|
Старик Мера смотрел на тот же лист. Ему самому ничего не было да и не могло быть видно. С того мгновения, как он вознесся, заявив что не способен ошибиться, Мера словно ослеп… Или наоборот – прозрел – видел свои ошибки, а не чужие. Понимал сейчас как глупо было заноситься перед тем, принявшим вид мальчишки со свирелью, и перед кем бы то ни было. « Я золотой лев справедливости, я книга вины и кары, я судья…» А в ответ: «Ты не был им, судя лишь других. И теперь не будешь судьёй и не будешь судом, а лишь тем кто несет другим возможность ответить. А они, если смогут, дадут ее тебе».
И что же выходило – у этого парнишки нет за плечами грехов, о которых он мог бы прочесть и которым мог бы дать отпор? Но так не бывает.
Хотя нет. Были две возможности: юноша – бог, боги тоже ошибаются, но их ошибки не вырастают в чудовищ а сразу исправляются, в книге про них ничего нет. Но бога старик Мера узнал бы, хотелось верить. Значит мальчик несет с собой какую-то вторую… сущность или душу, на которой куда больше ошибок. Но тогда…
Он не успел. Все уже начало происходить.
|