[BloodRavenCaptain]

Страницами раннее выкладывал первую главу в недоделанном состоянии. Ныне же она закончена.

Скрытый текст - Охотник, глава первая:

Глава первая: Ослепленные.

Нам нечего бояться, кроме страха
Лайтус Перес, имперский философ конца М41

- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, объявил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь стереть их в порошок, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»

Дата: 134.М39.

***

Ей-богу, десять лет уже работаю барменом, а такое пугало вижу в первый раз!
Ну, представьте себе – высокий голубоглазый брюнет, судя по манерам, аристократ – но одет так, что смотреть противно. Бомжи и те уже начали прилично одеваться, а этот – на тебе! – приходит в приличное заведение в настолько грязных одеяниях, что ими теперь и помойку совестно украшать. Даже некогда красивые кружевные манжеты (кстати, а какого черта они пришиты к рукавам плаща?) свалялись и сейчас больше походили на тряпки.
Единственное, за что можно парня похвалить, так это за аккуратно выглаженные серые брюки со стрелками и высокие туго зашнурованные армейские сапоги, подбитые металлическими пластинами. Да, сапоги у него просто монументальные! Всем сапогам сапоги! Эх, если бы этот гад не был настолько громадным (под два метра, черт возьми!), я бы ему так навалял, что родная мать потом не узнала бы. А сапоги с бездыханного тела себе бы и притырил – зачем добру пропадать?
В общем, заявляется этот чудик в мой бар и сразу же начинает присматриваться к Сабрине – смотреть, конечно, есть на что. Не перечесть, сколько мужских сердец разбила наша неудавшаяся Принцесса. Честно говоря, я и сам за ней таскался после ее неудачи на выборах, пока не осознал, что эту продажную девку больше интересует содержимое моего кошелька, а не я.
Сабрина, заметив что новенький положил на нее глаз, тут же начала ему подмигивать, посылать воздушные поцелуи и вообще, всячески привлекать к себе внимание. В это время парень сел за стойку, щелкнул пальцами и заказал себе виски. Голос у него был низкий и хриплый – создавалось впечатление, будто это чучелко с шести лет по десятке пачек сигарет в день выкуривал. Хотя, кто его знает – вполне возможно, что мой нынешний клиент является почетным членом клуба анонимных курильщиков.
Только пробило десять, как в заведение начала подваливать вся шваль Старого Города – чиновники, синдикатовские информаторы, воры, наемники, туристы и прочая шушера. Вот и Кривой Глазго сегодня решил заявиться – хотя, лучше бы он этого не делал. От одного его вида уже начинало сосать под ложечкой. Перебинтованная рука, разбитый в кровь нос, да синяки под обоими глазами размером что твоя слива. Говорят, это его сам Принц так отделал, будто бы за какой-то проступок. Но кто знает, Его Высочество вообще очень импульсивен и готов взорваться из-за любой мелочи. На прошлой неделе, вон, свою шестнадцатилетнюю горничную попытался изнасиловать, тоже по какому-то нелепому поводу. Благо, Дядя оказался рядом - отметелил нашего Принца за милую душу, да еще наказ дал: «Чтобы девчонку даже пальцем не смел трогать!» Молодец этот Дядя, держит сопляка в узде. Конечно, очень жаль, что Карл III ушел из жизни, так и не воплотив своей мечты об объединенном Городе - нынешний наследник синдикатовского трона не приемлет мирных договоров. Ему войну подавай. Ну а подбитые танки не хочешь, а? Горящие трупы на площадях? Намотанные на траки кишки женщин и детей – тоже не хочешь? Мальчонка еще в войнушку не успел наиграться, а тут ему уже бразды управления всей Организацией сунули, опекуна приставили и велели управлять этим балаганом. Я вот, знаете ли, надеюсь, что его прихлопнут, а на освободившийся Трон посадят кого-нибудь более мирно настроенного. Ту же Сабрину, например…
Отвлекся я от мрачных мыслей, глянул на свое чучелко - а он знай себе виски хлещет да дымит как паровоз. Первый стакан ухлопал, второй, - не успел я оглянуться, как дело уже и к десятому подходит. Крепкий парень. Тут я у него и заметил на шее… это.
Золотистый крест с распятым скелетом посередине, а над головой у этого скелета нимб. Тут-то на меня будто ушат холодной воды вылили – сектант! Как пить дать, сектант! Не знаю, правда, что этот крест означает, но то, что парень – еретик, сомнений нет.
Тут я в себя прихожу и понимаю, что чучелко на меня вроде как уже минут пять пристально так смотрит своими голубыми глазищами. Спрашиваю: «Что смотришь?» Он пару секунд молчит, достает из кармана что-то вроде бумажника и тихо спрашивает:
- Сколько с меня за выпивку?
- Десятка, - отвечаю. Он достает десять золотых монеток из бумажника и складывает их передо мной горкой. Я интересуюсь, не хочет ли дорогой гость отдохнуть в номерах. Чучелко бросает взгляд на Сабрину, ухмыляется и говорит, что отдыха никогда не бывает слишком много. Смотрю я на его улыбку, а самого аж в дрожь бросает.
Казалось бы, чего уж обыкновенной улыбки пугаться? Да нет, ребятишки, что-то не то в этом парне, поверьте моему чутью. Пусть даже он и смеется, но в его глазах все время пляшут весьма нехорошие огоньки. А зубы у него острые-острые…
Заплатил он за номер на третьем этаже, взял у меня ключ, подкатил к Сабрине и, судя по ее звонкому смеху, просто таки очаровал дурашку. Ну, думаю, недолго вы с ней побарахтаетесь. Как только парочка прошла наверх, я сразу же схватил телефонную трубку и позвонил прямиком в Отдел Расследований, заодно известив и УСС, что дело пахнет керосином. Пусть они с этим пареньком разбираются…

***

Торопливо бросив в сумку мобильный и завернутый в бумагу бутерброд, Сабрина последний раз кинула взгляд на некогда любимого ею человека. Сержант Специального отряда Быстрого Реагирования (или, сокращенно СОБР) Дэниел Фостер крепко спал, уткнувшись лицом в подушку, и, судя по всему, просыпаться не собирался вовсе. Тяжело вздохнув, девушка покинула дешевую съемную квартиру, в которой они с Дэниелом жили уже два месяца, предварительно оставив на столе записку: «Не ищи меня. Сабрина».
Утро выдалось свежим. Дул легкий ветерок, где-то громко лаяли собаки, сочно пахло жарящимся мясом. Даже фонари на потолке Сектора будто бы горели ярче (хотя, все двадцать четыре часа к ним подавался один и тот же заряд). Отчаянно борясь с желанием прикорнуть на остановке, Сабрина села на первый утренний автобус. Внутри, кроме водителя и громко храпящего парня, с надвинутой на глаза кепкой, никого не было. Девушка достала из сумочки телефон и, поискав контакт «Елизавета», набрала номер.
- Да? – вопросил утомленный женский голос из трубки.
- Привет, сестренка! – воскликнула Сабрина, постаравшись придать своему голосу как можно больше задора. Но тут же запнулась, неслышно всхлипнула, и продолжила уже обычным тоном. – Как дела?
- Сколько лет, сколько зим, – буркнула в ответ Елизавета. – Старшая сестра наконец-то вспомнила обо мне, да? Не прошло и века… Чем занималась все это время? Какие-нибудь мысли пришли в твою светлую головку? Может наконец изобрела план, как забраться на Трон, а?
- Давай не будем об этом сейчас… - уклончиво заметила Сабрина и тут же перешла в контратаку. – Послушай, а ты помнишь какой сегодня день?
- Да, - помолчав, устало ответила Елизавета. – День маминой смерти.
- Ну, может, отложим хотя бы ненадолго наши семейные разборки и помянем усопшую? – деловито осведомилась Сабрина.
- Очень мило, - пробормотала младшая сестра. – Прошло десять лет, как ее уже нет… а помянуть решили только сейчас…
Сабрина молчала. Говорить было не о чем. В конце концов, с чего бы сестра должна ей верить? После всего, что произошло?..
- Ладно, я согласна. Встречаемся в баре «Ночной сверчок», в девять вечера. Пока, - бросила Елизавета и повесила трубку.
- Пока, сестренка… - ласково сказала Сабрина, услышав гудки. Тут она вспомнила, что у Елизаветы сегодня день рождения. «Черт, опять забыла», - со злостью подумала Сабрина, но было уже поздно.
Девушка убрала телефон и посмотрела в окно. Мимо проплывали сине-зеленые жилые дома, обшарпанные магазинчики, автомастерские, покрытые листами проржавевшего железа, и прочие достопримечательности бедных районов Старого Города. В одном из домов зияла огромная дыра, диаметром около двух с половиной метров. Сабрина фыркнула – за семнадцать лет никто так и не взялся ликвидировать последствия войны с Орками. Конечно, на восемьдесят каком-то ежегодном Совете Синдиката было выдвинуто предложение собрать команду профессиональных ремонтников и наконец привести в порядок разгромленные улицы, но… Но. Головы всех членов Совета были слишком заняты новым экономическим планом, основной целью которого значилось укрепление несущих колонн Сектора Восемь. Этих старперов вполне можно было понять – куда уж думать о красоте, когда буквально над тобой грозятся рухнуть семь жилых уровней, высотой по два километра каждый. Это уж не говоря о том, что под угрозой находятся жизни всех живущих в Старом Городе людей, так как каждый школьник знает – стоит провалиться одному уровню, как за ним последует другой, третий… и так до тех пор, пока на месте некогда самого большого населенного пункта не останется лишь огромная воронка. Больше всех, пожалуй, достанется Сектору Сто – самому суровому и темному месту на всей Кафиссии. Несчастных мутантов просто раздавит массой девяносто девяти жилых уровней и их обитателей.
Девушка постаралась отвлечься от мрачных мыслей, которые так и лезли ей в голову. Вечер был распланирован. Делать было ровным счетом нечего. Выйдя на остановке «Типография», Сабрина огляделась. Все было по-прежнему. Дети на улице играли в футбол, банды опять устроили разборки, а старина Хью все так же чинил часы в своей неприметной каморке. Пять лет прошло, но в этом месте время будто остановилось.
А вот и он. Дом 148/36А. Квартира 94.
Как ни странно, старый ключ подошел. Не без труда открыв дверь, девушка закрыла глаза и шагнула внутрь.
Обстановка так и не изменилась с тех пор, когда Елизавета отправилась учиться на медицинский факультет. Все вещи лежали на положенных им местах. Не было лишь старого кресла-качалки, в котором так любила сидеть Лени Лоренс. Сабрина подошла к зеркалу, причесала волосы, и ее взгляд упал на фотографию, висящую на стене. С нее на девушку глядела привлекательная женщина с двумя младенцами на коленях. Рядом с ней сидел и улыбался мужчина в зеленом мундире. Завидев его слащавую улыбку, Сабрина схватила ножницы и начала тыкать ими в глаза красавчика с фотографии. Когда чувство ненависти наконец утихло, девушка выпустила ножницы, обессилено упала на диван и тихонько заплакала.
- Мать… - прошептала она. – Почему?.. Почему Железный Закон был ему важнее, чем семья?..
… Сабрина пробыла в квартире почти весь день. За это время она успела заново изучить свою младшую сестру и ее повадки. Когда она последний раз видела ее, Елизавета была веселой семнадцатилетней девочкой, только готовившейся вступить в большую жизнь. Ее просто переполняли идеи, которыми она не преминула как-то раз поделиться с Сабриной. Девушка задумывала реформировать всю систему лечения, поставив ее на бесплатную основу, также повысив жалование врачам-хирургам. «Они, - говорила Лиз, - наши самые главные бойцы в войне со Смертью. Как же можем так их недооценивать?..» Однако, судя по всему, учеба сломала ее внутренний стержень, в то время как практика в травмпункте окончательно перечеркнула все романтические устремления. Дневник, который она вела с пятнадцати лет, так и пестрел фразами в духе: «Сегодня была дюжина с огнестрелами, пара зарезанных и одна избитая проститутка. Прекрасный денек…» Сабрина вздохнула. Младшая сестренка, что же с тобою стало? Неужели это зверье тоже сожрало тебя, как это когда-то произошло и со мной? Где твоя былая жизнерадостность? В твои-то годы быть такой ледяной… Кроме фотографии на стене не было больше никаких следов их родителей. Все сгинуло. Теперь во всей вселенной остались только они двое. И Елизавета, судя по всему, уже успела отдалиться от нее на порядочное расстояние…
Аккуратно закрыв дверь, Сабрина покинула этот дом скорби. В нем не было радости – лишь мертвец, безуспешно прикидывающийся живым…
Она медленно шла по улице, громко шаркая сапогами и не обращая внимания на мужчин, которые жадно пожирали ее взглядом. Ей было уже на все наплевать. Странно, но впервые в жизни ее посетило ощущение, будто бы происходящее вокруг было лишь плохо поставленным спектаклем. И самым плохим исполнителем оказалась она, актриса, невовремя забывшая свой текст и роль в этом действе.
Бар нашелся сразу – на его неоновой вывеске двухметровыми буквами было выведено «Ночной сверчок». Заняв столик в самом углу, Сабрина начала присматриваться к людям. Не без удивления она узнала бармена, сорокалетнего козла, который полгода назад (как раз после неудачи на выборах) пытался ухаживать за ней. Конечно же, после пары свиданий она ему отказала. Сейчас этот бармен бросал на нее полные ненависти и злобы взгляды. Несомненно, он узнал ее. Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула. За что же все ее так ненавидят? В конце концов, она никому не желала зла. Что делать, если никто не может тебя понять и видит в тебе лишь вещь, пусть и фантастически красивую вещь?.. Елизаветы все не было. Сабрине даже пришла в голову мысль, что младшая сестренка намеренно решила задержаться, чтобы лишний раз позлить ее. Старый фокус, усмехнулась она, поглядывая на часы. Он проходил только в детстве, на пикниках, когда ты, маленькая Елизавета, постоянно отставала от нас с матерью, чтобы лишний раз лицезреть мою злость. Конечно, ты тогда многого не понимала и все вокруг тебе казалось забавным… Но, по всей видимости, произошедшие с тобой изменения не пошли на пользу твоему характеру. А вдруг я тебя уже не узнаю, с тревогой подумала Сабрина. Какая ты стала? Может быть, услышанная мною неприязнь в голосе только частичка того, что ты ко мне испытываешь? Да, я виновата! Я оставила тебя тогда на произвол судьбы, без каких-либо средств, и отправилась завоевывать Трон, ну что с того? Каждый совершает ошибки в жизни. В конце концов, если бы Грегори оказался слабее меня, я бы отменила этот чертов Железный Закон! Маму бы простили, а наше имя навсегда очистилось бы от позора…
Увлекшись размышлениями, Сабрина не сразу заметила нового посетителя. Это был высокий мужчина лет тридцати пяти или около того, с уродливым резаным шрамом на левой щеке и прикрытой спутавшимися смольными волосами правой половиной лица. Его голубые глаза горели огнем веселого безумия. Обведя всех присутствующих неприятным оценивающим взглядом, он пристально уставился на Сабрину, и ее вдруг посетила мысль, что этот человек пришел за ней.
«Вот как ты действуешь, Грегори, - горько подумала девушка. – Решил окончательно ликвидировать угрозу для Трона, да? Ну что же, посмотрим, кто кого…»
Она стала внимательно наблюдать за мужчиной, в это же время незаметно заряжая револьвер. С собой у нее было только десять патронов, однако девушка понимала, что вполне хватило бы и трех. В конце концов, это всего лишь человек, пусть и киллер, нанятый Синдикатом.
Тут ее охватили сомнения. А вдруг она ошибается? Что если она пришьет невиновного? Сабрина задрожала при мысли, что не более чем через десять минут этот симпатичный в общем-то парень будет лежать с простреленной головой под проливным дождем в луже собственной крови. Она извлечет у него из кармана водительские права и окажется, что он был обыкновенным бухгалтером, просто решившим немного отдохнуть после работы …
Нет, все нужно было обязательно проверить. Тем более, бухгалтера этот человек напоминал меньше всего. Его движения, его манеры и кинжал, заткнутый за пояс брюк, выдавали в нем бойца, и это уж не говоря о руках. Даже дураку было ясно, что этими руками чаще всего сжимали пистолет, а не перо или счетную машинку.
В этот момент у Сабрины уже созрел план. В ход пошли обыкновенные женские уловки, приправленные совсем небольшим количеством личной симпатии. Вскоре, незнакомец их заметил и даже начал отвечать легкой улыбкой.
Расплатившись за выпивку, кинув на нее взгляд и усмехнувшись некоему вопросу, заданному барменом, он стал приближаться. Сабрина начинала понимать, что все ее подозрения оказались беспочвенными. Но если он не киллер, то кто же?..
- Я бухгалтер. Могу доказать, - ухмыляясь проговорил мужчина и сел напротив нее. На сердце у Сабрины заскребли кошки.
- Нет, спасибо, я вам верю! – затараторила она, судорожно пытаясь взять ситуацию под контроль. – А знаете, я сначала подумала, что вы работаете охранником или кем-то еще… последнее время появилось множество охранников и вообще… будто бы в Старом Городе есть, что охранять, - Сабрина звонко рассмеялась, но смех получился немного вымученным. Мужчина благосклонно поглядывал на нее сверху вниз, и девушка начала постепенно успокаиваться. Что же это, в самом деле? Паранойя, дорогая моя, сказала она себе. Паранойя и переутомление, вот что это.
- Я вас сразу узнал, - сказал незнакомец, вытащив из кармана смятую пачку сигарет. Посмотрев на Сабрину, он спросил: - Курите?
Девушка в ответ кивнула, взяла протянутую ей сигарету и закурила. Мужчина продолжил:
- Вы – Принцесса Сабрина, так? Вторая наследница Трона Синдиката.
Сабрина поперхнулась дымом и нащупала в кармане револьвер. Как же это так, потрясенно подумала она. Кроме членов Синдиката об этом никто не знает, но…
- Не беспокойтесь, я вас не раскрою, - усмехнулся он. – Полгода назад я был приглашен в королевский двор помочь со счетами. Мельком мне удалось взглянуть на ваши дебаты с Принцем Грегори. Правда, вскоре я был вынужден отлучиться из Города… Ваша политическая программа мне понравилась. Вы – необыкновенная девушка, Сабрина. Я искренне удивлен фактом нашей встречи. Неужели вы проиграли выборы? Извиняюсь, если влезаю не в свое дело, но я только вчера вернулся в Город и еще не успел во всем разобраться…
Сабрина расслабилась. Вот оно что… Обескураженный поклонник, всего раз видевший ее при дворе. Влюбился по уши, потерял голову?.. Ну что же, ей это только на руку…
- Да, - протянула она, поправив волосы. Незнакомец внимательно смотрел в ее глаза. – Четыре с половиной года я потратила на то, чтобы стать своей в Синдикате, восстановить право на Трон, постараться хоть немного очистить имя своей несчастной матери и заставить людей поверить, что я желаю им только добра… Но я проиграла. И вот, вы видите меня здесь, забытую и никому не нужную…
- Почему же? – горячо возразил незнакомец, не заметив фальши в ее голосе. – Вы нужны мне! Я имею множество связей при дворе. Хотите, мы заново организуем выборы? Я думаю…
- В этом нет необходимости, - холодно отрезала Сабрина, мысленно поблагодарив Императора за эту встречу. Попытавшись сменить тему, она спросила:
- А как вас зовут? И сколько вам лет, если не секрет, конечно же?
Эти безвинные, в общем-то, вопросы почему-то вогнали незнакомца в краску. Парень сконфузился, с его лица слезла маска торжественной самоуверенности, обнажив некий секрет, который был тщательно сокрыт от чужих глаз. Задумчиво почесав заросшую густой щетиной щеку, незнакомец наконец выдавил:
- Меня зовут Джек Риппер и мне двадцать семь лет. Обычно в работе я пользуюсь псевдонимами, но пред такой красивой женщиной я просто не в силах соврать.
- Правда? – удивилась Сабрина, громко рассмеявшись. Внутри же у нее все сжалось. «Двадцать семь лет? – подумала девушка. – Да он же мой ровесник! А выглядит на все тридцать пять, а то и больше… Господи, мальчик, что же с тобой произошло?»
- Джек Риппер, - протянула она. – Джек Потрошитель? Какое забавное имя. Если не ошибаюсь, в истории Древней Терры упоминался серийный убийца с таким же именем…
- Убийца был не один, - убежденно сказал парень. – Уж поверьте мне. Их было несколько, но действовали они под одним псевдонимом.
- Вы правда так считаете? – азартно вопросила Сабрина, предвкушая горячую дискуссию. И тут она вспомнила, с какой целью пришла в бар.
- Знаете, - заговорила Сабрина, неловко хихикая, - а давайте-ка пройдем наверх, в номера. Здесь становится жарко…
Парень не возражал. В общем-то, он сам хотел это предложить.
Перед тем как подняться, Сабрина кинула взгляд на дверь. Елизаветы все не было. Но бармен… этот сукин сын явно что-то замышлял. Плевать, с ним разберемся потом, подумала Сабрина и последовала за Джеком. Этот парень оказался для нее тем самым заветным шансом на реабилитацию и она просто не могла его упустить. Что же насчет последствий…
В конце концов, терять ей было больше нечего…

***

Осторожно вырезав жертве глаза и с пренебрежением засунув их себе в карман, убийца сделал два маленьких надреза под каждым ухом и аккуратно очертил все лицо скальпелем. Закончив эту процедуру, он снял кожу лица девушки, обнажая мышечные связки. Из пустых глазниц на него смотрела непроглядная тьма.
Девушка не кричала - ее рот был плотно зашит металлическими нитями, но даже сквозь плотно сжатые губы доносились отголоски стонов…
После того, как горло было перерезано, отделить голову от туловища не составляло труда. Убийца ухмыльнулся и, аккуратно распоров брюхо жертвы, начал вытаскивать кишки. При этом он немного не рассчитал сил и дернул на себя, разом вываливая большую часть внутренностей наружу. На плащ брызнула кровь. Лицо убийцы скривилось в гримасе неудовольствия. Он убрал скальпель в карман и достал нож для свежевания.
Для того, чтобы полностью снять всю кожу с тела девушки, ему понадобилось всего пять минут. Убийца действовал профессионально и бесстрастно. Быстрыми и короткими взмахами кинжала он разрубил сочленения рук и ног жертвы. Не хватало всего пары штрихов…
На улице уже завывали сирены, и десяток подкованных сапог отстукивали на лестнице кульминацию мелодии «Поступь рока». Убийца ухмыльнулся, неторопливо забаррикадировал дверь шкафом и снова принялся за свой шедевр. Обезглавленное тело без рук и ног он обернул в простыню и посадил на стул в углу номера. Отрезанная голова уже покоилась на подоконнике в огромной луже крови, мерно капающей на пол. Убийца распорол кровать крест-накрест и невольно залюбовался. Картина была окончательно готова.
В этот момент оглушительный взрыв разнес дверь в щепки…

***

Капитан Карас раздраженно почесал нос и бросил нетерпеливый взгляд на Джорджа Кьюзака, главного криминалиста Седьмого Отдела, выжидая, когда же наконец этот пижон закончит свою работу. Но тот лишь умиротворенно покуривал сигару и ненавязчиво мурлыкал под нос новый шлягер. Он даже не потрудился взглянуть на труп – просто отдал приказ увезти тело на базу, «где со всем и разберемся».
Для представителя самого зловещего Отдела во всей синдикатовской полиции Кьюзак был слишком привязан к предметам роскоши. Его тонкие пальцы были унизаны золотыми перстнями штучной работы, ярко-красный костюм тщательно выглажен, а внешняя сторона воротника белоснежной рубашки усыпана бриллиантовой крошкой. Нафабренные усы блестели от душистых настоев. Ни много ни мало, Джордж казался отпрыском какого-нибудь Благородного Дома, но истина была намного прозаичнее. Три года назад Кьюзак служил Арбитром, но по неведомым причинам (вполне понятным и очевидным) перешел на сторону Синдиката, раскрыв при этом все планы Арбитрариума на ближайшие пять лет. Получив гражданство в Старом Городе, он решил поступить на службу и подал документы в Седьмой Отдел, целью которого стояла борьба с ересью и инакомыслием. Этот Отдел являлся гарантом того, что у Инквизиции не будет предлога лезть со своей «помощью» на Кафиссию.
Останки уже были вынесены с места преступления и разложены по черным мешкам. Кьюзак внимательно рассмотрел каждую деталь, бросил пару ничего не значащих фраз и велел увозить «эту раскромсанную дрянь». Караса передернуло. Как бы он ни относился к Сабрине Лоренс, Кьюзаку все же стоило проявить хоть чуточку уважения к мертвой. В конце концов, судя по предварительным оценкам, жертва умирала долго и мучительно. Даже когда ей вырезали глаза, девушка все еще была жива. Прозвучало мнение, что причиной такой выносливости послужил некий сильнодействующий наркотик. Карас попытался собраться с мыслями. Свидетели уже были опрошены. Их было всего двое – бармен и рядовой Колин Рендалл, боец Специального Отряда Быстрого Реагирования, которому посчастливилось первым ворваться в тот злосчастный номер. Судя по всему, спокойно спать он не будет еще года три. Заикаясь, солдат все же изложил все произошедшие с ним события, от начала операции до момента, когда он взорвал дверь и вошел. Карас с содроганием вспомнил лицо несчастного парня – застывшую маску почти суеверного ужаса, на которой единственным темным пятном были обезумевшие глаза.
С барменом дела обстояли еще хуже – тот, в отличие от Колина, просто подавленно молчал, схватившись за голову. Карас знал его лично – этот человек был первоклассным информатором, когда дело касалось сплетен и слухов. Но сегодняшний день должен был стать для него судьбоносным – как-никак, в сети наконец-то забрела крупная рыба. Капитан поморщился. Еретики… Хоть про них никто никогда не слышал, Синдикат все же содержал ликвидационную команду из десяти бывших экзорцистов Экклезиархии. Как только поступил звонок с известием, что в баре «Ночной сверчок» появился культист, тут же был собран отряд сержанта Фостера, к которому наскоро прикомандировали хмурого священника по имени Карлос. Им потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до места. Столько же потребовалось убийце для свершения его темного дела. Сержант Рендалл божился и клялся, что когда он ворвался внутрь, еретик все еще находился в номере. Но через секунду исчез, будто бы его и не было.
Карас нюхнул табаку, смачно чихнул, и, открыв глаза, застыл, не смея шевельнуться.
Прямо перед ним стояла молодая темноволосая девушка, бледная, как сама смерть. Она не смотрела на капитана, она смотрела сквозь него. На ее предплечьях были вытатуированы эмблемы Хирургеона – цепочка ДНК, венчающаяся темными крыльями. На ключице стояло клеймо в виде цифры «III». Третья наследница Трона Синдиката. Принцесса.
Девушка сощурилась и наконец заметила вытянувшегося перед ней стрункой Караса:
- Это… - медленно начала она, пытаясь унять дрожь в голосе. – Убийство, да? Кто… кто убит?
- Сабрина Лоренс, мисс, - невольно отрапортовал капитан, удивившись собственной расторопности.
- Мне нужно взглянуть, - решительно сказала девушка, отодвинула Караса в сторону и подошла к фургону, в который грузили останки. Дорогу ей преградил своей широкой грудью Кьюзак.
- Нельзя, Принцесса, - буркнул он, узрев «III» на ключице девушки. – Это ужасно.
- Я работаю в Хирургеоне, идиот, видала и пострашнее, - бросила девушка и расстегнула молнию на одном из мешков. Ее зрачки на секунду расширились. Принцесса сделала пару нетвердых шагов и рухнула на колени. Прижав руки к лицу, она громко зарыдала.
- О, Принцесса, пожалуйста, успокойтесь! – уговаривал девушку Карас, накинув на нее свой темный плащ. – Поднимитесь, вы же так простудитесь!
Но девушка все не унималась. Капитан понял, что она просто пытается выплакаться. В этот же момент, он лихорадочно пытался сообразить, кем приходилась этой девушке убитая, тоже в каком-то смысле Принцесса. Была вероятность, что прямо перед ним сейчас находилась старшая сестра Принца Грегори. В воздухе вдруг запахло повышением.
Умолкнув и утерев слезы рукавом плаща, Принцесса подняла свое заплаканное лицо к капитану и тихо прошептала:
- Вы… вы ведь не узнали меня, да?
- Мне достаточно того, что вы наследница Трона, - решительно ответил Карас. В общем-то, так и было. Но девушка вдруг как-то странно усмехнулась и начала медленно говорить, постепенно повышая голос:
- А ты знаешь, солдат, кто я? И как меня зовут? Какое место я занимаю в Семье? Знаешь ли ты обо мне вообще что-нибудь, маленький, жалкий кусок дерьма? – ее голос сорвался в крик, из глаз ручьем заструились слезы.
Карас молчал. Кьюзак тоже. Они были всего лишь полицейскими, а не постоянными членами Организации. Им было трудно понять всех хитросплетений политики Королевской Семьи. Для них было важно лишь то, что все они подчиняются Принцам и Принцессам – остальное казалось несущественным.
- Елизавета, как же, как же! Сабрина часто рассказывала о тебе. Она утверждала, что вы сильно похожи. Теперь я и сам это вижу. Но, в отличие от нее, ты творила только зло. И у меня начинают возникать подозрения, что ее смерть – твоих рук дело…
Дэниел Фостер медленно приближался к Принцессе, держа правую руку на кобуре с пистолетом, а в левой сжимая наручники. Он подошел к Елизавете, защелкнул на ее руках браслеты и объявил:
- Ты арестована по подозрению в убийстве, с целью государственного переворота.