Гостин оказался небольшим городком, застроенным трёх- и пятиэтажными домами, весьма живописно расположившимися среди холмов на правом берегу реки. Горы вплотную подходили к реке и геологи из первой поисковой партии нашли крупное месторождение сразу нескольких металлов, такое, что постройка металлургического комбината прямо на месторождении вполне себя оправдывала. Рабочие частью прибывали из Москвы и окраин, частью жили в Гостине поэтому в городке чьи жители могли предъявлять платёжеспособный спрос на самые разные товары процветала торговля. Для Прошина и Ко это была возможность приобрести по сдельной цене всё необходимое в путешествии.
Они сняли номер в недорогом мотеле прямо возле городской пристани.
- А дальше? – спросил у Смита Иван. – На самолёте? Я вроде видел здесь что-то такое...
- Нет, парень, - усмехнулся Смит, - дальше пешком.
- Как это пешком?! – возмутился Джангулян. – У меня же дети!..
- Профессор, - терпеливо сказал Смит, - мы никому не сможем объяснить, что это за странная компания собирается на Север. Именно потому, что с нами дети, люди станут задавать вопросы, а там и до Безопасности недалеко.
- Боюсь, он прав, Геворг Арамович. Но, Джон, это будет очень медленно, - сказал Прошин.
- Это неважно, - отмахнулся верзила. – Пойдём потихоньку, с привалами и перерывами, малого будем нести по очереди, девчонка дойдёт сама. Если наш маршрут вычислили, СБшники будут здесь в течение дня, перероют всё и нас найдут. Какой район поисков они могут перекрыть спутниками?
- Да хоть весь континент, - невесело хмыкнул Иван. – Всё зависит от состава космической группировки и от того, что у них в приоритете.
- А точнее? – Смит уставился на Ивана.
- Один-два спутника могут навести в любой момент. Это не сложно: поменять орбиту так, чтобы перицентр был на пятьсот, а апоцентр – на сорока тысячах, вот он и висит над нами почти полдня. Здесь значения могут быть другие, Холт больше Земли, но принцип тот же.
Смит кивнул.
- Ладно, будем надеяться на лучшее. Сейчас давай, собирайся и пошли.
- Куда? – За покупками.
Следующие полдня они болтались по городу, таская в номер то продукты, то одежду. Прошин заметил, что Смит покупал в основном консервы и сублимированные продукты, занимающие мало места и при этом очень калорийные. Купили они и медикаменты: в основном, антибиотики, антисептики, перевязочный материал и несколько видов таблеток от пищевого отравления. Купили охотничью одежду на всех, спальники, палатку, рюкзаки и снегоступы – в лесу всё ещё лежал снег.
- Денег сколько осталось? – спросил Смит у Ивана, когда они, свалив посреди комнаты все покупки, впятером разглядывали получившуюся кучу.
- Двадцать тысяч, - Иван пересчитал изрядно похудевшую пачку банкнот. – Ну, чуть больше…
- Нормально, - Смит протянул руку: - Давай сюда.
Прошин посмотрел на него долгим взглядом.
- Оружие нужно купить, - сказал верзила. – Пойду один.
Иван неохотно протянул Смиту деньги, гигант, не теряя времени, пробрался через разваленную на полу рухлядь и вышел вон, сказав от двери:
- Соберите пока рюкзаки. Через пару часов приду.
Сначала они поужинали. Прошин весь день пробегал за Смитом, и чувствовал себя усталым и разбитым. После ужина - половина банки тушенки, разогретой на спиртовой горелке, горячий сладкий чай - и короткого отдыха, Прошин приступил к укладке рюкзаков.
Начал он с того, что под негодующие вопли профессора и его дочери вытряхнул уже наполовину уложенные рюкзаки их обоих. Среди достижений Ивана числился и сплав по Улуг-О, и несколько пеших походов по Карелии, так что походная жизнь ему была не в диковинку: мог Иван и палатку поставить, и костёр из сырых дровишек разжечь, и рюкзак уложить так, чтобы лямки не натёрли плечи, а неправильно распределённый груз не натрудил спину, при этом никогда не думал, что эти знания ему, космену, когда-либо могут пригодиться.
Вернулся Смит, притащил спортивную сумку, в которой время от времени позвякивало. Посмотрел на приготовления Ивана, одобрительно хмыкнул и, умяв свои полбанки тушёнки с чаем, раскрыл сумку.
Сначала на свет Божий появились ножи – пять штук, даже Араму Смит подал рукоятью вперёд небольшой ножик в брезентовом чехле. У мальчишки немедленно вспыхнули глаза, и он потянул за рукоять...
- Арам! – перехватил его руку профессор. – Смит, вы с ума сошли! Он же порежется!..
- Папа!..
- Перевяжем, - деловито ответил Смит, и профессор осёкся.
А гигант поманил Ивана пальцем и, достав из сумки нечто, блеснувшее воронёным металлом, спросил:
- Стрелять умеешь? Из винтовки?
- Умею, - кивнул Прошин.
- Хорошо, - Джон протянул Прошину карабин со сложенным прикладом, - знаешь, что это такое?
Технический прогресс подарил человечеству множество приспособлений, призванных помочь гомо сапиенсу половчее лишить жизни ближнего своего. С течением времени количество смертоносных штуковин только увеличивалось и кроме банального огнестрельного да холодного оружия появилось множество бесовских диковин, несущих смерть и увечье более прогрессивными способами: бластеры – лазерные пистолеты, станнеры - светошумовые разрядники, игломёты, импульсные винтовки... Но все эти новомодные пепербоксы были крайне капризны в эксплуатации, боялись сырости, грязи и вообще, лучше было не выносить их из тира, хотя для стерильных помещений космического корабля подобное маломощное оружие неспособное пробить обшивку и переборки подходило как нельзя лучше.
Для реальных боевых действий на планете человечество не придумало ничего лучше огнестрельного оружия. При всей кажущейся примитивности, автоматические винтовки обеспечивали самое главное – автономность подразделений, не зависящих от источников питания в космосе или на грунте. Иван повертел оружие в руках, откинул приклад, проверил затвор, тщательно отводя ствол в сторону от людей - за это он в своё время получил подзатыльник вкупе с нецензурными комментариями от приятеля, как раз бывшего фанатом огнестрела.
- Знаю, - сказал он Смиту, внимательно за ним наблюдавшему.
- Ну, хоть это ладно, - видно было, что верзила чем-то недоволен, но высказывать свои недовольства он не стал.
- Давайте уложим рюкзаки, поужинаем и надо тщательно всем помыться, - скомандовал Смит. – Неизвестно, когда ещё сумеем толком принять душ...
Работы им хватило до позднего вечера. В итоге Смит, Прошин и Джангулян получили по здоровенному тюку на хребтины, изящный рюкзачок нагрузили профессорской дочке и даже Арам не остался без поклажи. Мальчуган почти всё это время плескался в душе под наблюдением Дженни, потом его, переполненного впечатлениями, удалось накормить и уложить спать.
Смит взялся за оружие.
- Ружья подержанные, - сказал он Ивану, - поэтому я взял ремкомплект к каждому, масло и по двести патронов на ствол.
- Деньги отдай, - вспомнил Прошин.
Верзила без звука полез в карман и подал Прошину несколько смятых купюр.
- Это всё.
Иван цыкнул зубом, пересчитал деньги и отдал верзиле половину:
- На всякий случай, - Смит кивнул, спрятал деньги и вернулся к своему занятию.
Прошин присел рядом.
- А пистолеты твои где?
- А уних процессор выгорел – очередями-то стрелять… Да и пистолет инструмент тонкий, - Смит выделил слово «инструмент», - его под себя настраивать надо. А здесь всё просто – прицелился да выстрелил.
Он ловко снял затвор, заглянул в ствол оружия и покачал головой, после чего протянул полуразобранное ружьё Ивану:
- Это твоё. Почисти, - и не отстал, пока Прошин не отчистил каждую деталь винтовки до блеска, а потом тщательно смазал весь механизм маслом.
- Магазины только на десять патронов, - с сожалением сказал Смит. – Барабанных там не было, пришлось взять это, по четыре штуки каждому.
Прошин кивнул и спросил:
- Патронов не мало?
- Так на себе тащить. Хочешь – добавим.
Прошин только вздохнул.
На этом укладку снаряжения закончили, перекусили ещё раз, чтобы не ложиться на голодный желудок, по очереди сходили в душ и улеглись спать. Разговаривали мало – каждый думал о чём-то своём, а завтрашний день нёс одни только беспокойства. Долго не могли уснуть. Прошин лежал на своём спальнике, расстеленном на полу, вспоминал Землю, с чего всё началось, друзей, подруг, и раз за разом ловил себя на мысли, что как ни хотел бы рассердиться на ректора Института, который подсуропил ему эдакие беспокойства, рассердиться так и не получалось. Слишком устал, наверное.
С этой мыслью он и уснул.
Смит разбудил их в шесть часов утра. Джангулян и Прошин проснулись почти сразу и без звука принялись одеваться, а семейство профессора чуть было не устроило скандал по причине раннего пробуждения. С трудом удалось утихомирить Арама, объяснив мальчишке, что они идут смотреть птичек и зверушек, а на его сестру Иван и Джон Смит попросту цыкнули, оба сразу. Геворг Арамович недовольно нахмурился, но ничего не сказал и принялся одевать сына, Дженни, заспанная и злая на весь белый свет скрылась в санузле.
Оделись, навьючили на себя амуницию. Смит прихватил сумку с оружием и боеприпасами, оглядел своё воинство и тихо сказал:
- Пошли.
И начался ад.
То есть, ад начался не сразу: Смит и компания прошли через весь город, провожаемые взглядами сотен людей, спешивших на работу.
- Неудобно получилось, - сказал Прошин, - вышли бы вчера, в воскресенье, никто бы не увидел.
- Да, - пробурчал Смит, - но отдохнуть перед дорогой надо в любом случае.
Они вышли из городка согреваемые весенним солнцем. Поначалу идти было нетрудно, возле человеческого жилья лес больше напоминал парк с чистыми тропинками, кое-где залитыми гаревым покрытием, побеленными стволами деревьев и вырубленным подлеском. Первые пару часов Ивану даже показалось, что предстоит им что-то вроде турпохода с элементами «Зарницы» - они мерно шагали по лесу, выбирая дорогу посуше и негромко переговариваясь. Прошин дивился на причудливую форму местных деревьев и листьев на них, Джангулян делился своими знаниями в области местной ботаники, что изрядно смешило Дженни, и она с удовольствием вставляла комментарии, достаточно безобидные, впрочем. Арам носился вокруг них, и все попытки утихомирить мальчугана пропадали втуне.
Потом случились, а вернее закончились две вещи: закончился парк, начался настоящий, дикий лес и закончились силы у Арамчика.
Мальчуган встал как вкопанный, потом сел на землю и стал канючить, размазывая сопли и слёзы по лицу. Остальные члены «экспедиции» сгрудились вокруг него, растерянно глядя на Арама, являвшего собой весьма жалкое зрелище.
Смит и Прошин вздумали было испытать проверенное на Дженни средство, и попросту цыкнули на пацана, после чего неразборчивое хныканье превратилось в истеричный плач, способный за считанные минуты свести с ума взрослого мужчину. Что в итоге и произошло:
- Ну-ка ты, малявка... - Смит угрожающе навис над Арамом и протянул к нему свои ручищи.
Это стало последней каплей для профессора.
- Не смей трогать моего сына!.. – маленький человечек в одно мгновенье оказался возле верзилы.
Прошин, молодой человек ростом выше среднего, был на добрую голову ниже Смита, так вот профессор Геворг Арамович Джангулян был на эту же голову ниже Ивана и сейчас бесновался перед лицом опешившего Джона, словно Моська перед слоном. Геворг Арамович вытащил из-за пояса нож и, держа его на манер столовой ложки, тыкал десятисантиметровым лезвием в сторону Смита, который смотрел на него сначала с изумлением, а потом лицо его исказила животная злоба, ручищи стали подниматься вверх, явно для того, чтобы прихлопнуть профессора как назойливую муху...
Прошин потянулся было к своему ножу, да так и застыл на месте – на помощь к профессору он не успевал, придавленный тяжёлым рюкзаком с поклажей. Дженни испуганно закрыла лицо руками и присела, сжавшись в комочек...
- Привал, - сказал Джон Смит.
Великан усилием воли справился с собой, кивнул Джангуляну, испуганно застывшему перед ним:
- Пожалуйста, извините меня профессор, - Смит сбросил с плеч рюкзак, профессор кинулся к сыну, притихшему, испуганному, и, обняв, стал вытирать чумазое лицо.
Прошин вывернулся из-под поклажи, с наслаждением потягиваясь и осматриваясь по сторонам. Рядом застыла Дженни.
- Обедать пора, Джон, - негромко сказал Прошин.
Смит кивнул:
- Пусть Дженни займётся. А ты иди сюда, - он возился с сумкой, в которой было сложено оружие и боеприпасы.
Смит достал винтовки, одну отдал Прошину, у второй разложил приклад, проверил затвор и, «делай как я», отпустил ремень во всю длину.
- Повесь на шею, - объяснил он Ивану, - стволом вниз, так, чтобы рукоять всегда была под рукой. Возьми патроны, заправь два магазина по девять патронов, чтобы пружина не ослабла. И всегда следи за тем, чтобы оружие было на предохранителе, а в стволе не было патрона. Подстрелишь себя или кого-нибудь из нас – помощи ждать неоткуда.
Прошин кивнул и с неудовольствием подумал, что даже просто носить оружие оказывается нелёгкой наукой.
Они перекусили и ещё минут сорок молча лежали на рюкзаках. Говорить не хотелось, да и каждый из них – кроме Арама, всё ещё переживающего за свою слабость – вдруг осознал, что они, городские жители, чьё знакомство с дикой природой исчерпывалось весёлыми пикниками в благоустроенных кемпингах, очутились в лесу на планете не являющейся родиной для людей. Они были здесь чужими, даже Смит, как ни старался, явно чувствовал себя не в своей тарелке.
Лес был наполнен жизнью. Шумели кроны деревьев, раскачиваемые ветром, перекликались местные птицы, ничуть не похожие на земных, в подлеске вокруг них то и дело раздавалось шуршание прошлогодней листвы или снега, оставшегося с зимы, мелькали тени каких-то местных зверушек, и всё это для пятерых человек казалось враждебным, несло опасность угнетающую разум всё больше и больше. Даже веселые лучики солнца, упорно пробивавшиеся через кроны деревьев, согревая тело не грели душу, если ты точно знаешь, что это светило - чужая звезда за миллионы и миллионы километров от родного тёплого солнышка.
- Так, всё, встаём, - распорядился Смит. – Пацан, иди сюда. Где ваш нож, профессор?
Прошин со вздохом впрягся под рюкзак. Они прошли-то всего ничего, а ноги уже ныли от напряжения и высокие охотничьи ботинки вместе со штанами промокли от талого снега, вопреки уверениям производителей об уникальном качестве продукции.
Арам подошёл к Смиту, насупившись и надувшись, ожидая непременной взбучки. Его отец тем временем ползал по земле, отыскивая нож, которым недавно так рьяно угрожал верзиле.
- Нам надо идти, парень,- сказал тем временем Смит мальчишке. – Твоему папе угрожают плохие люди и надо идти, чтобы они нас не нашли и не сделали твоему папе больно. Ты понимаешь меня?
Арам медленно кивнул.
- Мы пойдём потихоньку, - продолжал Смит, - поначалу будет трудно – но ты же мужчина, ты воин. Ты ведь не допустишь, чтобы из-за тебя было плохо твоему отцу и твоей сестре?
- У меня ноги болят, - пожаловался мальчуган.
- Так это же хорошо, - улыбнулся Смит. – Это они растут и тебе говорят: смотри, как мы быстро растём Арам. Не надо бы так быстро, конечно, но нам не оставили выбора, понимаешь?
Мальчишка ещё раз кивнул.
- Мы пойдём медленно? – переспросил он.
- Да, конечно, - ответил великан.
- А можно, я буду держать тебя за руку?
- Да, конечно, парень.
И они пошли.
Идти стало как будто полегче. Склоны невысоких гор заросли густым кустарником, и эти заросли приходилось обходить. В низинах лежал снег, кое-где подточенный ручьями, и Смит выбирал маршрут так, чтобы, не забираясь на вершины гор, тратя силы на восхождения, идти по склонам примерно на одном уровне. Он шёл первым, Прошин замыкающим, профессор с дочерью в середине, а Арам так и топал, вцепившись в руку великана.
После недавнего конфликта Иван, было, засомневался в необходимости вооружаться. Голыми руками или с ножом он ещё как-то мог потягаться с предводителем их отряда, с оружием же Прошин толком обращаться не умел, кроме того, купленные с рук винтовки, пусть даже смазанные и ухоженные были не пристреляны, и неизвестно как они поведут себя в случае реальной опасности. Однако буквально через пару километров ходьбы, в низине возле бойкой речушки, промывшей себе путь сквозь сугробы тёмного снега, они увидели стаю местных хищников, небольшую, голов на восемь-десять. Люди замерли. Смит и Прошин сняли оружие с предохранителей и передёрнули затворы.
Им повезло – ветер дул в их сторону и животные, покрутившись у воды, скрылись на другом берегу.
После этого пошли ещё медленнее и тише, озираясь по сторонам. Оружие поставили на предохранители и постоянно держали наготове, наводя ствол на любую мелькнувшую среди деревьев тень. Также, не выпуская из рук оружия, ставили палатку, рубили сухие дрова для костра на всю ночь, молча поужинали и улеглись по спальникам, постеленным на ветки местного хвойного дерева.
Смит присел у костра с винтовкой. Прошин, нарубив сухую лесину, присел рядом.
- Будем дежурить? – спросил Иван.
- Да, - негромко ответил великан, - полночи ты, полночи я... Часы есть?
- Есть, - Прошин протянул Смиту свои наручные «Командирские».
- Хорошая штука.
- Надёжная.
Они помолчали.
- Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что нам придётся прятаться вот так, - осторожно сказал Иван. – Ты думаешь, мы выдержим? Тут дикий лес, полно хищников.
- Ну, крупных хищников мало, - возразил Смит. – Да они и ходят поодиночке, а с теми, которых мы видели под вечер, вполне можно справиться в два ствола. А всё остальное... выдержим, наверное. Наша задача, в общем-то, уйти километров на сто на северо-запад, подальше от посторонних глаз, и оборудовать в подходящем месте долговременную стоянку.
- Сто? Много.
- Почему? Десять – двенадцать дней пути, стоит только привыкнуть к темпу ходьбы.
Прошин вздохнул:
- Эх, а я-то думал... Археологическая экспедиция, свежий воздух, то, сё...
- Побыстрее привыкай, парень, - посоветовал ему Смит. – Винтовку почисть.
- Э, да заколебала она…
- Почисть, блин!.. Выскочит какая-нибудь зверушка, а у тебя карамультук заклинит.
Прошин от души выругался.
- Точно, - Смит широко улыбнулся, - и так на каждой стоянке. Ну, потом можешь поспать.
- Вот спасибо…
Следующий день и правда оказался трудным. После ночёвки в палатке они все долго не могли выбраться из нагретых спальников, потом долго растирали затёкшие члены, также долго готовили завтрак и Прошин, кое-как двигавший ногами и руками, с ужасом подумал о предстоящей дороге. Но к его собственному удивлению, стоило им закончить утренний туалет, позавтракать и, навьючившись, прошагать первый километр, каждый из команды беглецов мало-помалу втянулся в ритм и все пятеро зашагали по лесу, обходя горы повыше и переваливая через невысокие холмы с каменистыми навершиями. Смит также возглавлял строй, за его руку держался Арам, фактически задававший темп передвижения, за ними шли профессор с дочерью, Прошин замыкал дефиле.
Поначалу, помня о вчерашней встрече с хищниками, Иван постоянно теребил винтовку, непрерывно оглядываясь по сторонам. Во время ночного дежурства ему несколько раз слышались непонятные звуки в зарослях вокруг костра, а под утро, прямо перед тем, как небо посветлело, он увидел горящие глаза какого-то зверья, стаей окруживших лагерь. Иван заполошно вскочил, взял оружие наизготовку и бросил в темноту горящую головню, собираясь криком разбудить товарищей. Но раздалось слитное шуршание кустарника и хищники, по-видимому, отступили, после чего всякий сон у Ивана пропал напрочь - до того момента, пока не пришлось будить своих спутников, Прошин тыкал стволом винтовки во все стороны, красными от недосыпа глазами высматривая опасность.
Взбудораженный ночным дежурством Прошин и сейчас ждал, что вот-вот из-за кустов выскочат какие-нибудь саблезубые тигры (которых тут не водилось уже пару миллионов лет), всех разорвут и всех съедят. Но шло время, тигры не показывались, зато поклажа на плечах наливалась свинцовой тяжестью, пот ел глаза, и вскоре Иван плёлся в хвосте отряда, с чёрной завистью разглядывая изящный рюкзачок Дженни или маленький сидор Арама. Впрочем, взятый вес примерно соответствовал физическим возможностям, так что легко не было никому.
К обеду Прошин готов был бросить всё и писать книгу «Прощай, оружие!» В своей прежней, нормальной жизни он не прочь был почитать оружейные форумы, посмотреть фотографии какой-нибудь затейливой финтифлюшки калибра 9х19 Пара или ролик про метких стрелков на файлообменнике, вставляя комментарии типа: «А Калаш всё равно рулит». В реальности винтовка оказалась той самой соломинкой, что сломала шею верблюду: дешёвый брезентовый ремень быстро натёр шею, ствол то и дело путался в ногах, мешая идти и невеликий вес карабина воспринимался где-то вровень с бетонной плитой. Кроме того, нет-нет да всплывала мысль о боеприпасах, уложенных где-то поближе к поверхности под клапаном рюкзака - выкинуть бы их, оставить тушёнку и можно расправлять крылья.
Именно так, на каждом шагу проклиная поклажу, пригибающую к земле, горы, скользкую землю, норовящую вывернуться из-под ног и отправить кувырком вниз, наградив при этом травмами различной степени тяжести, группа из пятерых измученных человек – трое взрослых, двое детей – дошагали сначала до обеда, а потом и до ужина. Стоянку оборудовали с удобствами: под высокой скалой на полянке с журчащим ручейком солнце изжарило остатки снега и подсушило за день землю, обступившие полянку деревья закрывали костёр от недоброго взгляда что сбоку, что сверху.
Прошин, снаряженный по дрова, натащил и лапника, и сушняка, соорудив кучу почти в человеческий рост и ещё нагрёб несколько небольших куч окрест под деревьями, чтобы бросив горящую головню можно было подпалить сухой валежник. Это могло сработать против зверей, но про то, что их преследовали люди Смит и Ко намучившись за день и отшагав при этом всего-то километров пятнадцать, успели забыть.
Смеркалось. Дженни закончила возиться с нехитрым ужином, Смит и Прошин разобрали и почистили винтовки: «Мы что, постоянно этим будем заниматься?» - спросил Иван недовольно. Хренова железяка до краёв вымотала его на марше и ещё возись с ней...
- Каждый вечер, - подтвердил его худшие опасения Смит, - и после каждой стрельбы, на отдыхе. Или ты хочешь остаться в дураках из-за собственной лени?
Прошин не нашёлся, что на это ответить, только недовольно покосился на «железяку», мирно стоявшую возле скалы. Смит поставил своё оружие рядом.
- Ужинать, - пропела Дженни.
- Кушать, кушать, ура! – Арам запрыгал на одной ноге – откуда силы взялись! – Чур, мне сладкое!
Арам был послушный мальчик, распоряжения Смита он за редкими исключениями выполнял беспрекословно. Вот и сейчас, балуясь, Арам не намного отошёл от взрослых, как и было ему велено в самом начале их эскапады. Этого «не намного» вполне хватило Холтвистлу, чтобы показать свой непредсказуемый нрав: из-под ближайших к стоянке деревьев хрустнув кустарником, выкатился мохнатый клубок и с рычанием схватил мальчика, повернувшегося к деревьям спиной.
Арам успел только пискнуть.
Все остолбенели, и лишился бы профессор единственного сына, но мальчик не стоял на месте – во время нападения он подпрыгивал и вертелся, поэтому зверь, повалив его на землю, стал перехватывать свою жертву, чтобы сподручнее утащить в темноту. Этих мгновений хватило, чтобы отец Арама сотоварищи принялись действовать.
Джон Смит прыгнул, словно вратарь футбольной команды, пытающийся поймать «девяточку» и вцепился в шкуру зверя, пытаясь стащить его с лежащего мальчика. Ему навстречу щёлкнули длинные жёлтые клыки и зверюга, не выпуская жертву, цапнула великана куда придётся.
Профессор с нечленораздельным криком подбежал к клубку тел и принялся охаживать что ни попадя сухой палкой, которая немедленно сломалась у него в руках.
Прошин схватил горящую головню и, подбежав к сцепившимся намертво противникам принялся тыкать, опять же, куда попало. Ему отвечали рычанием на два голоса, и где-то снизу пищал полузадохшийся Арам.
Дженни...
Девчонка, поначалу растерявшаяся, действовала с истинно женской прагматичностью: Дженни подбежала к стоявшему возле скалы оружию Смита и Прошина, схватила первую попавшуюся под руку винтовку и, наведя ствол, нажала спусковой крючок, мужественно не закрыв глаза при этом.
Оружие видимо решило показать свой характер, и, хотя Смит строго-настрого наказал держать оружие незаряженным и на предохранителе, винтовка звонко бабахнула, вывернувшись у девчонки из рук. Дженни ойкнула и присела, закрыв лицо руками. Её выстрел, тем не менее, возымел своё действие: рычащий и визжащий клубок тел распался и зверь, получив чувствительного пинка от Смита, прихрамывая, скрылся в подлеске.
Профессор кинулся к сыну, Прошин подбежал к скале и схватил винтовку, целясь куда-то в кусты, Смит взял своё оружие, но, оглядевшись по сторонам, плюнул и полез в рюкзак за аптечкой. Дженни вытирала слёзы. Иван ободряюще кивнул девушке:
- Всё уже, иди, посмотри, что там с братом.
И они принялись оценивать ущерб.
Главными пострадавшими были Смит и Арам. Мальчишка, как ни странно, отделался неглубокими ранками от зубов и парой длинных царапин, только сильно испугался, и этот испуг лёгким назвать было сложно – мальчик дрожал в руках у отца, повторяя: «Больно, больно, больно...» Вокруг них суетилась Дженни, обрабатывая ранки. Смит пострадал сильнее: зверюга укусила его прямо в лицо, выдрав кусок щеки, висевший теперь на тонкой плёнке кожи, располосовала предплечье и все повреждения Джона зашивал Прошин, с трудом сдерживая рвотные позывы.
Был и материальный ущерб: клыки и когти превратили в грязные лохмотья одежду мальчика и Джона Смита, и профессору с дочерью пришлось до глубокой ночи портняжить, оставив Прошина дежурить у костра. Иван Владимирович после всех событий стал нервный и, заслышав как-то по-особенному громкий шорох за пределами освещённого круга, не раздумывая, пальнул в ту сторону, переполошив всех лесных обитателей окрест и напугав уснувшего было Арама.
Мальчишка дождался, пока взрослые вернутся в палатку, спросил: «Что там?» - «Спи, всё нормально», - ответила Дженни, улеглась возле отца, который спать ложился так, чтобы дети лежали у дальней стены палатки, на каждой стоянке приваленной кучей веток. Араму не спалось. Молодой организм сразу же приступил к заживлению ранок, залитых вдобавок регенерирующим гелем, поражённые места должны были затянуться новой кожей за считанные часы и весь этот процесс сопровождался постоянным зудом.
Арам повертелся в спальнике, прислушиваясь к лёгкому дыханию сестры, всхлипыванию великана – Смит по ночам иногда плакал, о чём ему никто не говорил. Шумно вздохнул и скрипнул зубами отец. Не спалось и всё тут: чесалось всё тело, пережитое раз за разом вставало перед глазами и вообще, последнее время Геворг Арамович очень мало уделял внимания детям, занятый своими немощами. Профессор был не чужд спорту, не было у него вредных привычек, но устроенный ими променад по сложности приближался к маршрутам профессиональных спортсменов-туристов, так что пройденное компанией расстояние можно с полным на то правом назвать подвигом.
Арам попробовал полежать с закрытыми глазами. Открыл глаза, глядя в полог их убежища. Слышалось дыхание спящих людей, снаружи доносился треск горящих поленьев, приглушённый тканью палатки. Шумели деревья, раскачиваемые ветром.
Мальчишка наполовину выбрался из спальника, потянулся к дальней стенке, туда, где они складывали рюкзаки. Свой рюкзачок он помнил прекрасно, лежал он как раз почти под рукой, так, что оставалось лишь расстегнуть нужный кармашек. Там, под небольшим плюшевым Винни-Пухом...
С самого начала, едва только избежав тесных объятий службы безопасности, все пятеро избавились от мобильных телефонов. Дурных не было - интерстарнет даровал безграничное общение, множество видов развлечений и заработка, но платой за все радости высокоскоростного трафика было отсутствие личной жизни. Мобильное устройство можно было отследить в любой точке пространства, обслуживаемого серверами Сети, при этом не имело значение наличие активной сим-карты в телефоне и состояние аппарата – включено/выключено, сломано/исправно.
Под небольшим плюшевым Винни-Пухом в боковом кармане рюкзачка Арама лежала выключенной небольшая игровая приставка. Отец купил на прошлый день рождения, да впопыхах и забыл про неё, как многие взрослые мужчины забывают дарить приятную для близких мелочёвку, а подарив – и не вспомнят, пока на почту не придёт счёт из цветочного салона, или на рабочем столе ПК не обнаружится самораспаковывающийся архив с новой баймой.
Арам с головой забрался в спальник. Замер, когда рядом заворочалась Дженни, но сестра перевернулась с боку на бок и задышала также мирно и спокойно. Жаркая темнота под клапаном спальника дарила чувство уюта и защищённости, так в своей кроватке малыши прячутся под одеялом, спасаясь от бабайки. Арам отмутузил бы любого, кто посмел бы сказать, что он испугался, что он маленький и слабый, но слова из песни не выкинешь – Арам и был маленьким десятилетним мальчишкой, напуганным непонятными событиями вокруг, в которых и взрослые-то ориентировались с великим трудом.
Консоль была не самая мощная, «WengDu Т-3000», но её вполне хватало, чтобы обеспечить владельцу выход в сеть с возможностью смотреть фильмы, слушать музыку и, самое главное - просматривать сетевые страницы. Экранчик четыре на три дюйма, маленький тачпад, два джойстика...
Арам включил приставку. Замерцал приветствием экран, заиграла музыка, и мальчишка поспешно выключил звук. Прислушался. Тихо, только снова всхлипнул во сне Смит.
Индикаторы показали Сеть – 33 процента, заряд – 42 процента. Хватит, хоть и ненадолго. Действуя джойстиками и тачпадом, Арам набрал название детской социальной сети «Bjoke».
Вход/Регистрация
Логин: +Джанго!!!Мсти#тель+
В «Baby Joke» регистрировалось множество пользователей под именем популярнейшего персонажа детских фильмов Капитана Мстителя. Настолько много, что никакие сочетания букв и знаков со словом мститель к регистрации не допускались, но Арам поступил оригинально – записал никнейм кириллицей, а всем любопытствующим, что это за язык отвечал просто: «Олбанский».
Пароль: **********
В свои десять лет Арам прекрасно знал, что через любое мобильное устройство можно выследить человека и, более того, включив камеру, через удалённый доступ, наблюдать за владельцем аппарата. Но также ему было известно, что игровая консоль имела свой уникальный IP-адрес, что делало Капитана Мстителя невидимым для врагов. Маленький Арам не мог знать одного: ради людей, угрожающих новому порядку, агентами безопасности был полностью перекрыт Архипелаг Королевы Виктории, Москва и окрестности, а кроме того множество программистов так или иначе сотрудничавших с «безпекой», получив профили и контакты всех участников экспедиции Джона Смита, мониторили локальную сеть Холтвистла, намертво перекрытую от проникновений извне.
Главная страница детской сети заклубилась тэгами. Игры, фильмы, музыка, познавательные программы, сайты школ и детских садиков... Арам выбрал «форум» - он был мальчик тихий, задумчивый, каких всегда рады сделать объектом насмешек более шустрые пацаны, поэтому потрепаться с ровесниками Арам обычно заходил в последнюю очередь. Однако пережитое требовало выхода, хотелось кому-нибудь рассказать о своих невзгодах, крикнуть: «Люди!.. Я живой!..» - и мальчуган открыл страничку с собственным списком контактов.
Первым номером помаргивало весёленькими огоньками входящее сообщение с просьбой о добавлении в список друзей пользователя. Из чистого любопытства, не подозревая никакого подвоха – это ведь была детская социальная сеть, с очень строгими правилами и свирепыми модераторами, которые могли и в реале полицию вызвать нарушителю, не говоря уж о лишении доступа в сеть. Так вот, Арам открыл сообщение и увидел такой никнейм: МАМА.
Лайза Эллен Резник, мать Арама и Дженни, уже почти три года назад разбилась во время катания на горных лыжах на одном из местных курортов, находящемся, кстати, в сотне километров на северо-восток от их нынешней стоянки. Профессор Джангулян не нашёлся, что сказать сыну, которому тогда только-только исполнилось семь лет, и Арам какое-то время осаждал отца вопросами: «Где моя мама, когда она придёт?..» - пока однажды Геворг Арамович, человек спокойный и выдержанный, не сдержался и не наорал на сына так, что тот прекратил всякие расспросы. И всё это время Арам ждал, что мама придёт однажды, помнил её светлый образ, скучал по ней, и оттого детское сердечко поневоле сделало кульбит, и накатившая тоска заставила мальчика авторизовать пользователя и написать сообщение.
+Джанго!!!Мсти#тель+ (13.52 pm)
Привет. Ты кто?
МАМА (13.54 pm)
Здравствуй, мой хороший...............))))))))))))
+Джанго!!!Мсти#тель+ (13.54 pm)
Мама?
МАМА (13.55 pm)
Да, заяц.......))))
Арам был маленьким мальчиком, это точно. Но также точно и то, что не был он глупым маленьким мальчиком. В свои годы сын профессора Джангуляна успел осознать главное: этот мир и наши представления о нём – совершенно разные вещи.
Чего не мог ожидать Арам - «на том конце провода» сидел жирный слюнявый мужик, любитель детской порнографии в придачу.
+Джанго!!!Мсти#тель+ (13.56 pm)
А где ты была всё это время? Я скучал(((((((
МАМА (13.56 pm)
Я ездила к бабушке, мой сладкий)))))))))) Бабуля очень соскучилась по тебе и просила передать привет.............))))))
Мать Лайзы Резник, Хелена, бабушка Арама, жила на Архипелаге в частном доме на побережье. Надо сказать, что, хотя профессор Джангулян частенько привозил внуков к бабушке, Арам не очень любил визиты в особняк Хелен Резник. Любимицей бабушки была Дженни, эта деталь отсутствовала в досье.
+Джанго!!!Мсти#тель+ (13.58 pm)
Бабушка?
МАМА (13.58 pm)
Да, заяц)))))) Баба Лена напекла пирожков – вкусные, с сыром, как ты любишь))))))
Баба Лена готовила отвратительно, за плиту вставать ленилась и изо всех сил следила за фигурой, в отсутствии мужа регулярно заводя знакомства с молодыми людьми на пляжах Архипелага. Слово «пирожки» для стареющей красотки было сродни трёхэтажному мату, хотя выпечку Арам действительно любил, сладкому предпочитая булочки с сыром и ветчиной – растущему организму требовалось огромное количество углеводов. Жаль только двигательной активности недоставало мальчугану и был он несколько упитан, из-за чего тощие сверстники дразнили его то Пышкой, то Плюшкой.
+Джанго!!!Мсти#тель+ (13.59 pm)
Я люблю булочки
МАМА (01.00 am)
Я обязательно тебе их привезу)))))) Где вы?
+Джанго!!!Мсти#тель+ (01.03 am)
Ты не моя мама
Они были на Архипелаге на Новый год – отец, Дженни и он, Арам. Бабушка встретила их дружелюбно хоть и несколько отстранённо, вместе они ходили на пляж и по ресторанам, смотрели новую космическую стрелялку про Капитана Мстителя...
Не было там мамы.
МАМА (01.03 am)
Почему????((((((((
Арам долго смотрел на экранчик приставки требовавший ответа. Ответ он знал всегда, просто боялся посмотреть правде в глаза, не хотел встретиться с этой правдой лицом к лицу, потому что это ведь и значит быть взрослым, верно? А коли так – многие ли из нас способны посмотреть в глаза горькой и злой правде о себе самом и даже те немногие, кто способен, вправе ли осуждать маленького мальчика, вынужденного решать взрослые вопросы?
Арам долго смотрел на экранчик, не решаясь написать то, что знал все эти три года.
+Джанго!!!Мсти#тель+(01.06 am)
Ты не моя мама. Моей мамы нет.
Выключенная приставка полетела в угол палатки, Арам свернулся клубочком в глубине спальника и тихонько заплакал.