- Говорю ж тебе, нету их! Не бывает!
- Неправда твоя, есть! Есть!
- А, если и были, так повымерли ящеры, повыбили их господа уже! Знамо дело, как прослышат – так скачут наперегонки, кто убил гадину, тот ведь и клад евонный забирает! Господа-то – они хоть и блаародные, да жадные до золотишка-то, страсть как!
- А кто третьего дня коров в Мушинке, разогнал, да пару на месте спалил? Скажешь, не дракон?
Маленькая городская таверна в эти дневные часы не отличалась обилием посетителей. Двое слегка подвыпивших спорщиков шумели больше всех. Благообразный старичок в простом черном кафтане со знаком Гильдии Золотых дел мастеров скромно кушал луковую похлебку со шкварками и гренками, троица угрюмых гномов-работяг молча уплетала тушеную капусту со свининой, запивая весьма популярным у этого народа темным пивом. Трактирщик в аккуратном переднике с большими карманами поднес увлекшимся оппонентам новый кувшин и поспешил в кухню.
- Да кто угодно! Вон, пастухи спелись, коров распугали по полям, а двух забили, да мясо и загнали кому-нить. Опосля пал пустили, оттого и кости обугленные. Всяк же свою выгоду ищет, на драконца-то много списать можно! – крепкий хозяин из соседней с Мушинкой Лейдинцы считал, что хорошо знает жизнь. На своего противника он смотрел со снисходительной иронией – что с него взять, молодого, глупого…
- Да говорю ж тебе, дракон то был! Бабы вон, видели его тоже… Здоровый, змийство, зеленый такой!!! - дюжий парень, уже не так решительно стукнул по тяжелой столешнице кулаком, покрытым ожогами разной степени свежести.
- Баааааабы? Ну, коли так, то даааа… Зеленого-то они за версту… А не разглядят, так учуют! - крестьянин протяжно расхохотался. Его неожиданно поддержал могучим басом один из гномов. На этот шум из кухни выглянул содержатель таверны и, увидев, что посетители всего лишь смеются, снова исчез.
- Ну, ты, человек и скажешь… - отсмеявшись, выдал сын гор, оглаживая холеную бороду. – Видели, значит… Бабы, значит... Да что ему делать-то тут у вас - сермяжников? Драконам горы милей, небо чистое. Не то, что тут – не продохнуть от людей и скотины! Дракон – он золото любит, золото знает, а золото любит его. Где дракон живет, там золото родится! Камни-самоцветы живые! Истинно говорю. – Гном со значением поднял указательный палец. – Да и не бывает зеленых драконов. А вы тут «Бабы!», «Бабы!»…
Крепыш окончательно стушевался. Он молча допил, вытер рот грязноватым рукавом и обиженно перевел взгляд с бородача на крестьянина. В этом взгляде явственно читалось «Обижают сироту». Из кухни показался большой узел, а за ним и сам трактирщик. Он осторожно поставил сверток на стол рядом с хуторянином, который, тем временем, тоже разделался со своим обедом.
- Вот так всегда - приедешь на ярманку, и завсегда чего-нить новенькое услышишь. А не соврешь – красиво не расскажешь. Провели тебя, паря. Большой уж, а доверчивый, ну ровно теля. Кланяйся от меня кузнецу вашему, мушинскому, кобыла у меня чалая подкову потеряла, так до ярмарки не успел, на неделе буду. Наш-то кузнец совсем с глузду двинулся, с молотом разговаривать стал. Не ровен час, заговорится, да и размозжит кобыле ногу… Ну, бывай, паря. – И с неторопливым достоинством хорошо пообедавшего человека, хуторянин вышел, взяв сверток со снедью, и оставив несколько монет.
- Что? – кузнечий подмастерье переключился на гномов. – Врете вы все! Драконы – они же вредные, девиц благородных утаскивают, поля разоряют, хутора да деревни выжигают. Лютуют, словом. И на кладах сидят, поганцы. Зачем им? Они ж не женятся, на ярмарках не торгуют, не пьют-не гуляют, сталбыть, ни к чему им богатства! Ни себе, ни людям, сталбыть! Во как! – старое дерево вновь жалобно застонало от удара пудового кулака.
Но троица оставила это проникновенное выступление без внимания. Заговоривший явно пожалел о том, что вообще встрял в беседу, поделился знанием. Гномы, покончив с обедом, расплатились и молча ушли. В залу ввалилась команда стражников, только что сменившихся с караула. Они были бодры, громогласны и жаждали выпивки, выпивки и потом еды. Ухода старичка-ювелира в этой сутолоке никто не заметил.
***
…- Отец, ты в порядке? – Соланж подняла глаза от неоконченного эскиза браслета. – Ты какой-то… беспокойный.
Мэтр Жиль положил руку на плечо дочери и посмотрел на листок с рисунком. Две изящные резные головки драконов тянулись друг к другу в вечном порыве и никак не могли встретиться. – Золото, серебро и эмали?
- Да, я думаю, камни в глазах – это вчерашний день. Стоит уделить больше внимания рисунку чешуи. И головы сделать массивнее, чем сам браслет – он будет тонким. – Женщина прищурилась. – Уходишь от ответа?
- Нет, отчего же… Эскиз действительно хорош. Очень хорош. Ммммм… Просто сейчас, в таверне я услышал очень забавный спор. Юная убежденность спасовала перед жизненным опытом и сокровенным знанием. Причем знание после решило отступить само.
Соланж улыбнулась. Это немудреное действие совершенно преобразило ее лицо – бледное, рыхлое, смягчило острый взгляд ее близоруких серых глаз. – А о чем спорили эти живые аллегории?
- О драконах, представь себе.
- О драконах?!!!!
- Вот, и ты теперь … беспокойна. – Ювелир подмигнул дочери.
- Право, не каждый день о
них вообще вспоминают. К чему бы это? Ладно, оставим, как забавный курьез, хорошо, отец? Да, кстати, приходил господин Паниньи, принес камни на свадебный гарнитур для своей дочери. Задаток оставил. И очень просил, чтобы ты использовал твое знаменитое розовое и красное золото. Браслет – для этого гарнитура. В нем будет эмаль, а камни пойдут на диадему и перстни. Но только те, что
он выберет, ведь так?
- Соланж, ангел мой, ну что бы я без тебя делал? А у меня сюрприз... Гильдия подписала патент на твое имя. Дочь моя, ты теперь полноправный Золотых дел мастер. Дай я тебя обниму! – Мэтр Жиль осторожно, чтобы не задеть горб на спине, обнял женщину. – И
их у нас теперь будет двое. Послезавтра на собрании членов Гильдии, тебе торжественно преподнесут…
Чего только не было в мастерской, размещенной в надежном подвале дома почтенного мэтра Жиля! Великолепные стекла, применявшиеся для самых тонких работ, терочки, миниатюрные резцы, тигельки и формочки; глина соседствовала с золотыми слитками, едкие щелочи для травления и чернения серебра, шлифовальные пасты – с редкими желтыми сапфирами, кроваво-красными гранатами и темными изумрудами; по порядку были разложены буры и сверла различных размеров, в углу располагалась небольшая гранильная машинка, сконструированная механиком-гномом. Многие ювелиры могли только мечтать о таком великолепии. Соланж приколола эскиз над своим рабочим столом и занялась изготовлением форм для отдельных частей будущего браслета. Способная художница, она начала помогать отцу еще с детства. Робкая и некрасивая девочка чувствовала себя здесь как рыба в воде, быстро осваивая сначала азы, а постепенно и тонкости ювелирного дела. Но не только дело влекло ее сюда…
- Папа,
он проснулся.
- Ну, тогда давай покажем рисунок и камни. – Старик подошел к изящному узорчатому столику в центре мастерской. На нем не было ничего, кроме большой раскрытой шкатулки черного дерева. Мэтр Жиль взял мешочек с золотым порошком и склонился над ней. Соланж встала рядом. Этот момент завораживал ее с самого детства.
На красной шелковой подушечке в раскрытой шкатулке лежал дракон. Живое воплощение красоты и изящества. Гибкое золотисто-алое тело этого невероятного существа обвивало крупный рубин, а длинные тонкие усы-вибриссы были приветственно приподняты. Малыш при виде Жиля поднялся с «ложа», взмахнул тонкими кожистыми крыльями, подняв ощутимый ветерок и, сложив их, сладко потянулся.
- Кушай, маленький, кушай, славный! – старик осторожно сыпал на дракончика золотой порошок, а тот ловил его на лету раздвоенным язычком, ухитряясь при этом облизываться совершенно по-кошачьи. Поев, он потерся о пальцы Жиля и зевнул. Дочь ювелира поднесла к шкатулке один за другим эскизы браслетов, перстней и диадемы. Ящерок внимательно их осмотрел. Столь же внимательно он отнесся к принесенным господином Паниньи камням; некоторые, впрочем, откатил в сторону и чихнул. Самоцветы покрылись жирной копотью. Это означало, что камни фальшивые, обладают дефектами, или просто принесут несчастье владельцам. Гильдия Золотых дел Мастеров не работала с отвергнутыми камнями и эскизами. Драконы не ошибались никогда. Мелькнула золотистая ленточка и ящерок уже устраивался на плече мастера Жиля.
- Теперь можно работать, Соланж.
- Отец, а
они ладят между собой?
Они не станут обижать друг друга?
- Старейшина гномов говорил, что эти существа исключительно мирные друг к другу, но очень привязываются к своим спутникам. Неважно, людям ли, гномам ли, эльфам… Потому я и не позволяю тебе кормить
его или даже прикасаться. Горный народ знает о
них почти все. Вот только, кроме нас, чувствующих душу камней и жар золота и серебра, никто им не верит.