|
Глава 12.
- Какие фокусы?- хором спросили удивлённые тётки.
- Так что ты там такое увидел, что вышел с эдаким лицом?- удивилась мать.
- В том-то и дело, что ничего,- растерянно произнёс колдун.- Сам не знаю, как такое может быть.
- А может, ты просто не так силён, как рассказываешь?- спросила тётка Ульяна.
Цыган вспыхнул быстрее пучка соломы, брошенного в огонь.
- Это Я-то?!- заорал он.- Да я, чтобы вы знали, сильнейший скреннер от Аланхоэля до Краесветских гор и от Асгарда до Каджетии! И с языческих времён, между прочим!
- А откуда ты знаешь, что сильнейший, если никогда здесь не был?- спросила мать удивлённо.
- Чувствую. А скреннеров чувства не обманывают.
- А правду говорят, что есть колдовство, не позволяющее видеть?- вдруг негромко спросила сидящая на лавке тётка Анна, поднимая на мага глаза.
- Увы, но есть. Ритуал Вырывания Глаз он называется. Но я не думаю...
- К-какой ритуал?!- побледнел Михаил.
- Вырывания Глаз. Это когда с соответствующими заклинаниями кому-то, связанному, вонзают кинжалы в глаза. После этого можешь делать что хочешь, ни один скреннер тебя не увидит. И всё, что ты когда-либо сделал, тоже.
- Джанго, давай не при детях,- предостерегающе подняла руку мать.
- Только ритуал этот можно совершить лишь с помощью колдовской книги, а книга та лишь у Батория и у ведьм есть,- вдруг ошарашил всех гость.
- Тогда как же...- начала было тётка Ирина.
- Вот и я сам хочу знать, "как же". И чувствую, мне здесь работы хватит.
- Да, небось хватит и ещё останется,- кивнула мать.
- А Баторий не может?- спросила тётка Ульяна.
- Не может. Книга только в пределах своей страны действует.
- Час от часу не легче,- вздохнула тётка Ефросинья.
- А на месте ты не можешь посмотреть?- спросила тётка Ирина.- Я слышала, что и на месте тоже можно!
- Можно. И помешать этому нельзя, в отличие от чтения в воде. Так что считайте, что я уже всё увидел,- и с этими словами цыган обернулся стрижом и во мгновение ока вылетел за дверь, только перья мелькнули.
- Эй, куда?- метнулся было за ним Афанасий Нагой. Но где там!
- А вдруг он не вернётся?- с тревогой спросил Михаил, подняв глаза на Волка. но тот его успокоил, покачав головой.
- Вернётся как миленький. Ты у него Ошейник Подчинения на шее видел? Если не вернётся к туркам с Копьём, может попрощаться со своей головой.
- А как они могут такое сотворить, если он далеко?- изумился Михаил.
- А какая разница, далеко или близко? Не явится он в нужное время назад, турок, который надевал ошейник, сожмёт руку- и поминай как звали.
- Ой, какие страсти-то творятся!- испуганно прижала руки к груди тётка Анастасия.
- А при чём тут турки, если он из Империи?
- Из Империи, да не той. Он сам говорил, что из Османской. Да и Болгария уже века как под турками.
- Да, Баторий, скотина, продал её туркам,- недобро сверкнул чёрными глазами Вронский.- Надоело, видишь ли, что они бунты против него поднимают!
- Да его вообще убить надо,- зло проворчал Волк.- И как только Бог его терпит?
- Так на то и щука в море, чтобы карась не дремал,- глубокомысленно заметила тётка Анна.- Погрязли в грехе, попустительствовали Ивашкиному злу, вот Господь и позволяет упырям существовать. И нападать на нас.
- А как было не попустительствовать, если у него в опричниках одни псы-оборотни служили?- возразила тётка Анастасия.
- Нашла, кого бояться. Где ИХ сила и где НАША, сама подумай!
- А ты, Миша, о чём задумался?- спросила мать, привлекая к себе сына и ероша ему волосы не по-женски широкой ладонью.
Михаил ответил не сразу. Сказать ей, что он боится, что гость всё-таки не вернётся, несмотря на все уверения Волка? Или что настораживает возможность пограничного дозора вот так вот легко пропустить лазутчика? Хорошо, этот хоть не врагом оказался (пусть Копьё забирает и турки им подавятся), но кто сможет поручиться, что завтра все турки разом (или, не дай Бог, упыри) здесь не окажутся?
- Мама, а почему у нас птицы границы охраняют?- спросил он для того, чтобы хоть что-то ответить.- Разве не все они в Птичьих Землях живут, кроме воронов?
- Царь их, тот, что с басурманским именем...
- Рейвен,- подсказал Вронский.
- Да, он самый. Он их одолжил. У нас же соседи какие- ой! А царь, как нарочно, человеческого рода! Это тебе не Наран-Аслан в Каджетии, куда только самоубийца сунется... Да и земля у нас больно обширная, а сильных колдунов мало. Да и не можем же мы на границе вечно жить. А если Баторий, не дай Бог, нападёт, кол ему в грудь, пока доскачем до границы, он уже нас завоюет, глазом моргнуть не успеем. А птицы, которые в дозоре служат, на десять вёрст видят, успеют хоть нас предупредить в случае чего.
- Да и НЕЗАМЕТНО мимо них не проберёшься,- подхватила тётка Анна.- Не все же, к счастью, такие умельцы, как наш гость.
- А ну как он найдёт способ снять ошейник и не вернётся?- снова завёл свою песню Михаил.
- Да что ты заладил одно и то же, как кукушка?- возмутилась мать.- "Не вернётся", "не вернётся"... Затвердила сорока Якова одно про всякого! Вернётся как миленький, куда он денется? Вот увидишь!
Но, вопреки её уверениям, колдун так и не явился. Три дня Михаил честно прождал его, но к вечеру уже никакого терпения не было. Ну где его лешаки носят?!
Хотя что ещё делать, как не ждать? Если только выбраться потихоньку и на улице посмотреть...
Да пёс возьми, да всё, что угодно, делать, только не сидеть сложа руки! Ибо сил уже ждать никаких нет!
Когда было нужно, Михаил умел ступать тише своего предка Фёдора Кошки. Поэтому из дома он выбрался незамеченным.
Всё село Клин мирно дремало. Только в лесу возле деревни кто-то звал корову, понося её на чём свет стоит.
Михаил покачал головой. Нашёл, когда по лесу шататься, дурак! Волки не сожрут, так лешего увидит, а это ещё хуже! Вроде здесь не Империя, а по ночам тоже такие страсти водятся, что как увидишь, так тут и помрёшь!
Он бы её ещё на кладбище искал, дурак... Тогда точно и лаптей бы к утру не нашли!
Да-а, а Клин- это точно не Москва. Там хотя бы можно было жить, а тут?
Михаил с презрением оглядел убогое село. Нет, не Москва даже близко. Там дома в два жилья были не редкостью, а тут в два только их собственный боярский дом, а у остальных всех в одно. Да и живут здесь одни люди. Кроме своей семьи и соседской девочки, больше Михаил никого здесь не видел.
А когда увидел, было уже поздно.
Почуяв неладное, он обернулся, словно под руку кто толкнул, но сделать ничего не успел. Хотел было закричать, но один из приближавшихся бородатых злодеев, с мешком в руках, оскалился и провёл большим пальцем себе по горлу. Пришлось молчать. И молиться про себя, чтобы худа не случилось.
Михаил попятился и упал навзничь, споткнувшись. И со страхом в глазах смотрел на приближающихся недругов. А в следующий миг те уже накинули ему на голову мешок, связали и куда-то понесли.
И очень скоро выяснилось, куда. В старую заброшенную избу на окраине села, чудом не сгоревшую. Там антихристы вытряхнули его из мешка, поставили на колени и один из них произнёс со злодейской улыбкой:
- Ну что, Кошкино отродье? Не быть роду Романовых на русском престоле!
И занёс над головой пленника нож, тускло блеснувший в полумраке избы.
Михаил понял, что спасения нет...
|