Как сейчас помню всех своих братьев и сестер, как мы дружно жили, с улыбкой и радостью приветствуя каждый день, наполненный солнечным теплом. Семья у нас была огромная, на том поле, где мы жили, пожалуй, одна из самых больших семей, а семей там было предостаточно, будьте уверены.
Я помню, как мы, дружно ухватившись за руки, раскачивались на ветру из стороны в сторону. И каждая семечка, хватаясь за своего соседа тоненькими стебельками, была уверена, что никто и не подумает выпустить. И ведь так и было, но лишь до тех пор, пока тепло не стало холодом.
Вообще с самого моего рождения и понимания себя, как семечку нашей семьи, солнце светило с каждым днем все холоднее, словно уставая каждый день дарить тепло, когда как ветер становился яростнее, обижаясь на светило.
И вот однажды, несмело выглянув из-за горизонта, солнце принесло на наше поле только свет, а все его тепло закончилось, израсходовалось, и напрасно мы держались за руки, и, пускай, дрожа, улыбались все больше сереющему небу.
На следующий день солнце так и не выглянуло, спрятавшись за серые облака, на что ветер, видимо, очень обиделся и, рассердившись, стал дуть с неимоверной силой. Все семьи на поле безумно расшатывало из стороны в сторону, и через несколько минут в воздухе замелькали семечки первых распавшихся семей. Их матери, крича от отчаяния, путали своих детей среди множества таких же, но соседних, и с каждым выпущенным семечком, мать проливала белоснежные слезы горя. Наша семья была, самой крепкой, и каждый из нас, намертво ухватившись за своего соседа, продлил наше единство.
Но, не смотря на наши старания, наша семья распалась. Было ужасно видеть, как сперва один, а после и несколько моих братьев и сестер, вырываемые ветром, улетали вверх, смешиваясь с толпами таких же, как и они семечек. Так же оторвало и меня, и мир, под мои крики страха, закружился вокруг, выделывая стремительные пируэты. Я не помню, сколько меня несло вверх, помню, что несколько раз за меня цеплялись мимо пролетающие семечки, и удар после одной из таких попыток, потрясший мое сознание.
Очнувшись, я видела лишь серые тучи, плотным слоем закрывшие небо, которое никогда больше не будет столь мягким и добрым как в прошлом. Меня мучила жажда, ведь будучи в семье мы питались от нашей матери, она, заботясь, давала нам все самое нужное. Несколько моих стебельков висело над расщелиной, которая была в два-три раза шире меня, и я, надеясь найти там хоть немного влаги, попыталось заглянуть в нее.
За то время, пока я потягивалась к расщелине, тучи на небе приобрели более темный окрас, и в тот момент, когда я склонилась над пропастью, первые капли дождя ударились о землю. Я в панике попыталась спрятаться в любое укромное место, но огромная капля, зацепив три моих стебелька, потащила меня в расщелину, где меня встретила и охватила темнота.
Перестав дрожать от страха и ударов, я открыла глаза и оглянулась вокруг – расщелина заканчивалась небольшим узким пространством, чуть больше моих размеров. Капли дождя, проносясь мимо, а иногда и задевая меня, впитывались в землю вокруг. Через день повременных дождей некоторые мои стебельки заострились на концах и, вытянувшись, уперлись в землю, еще не высохшую от дождя, и я узнала интересную вещь – мои стебельки могут впитывать влагу из земли, а значит, я больше никогда не буду нуждаться в воде, ведь тут её огромное множество.
Постепенно я росла, становясь больше и крепчая, и вот уже над моей головой плотный слой снега, спрятавшего меня от одичавшего ветра, свистящего и гудящего на поверхности во время отсутствия солнца. На моей голове появляются маленькие листья, и я уже знаю, что когда-нибудь будут и семечки. За последние дни снег над головой несколько раз становился светлее обычного, видимо солнце уже отдохнуло достаточно, чтобы снова придти в наш мир и дарить тепло. И я верю, что у меня будет огромная семья маленьких семечек, которые будут дружно держаться стебельками и улыбаться теплу этого солнца.