[Franka]

А задание от Дарьи я для себя усложнила. Опять-таки, в порядке эксперимента. Но опустила условие нескольких дней. Иначе пришлось бы убить героя в страшных мучениях. :(
Финал открытый.

Скрытый текст - Ты не один.:

«Кто я? Где я? Почему так темно? Ночь? Или?.. Голос… тонкий какой… Что-то повторяет… Не понимаю! Ничего не вижу! Лицо горит! Не чувствую тела… Да что случилось? Чччерт! Странно… Даже ночью должны быть звезды, луна, хоть какой-то свет! Отчего же так темно? Запах… Так пахло в детстве. Сеном тянет, откуда-то доносится запах ила… Река? Ветерок… какой странный запах… Как цветы, полевые цветы, но я никогда не знал таких цветов. О! Здесь есть и животные, да… Ветер принес едкий аромат разгоряченной шерсти. Разгоряченной? Так сейчас день? Тогда, тогда… Нет! Нееет!!! Нееееееет!!!
Рядом кто-то тихо захныкал, монотонно, на одной ноте. Девушка? Нет. Слишком тоненько… Ребенок?
- Малыш – мой голос, словно скрип песка, - малыш, я с тобой…
Кашель в ответ. Скверный кашель. Отдалился… Словно тот, кто рядом, уткнулся лицом в траву и отчаянно пытается заглушить…
-Малыш! – мои руки шарят рядом, тяжелые, непослушные, хватают пучки жесткой травы, скребут песок, касаются тоненькой горячей руки… - Малыш! Где ты? Пойдем! Надо идти. Поискать хоть какой-то еды… Не молчи, малыш!
Не отвечает, только сплевывает и дышит тяжело. Так и моя тетка, после приступов… От туберкулеза сгорела, царство ей небесное, Антонине Петровне.
Пытаюсь встать. Ноги не держат, спотыкаюсь, падаю. Ладони ободрались, штаны порвал. Дааа…
- Малыш, помоги! – какая у него странная кожа… Горячая, сухая, словно в болячках каких-то, гладких… Или чешуйках… Да что с ним такое?! Малыш тянет вверх, кряхтит, упирается. Поднял, тащит куда-то. Иду, малыш, иду, не спеши так… Шаг, шажок, шажочек. Страшно. Темно в глазах. Голова кружится. Запахи еще эти… Словно клопов давлю каждым шагом. Слышно только мое дыхание, да шелест травы. Гремит трава на ветру. Куски фольги связали в пучки… Нет, не сходи с ума! Соберись! Черт, как же есть хочется! Падаю. Кожи на руках уже не осталось. Постой, малыш! Дай отдышаться! Капли на лице… Дождь пошел? Нет, мокрым песком не пахнет… Да это ты, никак, раскис, старик. Не причем тут дождь. Жалеешь себя? Ревешь? Подумаешь, руки ободрал! Подумаешь, потерял зрение! Подумаешь, попал черт-те куда прямо из падающего самолета… Так ведь жив! И потом, взрослый ведь уже. А рядом – ребенок. О нем-то подумал, Аника-воин? А ну, подобрался, сопли смотал и думай! А что думать, вся надежда на малыша. Он – твои глаза и опора. Что он найдет, то и кушать станем… Только, почему он все время молчит?
Что-то мягкое под руку… Перья? Птица? Не движется. Мертвая? Малыш, ты? Да ты охотник! Как бы ее… Превозмогая себя, выдираю перышки. Есть сырятину? Чччерт, придется. Костер мне не развести. А вдруг пал пущу по этой странной траве? Сгорим ведь оба… Да и нечем разжигать-то.
Думал, стошнит. Когда кровь в горло потекла, теплая, с металлическим вкусом… Еле сдержал позывы. Все сожрал. Сам. Стыдно. Здоровый мужик, нахлебничаю, ребенка больного объедаю… А, кстати, где ребенок? Не слышно его давно… Эй, малыш! Где ты? Дааа, смешно, наверно – сидит грязный ободранный мужик в лохмотьях, бывших костюмом от Zeghna, головой вертит, лицо в крови, ребенка зовет… Обхохочешься, право слово. Но почему не могу смеяться? Руки горят… Воспаление, к гадалке не ходи. Загнусь от заражения крови… Если раньше с голоду не сдохну. Траву жрать стану. Нет, не надо, за что?! Ох, малыш… Прости, милый, съел я все. Ни капельки тебе не оставил. Ни волоконца мяса… Прости, малыш… Вставать? Идти? Ну, идем, малыш, идем…
Что? Костром запахло… Малыш, что это? Что?.. Странные звуки… Словно птички щелкают и свистят… У кого это погремушка? Руки, головы, кто здесь? Не толкайте меня, я и сам упаду… Ой! Малыш, ты? Почему вас так много? Почему вы все толкаетесь под руки, теребите штанины? Вы все в… Чешуя! О, черт, чешуя! Почему я решил, что ты человек, малыш?!! Что вы сделаете со мной?"