Вот слова и ты их помни: разум, плоть и кровь - подчинены Математике.
- Исчисление Деяний
Стук заступов о высохший ил на дне водохранилища, стук молотков, забивавших клинья в скалу в карьере, рабочие песни и рабочая ругань - этим были заполнены уши Пятого Оцелота вблизи от дамбы. Он трудился, перетаскивая материалы от каменоломни к местам починки, и спина его сгибалась и болела от тяжести корзин. Иногда он ходил на площадку где отжигали известь и с помощью Умения усиливал пламя в кострах, помогал экономить драгоценные дрова и уголь. Или остужал воду в кувшинах для питья и для того, чтобы она сама колола камень, когда её выливали на раскалённые скалы. Скалы он тоже грел. Но, в основном, таскал тяжести.
- Ты бы поговорил с Корешком, пусть даст тебе сосредоточиться на колдовстве, - сказал Восемь Пальцев за вечерним пивом, когда заметил, как Пятый украдкой растирает поясницу.
- Я не буду с ним об этом говорить.
- Хорошо. Пусть другие поговорят.
- Я справлюсь.
- Прости, Кот, но носильщик из тебя такой же, как охотник.
Пятый Оцелот не стал обижаться на эту правду. Сказал лишь:
- Переменная может и не подозревать о своей роли в уравнении, это задача исчислителя выяснить её значение для мира.
- Ты сам-то слышишь, чего говоришь? Кот, я ведь давно тебя знаю. Я не верю, что ты смирился с попытками Корешка сделать наш остров образцовым на всю Дугу.
- Мне нравится работать руками на столь важной стройке, создавать что-то, что продержится дольше, чем эти вот кости. Вот и всё, - отмахнулся Оцелот, - Плесни лучше ещё пива, это сегодня лучшее обезболивающее.
Умножающий Пищу покачал головой и вытащил пробку из кувшина и разлил по малым мискам густой напиток. На Белом острове его варили прозрачным и искристым, по рецептам Владык. Здесь больше чтили древность и пиво Шафранного Дома казалось пьянящей кашей. Зато сытнее.
Пятому Оцелоту и впрямь лестно было думать, что стены, которые он помогал выкладывать сегодня, будут служить людям архипелага ещё долго. Но и дальше отрабатывать свою повинность ручным трудом он хотел не поэтому. И уж точно не потому, что так было удобно Квадратному Корню Можжевельника. Просто, Умение давалось в эти дни Коту особенно тяжело. Возможно, он начал стареть и утрачивать хватку. Спираль островитян и Спираль Пришлых Владык переплелись между собой в годы после Красного Неба, но проявлялось это слияние непредсказуемо. Обитателям Жемчужной Дуги отныне были отпущены разные сроки жизни и разные сроки пользования Умением. Род Пятого Оцелота считался долгожителями и Умелыми людьми, но и среди них из поколения в поколение кто-то выгорал раньше прочих.
Он глотнул мутного, но вкусного пива, решив сейчас не думать обо всём этом. И без того последние дни в чётках многовато бусин, окрашенных в цвета тревоги и уныния.
Пятый Оцелот завершил настройку солнечного кристалла и отложил в сторону, к другим, уже готовым сегодня напитаться светом и жаром. Дрожащей рукой вытер пот со лба. Умение, и без того всегда непокорное, рвалось из его хватки. Он тратил много сил даже на простые плетения.
Под навес зашёл Восемь Пальцев и поставил рядом ещё корзину с солнечным стеклом.
- Просили отколибри… в общем, пошепчи и над этими.
- Нет. Хватит с меня сейчас такой работы. Завтра.
Оцелот встал и пошатнулся, в глазах на мгновение помутилось.
- Ты в порядке?
- Просто… устал. Быстро растратился. Только и всего. Я слабый Умелец, Восемь. Старею. Среди людей с большого острова это быстрее всего понимаешь. Возможно…
- Я уже трёх здешних колдунов сегодня видел, - перебил его Умножающий, - Таких молодых и сильных. Их стаскивали в лекарскую палатку. В обмороке. Кот, не принижай себя, а?