Первым делом семья конунга переехала в недостроенный дворец. Хорошо, хоть ещё было лето и поэтому можно было не беспокоиться за щели в стенах и просвечивающую крышу. Остановка проще некуда, мебели почти нет, и Мариса крайне нервничала. Встречая мужа, она неизменно начинала с упреков, и договаривались до предложения вернуться.
– Если хочешь, можем вернуться в терем.
Мариса осекалась и снова замыкалась в себе. Терем Гостомысла после смерти ребёнка повергал её в ужас.
– У нас всё будет, – повторял Рорик и гладил расстроенную жену.
Время лечит. Рано или поздно молодость возьмёт своё и Мариса вернётся. Хуже всего было то, что Рорик действительно любил жену и не знал, сможет ли когда-нибудь простить себя. Она ведь была как цветочек – простой полевой цветочек, яркий, приятный в своей юности. А он просто пришёл и сорвал, по праву сильного, потому что мог. Засушил, испортил, загубил.
Жаловались все, не отставал и Гостомысл.
– Строительство почти закончено, – начинал старейшина. – Пора бы уже вернуть собственность хозяевам. Даже мне не хватает рабочих рук, чего говорить о других.
– Сначала они достроят ещё одну крепость. Мы защитились только с севера, пора бы обезопасить Ладогу и с юга.
Старейшина схватился за голову.
– Ещё одна крепость?
Рорик нахмурился, показывая, что разговоров на эту тему не потерпит. Неужели этот прохиндей, мошенник, не понимает, что без надёжных стен их вышибут ещё до конца года? Хотя, лично Гостомыслу-то ничего не угрожает, такому будет хорошо при любом вожде.
Местные бурчали. Пока ещё тихо, про себя, перепив лишнего, но общий посыл стал ясен. Уши конунга слышали многое. Шёпоты, прибаутки, призывы, посланные по приречным посёлкам. Он знал, что пока силён, ему ничего не угрожает. Но так же понимал, что такое положение дел сохранится недолго. На соратников тоже нельзя было положиться.
Хороший воин на вес золота. Но где же его взять? Закон прост – подобное тянется к подобному. У кого люди есть, тому и прибавится, кто один – одним и помрёт. Оставшись без соратников, в изгнании, Рорик набирал всех подряд. Некоторые из них, не стоили и медного горшка.
Первыми расползлись южане. Не найдя в Ладоге добычи, значительная их часть тем же путём вернулась домой. Кое-кто, особенно из молодёжи, осела. Этим, лёгким на подъём, где присел, так и дом. Ладога в этом смысле привечала всех.
– Сколько у меня осталось воинов? – осведомился Рорик у управителя.
Управитель – советник Гунар, дальний родственник Хаккона, замялся.
– Хм, сейчас и подсчитаем. Нас было четыре сотни. Южане ушли. Эрик утонул, Войко повесился. Злой убил Секача и был изгнан. Двое ушли в лес за дровами и не вернулись. Сотня ушла вслед за Асмудом.
– Сотня? – воскликнул Рорик. – Целая сотня? Почему ты сразу не сказал?
Гунар поморщился.
– Ну, вестника встречают по вестям. Мне не хотелось навлечь…
Ничтожество! Трус, слабак! Он ничем не напоминал Хаккона. Рорик сжал кулак, вспоминая, какого упустил человека. Хаккону он был обязан всем.
– Сколько у меня осталось людей.
– Шестьдесят. Плюс минус. Большинство сбежало во время строительства. Не все из нас были готовы терпеть трудности.
Рорик треснул кулаком по столу.
– А ещё передал полсотни Рулаву и всех труллей в придачу! Случись впадение, у меня не останется сил.
Гунар не был героем, но неплохо соображал, когда надо.
– Есть ещё местные. Бойцы может и не лучшие, но несколько лет назад шведов они прогнали.
– Местные, значит, – пробормотал Рорик.