***
Саша шел по ночному лесу. Светловолосый, с чистыми голубыми глазами, выглядел лет на восемнадцать. В простых бежевых штанах, и в толстовке с капюшоном. Темный, прохладный дикий мир поглотил парня полностью, и Саша не сопротивлялся. Ему нравилось здесь. Спокойствие, умиротворенность. Прислушивался к шороху листьев, к звукам, наполнявшим лес, и детская какая-то, неописуемая радость наполняла душу паренька. Вот сова пролетела над макушками гигантских елей, вот шорох, пробежавшего под ногами ежика. Глаза невольно устремлялись туда, откуда уши улавливали тот или иной звук.
Но вот, где-то, совсем рядом, Саша услышал скрежет металла. Резкий, и такой непривычный для этого живого мира звук разрезал воздух. Мальчишка забежал на холм, и его взору предстала ужасная картина. Поле, покрытое огнем. Черный едкий дым поднимался к небу. Там где раньше были деревья, теперь лишь обугленные пни. Сотни, может тысячи танков, покореженных, разбитых бесформенными памятниками заполняли всю территорию. Черные, горящие, они лишь немного походили сами на себя. Дула пушек искривленные, и совершенно прямые уже не выпустят огненный заряд смерти. Гусеницы не переедут больше убитого, или ещё живого солдата. Как и не увидят своих родных танкисты, погребенные в этих машинах, словно в братских могилах.
Совершенно нелепо смотрелся, среди этого царства горящего железа парень, идущий сейчас по полю. Слишком чист и опрятен для этого ада. Саша шел не спеша, с трудом верилось глазам. Под ногами лежали обгорелые тела в ужасных, нечеловеческих позах. Смрад, запах горелого мяса и смерти не давал вдохнуть полной грудью. Парень поморщился, прикрыл ладонью нос, и жадно глотал ртом кислород, а вместе с ним дым и гарь, чьей-то непонятной беспощадной войны. Глаза слезились, но слезы по щекам потекли не только из-за дыма, едкого и колючего, слезы явились знаком протеста. Саша не хотел верить происходящему. Слезы потекли от осознания всей этой страшной картины. Ужаснула одна мысль о причине, которая могла вызвать такую бойню. Ещё совсем юный, мальчишка не хотел верить своим глазам. А глаза не хотели видеть все это. И слезы, как единственный итог, потекли по щекам. Саша не стыдился их. Впервые парень не стыдился своих слез. Доказывая отцу свое мужество, он не проронил при нем ни единой. А теперь не мог сдержать.
– Как так? – губы шептали беззвучно.
Он шел вперед, несмотря на желание скорее уйти. Ноги не слушались. Ватные, какие-то совершенно чужие, ноги вели его вперед. Хруст под ботинком, оказался таким неожиданным, что Саша непроизвольно вскрикнул. И…
…открыл глаза…
Щеки были влажными, видимо слезы текли по-настоящему. На языке, словно ещё остался привкус гари.
Настолько реальный сон, что Саша еще несколько минут осматривался, не веря тому, что дома сейчас, в своей кровати. Комната была небольшой. Стены выкрашены в светло зеленый цвет, сейчас в темноте казавшийся просто серым. Кровать, рядом тумбочка, на которой небольшая настольная лампа и книга, большими буквами на обложке: «Достоевский». Стул, на котором аккуратно сложенные вещи. Вот, пожалуй, и все. Окон нет.
Саша сел на край кровати, скрип старых пружин неестественно громко сопровождал каждое движение. Тапки стояли ровно там, куда опустились ноги мальчика. Протерев ладонью лицо, Саша зевнул. Побрел к двери.
Отец спал. Парень понял это, когда проходил мимо спальни, откуда доносился чуть слышный храп. Двери плотно закрывались. Но отцовский храп преодолеет любые барьеры, лишь бы быть услышанным. Саша улыбнулся, когда в голове промелькнула эта мысль.
Понемногу сон испарялся из головы мальчика. Как это обычно бывает. Вот только проснулся, и сон как явь, но проходит минута-другая и уже эпизоды безвозвратно утеряны. Ещё немного и сюжет сна забыт.
На этот раз было немного сложнее. Воспоминания закрались глубоко и, видимо, теперь надолго останутся в голове паренька. Но понимание того, что это просто сон. Что сон прошел и теперь мальчишка в безопасности, добавляла уверенности и спокойствия.
Дошел до кухни. Как ни странно, свет был включен. Видимо отец уже здесь побывал.
Из темноты соседней комнаты выбежал пес.
– Арся, - ласково, чуть слышно подозвал к себе дворняжку парень.
Невысокий пес подбежал к ногам паренька.
- Арсик, что не спишь? – мальчишка потрепал по холке собаку. – Мелкий проказник. Молодчина, умный пес.
Улыбка на лице паренька. Умиление. Рядом кто-то живой. Не важно человек ли. За все эти годы одиночества пес стал для Саши настоящим и единственным другом. Арс чувствовал это, и отвечал взаимностью. Ласковый, добрый, преданный, он никогда не предаст, никогда не заставит хозяина страдать, если сможет противостоять несчастью.
Что-то наподобие улыбки отразилось на морде псины. Доверчивый взгляд. Как такому псу не доверять? Саша верил ему. С рождения Арс сопровождал его, участвовал во всем. Когда Саше было плохо, он аккуратно, с нежностью самого родного человека смотрел на мальчишку. Умный пес, он словно чувствовал момент, когда Саше было необходимо его присутствие. И сейчас, когда озноб непроизвольного, неконтролируемого страха овладел сознанием мальчика, он был рядом. И его добрые глаза успокаивали.
Саша налил воды, выпил одним залпом, смахнул капли влаги, стекающие по щеке, и улыбнулся Арсу.
Немного надо, чтобы почувствовать тепло, лишь присутствие рядом кого-то, кто поддержит, кто своим взглядом согреет и успокоит. Не ты один сейчас бодрствуешь, с тобой рядом существо, полностью доверяющее тебе. Безосновательно - возможно, но безгранично – это точно.
Невозможно было определить сейчас время суток. Здесь, в этом бункере не было окон. Их просто не могло было быть. На пять метров под землей. Словно кроты, Саша с отцом и псом укрывались здесь уже более десяти лет. Все необходимое было в наличии. И лишь чистого воздуха ужасно не хватало. Саша уже и не помнил что это. Он редко выходил на поверхность за эти десять лет.. Жил здесь, как жили тысячи и миллионы таких же, как он детей раньше в обычных квартирах. До этой беспощадной и жестокой войны. Когда изменилось все. Изменилась природа, изменились люди. Когда невинность и надежда сменились ненавистью и страхом. Сейчас, когда лишь во снах можно было выйти на поверхность и полной грудью вдохнуть этот дивный чистый, изумительно приятный, пьянящий чистый воздух.
Вентиляторы и фильтры работали на полную катушку. Ровный, постоянный, томный шум свидетельствовал об этом. И Саша привык к нему. Уже давно. Но, как и любой человек, хотел свободы. Хотел хотя бы ощущения свободы. Хотя бы шанса получить эту самую свободу. Свободу бесконечную, безграничную. Что позволит творить все. Что даст возможность стать кем-то совершенно другим, не тем, кто он сейчас есть. Он чувствовал, что там, где-то наверху есть свобода, только протяни руку, и она будет в твоей власти. Она будет у тебя внутри. И ты воспаришь над небом, которого никогда не видел, а только читал о нем, над бесконечными проблемами, с которыми ежедневно сталкиваешься. И будет хорошо. Обязательно будет. Ведь так и должно быть. Для этого люди и пришли в этот мир. Чтобы быть свободными. Чтобы подчинятся лишь себе, и более никому.
Спать уже не хотелось. В каком то непонятном состоянии, в полумраке Саша хотел всего-навсего просто занять себя чем-нибудь. Комнат было не мало. Отец отстроил очень хорошее подземное жилище. Это не обычное бомбоубежище, четыре стены - и запас продуктов на пару месяцев. Место, которое Саша называл домом, наверное, и походило на дом, больше чем на бункер. Саша зашел в зал, предназначенный для занятий спортом. Даже находясь под землей надо сохранять свою физическую форму в отличном состоянии. Какого то конкретного времени для тренировок у парня не было. Да она и не требовалась. Расписание жизни в этом хоть и уютном, но все же замкнутом пространстве, было абсолютно свободным. Ничего не требовалось. И поэтому время тянулось невыносимо долго.
Отец иногда выбирался наверх, но никогда не брал с собой Сашу. Говорил, что ещё рано.
Приносил убитых им животных. И проводил в молчании весь следующий день. Всегда задумчивый по возвращении, отец не делился с Сашей своими мыслями. Он так толком и не рассказал сыну: почему уже десять лет они живут под землей. Лишь продолжал усердно готовить парня к чему-то значимому. Учил стрельбе, рукопашному бою, выживанию в диких условиях. Учил всему, что знал сам.
Сегодня наступал день новой вылазки наверх. Может поэтому, Саше и не спалось. Он давно решил для себя, что готов к новому этапу жизни. Что, как и отец, он может добывать для них еду.
Быстро собираясь, Саша взял ружье, прикрепил нож к поясу, бросил последний, будто прощальный взгляд на комнату. Сердце отбивало барабанную дробь. Испарина на висках, рубашка прилипла к спине. Ждать осталось немного. Уже через несколько минут он, наконец-то, увидит небо…
Парень ни раз наблюдал за тем, как отец собирался на охоту. И отлично знал, какие меры предосторожности необходимо выполнить. Около пяти минут он внимательно всматривался в мониторы, находившиеся у входа. Над ними никого. Только стволы сосен. Неподвижные и идеально ровные. Дрожащими ногами Саша сделал первый шаг наверх. Удары сердца отдавались в висках. Рот пересох. Но парень продолжал движение. И с каждым шагом уверенность только прибавлялась. Вот уже и первый люк. Открыт. Далее второй небольшой отсек. Нижний люк закрыт, несколько шагов. И вот он – выход на свет. Лишь поворот ручки на 360 градусов, и он вырвется из духоты подземной тюрьмы…
…Жадный, медленный, глубокий вдох. И долгий выдох. Голова пошла кругом. Чувство эйфории. Чувство полета. Саша устремил взгляд в небо.
Голубое-голубое. С небольшими белыми облаками. Такое красивое, простое… Такое живое…
Все казалось сейчас чем-то нереальным. Сном наяву…
Мерный, приятный шум листвы… Новые звуки, запахи. Разум как губка впитывал каждую мелочь. Глаза улавливали каждый нюанс.
Лишь один вопрос не давал покоя парнишке: «Почему же отец прятал от него все это? Что же могло так изменить его взгляд на этот мир?»
- Ну ничего… Я покажу ему, что готов к жизни вне бункера. Я принесу животного, и он поймет, что я уже взрослый, – пробормотал сам себе мальчик и снял ружье с плеча…