Фрамуга под самым потолком сочилась красным светом от яркого заката. Волошин Сидел за столом уставившись в газету, хотя его взор смотрел куда-то сквозь нее. Ему приходилось по несколько раз перечитывать спортивную заметку, и каждый раз мысли забирали внимание на себя. Наконец, дверь тесного кабинета распахнулась и Мелихова провели внутрь. Сопровождавший госслужащий небрежно подтолкнул Мелихова, указывая ему на свое место. По недовольному лицу конвоира легко читалось, что срочный вызов Юрия на очередное обследование ему совсем не по душе. Дверь кабинета с грохотом захлопнулась.
- Днем тебе как-то не работается? - зевая, спросил Мелихов.
- Вечером хорошие мысли чаще голову посещают. И потом, за ночь я все могу позабыть.
- А ты записывай, чтоб не забыть. - Хитрый взгляд стрельнул в сторону Волошина. Тот постарался максимально проигнорировать колкость, оставаясь невозмутимым.
- Как поел? Порции сытные?
- Хватает. Чего же ты хочешь?
- Юра, мне одна мысль все покоя не дает. - Волошин буквально откинул злосчастную газету в сторону. Он машинально погладил свою аккуратную небольшую бороду, будто повторяя давно заготовленный текст, затем, чуть поддавшись вперед, продолжил. - Допустим и вправду существует судьба. Пускай наш путь предопределен, и все давно решено за нас. Как жить. Что делать. Куда идти. Все прописано. Тогда скажи мне, возможно ли изменить свою судьбы? Действовать против нее?
- Это сложный вопрос.
- От чего же? По мне довольно просто: да или нет.
- Думаешь, когда я впервые увидел свою жизнь, я не задался им? Когда осознал каждый свой шаг, считаешь не возникло желания проверить? Все знания о судьбе, о жизни и возможной в любой момент смерти появились не сами по себе. Я понял все путем многих проб и ошибок. Но изначально мне хватило ума не экспериментировать над собой.
- И что ты выяснил?
- О, много чего. Это было время открытий.
- Мелихов! - Волошин перебил его, и нарочито четко, выделяя слова, повторил вопрос. - Можно ли изменить судьбу?
- Однажды я захотел это выяснить. Мне довелось познакомиться с одним человеком. Я видел его судьбу. Кажется, его звали... - Мелихов издеваясь тянул время, чувствуя как сильно Волошин желал разобраться. - Виктор. Да. Вроде бы так. Его ожидала не долгая жизнь. Я познакомился с ним, когда ему только стукнуло двадцать семь лет. А через месяц его ожидала гибель. И как я видел, погибнуть он должен был в автокатастрофе. Тогда я взял его под опеку. Я захотел спасти ему жизнь, а заодно и проверить свои догадки. С близился с ним, и всячески старался отвести от злого рока. В назначенный день я как мог препятствовал, чтобы он ни только за руль не садился, а даже приближался к дороге. И каждый раз он находил возможность. Я спрятал ключи от авто. Но у него получилось их отыскать. Я сорвал проводку. Но он вызывает такси. Я подмешиваю ему лекарства, а ему становится плохо и он нуждается в скорой. Тогда я смог убедить врачей оставить его на дому. Они напичкали его кучей препаратов, выдали мне чуть ли не пошаговую инструкцию по спасению людей с того света. И мы пережили этот день. Представь, Виктор выжил. Еще с пару дней я осторожничал и не подпускал его к дорогам. Но вскоре он зажил своей обычной жизнью.
- И что ты видел после? В его судьбе?
- В том то и дело, что ничего. Я подумал, что сопротивляясь, всячески препятствуя, но жизнь все же пошла на уступки. И освободила его. Мне виделось это совсем несложным, требующим лишь терпения. Но все оказалось иначе. Вскоре Витя стал совсем плох. Раньше мне не приходилось с таким сталкиваться. Но еще недавно здоровый крепкий мужик, на глазах угасал, и прежде всего сознанием. Он бредил. Беспричинно кричал. Почти лишился сна.