мощённая камнями, похожими на чешую размером с голову пятилетнего людского ребёнка.
И – общее ощущение рыбности этого место.
Сама улица, Святой Муренги Копчёной, словно кричит о том, что улов здесь хорош: стоит только раз закинуть сети и уйдёшь с полными рыбой. Светильники в виде голов кефали рассеивали серебристую взвесь, благодаря чему Рыбтик казался вырезанным из единого, монолитного бока рыбины колоссальных размеров.
Свернув на улицу Скорпены Милославной, мы вышли к Древнему порталу.
Четыре колонны, дважды согнутые, поддерживали центральный накопитель пространства. Круг из сейвинстоуна, над которым переливался то океански-синим, то небесно-фиолетовым кристалл Пространств, снизу прикрывала Пирамида Блаххиля. Если бы не он, то порталы Древней Империи были бы разрушены давным-давно. А так при их помощи сейчас перемещаются все, у кого есть порталлер. Их – десятки видов. У меня, например, Звезда Странника. А у Тода – жалкий Пормулет, которым и пользоваться-то стыдно, а уж показывать…
К трём сторонам портала тянулись небольшие очереди. Быстро взглянув на Элда, я увидел, что он довольно ухмыляется, ускоряя шаг. Хех. Вот кто бы мог подумать, что быть Главным героем не так уж и круто по сравнению с компаньоном-эльфом, который всё на свете знает лучше тебя. Что? Не всё? Ничего, какие твои годы!
– Элд, – шепнула Рейда, – куда мы идём?
– К Морскому пророку, – несколько громче, чем мне хотелось бы, ответил Эльд. О, не стоит. Ладно, извинения приняты.
Рейда нахмурилась. С силой закусила губу. Вель удивлённо приподнял брови. Сразу же усмехнулся и, тряхнув гривой тьмы, вторым ступил на площадку портала.
Эльдиан повёл рукой. Волна сияющего небом света пронеслась к пирамиде и исчезла, породив искривление пространства. Несколько вихрей искривления стали скручиваться в устойчивый портал. Две ленты времени пошли по кругу: одна по часовой стрелке, вторая – против. Кольцо укреплялось исключительно быстро – я не успел толком разглядеть двух напыщенных рыболюдов, стоящих напротив и с кичливыми выражениями ртов разглядывающих нас.
Невещественный шорох – и портал раскрылся.
Я увидел небольшую мозаичную площадь, залитую солнечными лучами. Мозаика изображала расходящуюся от портала ламинарию, в которой сверкали скорпены и морские летуны. Площадь опоясывал круг, мне напомнивший гальку, искусно выложенную из мозаики. Только между камнями ожидающе таились тени.
Разглядывая это великолепие, я шагнул на мозаику следом за Велем. Рейда вышла последней и портал закрылся.
Портал, на котором мы теперь стояли, был обычной портальной площадкой, каких раскидано по всему Эльдингнуму сотни, если не тысячи. Открыть через них путь можно только в радиусе сотни, ну, может, полутора сотен километров. А при помощи Древнего портала можно попасть в любой другой портал, если у тебя, конечно, есть его местоположение в порталлере. Что? Да-да. Прекращаю и молчу.
За круглой площадкой находилась невысокая, метр-полтора, волнообразная стена. Тоже выложенная мозаикой. В виде морских волн. И так искусно, что казалось, будто волны накатывают и отбегают.
Осмотревшись, я увидел, что в стене есть лишь два прохода. Эльд направился к дальнему. Ох! Я только сейчас заметил, что вокруг стены ничего не видно: плотный серый туман с серебристыми сгустками и полотнами белёсого цвета окутывал всё за пределами круга. И в дали, в глубинах тумана, чудились фигуры, то приближающиеся, то отдаляющиеся.
– Не отставай. Не хочу, чтобы ты знакомился с ранкенвейерами раньше времени.
Мог бы и сказать, что надо быть с этими полотнищами осторожней. Не все же в отряде эльфы, в конце-то концов?
Я быстро подошёл к проёму в стене, сделанному в виде двух волн, ласкающих песок. Мозаичный песок, разумеется.
И тут я увидел Дорогу. Жёлтую, песчаную – настоящую дорогу к морю. А в конце её можно было разглядеть исполинский храм, сверкающий, как и всё остальное в Рыбославии, серебром. Видно его было плохо – туман мешал, расступался только над песком, заслоняя всё кругом. Да и песок вроде бы не лежал на месте спокойно, как и полагается лежать добропорядочному песку, а перетекал крохотными барханами с места на место. Странно. Вроде бы там никаких тварей нет, но почему тогда в моём Великом Кодестре нет ни одного слова о этом храме? Хм. А стоит ли платить десять тысяч ундов за знания о местоположении Тайных храмов Рыбославии? Вот. Сам и ответил. К счастью, я не собираюсь находиться в ней ни секундой дольше, чем нам нужно в ней находиться.
Песок под ногами похрустывал как на морозе, но было тепло. Даже теплее, чем обычно. Из тумана проглядывали призрачные лица без глаз, с провалами ртов. И другие – рыбки, словно струйки дыма, отгоняли этих существ от песка. На грани слуха я слышал тихий, почти бесплотный шёпот. Слов не разобрать, но мне не нравился сам факт его существования. Призраки, которым нет числа, фигуры в невероятной дали, шёпот… Я думаю, что не будь здесь песка, нам пришлось бы прорываться с боем. Да и сражаться с подобными существами… себе дороже. О, мы пришли!
Закинув голову, я посмотрел на Тайный храм Палтуса.
Величественное здание, поддерживаемое, наверное, двенадцатью колоннами, каждая не меньше пятидесяти метров в высоту, венчала огромная голова Палтуса, искусно и точно вырезанная из голубого мрамора. Да, опять из Данета. Глаза, обращённые на туманные стены и неспокойное море, смотрели печально, оплакивая каждого окуня в мире. Корона Костяных Костей, сидящая на голове параллельно земле, была сделана из настоящих костей. Наверное, их «пожертвовал» морезмей или аквавиан, причём не младше двухсот лет. Усы Палтуса трепетали на ветру, привлекая к себе внимание, а губы грустно кривились.
– Нам не в храм, – предупредил Элд, дав мне насладиться видом Тайного храма.
Он уже стоял у неприметной тропинки, по которой можно спуститься вниз с утёса, на котором и стоял храм. Вель пошёл первым. За ним – Элд и я. Рейда замыкала.
Тропинка была не то, чтобы узкой – на самом-то деле она почти отсутствовала. Неестественная, покрытая Пыльцой стоятельства, в сорок сантиметров шириной… Как по ней шли Элд и Вель, крупные даже для своих рас, я не представляю.
Стараясь не отставать от эльфа и вампира, вышагивающих почти по вертикальной скале, я поглядывал на Рейду. Нехорошо будет, если гнома сорвётся вниз. Хотя… Она гнома. Не сорвётся. Очень надеюсь, что не сорвётся.
Тропа появлялась почти под самыми ногами Веля. Вампир шёл по ней так, словно подобные тропы встречались ему не одну сотню раз. Разве что глаза не закрывал. Всё ниже и ниже, зигзагом, к берегу моря. Десятки поворотов позволяли думать о том, что Тайный храм Палтуса стоит не на самой низкой вершине Рыбославии.
Мы спускались около сорока минут – точно не помню, вниз я старался не смотреть, – и, наконец, сапоги Веля зашуршали по золотистому песку. Перед нами стояли шесть колонн, полукругом уходивших в море. Дальняя часть полукруга была открыта в волны, лизавшие западные стороны колонн. Между средними, наполовину стоящими в песке, был мерцающий путь, словно облако из фейской пыльцы опустились на берег и протянулось к океану. И замерло на равном расстоянии от дальних колонн. И стало кружить, сверкая в лучах полуденного солнца.
– Пришли. – Элд доволен. Вот почаще б так, а не «Нам надо спешить! Вот сейчас побыстрее, а то опоздаем». Да? Я не думаю, что Анна справится с Полубубликом. И тем более рванёт мир к девиксейдам.
– Здесь живёт Морской пророк, – почему-то шёпотом сказала Рейда.
– Ха-ха. А я вижу, что Морской деликатес, – Вель, возможно, когда-нибудь прекратит ставить под сомнения знания Рейды. А может, и нет.
– Он пока что не здесь. И я дико, крайне советую вам не говорить ему о аппетитности и прочих вкусовых качествах. Равно как не упоминать рыбу – любую рыбу, – и остальных жителей вод. Мы не должны спугнуть Пророка из-за чьей-нибудь дурацкой шутки или оскаленных клыков и предложения пройти прожариться.
Сначала надулась Рейда. Следом за ней Вель изобразил оскорблённую невинность.
– Это было всего один раз… А ты до сих пор напоминаешь при каждом удобном случае… – недовольство вампирчика так и сочилось высококачественным ядом.
– Скажи спасибо, что я уладил дело с Ревеном. Всё, разговор закрыт. – Эльд посмотрел мне в глаза и немного смягчил тон: – Сеймур, это твоя первая встреча с Морским пророком. Постарайся быть Героем чуть меньше, чем обычно.
– Клинок в ножнах, огнешар в кармане, – я улыбнулся, давая понять, что нападать не планирую. Нападать вообще нехорошо. При этом можно со спокойной совестью убивать всех, кто по неосторожности, недоразумению или глупости нападёт на тебя. А уж тех, что из кустов набросятся, убивать особенно жестоко. Чтоб другим неповадно было.
Эльдиан внимательно посмотрел на меня. Кивнул, приходя к удовлетворительному ответу. Повернулся к колоннам. И мы стали ждать.
В молчании протекли шесть с половиной минут, а на седьмой, когда я дочитывал статью о Всетреске, в фейских искрах начали проступать контуры кого-то громоздкого и невысокого. Наверное, это он. Морской деликатес. Да что ты, Эльд. Обычное «хе-хе» перед серьёзным боем. Ну шучу я, шучу. Я не буду убивать его быстро. Успеешь допросить. А Вель – нажарить. А Рейда – отшутить.
Из струек сияющего серебром и жемчужной пылью тумана формировалась фигура Морского пророка. Чем-то он походил на жабу, а кое-чем – на паука. Остальное в нём было исключительно от группера. Я с полной уверенностью могу сказать, что он занял бы одну из первых строк в списке детских кошмаров, будь на нём не белая тога и золотистые сандалии, а чёрный плащ, костюм и сапоги.
– Вуэррр! – Морской пророк поприветствовал нас. Или постарался напугать. Или откашлялся. – Что привело тебя ко мне, Эльф-хранящий-мир? Снова.
– Нам нужна информация о местоположении Полубублика Власти. Причем эта информация не должна быть кратковременной. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
Морской пророк посмотрел на Эльдиана, величественно стоящего между двумя колоннами и прикрыл глаза, сложив руки на животе. Его хвост мелко подрагивал, а веки дёрнулись несколько раз так, что можно было понять: он рассматривал что-то невидимое. Губы пророка открывались пару раз и тут же захлопывались, заставляя острые зубы щёлкать друг о друга. Морской пророк думал долго, но, наконец, изрёк:
– Аббарр! Я тебе ничего не скажу. Ты привёл сюда Того-кто-грозит-смертью-всему и помогаешь ему в этом. Я тебе ничего не скажу. Впервые.
– Пророк, подумай хорошенько, хочешь ли ты связываться с Тем-кто-может-есть-рыбу-а-может-и-не-есть. Твой ответ отрицательный?
– Дыарр! Да. Ничего говорить не стану. Теперь.
– И сейчас, даже заглянув в Грани Грядущего, не станешь?
– Нуэтт! Моё слово сильнее моей воли. Всегда.
– И теперь, когда видишь всё, что может тебе достаться по неосведомлённости?
– Арргарр!!! Нет, ни слова ты не услышишь ни про… Нет, не скажу. Вот.
Такое чувство, что они в поддавки играют. Причём Элд выигрывает.
– Ну, как знаешь. – И Эльдиан резко замолчал.
Подул ветер. Эльд сложил руки на уровне плеч в один из неизвестных мне Жестов и зашептал. Слов не было слышно, но сила невесомыми лентами заскользила в воздухе, опутывая всех нас и Рыбного молчуна.
Ветер усиливался, ленты проявили цвета: синий, фиолетовый и серебро. По ним заскользили крохотные искорки золота и тьмы, растущие с каждой секундой. Эльдиан воспарил в воздух. Его волосы развевались на ветру, а ноги были в двух метрах от земли.
Шёпот становился громче, яростнее с каждой секундой, ленты не просто проводили шёлком по коже, но сжимали, ветер дул прямо в лицо.
Рыбный пророк пытался исчезнуть, уйти обратно, но ленты, держащие его, стали почти чёрными. Только фиолетовые каймы и золотые искры размером в кулак расцвечивали шарик тьмы, в котором сверкали его глаза. В них был страх.
Когда ветел дул так сильно, что открывал крепко сжатые веки, а ленты грозили раздавить не только тело, но и меч, Эльд, наконец, выкрикнул громоподобным голосом:
– …Помоги мне, Эльдгардайён!!!
И замолчал.
И опустился на землю.
И пропали ленты, а ветер стих, будто его и не было.
И… возник Эльдгардайён, в синей мантии и улыбающийся всем нам, как неразумным детям. А Эльдиану – как давнему другу. Волосы эльфа-бога развевались над колоннами, медальон сверкал тысячей звёзд, а сапоги роняли на Морского деликатеса столь тёмную тень, что даже ленты стали неразличимы.
– Что привело вас к этой стеснительной рыбоньке? – весело спросил Эльдгардайён, посмотрев на Морского пророка, как на сгнившую голову кильки, завалившуюся под диван и напомнившую о своём существовании гораздо позже, чем нужно.
– Нам нужен ответ на вопрос. Простой вопрос.
– Эстъюбеталлис, ты ответишь на все – повторяю для тех, кто в чешуе: ВСЕ их вопросы. Тогда, быть может, ты сможешь отвечать на вопросы других путешественников.
Эльдгардайён подмигнул мне, улыбнулся всем нам, и исчез, оставив чувство уверенности и правильности деяний в каждом из нас.
– А сейчас скажешь? – насмешливо спросил Эльдиан у Морского деликатеса.
Ленты его уже оставили и теперь «стеснительная рыбонька» потирал шею.
– Великий Ороксимэйр проводит турнир бэгманов. Главный приз – карта Андефактов. С ней вы не только Полубублик найдёте, но и Глаз Роккиля отыскать сможете. Всё?
Я кожей чувствовал, что Эльд хочет задать некий вопрос, но его насмешливый лик медленно стал серьёзным. Он сказал:
– Нет. Но не думай, что своим упрямством ты заслужил прощение. Я ещё вернусь.
– Мы ещё вернёмся, – сказал я, изобразив Зверскую Рожу номер пять.
– Ага, – оскалился Вель. А Рейда промолчала.
Эльд подошёл к нам и поднял руку к груди, к Кристаллу Пути.
– Мы идём в Фейвинокс, на турнир. Кто с нами?
О! Круто! Мы прямо сейчас окажемся в Фейвинксвилле, стране фей, единорогов и неограниченных возможностей для тех, кто пользует Магию.
Ох, ну зачем ж так резко?!