Беллкор, различные места и остров Ноос, Закатный океан
[1]
Выложенный шестиугольными плитами камнестали, Прямой путь подобен мечу, что положили на земли Маналита: столица – рукоять и перекрестье, город Переправа с разводными и магическими мостами через реку Лома – острие. Созданный по замыслу манарха Гриклита на заре Тысячелетней войны, созданный совместными усилиями магов и простолюдинов, он по праву считается одним из чудес света. Наряду с Нексусом, наряду с крепостями Кристального пояса, наряду с первым лабиринтом Преора. Но теперь замышлено небывалое, замышлено воистину чудо: стройка, которая продлит Прямой путь через сушу и море на север до Тёплой Гавани и на юг до Водораздела. Она уже начата, но сложно сказать, сколько продлится – быть может, десятилетия, быть может, века, уж слишком непростая задача. Однако же будет, обязательно будет закончена, и тогда у Великого Хребта и Великого Рифа появится третий брат – Великий Прямой путь.
– Как вы и просили, советник, отчёт по зомби-рабочим, – ежедневное утреннее совещание у Триптофана, один из мастеров протягивает накопитель.
– Давно пора, – говорит советник, принимая маленький костяной прямоугольник, отмеченный эмблемой Лиги.
– Просто нужно было уточнить некоторые результаты, – спешит добавить мастер. – Так бы справились ещё раньше…
– И что по результатам? – спрашивает Триптофан нетерпеливо. – В первую очередь меня интересует форма, признанная самой производительной, затем наиболее устойчивая, затем наиболее безопасная.
Мастер на мгновение замирает – переход в Эфир, чтобы свериться, затем докладывает:
– Древорукие зомби по всем трём пунктам. Наилучший результат отмечен при работе в связке с машинами модификации «крот».
– Хм, прелюбопытно, – Триптофан потирает мочку уха. – Что же, тогда нам нужно как можно больше таких зомби и как можно больше таких машин…
Расширение Прямого пути лишь одна из строек: возводятся новые города, прокладываются новые магистрали, полным ходом идёт подготовка к освоению Салмы и ближайших к Унике планет. Цена элария за последние пять лет выросла вдвое, ибо всё большее и большее значение обретают машины на его основе, так называемые разумные машины. Когда-то крупнейшим месторождением был кряж Элар, также известный как Сердце Синглии, откуда, собственно, и пошло название металла, теперь это местность Вирдигрис в Драконьих горах. Работа здесь кипит и днём, и ночью, на ведущих ролях машины, предоставленные огненными цвергами: щелкуны-прокладчики, плавильные инферны, червегрузы.
– Уж простите, госпожа советник, но я, если надо прямо, то и говорю прямо! И что хочу сказать: боятся люди этих цверговых образин, силой приходится загонять в шахту. И не на пустом месте боятся, скажу я вам, только взгляните, какое безобразие эти, того-этого, щелкуны здесь устроили! И бригаду сожрали, и ленту транспортную сожрали, даже от сортировочной машины кусков пооткусывали! Тьфу, нечисть…
Алинда с проверкой на участке, где произошла авария, перед ней смотритель за безопасностью. Похож он больше на каменного голема, нежели на человека: огромный, лицо в копоти, да ещё облачён в панцирь защитного костюма.
– Похвально, что не боитесь говорить прямо, – кивает госпожа советник. – А как же артефакты-ограничители? Не сработали?
– Да не помогают они, артефакты эти, – с досадой отмахивается смотритель, – разве что задержать, да и то ненадолго.
– Хорошо, маги комиссии разберутся, в чём тут дело, за их работой прослежу лично, – говорит Алинда. – Пока же помочь могу только одним: повышением надбавки за риски…
На фундаменте Северного Союза стремительно поднимается новое государство – Магический Союз, или же Магистан. В качестве столицы была выбрана главная из крепостей Кристального пояса, Корус. Впрочем, с некоторых пор это уже не крепость, а первый из магополисов, стратегических центров людской магии. Советград – такое он получил имя, быть оплетённым коконом новостроек предстоит ещё долго, но придёт день, когда из кокона появится бабочка, полная красоты и мощи. Сам Совет занимает кристальную цитадель, которую за схожесть формы столичные жители нарекли Иглой. Концентрическими кругами от Иглы расходятся три кольца крепостных стен, идеально гладких, до зеркального блеска. Один от другого уровни города отстоят на треть высоты Иглы, своего рода горные уступы, чем уровень ниже, тем, соответственно, он шире. Уровни так и называют, кругами – Первый круг, Второй и Третий, счёт от цитадели.
– Как вы, госпожа советник, несомненно, знаете, слабое место кристальных крепостей в том, что время от времени они обновляются, – правый глаз у маг-архитектора Вассиана механический, вместо пальцев левой руки насадки с различными инструментами. – А теперь спросите меня, в чём исключительность крепости Корус – давайте-давайте, прошу вас!
Что с ментальным телом, то есть разумом Вассиана не всё в порядке, Стелла поняла ещё при первой встрече, спрашивает с покорностью:
– И в чём же она, исключительность Коруса?
– А в том, госпожа советник, – маг-архитектор воздевает зубило, занимающее место указательного пальца, – что цитадель Коруса обновлениям не подвержена! Глубинный алхимический анализ кристального вещества полностью подтвердил мою гипотезу!
Благодаря исследованиям Вассиана Стелла знает, что сердечник цитадели проходит через всю крепость, под крепостью же разветвляется гроздьями кристальных корней. Кем-то из древних корневище это было преобразовано и превращено в сложно устроенную систему помещений, едва ли не лабиринт. Именно там будут размещены модули ментального реестра – лучшего места просто не придумать.
– Отлично, – кивает Стелла, – но есть ли тогда возможность кристальное вещество просверлить?
– Есть, конечно же, есть, но только инструментами цвергов. Времени, как понимает госпожа советник, это займёт много, и диаметр отверстия не больше, чем вот у этого сверла, – маг-архитектор демонстрирует насадку на месте мизинца.
Госпожа советник всё прекрасно понимает, потому согласна ждать, согласна на маленький диаметр. Когда Игла будет просверлена от кончика до основания, место в канале займёт ещё одна, но уже элариевая. Она-то и станет основой защиты Советграда, опорой под магический купол, способный накрыть весь город. На неё же обопрутся информатории, как только соединительная линия между модулями ментального реестра и Нексусом великого книгохранилища будет завершена. И ещё множество задач и функций, речь о своего рода оси, вокруг которой будет вращаться мир новой эры, эры объединённых людей.
– Действуйте, господин Вассиан, – говорит Стелла с жаром, с искрами в голосе, – ваша задача была, есть и будет оставаться приоритетной до самого своего завершения!
[2]
Советник Лим в порту Галавы инкогнито, растворился каплей в бурном людском море. К плащу с широким капюшоном прицеплено несколько хитрых заклинаний – как оберегают, так и отводят окружающим глаза. Даже служителям магического надзора отводят, у каждого из которых по дополнительному глазу в виде элариевого значка, прикреплённого к бронекостюму. Такая уж у магзора эмблема – синее око в кольце восьми звезд. Вот и один из них, столпов правопорядка, проверяет вереницу груженных с верхом муравьищ, проводит жезлом над клеймами ментальных знаков.
– Клянусь, ничего запретного! – прижимает руки к груди сопровождающий, и сам немного похожий на муравья, – только разрешённый товар, только разрешённые максиформы!
От действия жезла у Лима звенит в голове, опасается, как бы звон этот не услышал и магзиратель. Он, советник, и боится? Да, похоже, что так. Мир уже не тот, как и сам Лим, сходят на пару с ума. Медленно, но, кажется, неотвратимо.
– Да, всё в порядке, – гудит из-под щитка служитель магического надзора, – можете следовать дальше.
И они следуют, подобострастный погонщик муравьищ и скрытый от посторонних глаз советник. На правом большом пальце у Лима перстень с синим камнем, прислоняет ко лбу, чтобы унять звон. Камень помогает, но не так хорошо, как море – море помогает былому мореходу лучше всего. Впрочем, не бывает былых мореходов. Потому он и здесь.
Обогнув зону погрузки, Лим выходит к одной из внешних стен пристани, поднимается при помощи заклинания воздушной левитации на гребень. Как хорошо, как же славно – вливай силу, Ветер, вливай! Гавань со стены предстаёт как на ладони: вон он, маяк, а там – башни надзора, тоже подобные маякам. «Почему их так много, этих треклятых башен, – думает Лим, – почему с каждым годом всё больше и больше?..»
Тихоголосая Злата в это самое время на южной окраине леса Вышегор, тоже смотрит на надзорную башню, вернее на то, что от башни осталось.
– Никаких сомнений, действовал элементаль Плазмы, – рокочет Радко, один из её приближённых. – Охваченная раскалённой субстанцией, башня, можно сказать, сгорела, как дерево.
Там, где была башня надзора, теперь лишь оплавленное кольцо основания, окружает его пепелище. «Плохие новости, – думает Злата, – скверные. Ведь создать элементаля способен лишь эксперт в области стихийного волшебства, а все такие эксперты либо с нами, либо их больше нет. Неужели упустили кого-то, проглядели?»
– А дальше начинаются странности, – продолжает Радко, – так как помимо стихийного слоя в исследуемом заклинании есть и слой Сопряжения…
– То есть комбинация, в которой совмещено несовместимое, – шелестит Злата, бледно-розовый язычок пробегает по тонким губам, – чего-то подобного я и ожидала.
– Чисто теоретически такое возможно, – пожимает могучими плечами Радко, – но даже не знаю, какой силы должен быть маг, чтобы удержать в одном заклинании и стихии, и чары Сопряжения.
С минуту госпожа советник молчит, напряжение проступает на щеках двумя крохотными пятнами румянца, затем следуют слова:
– Дальнейший ход работ по категории «Мантикора». До поры, пока не увижу полного отчёта по структуре чар, исследования приостановить.
– Понял, – склоняет голову Радко. – Тогда мне нужно отдать срочные распоряжения.
– Отдавай, – Злата поводит тонким запястьем, – а потом подготовь походную капсулу к передаче, свяжусь с Энио…
А в это самое время, в Энио, Утли говорит Цирцу:
– Весьма и весьма любопытно. Пока не знаю как, но, кажется, совершённый здесь побег и взрыв башни в Вышегоре связаны.
– Об этом нужно сообщить Злате, – говорит Цирц.
– Обязательно, – кивает Утли. – Свяжусь с ней, как только закончим здесь.
2093-й год от Разделения стал годом Ментального бунта – катастрофы, в которой Магистан, этот исполин среди государств, едва не погиб, только-только успев родиться. Однако же не погиб, как не погибли в большинстве своём и те, кто стоял у истоков восстания, охватившего ойкумену – слишком ценны они, как контролёры, так и ментаты. Разгорелся бунт из-за ментальной реформы Сарагона, согласно которой каждый человек, способный к ментальному волшебству, должен быть отмечен ментальным знаком и занесён в ментальный реестр. Вследствие Ментального бунта и был учреждён магический надзор, сердцем его стал созданный Сарагоном артефакт, известный теперь как Покров. Первоначальной задачей Покрова был контроль ментального волшебства, теперь поле действия расширено и на другие области магии.
– Желаете осмотреть все камеры? – голос у старшего смотрителя неприятный, скрипучий, вид не лучше, да и ведёт он себя вызывающе.
Цирц раздумывает, как бы выглядел этот клоп, начни он ему доля за долей градуса подогревать кровь, но отвечает спокойно:
– Да, все камеры, из которых умозаключённым удалось бежать.
Они с Утли в проверочном блоке, пол того почти полностью занимает диск диафрагмы, сложенный из металлических лепестков.
– Хорошо, – говорит смотритель, – сейчас отдам команду на транспортировку первой из тех камер. Как только она достигнет блока проверки, откроется диафрагма и поднимутся ограничители, так что будьте, пожалуйста, осторожны, не заходите за линию...
Подготавливая ментальную реформу, Сарагон подумал и о месте, где задержанные контролёры и ментаты будут находиться, пока им не поставят ментальный знак. Роль эту сыграли сферы, которые огненные цверги используют для каких-то своих нужд, лишь слегка измененные. От цвергов же перекочевало и название: сферы контроля. Покинуть такую камеру задержанный не может, каким бы сильным ни был его разум, и как-то быстро прижилось словечко – «умозаключённые». Размещён комплекс с подобного рода арестантами недалеко от штаб-квартиры магического надзора, в пригороде Энио. Большую часть сфер контроля по-прежнему занимают люди, способные к ментальному волшебству – кто попытался взломать знак и отбывает за это срок, кто ждёт своей очереди на установку, а кто лишился разума и устранён от общества. Визит же советников вызван тем, что трём умозаключённым удалось совершить побег – то, что до настоящего момента считалось невозможным.
– Со всей определённостью, башня в Вышегоре не была основной целью, – говорит Злата, – она лишь отправная точка для удара. Очень похоже на пращу, при помощи которой метнули камень.
– То есть били по Покрову? – уточняет Утли.
Как одна волшебница, так и другая в защитной капсуле, а значит защищён и разговор. Обстановка Менталом смоделирована следующая: два просторных кресла, изящный столик между, на нём диск для игры в узор с расставленными фигурами.
– Да, именно что по Покрову, – лицо у Златы неподвижное, застыло камнем, зато трепещут пальцы, теребят кружевной платочек. – Всему Совету нужно увидеть заклинание, которым был нанесён удар, но особенно тебе. Оно комбинированное, вот только скомбинированы в нём не стихии.
– Поясни, – просит Утли.
– На первый взгляд, это всего лишь элементаль Плазмы, – говорит Злата, – но энергия его взята для работы на уровнях Астрала и Ментала.
– То есть совмещено несовместимое, – кивает Утли, – чего-то подобного я и ожидала.
– А что у вас? – спрашивает Злата, – удалось установить причину сбоя?
– Да, – следует ответ, – ты только что её назвала.
В один миг Злате всё становится ясно, недоумевает, как сама не поняла: взрыв башни вызвал сбой механизмов Покрова, благодаря ему трём умозаключённым и удалось бежать.
– Выходит, у нас появился сильный враг? – спрашивает она. – До такой степени сильный, что сумел отыскать способ освобождения умозаключённых? Как же мы могли такого пропустить?
– Не могли, – Утли берёт с диска фигуру, крутит в пальцах. – А значит ответ прост: заклинание создано не одиночкой, а группой, вроде артели предметных магов, и сила их в одном и только в одном – в новом способе комбинирования. Верь мне, мы найдём их, по этому новому способу комбинации и отыщем, и заставим пожалеть, что бросили вызов Совету!
[3]
В усыпальницу они превратили грот в восточной части острова, где Регана нашла когда-то стилет и другие вещи, принадлежавшие последователям учения Трёх Граней. «Как же давно это было, – думает прозванная Гарпией, – как же давно...» Волшебный источник теперь бьёт в другом месте, от грота шагах в тридцати, по-прежнему над ним рой колибри, по-прежнему у Реганы желание их уничтожить. «Да-да, – усмехается она мысленно, – есть узлы в узоре, развязать которые не под силу и времени».
Ментальное тело Сарагона разрушалось долго, разрушалось страшно, сложно представить, что было бы, не свяжи он себя узами ментального знака. Хотя и они, эти узы, в какой-то момент начали трещать, расползаться, из зазоров тянулось безумие – тянулось к тем, кто находился рядом. Понимая, что лучше уже не будет, а как раз наоборот, Регана, Самшит и Аристарх приняли решение, далось оно им нелегко. Способ умерщвления выбирали тщательно, чтоб без мучений и без последствий, в итоге выбрали мефрит. Используя его, некромант разорвал связи между астральными узлами Сарагона, и механизм смерти был запущен.
– Саркофаг проверил, всё в порядке, – говорит Самшит, подойдя к Регане, – ни через Сущее, ни через Эфир эманациям не проскользнуть.
– Есть в этом что-то жуткое, – отзывается волшебница, – оставаться опасным и после смерти, ещё на долгие и долгие годы оставаться.
– То-то и оно, милая моя, то-то и оно, – кивает некромант. – Считал и считать буду: нет мага более опасного, чем ментальный маг.
– И всё же с Сарагоном, признай, я не прогадала, – говорит Регана.
– Ай, не скажи, – морщится Самшит, – не нравится мне то, на что этот безумный нас обрёк. А самое неприятное, что и выбора он нам не оставил…
Как бы быстро ни ускользало время, сколь стремительно ни ускользал бы разум, план по превращению Нооса в аналог Блуждающего острова Сарагон осуществить успел. План грандиозный, своего рода памятник, воздвигнутый ментальным магом уходящей своей силе. Гибкий лабиринт Жемчужины послужил этому монументу пьедесталом, каркасом – ноонит, отлит же он был из маналита и элария, с вкраплениями самоцветов-усилителей, с вкраплениями артефактов. Созидая, Сарагон использовал весь спектр своих знаний: людская премудрость и то, что почерпнул у цвергов, взятое у саламандр и то, что удалось выведать у драконов. Средоточием же системы стал строенный модуль управления, которому ментальный маг дал короткое, но ёмкое имя: Куб. Как только он будет запущен, остров изменится, вместе с ним изменятся Регана, Самшит и Аристарх. Потому с запуском Куба и не спешат – к чему, если впереди – вечность?
– Прощай, брат контролёр,– Аристарх переводит рычаг, и сложный механизм запечатывает грот. – Да осияет свет твой разум по ту сторону черты!
– Однажды и нас вот так, – Самшит всё ворчит, – поместят в саркофаги и запечатают. Да только уже не люди, а его разумные машины, и не мёртвыми, а живыми…
– Перестань, – укоряет Регана. – Прекрасно же знаешь: с переходом Куба в активную фазу мы и сами станем не чем иным, как разумными машинами.
– Так-то оно так, – отзывается некромант, – но лично мне от этого не легче.