[reco]

Уффф! Обожаю этот форум! Так чудненько тут бывает побрыкаться и попинаться, столько нового о себе узнаешь, а вот чтобы оппонент задумался над твоей точкой зрения - хрен с маслом, не доросли еще наверно до моего стариковского маразма)) Ммм, о чем это я? Ах, да! Спасибо критикам, коротенько по отзывам:
glider
Все по теме, принял, скоро исправлю.
KrasavA
Обещанная книга где-то на дороге к прилавкам, по-крайней мере я еще в это верю) По критике - замечания пока обдумываю, очки конечно одного из големов, как и заметил Aster, а фотики были, не в этом измерении, так в другом)
А теперь лирическое отступление под странным словом интерлюдия:

Скрытый текст - начало интерлюдии::

Интерлюдия 1.
Отражение Сандор. Медина. Квартал беженцев.

- Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк его! - зычно провозгласил с вершины минарета престарелый муэдзин.
Одновременно с мусульманской шахадой в доме неподалеку раздался крик. Крик новорожденного. Женщина без сил откинулась на подушку, но знахарка не торопилась обмыть младенца и разорвать его связь с матерью - она опустились на колени и, повернувшись в сторону Мекки, принялась молиться. Сморщенный ребенок выплевывал комки слизи и кричал, кричал всё время, пока длился утренний намаз. Прочитав последний стих из Корана, знахарка, наконец, встала с пола и занялась прямыми обязанностями, пробормотав про себя, что младенец появился на свет очень не вовремя. Она подала воду уставшей роженице, но на полпути остановилась - закусив губу, та неподвижно смотрела в прореху крыши, где виднелось безоблачное небо. Худенькая женщина выполнила своё предназначение, но не перенесла его тяжести.
…Когда приграничный Табук подвергся нападению Османской империи, Азир и Зухра Рашиди бежали в Медину. Вынужденные бросить на разграбление большой дом, они обосновались в бедном квартале и старались наладить связи с многочисленными родственниками. Турки уверенно продвигались в глубь Аравийского полуострова, сминая любое сопротивление. Мамлюки отступали, умные люди поговаривали, что века правления Арабского Халифата заканчиваются, но не заканчивается жизнь. Беременная Зухра редко выходила на улицу, ожидая светлого мига разрешения от бремени, Азир же устроился помощником к известному купцу Хаджуле. Из-за войны цены взлетели до небес, торговля процветала и многочисленные караваны каждый день уходили в путешествие по пескам. Вернувшись из Эр-Рияда, Азир узнал о смерти жены и о рождении сына…
Мальчик рос молчаливым. Вдоволь накричавшись при появлении на свет, теперь он подавал звуки только когда хотел есть или пачкал пеленку. Темно-синие глаза часто смотрели в прореху крыши, будто надеялись разглядеть там ушедшую мать. Азир заплатил знахарке и она нашла кормилицу для малыша - мужчина должен работать и обеспечивать семью, а не сидеть с детьми. Маленький Балдур Рашиди видел отца редко, пока тот совсем не сгинул вместе с караваном где-то в песках Руб-эль-Хали. Кто знает, как сложилась бы судьба сироты, но его приютил дядя. Уже согбенного старика Аллах обделил детьми и тот с радостью взялся за воспитание племянника в традициях ислама - научил письму и счету, регулярно читал Коран, рассказывал об истории и сам радовался как ребенок, наблюдая за старательно выводящим арабскую вязь мальчиком…
- Дядя Мухаммед! - крикнул Балдур с крыши дома.
- Ох, зачем ты туда залез?
Старик встал с нагретого камня и приставил к стене лестницу.
- Спускайся немедленно!
- Отсюда хорошо видно, я сразу замечу папу!
Мухаммед покачал головой. Мальчик свято верил в то, что когда-нибудь из марева на горизонте появится караван - и на спине переднего верблюда будет сидеть невредимый отец. Дядя вспомнил необычно длинное объяснение племянника: «У всех моих друзей есть мамы и папы, а уж дядей с тётями и не счесть! Аллах милостив, он не может забрать к себе сразу обоих!». Караваны прибывали через день, вот только Азира Рашиди с ними не было.
Османская империя постепенно захватила всю Аравию. Умные люди оказались правы - жизнь продолжалась. Балдур превратился в крепкого юношу, а Мухаммед уже редко вставал с лежанки. Вечерами, глядя как языки пламени жадно облизывают ветки саксаула, дядя рассказывал племяннику истории, коих знал великое множество. Были тут и поучительные, и удивительные, а одна особенно запомнилась Балдуру.
- Если идти от Медины на юго-восток, то в самом сердце Хиджаза можно обнаружить руины древнего храма, - рассказывал старик. - Его возвели в незапамятные времена кочевники, камень везли из дальних мест, а в строительстве приняли участие сами искусные египтяне. Они и определили место закладки в центре цветущего оазиса. Храм простоял почти четыре века, пока захватчики-персы не разрушили величественное здание. С тех пор, говорят, оскорбленная святыня мстит людям, но далеко не всем. Если человек придёт сюда с чистыми помыслами и попросит о помощи, то он вполне может рассчитывать на внимание Всемогущего. Много смельчаков отправлялось испытать удачу, но храм отпустил лишь нескольких, остальные исчезли без следа. Ведь в душе человека живет добро и зло, а последнее побеждает чаще. Гхм, подай воды, сынок, что-то в горле пересохло…
Балдур наполнил ковшик и спросил:
- А что такое храм, дядя? Он похож на мечеть?
- Да, но только этот был посвящен не Аллаху, а лживым богам.
- Разве такие бывают?
- Конечно, нет! В древности люди не знали всей правды о Милосердном и придумывали себе покровителей, но он всё равно помогал своим неразумным детям.
- А что просили те, кто вернулся?
- Один молил о здоровье неизлечимо больной жены, а второй хотел свергнуть тирана в своей стране и стать справедливым правителем. Их желания исполнились. Аллах Акбар!
Балдур надолго задумался. Дядя заменил ему отца и мать, ближе человека у него нет, а сейчас Мухаммед умирал. Лекарь взял немалую плату за осмотр - почти всё, что заработал юноша за десять дней, работая на конюшне богатого родственника, - но сказал, что помочь старику уже невозможно, тяжелая болезнь пожирает тело изнутри. Балдур каждый день молил Аллаха за дядю, но тот высыхал на глазах. Сколько он ещё протянет? Может быть, молитвы достигнут Всемогущего быстрее, если их произнести в этом древнем храме?
Балдур не хотел оставаться один.
* * *
За глинобитной стеной пофыркивали кони. Их влажные носы тыкались в ладошку юноши, вынюхивая подсоленный кусочек хубза* или комок бурого сахара, но сегодня Балдур только гладил приятелей по гривам, мучаясь выбором - кого взять? Старого Мана хозяин хватится не скоро, но зато стремительный Раш мигом пересечет Хиджаз. Решено! Если Аллах позволит, то Балдур обернётся как можно скорее и загладит вину усердной работой. В конце концов, он же не ворует коня, а берёт на время!
Сидящий у костра сторож не заметил, как в тени строений проплыли два силуэта. «Прости, Абдула, - подумал Балдур, - Я вернусь и закажу тебе самую большую шаурму». Обмотанные тряпками копыта ступали тихо, юноша вёл коня в поводу по узким улочкам. Редкие встречные хорошо, если смотрели на великолепного жеребца, а на его хозяина и вовсе не обращали внимания. Достигнув дома, Балдур положил в суму зерна, немного фруктов и написал короткую записку. Взглянув в последний раз на спящего дядю, он вышел во двор, стараясь убедить себя, что поступает правильно.
- Куда это ты собрался на ночь глядя? - спросил черноусый стражник на выезде из города.
- Господин Фейсал послал меня с важным поручением, - озвучил давно придуманный ответ Балдур. - Это срочно.
- Парень служит у него конюхом, - пробурчал второй турок.
- Да? Ну проезжай…
Юноша пришпорил Раша, благодаря Милостивого за нежданную помощь. Дневная жара спала, конь резво бежал по караванной тропе. Вскоре она стала отклоняться к востоку, где находится Эр-Рияд. На юге лежали пустынные степи с юртами кочевников и оазисами. Балдур почесал щеку. Дядя потратил как-то две седмицы, растолковывая племяннику положение звёзд и возможность определить по светящимся точкам стороны света. Юноша нашел на темном небосклоне Лося* и уверенно двинулся в нужном направлении.
По ночной прохладе он преодолел значительное расстояние. Степь перемежалась песком, отгораживаясь от пустыни верным защитником - саксаулом. Ветви деревьев шуршали от порывов ветра и казалось, что они машут одинокому путнику, предостерегая его от опасности или наоборот напутствуя в добрый путь. Раш бежал всё медленней, Балдур выдохнул с облегчением, заметив впереди первый оазис. Из расщелины между валунами бил подземный ключ. Когда разгоряченный скакун успокоился, юноша напоил его водой. Звезды поблекли.
На третьи сутки Балдур начал сомневаться в успехе своего плана. Зерно кончилось, оазисы попадались всё реже и ни одной живой души кругом. Раш щипал редкие кустики, юноша делился с ним оставшейся водой и с надеждой вглядывался в плывущую линию горизонта. Храм не показывался. «Может быть, я сбился с пути?» - подумал Балдур, сердце сжало дурное предчувствие. Юноша спешился. Уставший конь поплелся следом.
Глаза слезились от яркого солнца, губы пересохли и потрескались. Пережевывая выкопанный корень, Балдур шел вперед уже из-за чистого упрямства. Обессиленный Раш остался в последнем оазисе - зеленое пятнышко давно растаяло вдали. Ноги увязали в песке, жгучее солнце раскалило пустыню. Юноша начал понимать, как опрометчиво он поступил. Найти в бескрайних просторах Хиджаза маленький храм, зная только приблизительное направление? Глупость из глупостей! Да и существует ли в действительности это место? Ведь легенды не всегда оказываются правы…
Ругая себя за собственную наивность, Балдур сел передохнуть на выщербленную плиту. Ужасно хотелось пить, но кругом ни намека на воду, лишь из песка торчат куски каких-то каменных стен. Юноша потер опухшие веки. Не может быть!
Он сидел на постаменте с истертыми письменами, а его окружали руины древней святыни.
* * *

Скрытый текст - продолжение интерлюдии::

* * *
Отражение Земля. Флоренция. Набережная Арно.

Солнечные лучи скользили по оранжевым черепичным крышам и, отражаясь от белых стен домов, слепили глаза. Высокий мужчина шагал по причалу - в левой руке покачивалась удочка, в правой серебрилась чешуей связка форели. Мужчина улыбался: улов сегодня приличный, Луиза будет довольна. Войдя во двор, рыбак раскинул руки - из стайки сорванцов, играющих в пятнашки, к нему бросился мальчик. Джузеппе подхватил сына и спросил:
- Как мой Клод смотрит на запеченную форель?
- Хорошо смотрит, пап! Если только ему не придётся её чистить!
Мальчик ужом вывернулся из объятий отца и побежал к друзьям, взбивая ногами пыль. Джузеппе улыбнулся. Сын рос беспокойным, редкий день проходил без новой царапины или синяка, но Клод не мог по-другому. Сколько раз приходилось вызволять его из рук торговцев на рынке, где ватага мальчишек норовила стащить яблоко или гроздь винограда! Сколько раз Джузеппе вылавливал сына из вод Тибра, выпутывал из сетей на берегу или доставал непоседу из глубоко колодца, куда тот упал «совершенно случайно», конечно! Но одновременно с этим мальчик живо интересовался всем, что видел. Синьор Леонардо рассказывал об искусстве и других удивительных вещах, а сын потом просвещал отца. Джузеппе вновь улыбнулся и зашел в дом. Слава богу, что из многих натурщиц Винчи выбрал именно Луизу!
В душе Джузеппе не было ревности, а лишь благодарность удивительному человеку, который, как говорят, построил помимо всего прочего даже крылья подобно птичьим и летал на них перед государем! Разве можно в чём-то подозревать такого? Джузеппе поцеловал жену и с гордостью показал связку рыбы. Луиза расцвела, а он в который раз поблагодарил Бога за любовь такой прекрасной женщины. На кухню малым смерчем влетел Клод.
- Папа, мама! Там посыльный пришел!
Родители переглянулись. На улице скучал мальчишка едва ли старше Клода. Увидев Джузеппе, он выпалил скороговоркой:
- Синьор Леонсо срочно требует вас в мастерскую!
- Но у меня же выходной…
- Срочно! - повторил посыльный и выбежал со двора.
- Наверное, что-то случилось, - пробормотал Джузеппе. - Схожу, узнаю…
- А я пока как раз форель приготовлю, мой добытчик, - сказала с улыбкой Луиза.
* * *
Мануфактура Леонсо Милани не могла конкурировать с текстильными цехами Лана и Сета по объему продукции, но зато здесь выделывали изумительное по мягкости и красоте сукно. Секрет изготовления такой ткани Леонсо узнал от своего отца и тщательно берег, неизменно отклоняя щедрые предложения других промышленников. Также как и везде, на мануфактуре использовали труд наемных рабочих, среди которых выделялись доверенные помощники главного мастера - каждый пользовался особыми привилегиями и отвечал за определенный этап производства. Одним из них и был Джузеппе.
Хозяин сидел в кабинете и просматривал какие-то бумаги. Зачесанные назад черные волнистые волосы искусно маскировали наметившуюся лысину, а добротный камзол - тучность синьора Милани. На краю стола стояла нетронутая итальянская паста в большой тарелке. Джузеппе слегка забеспокоился - если уж мастер забыл о любимой еде, то произошло действительно что-то из ряда вон выходящее.
Леонсо оторвался от чтения и уставился на вошедшего. В выпуклых глазах постепенно перестали прыгать буквы с цифрами, и хозяин мануфактуры произнес:
- Здравствуй, Джузеппе. Ты уволен.
- Что?!
- Уволен с должности помощника и назначен моим представителем во Франции.
Милани позволил себе лёгкую улыбку, наблюдая за растерянностью подчиненного. Пригладив шевелюру, он продолжил:
- Проклятые лягушатники задрали цены на красители. Я хочу, чтобы ты отправился в Прованс, поселился в Марселе и представлял мои интересы перед тамошними торговцами.
- Но…
- Джузеппе, ты же знаешь, как хорошо я к тебе отношусь. Я не могу доверить это важное дело никому другому. На новом месте ты будешь получать в два раза больше, чем сейчас, к тому же, я помогу тебе продать дом за хорошую цену. Соглашайся!
- Это так неожиданно…
- Жизнь полна неожиданностей, друг мой, приятных и не очень. Я даю тебе шанс, не упусти его. Ты же знаешь французский?
- Да, мой отец…
- Замечательно! На сборы тебе два дня. Возьми, это на первое время.
Джузеппе принял тяжелый мешочек и почесал затылок. Судя по весу, тут жалование за полгода - есть над чем подумать. Зашуршали бумаги. Леонсо пододвинул тарелку со спагетти, лицо исказила недовольная гримаса.
- Остыла… Бруно! Эй, Бруно, паста холодная! Джузеппе, не стой столбом, крикни там Бруно! Да, покупатели на дом придут завтра.
* * *
Леонардо прищурился и сделал последний мазок. Тончайшая светотень размывала пейзаж на заднем плане, облик женщины выражал гармонию и спокойствие, но главное - улыбка. Наконец-то удалось поймать нужную форму и запечатлеть её на холсте! Помнится, да Винчи тогда решил прогуляться до собора Санта-Мария дель Фьоре и на площади перед ним заметил женщину с малышом. Карапуз дурачился, а вот его мать… Леонардо тогда замер, словно громом пораженный. Её улыбка была прекрасна, нет… она была удивительна и единственна! Взволнованный мастер познакомился с женщиной и уговорил её позировать, а потом даже проводил до дома…
Да Винчи вытер кисть и улыбнулся Луизе.
- Вы сегодня просто обворожительны! Этот загадочный блеск в глазах… Мне кажется, что вас печалят какие-то известия, но одновременно вы чем-то восторгаетесь. Я прав?
- Синьор да Винчи, вы как всегда проницательны. Мой муж получил предложение переехать во Францию. Я рада увидеть новую страну и новых людей, тем более Джузеппе пообещали приличное жалование, но… мне жаль уезжать из Флоренции, к тому же ваша картина…
- Почти закончена! Я наконец-то прочувствовал те неуловимые нюансы, которые бередили мне душу с момента нашего знакомства. Думаю, что назову портрет «Мона Лиза». В вашу честь!
- Ой, синьор да Винчи, вы так добры!
- Это я должен благодарить вас. Мне в первый раз понравилась собственная работа, надеюсь, её оценят и другие. Вот, возьмите эти флорины, вы их честно заработали. И не спорьте! Поезжайте во Францию с добрым напутствием. Кстати, я тоже надеюсь посетить эту прекрасную страну. Думаю, мы с вами ещё увидимся.
- Я буду очень рада! Спасибо, синьор да Винчи.
- Леонардо, Луиза, для вас просто Леонардо. Клод, пойди-ка сюда.
Мальчик увлеченно разглядывал рисунок с заключенным в круг человеком и даже что-то пытался измерять пальцами. Услышав обращение, он аккуратно положил бумагу на стол и подошел к мастеру.
- Видишь этот камень? - спросил да Винчи, доставая из шкатулки молочно-белый шарик. - Когда я был таким же маленьким как ты, то исследовал в поисках приключений вдоль и поперек старинный полуразрушенный замок, стоящий на скале близ нашего местечка. Однажды я залез в какую-то трещину, узкую настолько, что даже мое худое тельце с трудом протискивалось между плитами шершавого камня. Но я не сдавался, продвигался всё глубже и глубже, не замечая царапин, пока не оказался в небольшом гроте. Как ты думаешь, что я там обнаружил?
- Мешок с сокровищами, - вымолвил Клод, не сводя горящего взгляда с рассказчика.
- Ха, ты прав ровно наполовину! На полу грота действительно лежал большой сверток, обмотанный ржавыми цепями. Я попытался их снять, но мне не хватило сил. Тогда я разорвал истлевшую ткань, засунул внутрь руку и нащупал… мертвеца!
Клод подпрыгнул как ужаленный, Луиза улыбнулась. Довольный произведенным эффектом, Леонардо продолжил:
- Конечно, я тоже испугался, хотел даже убежать, но любопытство взяло вверх. Я по лоскутку отрывал ткань, пока передо мной не появился весь скелет. Сейчас я могу сказать точно, это был мужчина. Меж ребер у него торчала костяная рукоятка, лезвие клинка поела ржа. Тот, кто замуровал несчастного в стене, видимо, очень его боялся, раз для верности опутал цепями. На ключице скелета и лежал этот камень. Я думаю, покойный носил его в качестве амулета и мне почему-то кажется, что этот талисман поможет тебе в жизни… хм, в отличие от его первого владельца. Держи.
Клод аккуратно взял из ладони мастера тусклый белый шар и поднес его к глазам. В камне виднелась неглубокая канавка, он казался теплым на ощупь. Мальчик уже хотел поблагодарить за необычный подарок, когда заметил, как внутри талисмана появилась маленькая искорка. Из точки размером с угольное ушко она разрасталась до тех пор, пока весь шарик не запульсировал мягким белым светом. Леонардо с удивлением посмотрел на это чудо и сказал:
- У меня не происходило ничего подобного.
Камень потух. Взглянув Клоду в глаза, да Винчи медленно произнес:
- Теперь я уверен, что отдал напит в нужные руки.
* * *
Хубз - пресный хлеб.
Лось - созвездие Большой Медведицы.

Такое ощущение, что интерес к моему творчеству снизился. Возможно, виноват я сам? Что ж, посмотрим...

Скрытый текст - продолжение интерлюдии...:

* * *
Отражение Сандор. Пустыня Руб-эль-Хали.

Горячий ветер играл песчинками, шуршащие волны сухопутного океана стелились барханами, насколько хватало глаз. Солнце превратилось в кроваво-красный шар и неспешно уходило за край мира, заливая багрянцем горизонт. Жарко… Балдур ссутулился на камне, худые руки покоились на коленях ладонями вверх. Давно отзвучали горячечные молитвы и первоначальное чувство восторга сменилось апатией. Легенда врала. Если Аллах и посещал этот храм, то очень давно.
…Осознав, что достиг цели, Балдур первым делом тщательно исследовал руины. Жажда и голод отступили, юноша поражался размеру некогда великого сооружения, обходя по периметру занесенные песком камни кладки. Даже главная мечеть Медины и то была меньше! Египтяне возвели действительно гигантский храм, но сколь мало от него осталось… Огрызки стен только в двух местах достигали человеческого роста, песок похоронил под собой свидетельства давней войны, но алтарь посредине возвышался сейчас так же гордо, как и века назад. Казалось, пустыня не решалась захватить сердце святыни и даже заботливо укрывала его от людских глаз желтым покрывалом…
Назад уже не вернуться, просто не хватит сил. Придется умирать здесь, медленно превращаться в мумию под палящими лучами равнодушного солнца. Балдур не боялся смерти, родители уже давно в тех пределах, больше юношу заботила судьба дяди. Господин Фейсал обнаружит пропажу коня и первым делом придет в дом Мухаммеда. Каково будет дяде узнать, что его любимый племянник - вор? Таким отрубают руки перед всем честным народом. И ведь уже ничего не объяснишь, не оправдаешься, эх... Во рту разливалась горечь, мысли метались в голове испуганными рыбешками, тело затекло. Теперь Балдур даже желал прихода смерти - так тяжело было на душе. Распухшие веки защищали глаза от колючего песка и нехотя позволили хозяину в последний раз взглянуть на этот несправедливый мир… Что это?
По желтым барханам расплывались дрожащие волны и в этом мареве кто-то двигался. Поджарое тело стелилось над песком, мелькали длинные лапы. Рыжая шерсть, гладкая и короткая, вытянутая морда… койот? Нет. Крупная, но какая-то сплющенная с боков собака, таких Балдур еще не встречал. Пес добежал до руин и остановился. Он не рычал, лишь глаза настороженно смотрели на человека. Бледно-красный язык вывалился из пасти, собака тяжело дышала, словно бежала без остановки не один день. Балдур вздохнул и еще больше ссутулился. По крайней мере, не превратится в мумию, этот песик не оставит от бренного тела и косточки. Пересохшие губы зашептали последнюю молитву Всемогущему.
- Бунчук! Что ты там увидел? - долетел окрик.
Балдур даже не пошевелился. Демоны пустыни не смогут прервать его обращение к Аллаху.
- Так, что тут у нас? - прозвучал голос гораздо ближе.
Послышался шорох песка и юношу потрясли за плечо.
- Эй, уважаемый, ты живой?
Такое уже нельзя было игнорировать. После короткой борьбы с тяжеленными веками Балдуру удалось открыть глаза. Перед ним стоял седобородый мужчина, одетый в белоснежный халат и такую же чалму. Невозмутимо пережевывая ветки саксаула, сзади сгрудились верблюды. Купец улыбнулся и протянул баклажку с водой.
- Живой… вот, попей. Как тебя занесло сюда, а?
Балдур хотел ответить, но пересохшее горло издало лишь хриплое карканье. Милостивый всё же услышал и послал помощь! Я не умру! Вместе с облегчением на юношу накатила еще большая слабость. Ему хотелось плакать, но слезы давно кончились. Он решил встать, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Купец обеспокоено заглядывал в лицо, прикладывал к растрескавшимся губам фляжку, а Балдур проваливался в черный туман и перед глазами кружили золотые искры.
* * *

Кошма пахла верблюжьей шерстью. Балдур провел рукой по лицу, размазывая какую-то жирную массу. Опухоль спала с век, трещины на коже затянулись. Его закутали в отрез войлока уже мокрый от пота. Страшно хотелось пить. Юноша отогнул край кошмы и выглянул наружу.
Потрескивал костерок, в котелке булькала вода. Помешивая варево, на корточках перед огнем сидел давешний купец. Он снял чалму и халат, седые волосы покрыли плечи, из одежды на нем осталась полотняная рубаха и короткие штаны до колен. На границе света и тени застыл изваянием пес. В глазах отражались блики костра, нос ловил запахи, идущие из пустыни. Юноша зашевелился, пес коротко тявкнул.
- Вот ты и очнулся! - воскликнул мужчина и, подав воды, спросил: - Как себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо, - сказал Балдур, с наслаждением осушив баклажку.
- Что привело тебя в эти места? Путники сюда забредают редко…
Юноша честно рассказал о причинах, побудивших его искать в пустыне старинный храм. Купец внимательно выслушал и покачал головой.
- Цель благородная, но недостижимая.
- Почему?
- Аллах стал скуп на чудеса, мы сами должны заботиться о себе.
- Неправда! Милостивый всё видит и помогает просящим! - с жаром сказал Балдур и закашлялся.
- Возможно, - не стал спорить купец. - Вот, выпей это и отдохни. Ты должен набираться сил.
Юноша подозрительно понюхал отвар, мужчина хмыкнул. Не желая обижать недоверием своего спасителя, Балдур залпом опорожнил кружку. Густое варево провалилось в желудок. Голова вскоре прояснилась, горло перестало саднить. Купец кивнул и произнес:
- Меня зовут Арх.
- Балдур Рашиди. А что вы делаете здесь?
- Торгую.
- С кем? - спросил юноша и недоуменно осмотрелся по сторонам. - Кроме нас тут никого нет.
- Мои покупатели далеко, но я знаю, как доставить им нужный товар, - сказал Арх и добавил: - Если ты окреп, то я покину тебя ненадолго.
- Вы уезжаете?
- Ммм, долго объяснять, просто побудь здесь. За компанию оставлю тебе Бунчука.
- Никогда не видел таких собак, - признался Балдур и покосился на застывшего пса. - Он не кусается?
- Нет, если не будешь его злить. Эта порода называется «слюги», по вашему - арабская борзая. У Бунчука очень независимый характер, но он прирожденный охотник. Вчера загнал джейрана, вот, попробуй, какое нежное мясо.
Купец достал из сумы копченый ломоть и передал юноше. Пес и носом не повел.
- Я скоро вернусь, - повторил Арх и, что-то шепнув Бунчуку, направился к руинам храма, захватив по дороге округлый тюк.
Травяной отвар сотворил чудо - усталость прошла, разыгрался аппетит. Балдур набросился на мясо. Всё-таки странный купец какой-то: говорит загадками, забрался в самый центр Хиджаза непонятно зачем, да и пес его… Юноша посмотрел на Бунчука. Тот сфинксом сидел на том же месте, но, когда Балдур поднялся и решил размять затекшие ноги, слюги коротко тявкнул и чуть обнажил клыки. Понятно, далеко не прогуляешься. Краем глаза наблюдая за сторожем, юноша прошелся до верблюдов, затем в противоположную сторону - пес молчал, но стоило только направиться следом за купцом, как раздалось грозное урчание. Балдур сел на кошму и показал Бунчуку язык. После сытного ужина клонило в сон.
Юноша уже не слышал, как далеко за полночь вернулся Арх – мешок его опустел. Купец подбросил в костер веток и бережно достал из кармана сверток. Блики огня заиграли на гранях пирамиды из странного зеленоватого металла с вкраплениями черных рун.
* * *