Интеррия восьмая, вразумительная.
Водяной шар переливался над головой Тобольда, а сам он тем временем думал о мощи сферы, подаренной ему стариком из пещеры. Если она смогла поднять столько воды над Лемминггардом, то может и замок этих корольков до основания раскурочит?
Тут же это подумав, ненаследный граф посмотрел на северо-запад.
Нет, замок стоит там, где и стоял утром. Жаль.
– Тобольд, по-моему, тебя обманули.
– А сам я не понял, Ялли? Замок как стоял, так и стоит!
– Нет, верить сбрендившим старикашкам, конечно, можно. Но не до такой же степени, – ухмыльнулся Барти, подплывая к Тобольду по воздуху.
«Нет, верить сбрендившим старикашкам, конечно, можно. Если ты сам сбрендивший старикашка, разумеется» – передразнил его Аяльф.
Гном насупился, но, выждав буквально секунду, снова принялся за своё:
– Тобольд, вот если тебе нижники подсунут договор, то ты сразу подпись ставь, прям кровью, а главное – не читай, что там написано. Прям ни строчки!
Граф пребывал в некотором недоумении: если этот шар может управлять только озером Глаххеля Безумного, то зачем он ему вообще нужен? Только лишний вес в Вещесумке. После обдумывания того, где он может – и сможет – продать этот шарик задорого, Тобольд пришёл к мысли, что, скорее всего, его придётся выкинуть.
– Так. Вот я и говорю: у него сейчас пальцы разожмутся и жемчужинка разломает крышу мэрии.
– Не разломает. Сам видишь, что сплав айронгнита выдержит и десяток таких шаров, упавших в одну и ту же точку. Он очнулся. – И немного изменившимся голосом Ялли сказал: – Мы рады видеть тебя над мэрией Лемминггарда, о ненаследнейший из ненаследных графьёв герцогства Вольных Ветров!
– Настолько ненаследный, что даже дохлой мыши сходу поверит, – заржал Барти.
– Прекратили оба! Я тут Главный Герой, а вы… Прихехешники, вот вы кто! Только и можете, что обсмеивать мои гениальные решения.
– Решения настолько гениальные, что даже сбрендившие старикашки над ними смеются! – Баргрант засмеялся. Аяльф подхватил.
Тобольд знал, что прекратить они могут в любой момент. Ненаследный граф называл это действие «критическое обсмеяние». И он подвергался ему раз в четыреста чаще, чем ему того хотелось бы от них.
– Тоб, если бы ты пользовался своим мозгом хоть раз в два дня, ты был бы уже единственным Главным Героем. А так…
– А ты откуда знаешь, что у него вообще есть мозг? – Барти выкатил глаза и ощерил усы. Граф постарался отодвинуться от него.
– Проехали. И что мне теперь с этой кучей воды делать?
– Мастерство смены неугодной темы как всегда оставляет желать лучшего, – покачал головой Ялли. – Я надеюсь, ты понял, что тот «исследователь» солгал тебе насчёт своей профессии?
Тобольд задумался. Вряд ли Глаххель Безумный мог быть исследователем: в них сумасшедших не берут. Так что…
– Неужели… Он был безумным учёным? – как можно более язвительно предположил Тобольд. Да, это стоило увидеть: столько недовольства на лицах Ялли и Барти он не видел минуты три.
Аяльф посмотрел на сферу. Переливающуюся и сверкающую в солнечных лучах сферу из озера. Сверкала она как-то подозрительно: словно внутри у неё находилось нечто. Нечто, скрытое ещё одной сферой. Сразу вспомнились оранжевые блики на скалах подземелья. Нет, что-то тут не так. Надо разобраться перед тем, как действовать.
– И чего ты ждёшь? Завеса МакРитторена сама по себе не исчезнет. Или тебе ещё к одному спятившему пожилому профессору надо сходить? – продолжал глумиться Барти.
И тут Тобольд подумал. О том, как было бы хорошо, если бы Барти оказался в этом самом озере, да без возможности колдануть что-нибудь этакое. И…
Снова ничего не произошло.
– Насколько я понял, сфера может выполнить только пару примитивнейших команд. И ты, скорее всего, уже сам догадался, каких именно.
Ну конечно! Как он может прожить без советов своего эльфа хоть минуту? Да никак. А если попросить его молчать, Ялли воспримет это как оскорбление и советов от него не дождёшься. Вот где бы ему повстречаться с более приличными и менее своевольными спутниками? В засаду, что ли, попасть или какую-нибудь школу магии от демонов освободить? На худой конец убить вампиров и спасти деву… Впрочем, это можно сделать и без вампиров.
Тобольда пробрала дрожь и он постарался отложить эти мысли на потом. Додумает, когда у него над головой не будет висеть это клятое озеро. Да и что с ним делать? Не продавать же? И Завесу МакРитторена надо убрать.
Он сам не заметил, как выразил своё желание мыслью.
А может быть, шар принял его околодейственные мысли за мысли действия, решив проявить свою зловещую волю.
Одним словом, громадный шар, в котором и было Озеро Глаххеля Безумного, начал падать.
Сотни тонн воды угрожали стереть с карты Лемминггарда не только мэрию, но и несколько ближайших кварталов. А остальные вымочить так, что плеси и слизи стали бы стекаться в Лемминггард со всего Эльдингнума.
– Сейчас кричать «Что же ты наделал!» уже поздно, Ялль. – Баргрант ободряюще похлопал Аяльфа по лопатке. Эльф его руку скидывать не стал.
– Я думаю, что наш превозмогающий здравый смысл Главный Герой когда-нибудь купит себе мозг. На распродаже. Возможно, не лучший. Но всё-таки он у него появится.
Аяльф покачал головой, с грустью посмотрев на Баргранта. Гном кивнул.
Тобольд не стал кричать о том, что мозг у него есть, иначе чем бы он думал. И о том, что они его уже достали своими дурацкими подколочками насчёт того, что все его действия ведут к глупым и катастрофическим последствиям. А ещё о том, как бы хорошо было их обоих оставить тут, а самому телепортироваться куда подальше. И от озера этого бессмысленного, и от эльфа с гномом, и от королей извращенских.
Но тогда он не получит ножик. И денег. И славы.
Отвлёкшись от своих мыслей, Тобольд обнаружил, что озеро куда ближе, чем было полминуты назад. Ещё двести метров – и их смоет потоком кристально-чистой воды, которая к тому же наверняка ничем не пахнет. Он оглянулся на Ялли и Барти.
Гном и эльф с укором смотрели на него. Над Ялли сверкал Бессолнечный зонт. Какая-никакая, а защита. У него и такой нет – не стоило пропускать все занятия факультатива щитников. А вот Барти полупризрачным стал. Что нехорошо. И непонятно.
– Тоб, в следующий раз мы тебя свяжем по рукам и ногам и будем пытать старикашек до тех пор, пока не получим всю информацию, для нас интересную. Да, Барт? – Аяльф постарался не сглотнуть при воспоминании о том, что Считан на Глаххеля не подействовал.
– Да, Ялль, да. Как хорошо, что я всегда с собой ношу кандалы из демонита. Никогда не знаешь, когда они пригодятся! Прям замечательно. Да, Ялль?
– Да, Барт, да. – И оба уставились на ненаследного графа с нехорошим оскалом.
– Прекратите! Мне уже надоели ваши поползновения на главенство в отряде! Я – Главный Герой, а ваше место справа и слева от меня!
– Ты лучше вверх посмотри, Ггерой, – сказал, словно сплюнул, Барт.
Шар замер в сотне метров над мэрией и в двадцати над ними. «Самое время паниковать!», как сказал бы бестиолог из Академии, имя и фамилию которого Тобольд благополучно позабыл. И словно что-то распирало изнутри дрожащее озеро, по которому ходуном ходили крупные, не меньше двадцати метров, волны. Солнечный свет, отражаясь от них, становился недлинными, метров в двести, лучами, заставляя туман отступать.
– Кажется, его пучит. Ещё чуть-чуть и рванёт. – Баргрант повернулся к эльфу. Спросил: – Идеи есть?
– Не думаю, что нас убьёт сейчас. Уверен, глупость Тоба оградит нас от столь неприглядной участи глубинами своей безответственности.
– О, началось. – Баргрант ощерил усы и задрал голову так, что шлем упёрся в спинную пластину бронькета.
Тобольд вздрогнул и снова поднял голову.
Действительно началось.
Шар ходил ходуном, в его глубинах ворочалось нечто невероятно огромное, а волны каждую секунду застывали на месте, становясь то шипами, то гребнями. Солнечные лучи, отражаемые волнами в центр озера, будто затвердевали там, превращаясь в паутину из золотого света. Паутину, не доходившую до центра вод.
Продолжалось это несколько минут. До тех пор, пока внутренняя сфера не стала полностью золотой, а волны не поднялись на сотню метров в стороны.
И тогда шар лопнул. Разлетелся мириадом сфер от кулака до тролля размером.
И все они брызнули вниз. И в стороны.
Шары прыгали по крышам, барабанили по мостовой, скользили по стенам, пугая редких прохожих, чья воля была сильнее воли остальных. Прыгали – и уносили с собой сгустки тумана, запечатывая их в себе солнечным светом. Прыгали – и счищали серость со зданий и улиц, возвращая краски обессиленному Лемминггарду. Прыгали – и звонкий звук их шлепков пробуждал звуки города, утопающего в безволии.
Шары прыгали. Шары приносили обратно всё то, что забрала Завеса.
Шары прыгали к Замку Леммингов.
– По крайней мере, задание своё ты выполнил, – скептически проговорил Аяльф, сложив руки на груди, и свысока посматривая на ненаследного графа.
– Ага. И улицы помыл. Теперь ты самый быстрый в Эльдингнуме дворник. – Барти заржал. Снова или опять – без разницы. Смех гнома Тобольда почти не напрягал.
– Кое-кто сейчас станет гномом с самой оторванной бородой в Эльдингнуме, - зловеще пообещал Тобольд, поигрывая Кинжальчиком отваги обречённых.
– Не-не-не, на лавры Сокса Сассекса я никоим образом не претендую. – Гном насмешливо улыбнулся и предположил: – Если, конечно, кой-кто из моих знакомых графьёв не собирается последовать примеру Роттера Свандейла.
Граф сглотнул. Пытаться убить отца он и не собирался. И даже ни разу не думал о подобном! Он ведь искренне любит папашечку, отправившего его в Академию Саабласа, а не в Стихирию, как двух братьев и младшую сестру. Он ведь указал в завещании всех, даже огнекотика Блайзи. А его – нет. Это отец каждый вечер читал ему в детстве сказки, а не няньки, которые просто закрывали его во тьме спальни и уходили по своим делам.
Так что своему отцу он желает только хорошего. И доброго. И счастливого.
– Вижу, вы даром времени не теряли.
Тобольд молниеносно оглянулся.
Ну да, так и есть: Норринон здесь, явился, когда его не ждали.
В тёмно-зелёной броне, на лбу – обруч из серебра с тремя редкими на вид камнями. Баргрант точно знает, что это за камни, но спрашивать у него, признавая свою неосведомлённость? На ногах – сапоги с зелёным отливом. Такими и тролля запинать можно. За плечами – чёрный плащ с оторочкой из шкуры снежных волков. Рядом с ним, за правым плечом, покачивается дин’анойр, слева мерцает призрак меча.
И столько добра и сердечности во взгляде, что от них удавиться хочется.
– Озеро Глаххеля Безумного, я полагаю? – спросил Тысячелетний, проводив взглядом огромный шар, подпрыгивающий по улице Свежей жести.
– Д-да? – вот и всё, что смог выдавить из себя Тоб.
– Это не оно. Вернее, не только оно. – Норринон глубоко вздохнул, закрыв глаза. – Завесу МакРитторена вы сняли. Этого я от вас ждал. Но всё остальное… – снова вздох, не менее глубокий. – Сейчас мы летим в замок. Предстоит серьёзный разговор.
И он быстрее ветра полетел к Твердыне Элнеалла.