ПРОЛОГ.
1.
Ветер резвился вокруг меня, дёргая то за ворот кожаной куртки, то за волосы, а иногда просто метал в глаза городскую пыль. Площадь пустовала. Неподалёку колокол совсем недавно пробил три часа ночи, а надо мною неравномерно мигал желтоватым светом уличный фонарь. Яркая луна едва проглядывалась сквозь рваную дымку, охватившую небосвод.
Воздух был пропитан запахом бензина и резины. Центр белорусского городка, раскинувшегося вокруг меня, приятно выглядел только ночью, когда люди и машины спали, а грязные дворы, кривой асфальт и перевёрнутые мусорные баки скрывались в заботливой темноте. Днём здесь светло и людно: часто подъезжают автобусы с экскурсиями; костёл Святого Николая, который северо-западнее, и огромная мраморная колонна в честь солдат, похороненных здесь, не знают недостатка в посетителях.
Но только не сейчас. В такое время ночи даже выключается голубоватая подсветка памятников, чтобы экономить лампы и энергию маленького городка. Здесь не следует бояться милиции: площадь пустынна, а сумасшедших людей и маньяков в таких районах, как правило, нет. Из опасных субъектов тут водятся лишь редкие бомжи и мальчишки-хулиганы, но и тем, и другим нечего ловить в такое время суток.
Я ещё раз обошёл колонну, внимательно осматривая её боковую поверхность, по которой вслед за мной неторопливо полз небольшой ярко-желтый круг. В луче моего фонарика танцевали пылинки и редкие мотыльки.
- Лунного знака всё-таки нет, повезло, - сказал я вслух и посветил вниз. – Плитка хорошая, крепкая, правильная. Морозостойкая, циклов двести выдержит.… Чёрт, ещё повезло, что лето! Слыхал я про здешние морозы…
Я провёл ребром подошвы по стыку между плитками. Недавно сделали, надёжно. Лет десять можно накинуть долговечности, и того…. Не стандарт, конечно, но для такого городка прямо-таки шик.
Вздохнул, сделал последнюю тягу из умирающей сигареты и метнул её в кучу цветов у памятника. Простенькая колонна метров десять в высоту: несколько живописных завитушек у основания, довольно скучный наконечник. Возле цветов надпись на русском языке:
«Здесь покоятся тела солдат-героев, стойко оборонявших костёл Святого Николая от немецко-фашистских захватчиков на протяжении восьми дней с 14 по 22 сентября 1941 года»
Я склонился над двумя походными сумками, расстегнул молнии. Вытащил несколько сложенных деревянных знаков. «Дорожные работы», «Объезд», «Ремонт дороги», «Осторожно» и моток длинных лент. Прислушался – вроде бы никого поблизости нет. Хорошо, начинаем…
Я разнёс таблички вокруг колонны, протянул предупреждающую ленту. Готово. Конечно, ремонтом дороги посреди площади и не пахло, но случайных свидетелей должно было и это остановить от звонков в милицию. Да и тому, что удалось выкрасть, следует радоваться. Мигающий свет, льющийся с фонарного столба над головой, ярко отскакивал от отражателей на знаках.
Из второй сумки я извлёк лом и, конечно же, мою любимую Кэтти. Лопату отложил пока в сторону. Поигрывая ломом, вновь прошёлся по нужному мне участку, ковыряя кончиком сапога щели между плитками. Через пару минут бессмысленных поисков вздохнул:
- Мда, халява не пройдёт. Придётся работать.
Ещё раз оглядел пустынную площадь. Ни звука, ни шороха. Город спит. Лом поднялся и резко, с неприятным звоном, опустился в щель между плитками. Брызнули крошки цемента…
Через минуту я вытаскивал первые две плитки. Чуть позже откидывал в сторону уже десятую. В зияющей пробоине на меня смотрел песок – довольно тёмный, но это ещё не земля. Строительный песок.
Я вытер первые капли пота, вновь закурил и взял Кэтти. Отполированное лезвие лопаты – лицо перекапывателя – сверкало в свете луны и фонаря. Я с любовью провёл пальцем по ребру, затем перехватил поудобней и вонзил в песок. Первая горсть отправилась на специально расстеленную клеёнку неподалёку.
- Кира, - сказал я.
Потом зачерпнул ещё.
- Тимми…
Я аккуратно снимал слой песка с настоящей почвы, пытаясь не отхватить лишнего.
- Гарри… Шерол… Стэн…
Песок лишь тонким слоем отделял землю от плитки. Извлекая его, создавалось ощущение, что я снимаю с кого-то кожу…
- Пол… Стэсси… Эдвард… Генри…
Прошло минут пять. Я отложил Кэтти в сторону, сам подошёл к клеёнке с кучей песка на ней. Взялся за края, оттащил на несколько метров в сторону. Вернулся к яме и сумкам рядом с ней. Снял куртку. Вымазаться я не боялся, не хотелось просто пропотеть.
В одной из сумок лежал мой драгоценный карабин КС-23, рядом с ним – ещё несколько мотков клеёнки. Вновь расстелил одну. Взял лопату, продолжил работу.
Если вы загляните в археологический раскоп или строительный котлован в любом из современных городов, то под слоем современного асфальта, можно увидеть темный, часто почти черный грунт. В нем могут быть видны остатки дерева, обломки кирпича или строительного камня, иногда кости, обломки посуды. Это так называемый Культурный слой, хотя перекапыватели кличут его Салатницей. С неё начинают, в ней заканчивают…
К месту вспомнилось одно из первых собраний начинающих перекапывателей.
«… Культурный слой является литогенно-почвенным образованием, отличным от естественных почв и горных пород. Его главное и основное отличие - это присутствие так называемых артефактов, то есть различных антропогенных включений, остатков человеческого воздействия на почву или горную породу. Это могут быть и отдельные предметы, и сооружения (фундаменты, очаги, печи, погреба), могут быть и какие-нибудь бытовые предметы. Как целые, так и их обломки (посуда, предметы быта)… Также можно встретить кости животных, отпечатки, и многое другое. Культурный слой, таким образом, является особым природно-историческим телом и несет в себе важную информацию. В настоящее время изучение культурных слоев ведется не только историками и археологами, но и почвоведами, палеогеографами, геологами, микробиологами…»
Ещё двадцать минут осталось позади, новую горку земли пришлось отодвинуть в сторону. Я присел отдохнуть, попивая «Колу». Вокруг было уже не так темно – облаков стало меньше, лунный свет хорошо освещал молчаливую площадь. Костёл выглядел устрашающе в этом призрачном сиянии.
Подумать только. Центр города, площадь. А какой-то придурок выкапывает столетней давности мертвецов…. Непонятное и удивительное явление.
- И это называется центром города? – улыбнулся я. – В Пекине центр выглядел посерьёзней…
Ладно. Нужно работать. Скоро рассвет. Лучше закончить до выхода дворников на улицы…
2.
Червей в земле практически не наблюдалось. Я внимательно осматривал свежевырытую яму в свете фонарика. Из стенок котлована торчали срезы давно уже сгнивших корней, а также куски камней, раздробленных лопатой. Необычно было встретить на месте захоронения непонятно откуда взявшийся череп кошки. Я некоторое время с любопытством смотрел на него, но, не найдя ничего интересного, раздавил в кулаке и отбросил осколки в сторону.
- Найоми… Синди… Дэвид…
Кэтти перемазалась землёй, как и мои сапоги. Майка промокла насквозь, но я видел, что работа проделана огромная. Снятые слои земли я растаскивал на клеёнке в разные стороны и теперь вокруг ямы возвышались несколько крупных горок. Цель была уже близка.
- Джерри… Том… Бен…
Вскоре раздался звук, именуемый перекапывателями «Нашёл!». Сначала лёгкий скребок лопатой по чему-то твёрдому, затем подтверждающий, или нарочный, удар по крышке найденного гроба. Только в этот раз вышло не ахти: прогнившее дерево не выдержало удара лопаты – проломилось и просыпалось внутрь. И как всегда в таких случаях изнутри потянуло холодом…
- Нормально, всё нормально… - сказал я, утирая пот. – Я нашёл их. Нашёл.
Братские могилы очень часто организовывались в военное время, особенно когда не было возможности распознать или увезти тела погибших. Но это захоронение было максимально приближенно к нормальному: для каждого солдата-героя наспех срубили деревянный гроб, а над могилами даже установили несколько крестов, на месте которых теперь высилась колонна и проходили экскурсии.
Ещё пару минут работаю лопатой. Стали чётко вырисовываться угол и часть боковой поверхности гроба. Сам он выглядел довольно просто: грубая дубовая оболочка, какие-то неразличимые надписи на боках – признаки военного времени. Продавленный кусок крышки, будто глазница черепа, устрашающе пялился на меня, но мне было всё равно. Мёртвые не кусаются. Первый закон перекапывателей.
Я выкинул лопату из ямы, снова взялся за лом. Вскоре дыра в гробу расширилась втрое (такую прогнившую крышку было бы глупо пытаться снять), и я смог рассмотреть останки первого найденного солдата. Скелет лежал в какой-то степени на боку; полуразвалившийся череп покрылся синеватым мхом, упершись глазницами в боковину гроба. Сразу же мелькнула мысль: «Их хоронили заживо?!», но потом я улыбнулся: «Да нет же, идиот, просто гроб пару раз качнули или установили неаккуратно – какая тогда была разница?».
Среди костей червей я не увидел. Нет, слишком уж старое тело. Считай, камень. Земля. Песок. Ничто уже.
- Господи, пускай здесь будет хотя бы один артефакт… - взмолился я.
Луч фонаря скользнул по останкам, выхватив лоскуты сгнившей формы, остатки кобуры от пистолета. Офицер? Возможно. На дне коробки среди какого-то мусора валялось грязное кольцо. Я вытянул его и положил в нагрудный карман. Затем поворошил рукой содержимое гроба (складывалось впечатление, что роешься в пепле), из-за чего запахло какой-то дрянью и опять потянуло могильным холодом. Уф! Ладно, переживу. Нащупал ещё что-то металлическое. Вытянул, осветил. Пряжка армейского ремня. Сойдёт – тоже отправил в карман. Неужели всё? Обрушив остатки боковой стенки, я вновь осмотрел внутренности гроба. Вроде ничего. Хотя нет, вот ещё что-то. Скрученный кусок чего-то тёмного с какими-то геометрически правильными краями. Погоны? Ах, нет, это какой-то блокнот! Отлично, замечательная находка! Только тут уже понадобится пакетик…
- Артефактов нет, а жаль. Эх…
Когда я стал искать поблизости второй гроб, уличный фонарь над ямой погас, а небо далеко на востоке окрасилось в лёгкие розовые тона. Колокол в костёле пробил четыре часа утра…
3.
Сначала послышался нарастающий рёв мотора, затем ярко блеснули расставленные мною предупреждающие знаки. Два ярких луча пронзили тьму, окутавшую памятник, тени заметались в поисках укрытия. Автомобиль обогнул площадь по кольцевой дороге и свернул на одну из прилегающих улочек, не обратив никакого внимания на ночные раскопки в центре города.
Я выбрался из ямы, осмотрелся. Сердцебиение ускорилось, я старательно стирал пот с лица, прислушиваясь к тишине. Вроде бы всё в порядке.
- Нужно закругляться… - тихо сказал я и аккуратно вытянул из ямы грязный мешок, в котором скрипели свежие находки. Дно вырытого колодца сейчас напоминало какую-то шахту с несколькими небольшими ответвлениями. Внизу, по краям котлована зияли развороченные дыры восьми найденных гробов.
Естественно, можно было припустить отсюда со всех ног, и никто не догадался бы, кто этот таинственный расхититель, и с какой целью понадобилось ворошить старые никому не нужные кости. Но моя цель заключалась не только в награбленных богатствах, если этот мусор можно так назвать.
Утерев пот и допив остатки «Колы», я помочился в яму. Потом быстро собрал все деревянные таблички, расставленные по площади, сбросил их вниз. Затем подошёл к ближайшей клеёнке с землёй, притянул к яме и вновь заработал лопатой. Вскоре гробы скрылись из виду, а вместе с ними исчезли и предупреждающие знаки. Раз, раз, раз…. Те, кто много копают в своей жизни, в какой-то момент могут найти это занятие интересным…. Вы уж поверьте…
Спустя пару минут сверху донеслось карканье. Я поднял голову и увидел громадную, чёрную, как сажа, ворону. Она взгромоздилась на верхушку колонны, склонила голову набок и уставилась на меня немигающей бусинкой глаза.
- Привет! Давно не виделись! – весело крикнул я, после чего продолжил работу. Спустя минуту птица вновь каркнула, да так противно, что пришлось подобрать камень, чтобы она улетела…
Когда колокол пробил пять часов утра, а мимо площади промчался десятый по счёту автомобиль, я уже укладывал потревоженную плитку. На улице заметно посветлело, поэтому пришлось накинуть на плечи ярко-оранжевую накидку, в которой в белорусских городах часто встречались дворники или рабочие. Это снимало последние подозрения.
Каждая плиточка идеально стала на своё место, и я ещё раз мог только удивиться своему везенью. Обычно, закапывая даже нетронутую яму, нарытой земли не хватало. А здесь, в городских условиях, быстро добыть недостающего песка не представлялось возможным. Поэтому и удивительно, что похороненных табличек с предупреждающими надписями оказалось достаточно, чтобы компенсировать исчезающий «материал» перекапывателей.
Я спрятал Кэтти и лом в одну сумку, скомкал клеёнку и вместе с мешком находок положил в другую. Окинул взглядом своё рабочее место. Скривился.
- Эти комья земли надо бы убрать…
Клеёнка, несмотря на всю мою осторожность и аккуратность, не защитила поверхность других плиток от грязи. Но и это я предугадал. В одной из сумок пришлось отыскать длинную палку, там же я взял сплетённый из веток веник и насадил его на ручку. Подобранная где-то недавно и разобранная метла была вновь в рабочем состоянии. Отлично. Сейчас приберёмся за собой и можно отчаливать.
Метла легко очистила всю грязь с немного пошатывающихся плиток, и теперь ни один человек на земле не смог бы доказать, что здесь совсем недавно проходили несанкционированные раскопки. Я даже толком не устал: бывали времена, когда приходилось работать в более тяжёлых условиях…
Город просыпался. Верхушка одной-единственной девятиэтажки окрасилась в оранжевый цвет. По центральным дорогам то тут, то там проезжали автомобили.
Женский недовольный голос раздался откуда-то сзади. Я обернулся. Ко мне шагала грузная женщина в оранжевой форме, в галошах и с метлой. Она вновь что-то крикнула. Русский язык я не понимал. Стало немного не по себе, я решил подобрать сумки и ретироваться, но уборщица уже как раз достигла меня и по-медвежьи схватилась за рукав. Вопрос, видимо, повторился. Я смотрел на её плюющийся рот и не знал, что делать.
Она указала на мою метлу, затем обвела рукой вокруг. Я понял: это, видимо, её территория. Да, Господи, на здоровье! Моё дело сделано. Дайте только уйти…
Да не тут-то было. Женщина крепко ухватилась за мою одежду, продолжая что-то объяснять. Потом произошло совсем неожиданное! Сначала она выхватила у меня мою метлу и откинула её в сторону, а потом толкнула меня самого вслед за «инструментом». Я, находясь в шоковом состоянии, не сразу понял ситуацию, оступился, растянулся посреди площади. С ненавистью взглянул на женщину-дворника, ожидая увидеть злобную усмешку, но она продолжала кричать на меня.
Я встал, отряхивая довольно дорогие брюки, почти не испачкавшиеся во время раскопок. Но теперь на правом колене красовалась рваная дырка, виднелось окровавленное колено.
Какого
[...] она себе позволяет?! Чувствую, что начинаю закипать. Оборачиваюсь, собираясь или убить проклятую старуху, или хотя бы покалечить.
Но тут всё пошло совсем наперекосяк. Она, по всей видимости, топала в своих галошах в сторону моих сумок, но, дойдя до места раскопок, неожиданно провалилась под землю…. Плитки как-то раздвинулись в стороны, песок стал осыпать куда-то внутрь – женщина погрузилась в землю по пояс. Теперь она выглядела ещё более грузной и надутой.
Ничего себе! Что же это такое? Земля резко ушла вниз…. Неужели гроб какой-нибудь проломался, и в него всё хлынуло?
- Шо за… - донеслось до меня.
Я усмехнулся. Не будь всё настолько серьёзно для меня, я бы хохотал. Но только что поганая старуха разоблачила административного преступника. Нужно было думать очень быстро. Пока она начинала что-то громко причитать на своём глупом языке, я огляделся. Ранее утро. Раз, два, три, шесть, восемь…. Как минимум восемь человек в разных концах площади. Никто пока не смотрит, но если она начнёт…
- Памагице! – заорала женщина не своим голосом.
Недолго думая, я подбежал к своим сумкам, подхватил их. С разворота огрел её по голове той, которая потяжелее (дробовик, лом и Кэтти). Женщина дёрнула головой, плитка заскрипела, она провалилась ещё на несколько сантиметров.
[...] Дама замолчала. Я развернулся, окинул прощальным взглядом памятник солдатам-героям. Вроде ничего не забыл. Ах, нет, вашу мать! Забыл! Лунный знак!
Я выронил сумки – тяжёлая звякнула, лёгкая хрустнула. Подбежал к колонне, достал из внутреннего кармана куртки необычный прибор, чем-то напоминающий печать. Нажал «ON», раздалось равномерное жужжание. Приставил к ледяному мрамору – жужжание усилилось. Из-под прибора полетели искры и мелкие камушки.
На верхушку колонны вновь взгромоздилась та самая ворона. Она каркнула, поклевала свои лапки, затем неуклюже спрыгнула вниз. Я уже не обращал на неё внимания, старая знакомая меня не волновала. Стоя возле цветов, она посмотрела одним глазом-бусинкой на мой прибор, который я уже выключил и прятал в карман, затем - на оставленный знак на мраморном памятнике:
Я метнул быстрый взгляд в сторону вороны, когда подбирал сумки. И тут, о чудо… Глаз птицы как-то ненормально вспыхнул, стал на секунду белым, потом - вновь непроницаемо чёрным. Из-за закрытого клюва донесся компьютеризированный женский голос, говорящий на английском языке: «Фотоснимок сделан. Отправить? Да»
- Ах, ты тварь! – воскликнул я и попытался ударить робота ногой, но проклятая птица мигом взметнулась к небу и рванула прочь. Успеть достать карабин не представлялось возможным…
Я понесся через площадь. Старуха за моей спиной медленно приходила в себя. Пока ещё никто не заметил, что возле хорошо известного городского памятника из земли торчит дворник…
Я подбежал к ближайшей автобусной остановке, снял оранжевую накидку, запихнул в мусорный бак. Людей вокруг не было. Почти сразу подкатил пустой утренний автобус. Я сунул сонному кондуктору незнакомую купюру, получил какую-то пачку сдачи и билет. Мысли беспорядочно крутились в голове. Чёртова ворона.… За мной следят? Кто? Наниматель?!
Ладно, всё нормально. Не получилось так, как планировалось изначально, но Бог с ним. Автобус уносил меня прочь от злополучной площади…
4.
Особняк нанимателя находился где-то на окраинах Гродно, в противоположном конце страны. Я стоял перед массивными парадными воротами, с любопытством рассматривая камеру наблюдения, когда гигантские створки разъехались в стороны и в проёме появились два крепко сложенных солдата в чёрных масках с АКМ наперевес. Меня проверили на наличие оружия под одеждой, забрали сумки и приказали следовать за ними.
Мы очутились в уютном дворике: приятный зелёный газон, раскиданные детские игрушки, песочница и качели. Петляющая тропинка, ведущая к дому, проходила мимо кустарников, выстриженных в форме различных зверей. Дом был довольно большой и явно очень дорогой. Внешний вид сложно было назвать привлекательным: тёмные каменные стены скорее отпугивали. Четырёхэтажное здание было построено с таким изыском, что напоминало стародавнюю цитадель. Жаль, что такую интересную имитацию средневековья выдавали снайперы на крыше и евроокна.
Разговор с нанимателем состоялся на роскошной террасе с прекрасным видом на небольшое озерцо, в котором плавали два белоснежных лебедя. Я как раз размышлял над тем, долетит ли дробь с такого расстояния до птиц, как хозяин виллы – высокий седой дед с несколькими глубокими шрамами на лице – закончил говорить по мобильному телефону, покуривая трубку. Он прокашлялся, поудобней устроился в кресле, затем захрипел что-то на своём дурацком языке. Миловидная девушка рядом с ним наклеила интеллигентную улыбку на свой рот, промурлыкав на идеальном английском:
- Анатолий Павлович интересуется вашими успехами.
Я набрал воздуха в лёгкие, ещё разок покосился на страшноватого телохранителя рядом с боссом, затем выдохнул:
- Возникла проблема. Утром женщина-дворник заметила меня, укладывающего последние плитки. Она что-то заподозрила, пыталась меня задержать – пришлось её оглушить. Всё.
Так и хотелось закричать: «А ещё за мной следили! Не скажу, каким образом, но, подозреваю, что за этим стоит кто-то довольно богатый. Так что, если это не вы устроили слежку, то вам вдвойне нужно опасаться раскрытия этого дела. Хотя сразу предупрежу: когда я приехал в Гродно, за мной «хвоста» не было, я в этом абсолютно уверен. Но то, как расхищались могилы, к сожалению, сейчас может быть запечатлено на плёнке. Увы…»
Нет, если я это скажу, клиент взбесится и… а о том, как может окончиться моя жизнь в этом прекрасном уголке земного шара, я пытался не думать.
Девушка-переводчица быстро затараторила на русском языке. Лицо Анатолия оставалось непроницаемым. Он выпускал дым из трубки, глаза уставились в одну точку.
Затем из его уст послышалось одно единственное слово. Улыбка девушки исчезла, она сглотнула, посмотрела на свои ногти, поправила подол платьица у себя на коленках, вновь взглянула на меня и заговорила немного сбивчивым тоном:
- Анатолий Павлович недоволен вами…. Есть ли шанс, что всё обойдётся хотя бы без прессы?
Он этого не спрашивал, сука! Теперь улыбку налепил и я.
- Думаю, шанс есть. Не будут же они откапывать солдат и проверять гробы. Да и не видел никто, что у меня есть Кэ… лопата…
Старик сплюнул прямо на пол, взгляд его остался холодным. Переводчица, как мне показалось, передавала мои слова слишком уж долго, я даже испугался подвоха.
- Анатолий Павлович просит показать ему то, что вам удалось добыть во время процедуры.
Мне разрешили открыть одну из своих сумок, а громадному мужику рядом с нанимателем разрешили вытащить на всякий случай пистолет. Я аккуратно извлёк пыльный и грязный мешок с находками. По мановению руки Анатолия Михайловича, со стола между нами быстро убрали поднос с фруктами, бутылку вина и книгу с любопытным названием «Чудаки умирают» на английском языке. Неужели специально положили к моему приходу?!
Я начал выгружать предметы на стеклянный стол.
- Этот шлем – одна из лучших находок. Металл отлично сохранился, уцелела нацарапанная надпись, не знаю, как переводится, но, думаю, вас заинтересует…. Вот ещё одна каска. Осторожно, края легко крошатся. Я сохранил ее, потому что здесь чётко видна трёхсантиметровая дырка сбоку – отверстие от пули. Мало того, черепу этого солдата очень повезло дожить в неплохом состоянии до наших дней. Вот он, осторожно, лучше из пакетика не доставать. Над местом, где должно находиться левое ухо, вы можете рассмотреть ещё одно отверстие от пули. Да, эти две дырки являются одним и тем же попаданием. Когда достанете всё из пакетиков и наденете шлем на череп, отверстия совпадут. Можете сделать себе хоть стакан для коктейлей с трубочкой…. А вот эта вещица – записная книжка одного из солдат. Не знаю, что в ней такого важного, но, может, вы разберётесь…. Из других сувениров стоит отметить шесть неплохо сохранившихся пряжек ремней, четыре фляги, одно обручальное кольцо, пару отличных сапог, ещё несколько относительно крепких костей…. Вот ещё изъеденная червями фотография маленькой девочки, возьмите. Тоже подойдёт для коллекции…. Ну и напоследок хотел бы показать вам одну интересную вещицу, сделанную, видимо, руками одного из солдат. Этот амулет сделан из проволоки и каких-то смятых кусочков свинца. Подозреваю, что воин выковыривал особо удачливые пули из своих жертв, а затем носил их у себя на шее. Необычно, не правда ли?
Я подождал, пока переводчица смолкнет. Лицо старика уже немного просветлело; оживший взгляд жадно перебегал с одного предмета на другой. Вскоре наниматель протянул руку к находкам и провёл дрожащей рукой по блокнотику, улыбнулся, затем сморщился как от боли, вновь улыбнулся каким-то освежённым воспоминаниям и покачал головой. В итоге он прохрипел что-то, а девушка перевела:
- Анатолий Павлович благодарит вас за содеянное. Забирайте сумки и уходите.
- А…
- Деньги вы получите на выходе.
- Ок, - с этого момента я уже улыбался естественнее.