[reco]

qNIGVENq
Спасибо, что зашел. Значится, как думаю я... Никитин, конечно, молодец, когда-то я его тоже запоем читал, а сейчас что-то переболел и не тянет. Соответственно его новые сентенции выслушиваю с долей скепсиса, а уж соглашаться пока и не думаю. Как говорится, пускай у себя сначала жуков и гусениц вычистит. Да и нет тут четких критериев, нет. Тот же Панов пишет одним перечислением, так ведь интересно получается. Нет?
Про скушные диалоги и минимум полезной информации: ты серьезно это? В первой части мы именно из диалогов узнаем про големов и саламандр, во второй идет телефонный разговор, обычное общение, без которого никак. М-да...
"Всю ночью" тут "всю" служит усилением...

Объясни убогому – как кляп во рту может помешать дышать? А нос, а зад... эээ...

Насморк у тебя был когда-нибудь?

Читатель закрывает книгу! Кричит бааааанзаааай! И выкидывается из окна...
Намек понятен?

Нет.

Вывод: аффтор, если будет дальше так скучно, то у тя будет одним читателем меньше.

Да ничего, переживу. Давно понял - всем понравиться невозможно.

Жду вашей КОНСТРУКТИВНОЙ критики. Хотя, можно и придирки, чего уж, всё пригодится)

Скрытый текст - Глава 8, начало::

Глава 8.
Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.

…Дверцы и капот патрульного «Пежо» украшали пулевые пробоины, ветровое стекло покрывала паутина трещин. Разбитый прожектор вылетел из кронштейна и висел теперь на проводке. Горела одна правая фара. Качая головой, один карабинер разглядывал повреждения, второй говорил по рации. Клод свернул на ведущую к дому дорожку и опустил стекло. Луч фонарика скакнул к автомобилю, подошедший офицер вскинул ладонь к фуражке.
- Доброй ночи, месье Лемар!
- Доброй, Луи. С кем воевали? - спросил Вобер.
- Ох, месье, с двумя грабителями. У них были автоматы и мотоциклы. Настоящие бандиты! Мы гнались за ними, но они свернули в парк и тут же словно испарились. Все патрули оповещены, мы вызвали криминалиста и до утра побудем здесь, вам не о чем беспокоиться.
- Спасибо, Луи. Я заехал ненадолго, проверю дом.
- Конечно, месье. Возможно, у вас найдется время посетить участок с утра? Звонил комиссар, он хочет задать вам несколько вопросов…
- Я постараюсь.
Миновав ворота, «Астон» остановился в круглом дворике перед особняком в стиле рококо. Стены украшали ниши с застывшими воинами и щиты в обрамлении завитков, из перил вырастали фигурки крылатых ангелов, винтообразные колонны венчали переплетенные ветви. По периметру крыши шла балюстрада, прерываемые постаментами. С них за происходящим внизу наблюдали каменные девушки в римских тогах и с копьями в руках. Стекла арочных окон отражали свет фонарей, окружающих двор. Тут же расположились мраморные клумбы, вглубь уходили ряды подстриженного кустарника и дорожки желтой плитки.
Артем вышел из автомобиля и с наслаждением потянулся. От выпитого вина его клонило в сон, организм нуждался в отдыхе, чтобы переварить новые знания и впечатления. Подлинная реальность оказалась намного интереснее и глубже, чем представлял Артем, и вдвойне приятно, что ему отводится место не простого наблюдателя и статиста, а полноправного участника игры. Правда, игра эта с каждым днем становится всё опасней, но ведь Вобер рядом! Артему захотелось сказать что-нибудь приятное старшему другу:
- Красивый дом, под стать машине!
- Спасибо. Этот особняк построен еще в начале восемнадцатого века. Я часто тут бываю…
- Как месье Лемар?
- Гм, я вижу, ты делаешь успехи в изучении французского языка.
- Мерси, комильфо и пардон - на этом мои познания и заканчиваются. Просто разобрал, как полицейский к тебе обращался. О чем вы говорили?
- Он подтвердил мои догадки и пригласил утром в участок.
- Ты поедешь?!
- Почему бы и нет? Месье Лемар уважаемый человек и дружит с жандармерией… не бойся!
Из лабиринта кустарника во двор метнулись три тени. Артем отпрыгнул к машине. Поджарые доберманы окружили Вобера, поскуливая и ластясь. На Артема они даже не взглянули - гости к хозяину приходили редко и ничего интересного в них не было. Другое дело - самый лучший человек на свете, наконец-то вернувшийся домой! Трепля псов за морды, Клод приговаривал:
- Соскучились, красавцы! Лука хорошо вас кормил? Ух, распрыгались, черти!
Доберманы проводили их до самых дверей и улеглись на крыльце. Внутри особняк выглядел еще более вычурно, чем снаружи. Комнаты необычной восьмиугольной формы, светлые стены украшены живописными панно, резными панелями и зеркалами. Рельефные орнаменты маскируют стык с потолком, люстры из множества хрустальных капелек заливают помещение мягким светом. Вобер провел Артема по коридору, устланному мягким ковром с длинным ворсом, и сказал:
- Располагайся, мы остаемся до утра. Здесь ванная комната, там кухня, продукты в холодильнике - Лука за этим следит. Я поднимусь наверх.
Артем принял душ и завалился на роскошную кровать под балдахином, достойную называться ложем. Свежее белье пахло лавандой и приятно холодило кожу. На тумбочке стояли фотографии в деревянных рамках. Одна особенно заинтересовала Артема: выгоревший и потрескавшийся глянец указывал на значительный возраст черно-белого снимка, изображавшего какую-то церемонию. В центре сидел на троне пожилой мужчина азиатской внешности, одетый в халат с широкими обшлагами и круглую шапочку. Вокруг правителя толпились придворные, на широких ступенях застыли люди в форме, а рядом с большим гонгом стоял мужчина в просторной рубахе, узких штанах и плоской соломенной шляпе. А Вобер ненамного постарел, подумал Артем, зевая, и уже хотел поставить фотографию на место, когда заметил мелкие цифры в углу снимка. Чернила почти выцвели, но надпись еще читалась.
Здесь стояла дата: 1636 год.
* * *
Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

Смолин читал справку, подготовленную Кузьминым, и всё больше недоумевал. На Петроградке загулявшая компания студентов провалилась в канализацию, откуда их два часа выуживали спасатели. Ничего странного, если не брать в расчет показания молодежи, утверждавшей, что под землю они попали, ухнув в какой-то провал. Патрульные никаких ям не обнаружили, более того - все ближайшие люки оказались крепко заперты.
Выходя на станцию метро «Черная речка» пассажиры вместо привычного перрона попали в джунгли. Лес вскоре исчез, но один мужчина утверждал, что его успела укусить ярко-красная змея. Пострадавшего увезла «скорая», в больнице врачи вынесли вердикт - отравление редким ядом.
На стрелке Васильевского острова люди видели, как в Финском заливе плескалось какое-то чудище, причём подняло такую волну, что она докатилась до гостиницы «Прибалтийская», попутно выбив стекла в здании аквапарка и наполнив его настоящей дехлорированной водой с примесью кильки.
Другой случай произошел непосредственно с патрульным нарядом. Догоняя нарушителя, не остановившегося по требованию, полицейские врезались в дом. Причиной аварии они назвали обыкновенный поезд, перегородивший улицу, а потом бесследно исчезнувший. Полишко уже собирался объявить выговор и лишить лгунов квартальной премии, когда эксперты обнаружили на асфальте четкие отпечатки шпал.
Остальные сообщения встревоженных граждан не получили материального подтверждения, но и пять описанных случаев заставляли серьезно задуматься над ситуацией в городе. Скоро пронюхают газетчики, подумал Смолин, вот тогда и начнется настоящее веселье. Активизируются всякие пророки с откровениями о конце света, ученые мужи в ответ найдут достойное объяснение всей этой чертовщине, а простой обыватель будет с удовольствием наблюдать за накалом страстей по телевизору. И ведь это хорошо! О взрыве Казанского собора на время забудут, можно спокойно вести расследование и не ждать нагоняев от Красильникова.
Нет, но что же всё-таки происходит?
* * *

Это чего, я всех критиков распугал? Слаба у вас психика, господа, не то что у меня - бронтозавра! Давайте, кто смелый меня пропесочить? Кишка тонка? Ну дык так и напишите: аффтор, ты гений, вот тебе крылья и нимб)) Окончание ловите и критикуйте, черт подери! Ведь после этой главы первая ИНТЕРЛЮДИЯ, а вы еще не в зуб ногой!

Скрытый текст - окончание 8 главы::

Москва. Улица Б. Лубянка. Штаб-квартира ФОС.

Слушая доклад, Николай Савельевич Лебедев что-то помечал в ежедневнике. Кроме него в кабинете присутствовали трое подчиненных: руководитель Национального антитеррористического комитета (НАК) Александр Степанович Круглов, начальник Службы специальных мероприятий (ССМ) Геннадий Петрович Мурзин и координатор Максим Ломов, привезший из Питера важные материалы по недавнему теракту. Последний только что закончил короткий рассказ и сел, утирая платком лицо. Лебедев отложил ручку.
- Да, хорошо работает питерская полиция.
Ломов засопел, напоминая теперь Шрека смущенного.
- «Сигме» просто повезло, Николай Савельевич.
- Жалкая отговорка. В нашем деле важна не удача, а кропотливый труд. У кого какие мысли?
- Соглашусь с мнением Смолина, - сказал Круглов, разглядывая фотографию блокнотного листа. - Очень похоже на цепь терактов, только кто сможет осуществить этот глобальный замысел? Известные нам организации на такое неспособны, да и предполагаемый взрыв Каабы уже не оправдаешь волей Аллаха. Какие выводы сделала «Сигма»?
- Ничего толкового, - сказал Ломов. - Бредят гипнотизерами, гоняются за какими-то странными людьми.
- Можно поподробнее? - отозвался Мурзин.
С видом человека, вынужденного повторять откровенную чушь, Ломов рассказал о Вобере и выложил на стол копию дипломного проекта Любимова и диск с записью из аэропорта. Изучив материалы, Мурзин посмотрел на координатора.
- Знаешь, Максим, это самое ценное, что ты нашел.
Ломов перестал сопеть и расплылся в улыбке. Лебедев оторвался от созерцания рисунка и, бросив взгляд на довольного координатора, спросил:
- Я так понимаю, Геннадий Петрович, у вас есть какие-то соображения по этому поводу?
- Так точно. Данный человек уже попадал в поле зрения спецслужб. До этого дня мы имели только расплывчатый словесный портрет, а теперь знаем его настоящий облик и даже имя.
- Интересно…
- Разрешите? - попросил Мурзин и, дождавшись кивка Лебедева, позвонил: - Алексей, мне нужен материал НКВД по храму Спасителя.
Нажав кнопку селекторной связи, Лебедев в свою очередь отдал короткое распоряжение секретарше. Четыре чашки кофе прибыли одновременно с подтянутым лейтенантом. Отпустив его движением руки, начальник ССМ раскрыл толстую папку.
- Как вам известно, в 1931 году большевики взорвали храм Христа Спасителя. От самого крупного сооружения Москвы сохранилась только часть наружных барельефов, а всё остальное исчезло, как будто растворилось в воздухе. Установку взрывчатки контролировали двое иностранных специалистов, присланных Совнаркомом. Когда всё было почти готово, произошла странная история. К храму прибыл народный комиссар Рыков и приказал свернуть работы. Солдаты подчинились, а вот двое иностранцев - нет. Более того, они открыли огонь по комиссару из автоматических пистолетов Дегтярева.
- Ничего себе! - воскликнул Круглов. - Тогда же не существовало подобного оружия?
- Вот именно, - подтвердил Мурзин. - На этом странности не исчерпываются. Солдаты, конечно, защитили Рыкова и буквально нашпиговали врага свинцом. Одного иностранца убили, а второй скрылся, успев ранить комиссара в грудь. Тот потерял сознание, и вот тут солдаты остолбенели - вместо Рыкова на земле лежал совершенно другой человек. Один из очевидцев описывает его так: «Мужчина предположительно сорока лет, одет в длинный черный плащ, высокую шляпу, сапоги с большими пряжками. Волосы длинные, прямые, челка закрывает глаза. На шее висит медальон в виде молочно-белого шарика. Лицо европейского типа, по-русски говорил хорошо».
- Очень похож, - согласился Лебедев. - Но сейчас ему должно быть больше ста лет!
- Так точно, - сказал Мурзин. - Но я уверен, что человек с такими способностями может жить гораздо дольше нас с вами.
- Бред какой-то, - пробормотал Круглов, Ломов закивал.
- С вашего позволения я продолжу, - сказал начальник ССМ. - Лжекомиссара увезли в госпиталь, откуда он благополучно сбежал на следующий день, несмотря на усиленную охрану. Труп иностранца доставили в морг. Предписание Совнаркома у него оказалось липовым, но трудился он действительно на совесть - как я уже упомянул, от храма мало что осталось. Расследование необычного дела поручили лучшим сыщикам, его курировал лично Рыков – уже настоящий. На улице стоял декабрь, пасмурная погода, но очевидцы утверждали, что иностранные специалисты работали в темных очках - следователю показалось это странным. Одну линзу разбило пулей, но вторая уцелела. Прибыв на развалины, сыщик посмотрел в очки…
- И что увидел? - не выдержал Круглов.
- Какой-то бред, как вы изволили выразиться. Собор был наполовину цел, но его стены постепенно таяли, словно сахар в кипятке. Кстати, тело убитого иностранца тоже исчезло из морга.
- Допустим, что тот человек и есть нынешний Вобер, - сказал Лебедев. - Что дальше?
- Незадолго до взрыва Казанский собор посетили двое мужчин, вам они никого не напоминают?
- Нет, это уже слишком! - заявил Круглов. - Худо-бедно я готов согласиться с одним долгожителем, но чтобы с тремя?!
- А я и не утверждаю, что это те же люди, - сказал Мурзин. - Но почерк абсолютно одинаков. Кстати, по сводкам питерской полиции этой ночью в городе происходили необычные события. После взрыва храма Христа Спасителя в Москве творилось нечто похожее. Прослеживается четкая связь.
- Геннадий Петрович, что вы предлагаете? - спросил Лебедев.
- Вобер осматривал собор, но, видимо, не смог впоследствии помешать взрывникам. Однако как-то воздействовал на людей, что те покинули храм перед терактом. Я не знаю, кто и почему собрался разрушить святыни в разных странах, но Вобер это отчетливо представляет, раз улетел с Любимовым в Париж, где запланирован следующий взрыв. По информации «Сигмы» возвращается Артем завтра, думаю, Вобер будет с ним, ведь не зря же он взял с собой этого художника?! Предлагаю их встретить и вежливо попросить ответить на интересующие нас вопросы.
- Согласен, - сказал Лебедев. - Но как я понял, Вобер с легкостью меняет облик. Как мы его узнаем?
- С помощью вот этого, - ответил Мурзин и бережно достал из кармашка папки очки с одним стеклом.
* * *
Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.

…На кухне что-то шкворчало, гремели сковородки, по дому витал запах блинов и жареного мяса, что живо напомнило Артему воскресное утро у родителей. Он сполоснул лицо и сделал короткую зарядку. За ночь тело отдохнуло, голова стала ясной и Артем с предвкушением новых чудес думал о новом дне в новой реальности.
Попивая кофе, Вобер сидел на высоком стуле и читал газету. Около плиты суетился толстячок в белом фартуке и колпаке. Руки ловко подхватывали лопаткой свежий блин, сверху возникала начинка из жареного фарша, получившийся конвертик прыгал в тарелку, а на сковородке уже пеклась новая порция теста. Заметив Артема, Клод улыбнулся.
- А, вот и наш соня проснулся! Я, кстати, уже успел съездить в комиссариат, где передо мной извинились за причиненное беспокойство и задали много глупых вопросов. Артем, познакомься, это Луи, мой повар и по совместительству садовник.
- Очень рад! - сказал толстячок и, вытерев руки полотенцем, поздоровался с Артемом. - Гости у нас бывают редко, а Клод даже не предупредил, что вернется не один, и я не успел приготовить что-либо стоящее.
- Пустяки, мне сразу вспомнился дом. Моя мама пекла блины каждое воскресенье.
- Прекрасные традиции в России! Садитесь. Чай, кофе?
Луи бесцеремонно подвинул газету и выставил на стол молочник, полную тарелку тугих поджаристых блинчиков, кофейник и чашку с блюдцем. Артем с удовольствием приступил к еде, а Луи, понаблюдав за ним некоторое время, спросил:
- Вы когда-нибудь жили в отелях?
Артем отрицательно мотнул головой, пережевывая очередной вкуснейший блин.
- Там ужасно кормят! - заявил Луи.
Вобер захлопнул газету и отставил чашку.
- Не начинай снова, мы уже всё обсудили.
- А вот и нет! Глупо мыкаться по съёмным клетушкам, когда у вас есть прекрасный особняк. Тем более заставлять делать это молодого человека из другой страны. Разве так принимают гостей? - спросил Луи и вновь наполнил чашку Клода. - Авеню Рей очень благополучный район, грабители забрели сюда по ошибке. Тем более, когда я утром ходил за молоком, то видел патрульный автомобиль на выезде и вообще, я не припомню, месье, чтобы вы кого-то боялись.
- Бояться и опасаться - разные вещи.
- Обязательно покажите месье Артему Париж, - продолжал Луи, словно и не слышал реплики Вобера. - Я в магазин, приготовлю на обед нечто действительно вкусное.
Толстячок снял фартук, колпак и вышел с гордо поднятой головой. Улыбнувшись, Вобер произнес:
- Вот так всегда.
- А мне Луи понравился, и готовит замечательно, - сказал Артем, расправившись с последним блином. - Кстати, я хотел спросить тебя о фотографии, там, на тумбочке.
- А, это где я на скачках вырвался вперед?
- Нет, это где ты во дворце спрятался назад.
- Ну, рано или поздно всё равно придется рассказывать…
- Точно. Я так подозреваю, снимок настоящий?
- Конечно. Это церемония, на которой преемник хана Нурхаци Абахай провозгласил себя китайским императором и переименовал маньчжурскую династию в Цин, что значит «светлая».
- Ничего себе! А ты-то что там делал?
- Служил у Нурхаци советником и помогал ему свергнуть режим династии Мин. Их войска успешно отражали все походы хана, но мне удалось найти несколько слабых мест в Великой Китайской стене.
- Не могу поверить… Клод, скажи честно, сколько тебе лет?
- Ммм, объективно - сорок три года.
- Издеваешься?
- Вовсе нет. Когда путешествуешь по другим отражениям, перехитрить природу еще можно, но обмануть совсем - нельзя. Другая система измерений исподволь действует на организм, вмешивается в механизм деления клеток, и в один прекрасный день ты замечаешь, что перестал стареть и даже помолодел. Возможно, меня уже и человеком назвать нельзя.
- Ничего подобного, - сказал Артем и отхлебнул кофе. - Ещё как можно.
- Спасибо, успокоил, - хмыкнул Вобер. - Ну что, ты готов к прогулке на остров Сите?
- Готов. Только последний вопрос: когда ты родился и где?
- Это два вопроса, но я, так уж и быть, отвечу на оба. Моя родина - Флоренция, а когда… хм, точно уже не помню. Как я тебе говорил, время в разных отражениях и течет по-разному: ты отсутствовал всего день, а здесь прошел целый год. В голове всё перемешивается… скажу так: первые отчетливые картинки моя память запечатлела в доме одного человека, где мама работала натурщицей. Прекрасно помню интересные и необычные игрушки, коими меня занимали.
- А как звали того человека?
- Леонардо да Винчи.