Надо смириться и с такой печальной неизбежностью, как скорая смерть книг. Книг в житейском смысле, когда под книгами имеют в виду прежде всего бумагу, толстый картон на переплете, тонкий на форзаце, золотое или какое-то там тиснение…
Да, перейдут на сидюки, на иные носители информации. Невероятно? Но мы только что присутствовали при смерти шахмат, ибо Каспаров – последний из людей, кто смог выиграть у машины. Наши отцы были свидетелями смерти извозчиков, на их глазах закрывались заводы и фабрики по производству кнутов, хомутов, рессор для телег, наши деды видели, как доблестно наши конные войска бросались в атаку с шашками наголо на фашистские танки, но также помнят, как конница, которая была богом войны с доскифских времен и победно завершила Гражданскую, умерла…
И всякий раз хорошие и честные люди с пеной у рта доказывали, что этого никогда не будет. Конница всегда останется богом войны, машине никогда не выиграть в шахматы у человека, книги всегда останутся неизменными…
А что плохого, когда книги перейдут на сидюки? Конечно, исчезнет очарование, но ведь еще больше очарования у книг девятнадцатого века, когда их делали в дорогой коже, на особой бумаге, переплеты либо в досках, отчего сохранилось «прочел от доски до доски», либо из дорогой красной меди, латуни, бронзы… Увы, теперь такого не делают, все проще, экономичнее. А сидюки или те носители, что придут на смену, еще экономичнее.
Да, я книжник, у меня книг масса, но пользоваться уже предпочитаю энциклопедиями и справочниками на сидюках, скачиваю по Интернету, сбрасываю на диск прямо из Библиотеки Конгресса или из Ватиканской. Так проще, чем покупать пухлый том в магазине, когда я сто таких томов могу получить на зипе или сидюке.
Да и другим удобнее, только я решаюсь об этом сказать, а другие пользуются, но молчат. Это как с шариатскими судами в Чечне: с трибуны обличают жестокость и бесчеловечность, а дома на московской кухне говорят с восторгом, что вот бы и нам так со своими бандитами.