Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

Авторам.
1. Текст произведения необходимо срывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

[knotter]

Всем привет, давно здесь не был. Хотел запостить рассказ, да то ли я уже сплю, то ли форум в косяк попал - решил приложить файлом. Ладно, редактировать хоть не нужно будет, а то курсива много)
Рассказ старый, но здесь вроде не светился. Недавно переписал, но все равно не доволен. Знаю что здесь есть люди которы могут объективно критику писать) Жду, с уважением, Сергей.

[Wattouch]

knotter

царила тотальная, просто непробиваемая тоска
Тотальная и непробиваемая - не подходящие слова для описания тоски.

принёс Стэгу кружку вычхавшегося эля
Что за слово такое - "вычхавшегося" ?

Алый солнечный свет отразился на лезвии воровского кинжала.
А "воровской" кинжал чем-то отличается от обычного?

продолжили сои беседы
"свои"

Аттракцион закончился, и тоска обычного рутинного вечера вернулась в таверну.
Слово "рутинного" здесь не подходит.

Но капюшон по-прежнему скрывал лицо провожатого.
Капюшон скрывал лицо полностью? А как этот провожатый мог видеть если его лицо было полностью закрыто?

До конца не дочитал. Написано не очень гладко и немного тяжело читается.

У меня есть предложение: давайте оценивать произведения как в журнале, т.е. Сюжет, Мир, Персонажи, Стиль.

[Химера- ака- Аванта]

пРИВЕТ ВСЕМ))))))))))))))
Эт снова я. С очередным рассказом.
Зацените и раскритикуйте. Это мой лучший рассказ на данный момент))))))))))))
Он крупненький...

Счастье.


Я сидел в грязной подворотне и, под звуки непрекращающейся стрельбы, баюкал рваную рану в животе. Изредка я стрелял в темноту, показывая, что еще жив и буду драться до последнего. Насколько я мог понять, здесь было как минимум два настоящих Священника и несколько десятков людей, состоящих на службе в Организации. Сидел в этой подворотне уже минут двадцать и судорожно думал: за что Организация послала столько народу по мою душу. Я занимался мелким бизнесом, который, признаюсь, не всегда был легальным. Однако меня это не заботило, поскольку моим компаньоном был сам Серый Джек, глава теневого рынка. Но его больше знали как крупного политика, собирающегося принять бразды правления Городом
Очередной выстрел выбил из стены целое облако пыли, посыпалась краска и битый кирпич.
Зараза. Шел, никого не трогал и на тебе – начали стрелять. Даже мои права не огласили. Я всегда думал, что в Организации работают фанатики, и эта перестрелка подтвердила мои мысли. Этим придуркам дай только оружие и официальное разрешение – так они пол города вырежут. Сумасшедшие. Жалко, что так и не приняли закон об ограничении на принятие в Организацию.
Я высунулся из-за угла и почувствовал, как заструилась кровь по животу. Плохо. Долго так мне не протянуть. Я нажал на курок, но ничего не произошло. Патроны кончились. Как не вовремя. Откинув бесполезное оружие и привалившись к стене, я задумался над своими шансами свалить отсюда. Тихонько струилась вода, слышался вой сирены, протяжно завывала собака, копошились в мусоре громадные черные крысы, и удушливо пахло сыростью вперемешку с помоями. Вроде как здесь был еще один выход. Я попытался встать, но лишь вновь усилил кровотечение. Великолепно. Патроны кончились, так что не удастся триумфально застрелиться, размазав мозги по стене. Ножей я не ношу, выползти из переулка я не могу. Значит, остается лишь ждать, когда эти придурки соизволят прекратить стрельбу и пошлют на мое обезвреживание Священника.
Внезапно, словно кто-то подслушал мои мысли, стрельба по стене прекратилась. Заинтересовавшись, я вновь выглянул… и почувствовал, как чей-то кованый сапог встретился с моими несчастными ребрами. Мое тело упало, в глазах потемнело от боли. Меня бесцеремонно перевернули на живот и что-то вкололи.
Нет, я так легко не сдамся. Конечности наливались сладкой тяжестью, но я сделал невероятное усилие и вновь оказался на спине. Ребра тупо ныли, было тяжело думать. Что они мне там вкололи? Я уставился в до боли знакомое лицо Священника, упаковывающего шприцы в клапаны бронежилета и потерял контроль над собой. Меня не покидала тупая мысль – где я его мог видеть?
***
Однако в больнице при Организации даже уютно.
Я очнулся в белоснежном помещении поздно ночью с огромным шрамом на животе и чудовищным голодом. Тускло мигал огонек сигнализации. Тяжелая бронированная дверь не имела ни единой трещинки, выступающего гвоздика или какой-либо шероховатости. На окне хищно блестела стальная решетка, намертво приваренная к стенам. Самое смешное заключалось в том, что рядом, на столике, стояли розы в высокой хрустальной вазе. Они что, издеваются!!!
Предчувствие мне подсказывало, что не суждено Сиори уже оказаться на свободе. Сгноят меня здесь. Я впал в меланхолию от этих грустных мыслей. Но, если даже моя интуиция считает, что кроме как вперед ногами мне выбраться из Организации не получится, то надо стать наглецом. Пусть они взвоют от моего эгоизма, а я пока попытаюсь выяснить, за что меня схватили.
Хрустальная ваза в дребезги разлетелась о метал двери, и реакция охраны не заставила себя долго ждать.
-Что происходит!
Худощавый, бледный субъект вошел в помещение.
- Я конечно рад, что меня в сеи великолепные апартаменты, но было бы не плохо обеспечить меня еще и едой.
- Ты что себе позволяешь, Коготь!
- Я… Как вы меня назвали?
- Заткни свою пасть, Коготь, и приготовься к утреннему допросу.
Дверь с противным тоскливым лязгом захлопнулась, оставив меня в сумраке комнаты в состоянии крайнего недоумения и ужаса. Он назвал меня Когтем. Это равносильно смертному приговору. Моя интуиция меня не обманула. Когтями именовали тех, кто совершил настолько жуткое преступление, что даже не подлежит суду. Что я такого сделала? Думай, Сиори, думай! Кому ты умудрился перебежать дорожку. Кто может иметь на тебя зуб?
Да кто угодно…
А кто защитит?
Никто.
Никому не нужен сирота-одиночка, мелкий спекулянт, готовый идти на все, кроме насилия над человеком, чтобы выжить на улицах Города. Не имеющий даже друзей.
Конец тебе, Сиори, конец.
Я заснул под утро, и поэтому, когда меня бесцеремонно будили спустя несколько часов, ничего не соображал. Голова невыносимо болела, а желудок, казалось, прилип к позвоночнику. Всю, чихать я хотел на всю их Организацию – буду спать.
- Давай, просыпайся, Коготь. Разговор есть.
Упоминание о моем новом прозвище и тихий, мелодичный, удивительно знакомый голос выветрили весь сон. Я сел и уже потом разлепил воспаленные глаза. Рана на животе вроде как зажила. Это хорошо… Идиот! Тебе живот все равно больше не понадобится.
Даже не удостоив своего взгляда пришедшего, я повернулся к нему спиной и опустил ноги на ледяной пол. На мне оказались белые штаны и бинт, опоясывающий весь торс. Медленно, размеряя каждый шаг, я подошел к окну и уставился на серую стену грязного закоулка. И без того отвратительное настроение стало еще хуже.
- Сиори, соизволь повернуться ко мне лицом. Ты ведь не хочешь, чтобы я вызвал охрану, и они помогли тебе в этом «нелегком» деле. Я понимаю, ты еще не оклемался, но существуют банальные нормы приличия!
Знакомый голос. Где я его слышал?
Я повернулся и в изумлении замер. Он совершенно не изменился, разве что только развил мускулатуру. Те же волосы, глаза, ухмылка. Спустя восемь лет я вновь увидел своего лучшего друга, Кирилла.
Я, все еще не веря, подошел к кровати.
- Кирилл? – он улыбнулся.
А потом я понял, что на нем форма Священника Высшего класса.
- Не может быть… - его улыбка медленно сползла с лица. Он догадался о моих мыслях. – Только не это…
Я без сил упал на кровать, и – как глупо – расплакался. Я впервые в жизни плакал. Плакал от невыносимой душевной боли, чудовищной радости и жуткого разочарования. Я был безмерно рад встрече с тем, кого искал, не веря, что он погиб, все эти восемь лет. Тратил все, что мог заработать. Ввязывался в долги и с трудом вылезал из них. И теперь я его встретил… Но при каких обстоятельствах? Он Священник, на его рукавах золотое теснение – Высший класс, а меня назвали Когтем и поместили в эту ледяную клетку, умирать.
Кирилл с грусть посмотрел на меня.
- Я рад тебя видеть. Извини за шприц, это обязательная часть поимки.
Это он вел охоту на меня, как на бешенного, алчущего крови животного. В меня стрелял, в меня колол эту дрянь и теперь ведет мое дело.
- Уходи, Кирилл. Пусть придет другой Священник.
Я лег на бок, спиной к лучшему другу и затих. Я слышал, как тяжело он вздохнул и тихонько вышел из комнаты. Затем дверь вновь открылась - принесли еду. Но я почувствовал наведенный на меня пистолет, пока расставляли пищу, и голод сразу пропал.
Так я пролежал весь день и всю ночь. Заходили врачи, проверяли давление, кололи прозрачную жидкость в испещренные уколами вены, приносили и уносили еду, грозились и вновь тишина. Иногда тихонько открывалась дверь и чей-то тяжелый взгляд сверлил мне спину. А я, свернувшись в клубочек, все лежал и мучительно думал. Внезапно я вспомнил, что мы с Кириллом так грелись в дни Смуты, когда не то чтобы сирот, Священников убивали походя в кровавых сварах. Из глаз вновь потекли слезы. Как это низко – плакать, низко и глупо.
Я вспоминал, как мы выживали благодаря воровству. Забивались, подобно крысам во время перестрелок, и, дрожа, надеялись, что никто не заметит двух грязных изголодавшихся детей. Мы прилагали все усилия для выживания, клялись в вечной дружбе, а главное, назло судьбе, жили. Жили в этом агонизирующем мире вопреки всему происходящему. Так мы продержались все эти кровавые шесть лет, продержались ценой крови и пота. Непосильной работы, жуткого страха…
Это был последний Смутный год. В тот день, накануне четырнадцатилетия, Кирилл простудился. Мне нужно было срочно раздобыть деньги, и я ушел из нашей каморки в подвале. Было безумно холодно и больно. Я до крови прокусывал губу, но пытался раздобыть денег. Метался по самым темным и страшным закоулкам. Разбивал голые ноги о брусчатку. Но смог прийти лишь поздно ночью, с лекарствами, и главным богатством – сахаром. Однако в нашей подворотне царил хаос. Из обрывков разговоров я понял, что сюда наведывались люди из Организации с несколькими Священниками. Они накрыли крупную боевую группировку. Я не дослушал до конца и бросился в наш грязный, провонявшийся отходами и крысами подвал. И… никого не нашел. Я облазил все кварталы, расспрашивал людей, но все тщетно. Ждал день, два, неделю, но Кирилл так не появился. После меня уверяли, что он погиб во время перестрелки, а я не верил.
Какая боль. Как Кирилл мог бросить меня. Почему оставил, а, оставив - даже не вспомнил. Бросил, словно поломанную игрушку на улицах Города. До сих пор страшно вспоминать как я жил первый год один, на улицах полных маньяками, убийцами и Священниками…
Тихонько скрипнула дверь. Я с удивлением обнаружил, что уже утро. Робкие лучи солнца замерли на противоположной стене, а потом исчезли. Вновь заморосил этот отвратительный колючий дождь.
- Сиори…
- Я просил тебя, Кирилл, чтобы прислали другого.
- Я знаю, знаю.
Послышался шум передвигаемых тарелок.
- Врачи говорят, что ты ничего не ешь.
Я промолчал, но, подумав, сел, облокотившись о подушку, боком к Кириллу. Он молча смотрел на меня, в его глазах был лед.
- Меня называют Когтем… Кирилл, я так соскучился…
Я потянулся, чтобы дотронуться до его тонких пальцев, но спустя мгновение замер перед холодным дулом пистолета упирающегося мне в лоб.
- Не советую.
Я положил руки на грудь и замер.
- Восемь лет прошло с нашего расставания. Ты ничего не хочешь сказать?
Он издевается. После того, как он меня бросил ради сытной кормушки в Организации и даже не дал дотронуться, мне не хочется общаться с ним.
- Теперь мне не о чем с тобой разговаривать.
Его щека дернулась.
- Хорошо. Тогда скажи – почему ты убил Серого Джека?
Должно быть, на моем лице было такое искреннее удивление, что он опешил. Кирилл нервно открыл папку и достал толстую связку листов.
- Сиори, тебя обвиняют в убийстве Серого Джека, видного политического деятеля. От тебя требуется лишь признание.
- Запомни, Кирилл, я никогда никого не убивал. Да, я мелкий спекулянт, но не убийца. Тем паче, что Серый Джек мой компаньон.
- Как политик может знаться со столь мелкой сошкой как ты.
Кирилл задел меня за живое.
- Просто такая мелкая сошка здорово научилась выживать на улицах Города после того, как ее бросил лучший друг. Мои познания в теневой стороне жизни рынка Города просто неоценимы для такого крупного воротилы нелегального рынка как Серый Джек.
Упоминанием о предательстве теперь уже я задел его за живое. Что ж, один один, мы квиты. Кирилл вскочил и унесся из комнаты. Я, от бессильной злобы, швырнул в окно новую вазу. По полу разлетелись кроваво-красные лепестки роз.
Вечером Кирилл вновь пришел ко мне. Он обнял меня до хруста в ребрах и вновь сел на стул.
- Сиори. Скажи – это ты убил Серого Джека? Люди требуют твоей смертной казни через сожжение, которая произойдет послезавтра.
Я судорожно сглотнул подступивший к горлу ком.
- Я не убивал Серого Джека.
-Почему ты врешь? – с глухим отчаянием вскрикнул Кирилл. – Все улики и свидетели указывают на тебя. Почему ты врешь?
Кирилл в глухой тоске обхватил голову руками.
- Как страшно, что мы с тобой встретились при таких жутких обстоятельствах. У меня столько всего накопилось. Столько слов.
Внезапно он схватил мою руку. Я почувствовал в его тонких пальцах невероятную силу. В глазах был океан боли.
- Прости меня, пожалуйста. В тот день в переулок пришли люди из Организации. Они проводили какие-то действия, а после перестрелки ко мне в коморку протиснулся Священник и забрал с собой. Первый месяц просто держали как свидетеля, а потом, узнав, что я сирота, оставили у себя и начали обучать. Я ничего не мог поделать. Ты не поверишь, но я искал тебя. Везде, делал все, чтобы узнать хоть жалкие крохи о твоей судьбе, а параллельно учился на Священника. Я многому научился и стал одним из лучших.
- И что делаешь лучше всего?
На лице Кирилла появилось выражение загнанного в ловушку зверька, судорожно сжались кулаки. Он опустил голову и тихо, едва слышно, шепнул:
- Убивать…
- Так кто из нас больший убийца: ты, отбирающий с разрешения закона самое дорогое, что есть у людей – жизнь, или я, если действительно по какой-то нелепой случайности убил Джека? Кто разрешил тебе решать за людей - жить им или умирать?! Помнишь те строки из найденной нами старой странной книги без названия: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!»*
Кирилл затравлено посмотрел на меня, но потом его глаза заполнились глухой злобой.
- Нет, я их всегда помнил и поэтому убиваю.
- И ты считаешь, что это правильно? Убивать?
- Да.
Я печально посмотрел на него и вновь повернулся спиной. Кирилл встал.
- Я тоже по тебе скучал, - сказал я темноте.
Дверь с грохотом захлопнулась.
***
Это был день казни Сиори. Кирилл стоял у дверей морга и думал – войти или нет. С того дня они больше не виделись. Священнику было стыдно, но в душу запали слова: «Да, я мелкий спекулянт, но не убийца». И внезапно Кирилл понял, что Сиори действительно не убивал Джека.
-Джонни, ты мне срочно нужен! – Кирилл звонил телепату со слепой надеждой, что с его приездом все разрешится.
- Нет, у меня с Эндрю очень важное задание.
- Джонни, это очень срочно. Уж извини, но ты единственный телепат нашего филиала.
- Извини Кирилл, но я действительно не могу.
- Сегодня казнят, возможно, невиновного человека. Шеф уже отослал рапорт.
В трубке послышалась нецензурная брань.
-Спокойно. Я знаю твои теплые отношения с Шефом… Может ты знаешь что-либо о Джеке, что может мне помочь?
Кирилл нервно заметался по коридору. В трубке было слышно, что Джонни спрашивает о том же Эндрю.
- Да. У Джека на затылке, под волосами есть шрам. Проверь.
***
Меня вели к крематорию.
Но мне было все равно.
Кирилл так и не объявился и я все это время провалялся на кровати. Чувство голода исчезло, и врачи кололи в мои истерзанные вены различную гадость. Один раз в окно влетел камень, и я слышал крики разбушевавшейся толпы, готовой растерзать за смерть Джека.
Но мне было все равно.
Я лишь терзал себя мыслью: как мы докатились до такого. Куда исчезла наша дружба? Кирилл стал ничем не лучше маньяков, на которых охотился. Стал сумасшедшим фанатиком. Как горько. Переступил ли он ту черту, за которую нельзя выходить? Кто знает. Почему в Городе нельзя жить нормально: не боясь за свою жизнь, жизнь других, вообще не боятся. Люди живут как рабы, уткнувшись в землю, не в силах поднять лицо навстречу колючему дождю, вдохнуть полной грудью.
Как больно, как горько.
Меня подвели к камере.
Что за чудовищный разум породил эту Организацию, чье сумасшедшее разрешение дало фанатикам право убивать? Кто позволил уничтожать все святое в душе человека и уподоблять его свирепому животному? Почему в мире сильнее деньги, чем правда?
Хотя что такое правда в нашем безумном мире?
Меня ввели внутрь камеры и закрыли дверь.
-Десять, девять, восемь…- монотонно начал отсчитывать время моей короткой, наполненной лишь страданиями жизни робот.

***
Кирилл осторожно перевернул тело Джека… В висках застучала кровь, перед глазами все поплыло, участилось дыхание. Шея тела была девственно чиста.
- Господи, что я наделал!!!
- Скорее беги, - подсказал голос Джонни.
И Кирилл побежал. Он несся как никогда в жизни. Перепрыгивая ступеньки, отталкивая прохожих, а в глазах было лишь удивленное и такое дорогое лицо лучшего друга. Кирилл влетел в комнату крематория.
- Остановитесь! Стойте!
-Священник, уже слишком поздно.
- Три, два, один.
Огонь поглотил Сиори, а заодно и сжег душу Кирилла.
***
-Шесть, пять…
Я знал, что спустя несколько мгновений огонь поглотит мое тело, развеет серым пеплом.
Но мне было все равно.
«Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!»
Кому оно нужно, это счастье, если люди даже не умеют быть несчастливым. Зачем нам то, чего не в силах понять и почувствовать? Лишь больше боли, тоски и печали от осознавания собственной мизерности и никчемности.
Нет, не нужно счастья, тем более даром. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
- Три. Два…
Люди еще не заслужили право получать что-то бесплатно.
- Один…
Тем более – счастье.

30.04.07.



Примечание.
«Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!» - строчки из романа А. и Б. Стругацких «Пикник на обочине».

[glider]

Химера- ака- Аванта, попробую оценить ;) . Если вдруг что не так сказал, точнее, написал, прошу сильно не пинать ;) - это всего лишь МОЕ ЛИЧНОЕ впечатление от прочитанного :]

Сюжет
В общем - это рассказ о том, что смертная казнь является не столько наказанием, сколько местью общества. Ведь после приведения смертного приговора в исполнение его уже нельзя отменить! И почему-то, требуя смертной казни для преступника, никто не думает, что и правосудие может ошибаться, и невинного человека могут подставить ...
Конкретно - ничего необычного : мелкий мошенник попадает в руки правосудия, его обвиняют в преступлении и, толком не разобравшись, наказывают. В принципе, что-то новое здесь придумать трудно ...
Никаких логических нестыковок не заметил. Разве что "царапнуло" вот это :

Священнику было стыдно, но в душу запали слова: «Да, я мелкий спекулянт, но не убийца». И внезапно Кирилл понял, что Сиори действительно не убивал Джека.

Но это может сойти за озарение ;) Хотя я бы добавил сюда еще немного поводов Кирилла передумать ;)

Мир
Ясно только одно - это мир фантастический. И то только потому, что там Священники занимаются правосудием. А так - описания столь скудные, что что хочешь, то и думай. Мне, например, показалось, что дело происходит в наши дни, может даже, в моем городе. Вот только Священники ...

Персонажи
Понравилось, что они думают : Сиори сначала размышляет о себе и Кирилле, а перед казнью размышляет чуть ли не о смысле жизни ; Кирилл, поняв, что ошибся, чуть ли не бьется в истерике. Их чувства показаны достаточно ярко ;)

Стиль
Рассказ как бы состоит из отдельных кадров : поимка Сиори, сцены с Кириллом в больнице, казнь. Описания, как я уже говорил, весьма бедные. В результате повествование вышло сухое - только действие. Но мне бы хотелось увидеть еще и картинку ...
Вторая половина текста, где описывается казнь Сиори и душевные метания Кирилла, получилась ... ммм ... как грунтовая дорога - создается ощущение, что это просто набор никак не связанных друг с другом предложений, а руки так и тянутся переставить их (особенно в описании пути Сиори в крематорий).

Общие впечатления
Рассказ, что называется, берущий за душу - этакое размышление по поводу жизни и смерти и права человека отбирать жизнь у другого человека в отместку за содеянное тем другим. Но если бы повествование было бы более гладким - особенно в конце - рассказ бы только выиграл.

[Toraton]

Химера

...стальная решетка, намертво приваренная к стенам

Стены металлические?

что меня в сеи великолепные апартаменты

?

Дверь с противным тоскливым лязгом захлопнулась...

Слово "тоскливым" и "захлопнулась" в этом предложении плоховато соотносятся.
Тоскливо - медленно и нетеропливо, с некоторой долей грусти в "голосе". :)

...разве что только развил мускулатуру.

А может растолстел? Как тут догадаешься? Священник же не голый предстал перед заключенным?!
Как варианты "Окреп", "Заметерел".

Он обнял меня до хруста в ребрах и вновь сел на стул.

Сбило с толку. Неожиданное проявление чувств. Непонятно.

Рассказ понравился. Душещипательная история. :Tears:

[Химера- ака- Аванта]

Большое спасибо за критику. Все действия происходят в Темном Городе( подробнее в старом ужасном рассказе "Эталон"). Город стоит на перекрестках миров и там смешалось все:время, эпохи, культуры. По своему развитию он очень сильно опережает современую Землю.
Вообще Город для меня лишь декорации, где развиваются события.
Я пишу о том, что вижу вокруг.

[Винкельрид]

Слово "тоскливым" и "захлопнулась" в этом предложении плоховато соотносятся.
Тоскливо - медленно и нетеропливо, с некоторой долей грусти в "голосе". :)

Дружище Toraton никак не найдёт времени заглянуть в словарь...))) Первое значение слова "тоска" - это душевная тревога, уныние, и только второе - "скука". Тут "тоскливый лязг" значит лязг, наполнивший душу тревогой и унынием. По-моему, замечательный образ.
"Эталон" - не ужасный. Я когда-то очень просил тебя его доработать, так мне понравилась идея. С удовольствием прочитал бы исправленную версию.

[Wattouch]

Химера- ака- Аванта

баюкал рваную рану в животе
обычно баюкают раненую руку

Очередной выстрел выбил из стены целое облако пыли
Скорее выбил осколки и посыпалась пыль

Заинтересовавшись, я вновь выглянул… и почувствовал, как чей-то кованый сапог встретился с моими несчастными ребрами.
Как он мог не заметить что к нему уже кто-то подошел?

Меня бесцеремонно перевернули на живот и что-то вкололи.
Куда вкололи?

Нет, я так легко не сдамся.
А недавно застрелиться хотел!

Худощавый, бледный субъект вошел в помещение.
- Заткни свою пасть, Коготь, и приготовься к утреннему допросу.
Фраза не соответствует образу "Худощавый, бледный субъект".

Всю, чихать я хотел на всю их Организацию...
Всю?

- И что делаешь лучше всего?
- Убивать…
Не "убивать", а "убиваю".

[Snake_Fightin]

Сообщение от Тайдрем

И я давал читать моекму учителю по литературе в университете, которые сам пишет учебники но конечно за ошибки он меня обматерил сильно.... Извини за выражения, а вот насчёт сюжета похвалил....

Во-во. В чем понимает - за то обматерил. В чём нет - похвалил. Не боись, мы здесь тебя обматерим.

2 knotter
Хорошо написано. На Ужин во Дворце Извращений похоже. Ну и на Чекмаевскую манеру излагать.
Небольшие неувязки:
Слово тотальный – ну никак.
Халдей, он же сын – по каким данным, рас уж мы решили от первого лица описывать?
*исчез в дверях уборной, из которой он и появился.*
Класс
*— Так-то вы обращаетесь с важными гостями? Мало того, что помереть можно пока выпивку принесут, так ещё и помои вместо эля подсовывают.*
Мне приходится делать подобные вещи. Стэг бы никого не убедил без нажима.Он даже внимание не обратил на ситуацию.
*Парнишка закивал головой, а чтобы усилить эффект подтвердил ещё и голосом:
— Да, да. Всё понял.*
Принимая на вид состояние пацана формулировка (ус. эф.) не годится
*Если уж чужак хотел вырезать крест на лбу мальца, то что бы он сделал с взрослым человеком?*
Полная лажа. Мы не в той опере, где жалеют щенков. Наоборот с взрослым разобраться сложнее.
*мне, сеньор. Я всего лишь посредник. Моему хозяину.*
Боец, способный остановить вооруженного человека скажет крепче. Фраза может и правильная, окраски не вижу.
*Стэг закинул ноги на стол*
А это уже фраерство. Зачем ограничивать свои передвижения?
*принялся играться*
Не звучит
И так далее.


Мир 3/10 (даже для рассказа)
Сюжет 2/10
Персонажи 7/10
Стиль 6/10

2 Винкельрид.
Герр Викельрид, держи лычку _=матёрый критик=_.
П.С. Про "выстрел между ударами сердца" вообще находка. А то я всегда когда подобное видел, думал - меня этому не учили, может что особо специальное? Но верил. Теперь вижу - брехня. Спасибо.

[Химера- ака- Аванта]

Wattouch[Я просто не дописала. Там "-Что ты умеешь ДЕЛАТЬ лучше всего", поэтому и УБИВАТЬ

От модератора: Химера- ака- Аванта, не используйте красный цвет, пожалуйста. Он предназначен для замечаний модераторов.

[Vasex]

И вот, я добрался до этого, с позволения сказать, рассказа, который автор разрекламировал как рассказ из одного предложения. Своё мнение о подобного рода литературных экспериментах я уже высказал несколько постов тому назад

да-да-да, согласен. Идея рассказа в одно предложение - это просто обыкновенный прикол и относиться к нему следует как к приколу, а не как к серьёзному произведению.

автор поставил перед собой слишком высокую планку, дозволив доморощенным псевдокритикам (вроде меня) судить это произведение именно как «литературное предложение»

ой, ну ладно)))

предложение - это «минимальная единица человеческой речи, представляющая собой блаблаблаблаблабла

это я знаю. Вот я и пытался растянуть её до необычно гигантского размера, потому что если бы этот рассказ состоял из множества предложений (хотя тогда ошибок и придирок было бы в сто раз меньше), он бы ничем не отличался от других. Рассказ как рассказ - читателям даже лень было бы его читать. А так всё-таки специфика и необычность берут верх.

А писатель, употребивший в одном предложении слово «которая (с вариациями)» 12 раз, слово «это» («этого», «эту» и т.п.) 15 раз и т.д., должен быть готов признаться сам себе, что тест провалил.

Я полностью с тобой согласен и немного удивлён этим твоим расписанием на кучу страниц, хотя все уже критики сказали мне это в более лаконичной форме.
Но я бы хотел поговорить насчёт повторяющихся слов.
Я вижу, что ты - умный человек, значит, и поговорим. Вот если спросить любого нормального землянина - красиво ли будут смотреться повторяющиеся слова в одном предложении - он скажет, что нет. И верно. Но учитывал ли этот человек, что предложение будет растянуто до размера небольшого рассказа, а то и ещё больше? Нет, поэтому и ответ теперь может быть другой. В учебнике русского языка, да и вообще нигде такое не рассматривается, поэтому нужно руководствоваться логикой. Если употребить одно и то же слово в одном таком длинном предложении, но в разных его частях - это абсолютно не раздражает, не отвлекает внимание и это легко доказать: ты сам говорил, что предложение можно (и даже хочется) разбить на несколько - да, это основная моя ошибка, так как я и делал этот рассказ с целью того, чтобы выглядело как предложение – но, если его разбить его на несколько предложений, эти самые слова (о которых мы говорим) окажутся в разных предложениях и даже НЕ В СОСЕДСТВУЮЩИХ! <<< кажись, ещё один мини-рассказ в одно предложение настрочил)))
То есть другими словами - повторяющиеся слова абсолютно не мешают читателю, если размещены друг от друга достаточно далеко (как в любой книге или рассказе). Всё, этот момент закрыт.
Правда, есть одно НО: "Снайпер" я написал довольно давно и это самый первый эксперимент с таким стилем. Вот почитай, например "ИВАН КАМНЕДРОБ", который я выкладывал недавно. По-моему, вышло лучше чем "снайпер", только я просто пытался добиться эффекта целостного неразделимого сообщения, а за сюжетом вообще почти не гнался.

Самое начало. «Очень тёмной и холодной ночью, в самом начале зимы». У меня сразу возникло два вопроса: чем просто «тёмная ночь» отличается от «очень тёмной»? И бывают ли тёплые ночи зимой? Да и вообще, нужно ли для ночи определение «тёмная»?
Далее «на высоком двадцать пятом этаже». Не удивился ни разу. Если бы было: «на низком двадцать пятом» - тогда да. Поясняю свой странноватый юмор: слово «высокий» не имеет в данном контексте смысла.

насчёт странноватого юмора - ты попал в точку! Да, я пытался начать необычно и весело, даже как-то в сказочном стиле (не как детская сказка на ночь, а как такие, которые ребята рассказывают перед кострами в полнолуние, мол, "тёмной холодной ночью... и т.д.". Стиль, как ты понимаешь. Мне на этот момент часто указывали, но меня он устраивает. Вопрос закрыт.

Дальше не продолжаю построчный разбор, поскольку в этом нет смысла: практически в каждом куске, ограниченном знаками препинания, мне есть к чему придраться (да-да, понимаю, дело во мне), потому – галопом по Европам, по самым заметным ляпам.

практически со всем согласен. Мой ответ: писал давненько, что поделаешь. Рассказ оригинален в том смысле, что с момента его написания я ничего не исправлял. И лень, и никому всё равно не нужно, и просто хочется сохранить так, чтоб в старости перечитывать и ржать с самого себя)))

известный депутат-политик

специальная форма юмора, довольно интересный момент, так и было задумано. Не считай меня глупцом. Это с иронией сказано (кст, там потом ещё будет говорится про "богатеньких депутатов"), т.е. специально - если ты всё равно не понял.

Одна из самых мощных в мире винтовок? Интересно бы было побывать в этом прекрасном мире…

ещё раз смотри дату изготовления)))

Дырочка на темечке – ладно, можно не заметить, но как она не заметила развороченное выходное отверстие пули, которое всегда намного больше и кровавее входного?

кто-то сказал, что прошло навылет?!

« сразу понимает, что красное пятно, растекающееся по комнате – это не вино, а кровь» Так вино у них, кажись, белое было?

неа, не знаю где ты это увидел. Там только ковёр был белый.

Нет ничего, ни смысла, ни характеров, ни персонажей!

ой, ну ладно уж. Есть немного. Весь рассказ - одна короткая мысль снайпера в момент выстрела - всё. Это ведь истинная романтика для любого писателя, когда такое описывается (пускай и немного коряво).
А характеры и персонажи есть. Действия описаны так, что сразу представляешь как выглядят люди, даже представляется как они одеты и другие мелочи. Одна "девушка по вызову" чего стоит.

кто была жена снайпера, если за неё заплатили 20000?

какая разница? В рассказе действуют богатые люди. Деньги - не проблема, а нанимал снайпера, возможно, бывший муж его жены или... да какая разница?!

Какой идиот вообще надумал подряжать для убийства женщины её собственного мужа?

Мистер и миссис Смит смотрел? гыгы. Ладно, а вообще - может, ему дали фотографию и всё, а о том, что он - её муж, никто, возможно, и не знал.

Кстати, раз у тебя осталось много вопросов - это хорошо))) Значит, читатель во-первых включает воображение, мозг, извилины, а заодно и рассказ потом остаётся в памяти! хыхыхы!

прежде чем поступать в университет, надо закончить школу

этот рассказ - прикол и эксперимент. Не стоит по нему судить о моём мастерстве (пускай, даже я и не супермастер). Я вообще работаю в других жанрах (смотри мою повесть и другие отрывки, выкладываемые на форум). А ещё готовлю кое-что новое для форума, так что жди. Вот там я попытаюсь выложиться по полной - пускай многим, может, не понравится, но я ожидаю хороших эмоций больше, чем плохих...
[QUOTE]И все подумают: да-а-а…[QUOTE]
На этом и остановимся. Надеюсь, тебе хоть немного понравилось? Да, и спасибо за проникновенную критику!

Кстати, а где ты "Снайпера" извлёк почитать? Я тебе вроде не посылал в личку... А в этой теме его удалили из-за... гм... некоторых деталей.

Вообщем, спасибо. Нового я из твоих слов мало узнал. Разве что только то, что ты дотошно изучил моё творение (аж слова посчитал) и хорошо критикуешь. Жду твоих творений, чтобы ответить тебе взаимностью! ;)

Кст, извини, что довольно запоздало отвечаю. С инэтом проблемы были, и два дня дома вообще меня не было.


ВНИМАНИЕ! КТО-НИБУДЬ ПРОЧИТАЛ ОТРЫВОК ИЗ МОЕЙ КНИГИ "ХРОНИКИ МЕРИДИЯ"??? Я выкладывал уже несколько постов назад. Там отрывок из массивного пролога. (отрывок включает девятую и десятую зарисовку - найдёте - поймёте о чём я говорю)

[pokibor]

По совету Vasex выкладываю сюда на тест первую главу моего фанфика в мире "Гарри Поттера" (фик довольно самостоятельный, кстати - подробнее в http://forum.mirf.ru/showthread.php?t=2623, там же ссылка на всё произведение - "Война Тёмного Мага"). В общем, жду комментариев.

Дурмстранг, 1938 год.
Глава 1. Учитель и ученик
Яркое солнце, не заходящее здесь в летнее время года, выглянуло из-за далёких гор и прочертило на тихой глади озера светлую дорожку. Высокий молодой человек с коротко постриженными чёрными волосами, серыми глазами и неприметным, вполне «обычным» лицом зажмурился от ударившего ему в глаза потока света и, подняв левую руку ко лбу, загородился ей от лучей светила, после чего снова открыл глаза и продолжил вглядываться в неподвижную воду. Вдруг на поверхности озера, недалеко от берега, сверкнуло что-то серебряное. Правая рука человека мгновенно выскочила вперёд, сжимая тонкую палочку, длиной около трёх десятков сантиметров.
- Imperio! – властно приказал хорошо поставленный чёткий голос.
Но мелькнувшая на поверхности рыба с последним звуком заклинания исчезла в глубине озера. Человек тяжело вздохнул, на его лице появилась тень разочарования.
- Пётр, сейчас три часа ночи! – послышался сзади низкий голос, - Что ты тут делаешь? Студентам не разрешается в такое время бродить по территории школы, даже если с утра у них экзамен!
Молодой человек обернулся. К нему быстрыми шагами направлялся волшебник средних лет, примерно одинакового с Петром роста, но не такой худой. Его длинные не по годам седые волосы спадали на плечи, а бледное лицо выражало некоторое беспокойство.
- Простите, профессор, но мне нужно тренироваться, - спокойно сказал студент.
- Пётр, если тебя заметит кто-нибудь ещё, то непременно назначит наказание...
- Меня это не волнует. Я должен получить по тёмным искусствам высший балл.
- Проклятье, Пётр! Да я готов дать руку на отсечение – если ты покажешь хоть половину своих знаний, то экзаменаторам придётся выдумывать новые оценки!
- Не думаю, профессор. У меня всё никак не получается наложить на рыбу проклятие подвластия.
- Пётр, если ты надеешься за секунду зрительного контакта заколдовать существо, которое находится от тебя на расстоянии в пару десятков метров... такое не выйдет не только у меня, но и у любого волшебника в мире!
- Спасибо, профессор. Но я всё же попытаюсь. Если я буду практиковаться в замке...
- То твои сокурсники, чего доброго, опять обездвижат тебя, - закончил предложение преподаватель, - Ты правильно делаешь, что стараешься не выставлять свои знания на показ перед ними.
- Они боятся меня, профессор. Боятся и завидуют, - с сожалением произнёс Пётр.
- И я их понимаю, Пётр. Могу тебе точно сказать – в Дурмстранге никогда не было студента, который бы знал тёмные искусства лучше тебя. Честное слово, если бы ты приостановил свои изыскания, то наверняка люди потянулись бы к тебе...
- Я не могу и не хочу, профессор. Я должен стать не просто лучшим студентом, а лучшим волшебником. Я должен совершить то, что ещё никому не удавалось.
- Пётр, ты меня пугаешь! Если бы тебя сейчас слышал кто-нибудь из учеников, то к утру в окно директора точно бы били клювом сотни разнообразных птиц с требованием немедленно исключить тебя и вообще изолировать от общества! Что ты хочешь сделать? Почему всегда уходишь от ответа? Мне ты можешь доверять.
Но Пётр не ответил, ограничившись неуверенным взглядом в сторону преподавателя, затем отвернулся и снова принялся высматривать в озере рыбу.
- Послушай, Пётр, я всегда был на твоей стороне, ты же знаешь! – профессор обошёл студента и встал прямо между ним и озером, стараясь смотреть прямо в глаза своего собеседника, - Я клянусь, что если твои намерения находятся в рамках закона...
- Не пытайтесь заглянуть мне в мысли, профессор, - ответил Пётр со слабой улыбкой на лице, - Вы сами учили нас защищать их, и я более чем выучил тот урок.
- Как и всегда, - удовлетворёно произнёс преподаватель, - Но сегодня я так или иначе добьюсь от тебя ответа. Пётр Марков, как преподаватель “Тёмных Искусств и Защиты от них” Дурмстранга я требую, что бы вы объяснили свои намерения.
- Профессор Константин Григорьев, как без-нескольких-дней выпускник Дурмстранга я отказываюсь, - в тон ему ответил Пётр.
Григорьев, похоже, не ожидал подобного ответа. Его мутные синие глаза грозно сверкнули и на какой-то момент показалось, что он сейчас наложит на своевольного ученика заслуженное взыскание. Но профессор быстро взял себя в руки, и его лицо опять стало слегка беспокойным, каким было в момент его появления на берегу озера.
- Прости, Пётр. Наверное, я не должен был давить на тебя, - сказал он мягким тоном, - В конце концов, за всё время твоей учёбы здесь ты ещё не давал повода усомниться в себе. Поэтому я... как друг... предупреждаю тебя: будь на экзамене крайне осторожен. Не стоит даже там показывать вершину своих возможностей.
- Но... профессор... понимаете... – Марков замялся, похоже, он на ходу взвешивал, что может сказать преподавателю, а что всё ещё хочет удержать в секрете, - Мне бы очень хотелось продолжать совершенствоваться в тёмных искусствах. Это очень важно... для меня. И, боюсь, если я не выложусь на этом экзамене на полную катушку, я могу забыть о работе в заведениях, занимающихся изучением магии. По остальным предметам мои оценки несколько... не так хороши, что бы произвести впечатление при приёме на работу.
Брови Григорьева удивлённо поползли вверх – слова Маркова явно его поразили. Пару секунд он о чём-то раздумывал, а потом несколько рассеяно сказал:
- Ты хочешь именно изучать тёмные искусства? Я думаю, тебя с руками оторвут в любом заведении, связанном с практическим использованием атакующих и защитных заклятий, даже несмотря на не очень успешное зельеварение и прочую чепуху. Тебя никогда не прельщала... карьера аврора, например?
Петра как громом поразило высказанное Григорьевым предложение. Казалось, что тот, сам того не ведая, проник в самые сокровенные мысли своего студента. Глаза Петра впились в лицо профессора, а тот в ответ улыбнулся.
- Ну вот, теперь ты хочешь проникнуть в мои мысли, - проговорил Григорьев очень дружеским тоном, - но, боюсь, я тоже неплохо умею их защищать. Так что скажешь насчёт работы в поддерживающих правопорядок организациях?
- Она идёт второй в списке моих предпочтений, - медленно ответил Пётр, - Но всё-таки я буду стараться заниматься исследованием магии, а не её практическим применением.
Григорьев опять на несколько секунд задумался, не переставая внимательно наблюдать за своим студентом. Тот, впрочем, теперь тоже пристально глядел на профессора, ловя каждое изменение на лице последнего.
- Хорошо, - наконец, уверено произнёс Григорьев, будто приняв какое-то решение, - Думаю, я могу помочь тебе. У меня есть некоторые связи в Институте Изучения Магии в Москве, и, полагаю, они не откажутся взять тебя на работу вне зависимости от результата экзаменов. Моей рекомендации относительно твоих способностей в тёмных искусствах Институту будет достаточно.
Сказав эти слова, профессор прошёл мимо потерявшего дар речи Петра и направился к огромному старинному замку, возвышающемуся неподалёку. Но не успел он пройти и пары метров, как его догнал сбросивший оцепенение студент.
- Огромное спасибо, профессор! Вы не представляете, что это для меня значит! Если я могу что-то сделать для вас...
Но Григорьев не отвечал, только всё шире и шире улыбался. У Петра же, кажется, мелькнула в голове какая-то мысль, с которой он несколько секунд боролся, быстро шагая рядом с преподавателем. В конце концов, он решился.
- Профессор, вы знаете моё прошлое, не так ли? Поэтому вы думали, что я захочу стать аврором?
- До меня доходили слухи, Пётр, - уклончиво ответил Григорьев.
- Эм... Да... Что ж, я полагаю, вам я могу рассказать... Когда мне было десять лет... Ну... Вы же знаете, что я – полукровка, не так ли? Так вот, к нам в дом заявился какой-то волшебник... как выяснилось, мой дядя по материнской линии. Мерзавец и негодяй! Так вот... Ах, да, должен сказать, что на наш дом было наложено множество самых разных заклинаний. Понимаете, профессор, мой маггл-отец был крайне состоятельным человеком, и, когда он практически после революции женился на моей матери, она посчитала разумным максимально защитить дом всеми возможными способами от начавшихся волнений, гражданской войны и прочих напастей переходного периода. Очень верное решение! Благодаря её чарам война и последующие чистки среди так называемых «кулаков» нас совершенно не затронули... Ну и в итоге этот самый мой дядя попёрся к нам после того, как совершил какое-то крупное преступление – думал, что сможет укрыться у моей матери. Но она однозначно ему заявила, что преступников в своём доме не потерпит, и что бы он немедленно выметался прочь. Они сильно повздорили... Когда отец попробовал вмешаться, этот мерзавец выхватил палочку и отшвырнул его заклинанием к стене. Тогда мать тоже начала колдовать... Она была сильной волшебницей, очень сильной... Но аваду кедавра невозможно заблокировать! Кажется, этот негодяй сам испугался, когда понял, что сделал. Он в ужасе кинулся прочь из дому – ещё бы, убить родную сестру! Через день его поймали и приговорили к пожизненному заключению, и вскоре он умер в тюрьме...
Пётр остановился, и глубоко вздохнул. Его лицо и руки дрожали, а на глаза наворачивались слёзы. Григорьев понимающе молчал. Петру потребовалось несколько минут, что бы прийти в себя, в течение которых студент и профессор стояли, практически не глядя друг на друга. Вдруг Пётр выпалил неожиданно резким, будто бы выдавливаемым через силу, голосом:
- И тогда я поклялся отыскать средство от этой заразы, способной в момент убить кого угодно вне зависимости от силы! Я пообещал себе, что, когда выросту, найду средство остановить смертельное проклятие! Я перерою все книги, которые только есть на земле, я постигну тёмные искусства до мельчайших деталей, я стану величайшим знатоком тёмной магии в мире и найду её слабое место! Я создам защиту, надёжную защиту, блок, который не сможет преодолеть даже это страшное заклинание!
Произнеся эти слова, Пётр вдруг обернулся к замку и, едва не переходя на бег, быстро зашагал в его направлении. Григорьев посмотрел ему вслед потрясённым взглядом, вздохнул... и вдруг кинулся за своим студентом.
- Пётр, прости, ещё только один вопрос... и клянусь, ты будешь работать в Институте! Подожди, мне и правда нужно знать... – прокричал он, догоняя молодого волшебника.
Тот остановился, сжал зубы и нехотя обернулся. Григорьев подбежал к нему и тихим шёпотом спросил:
- Никто не узнает, обещаю... но скажи... ты – умеешь? Ведь знаешь, этого я тебе показать не мог... Нам запрещено...
Пётр бросил на преподавателя резкий гневный взгляд, потом мгновенно вскинул палочку и указал ей на лежавший неподалёку крупный камень.
- Avada Kedavra!
Сверкнула зелёная вспышка, и камень разлетелся на множество мелких осколков. Пётр убрал палочку и продолжил быстро удаляться в сторону входа в замок. В его душе всё перемешалось. Сегодня он открыл секрет, который восемь лет хранил в своём сердце, открыл совершенно постороннему человеку. Ему стало чуть легче, и это казалось молодому волшебнику очень странным. Никогда раньше он не делился ни с кем своими тайнами, особенно настолько сокровенными. Но также никогда раньше никто, кроме Григорьева, и не пробовал узнать его прошлое, выяснить, почему он с самого первого курса посвятил себя изучению предмета, который некоторые считали зловещим, а увлекающихся им – потенциально опасными для общества. Пётр постарался поскорее стряхнуть с себя странные мысли, забыть о произошедшем и помечтать о будущем... когда он, после окончания Дурмстранга, переступит порог московского Института Изучения Магии – знаменитого на весь мир заведения, в стенах которого было сделано немало важных открытий. И, возможно, в стенах которого он сможет исполнить свою клятву.
Григорьев же остался растеряно стоять на полпути между озером и замком. Он и подумать не мог, что выяснит в ходе разговора с самым лучшим своим учеником. Намерения Петра и рассказанная молодым волшебником история действительно поразили профессора. Но, по крайней мере, он теперь понимал, почему в последнее время на территории школы стало наблюдаться больше разрушений, чем обычно...

Пройдя в освещенный лишь ровным светом никогда не гаснущих факелов коридор без окон, Пётр направился в сторону комнат студентов. До экзамена оставалось ещё несколько часов, и не спавший уже очень длительное время студент намеревался хоть немного отдохнуть перед предстоящим испытанием – Пётр решил последовать совету профессора Григорьева и не выкладываться на экзамене полностью. Раздумывая о том, какую часть своих знаний следует демонстрировать, а какую – нет, молодой волшебник инстинктивно шёл по коридору к массивной дубовой двери, за которой и находилась общая гостиная его курса.
- Какого гулять при свете полярного дня, Тёмная Петрушка? – насмешливый голос, принадлежавший стоящему в дверях студенту среднего роста с прямо таки пышущим жизнью лицом, прервал размышления Петра, - Кожица-то не выгорит?
- Отвали, Фриц, - буркнул Пётр, быстро суя руку в карман и сжимая палочку.
- Не, Фердинанд, глянь на всякий случай в окно – может, он Солнце выключать научился? – пропел ещё один студент, выглядывавший из-за спины первого.
- Может быть и так, Сивка-Бурка, - огрызнулся Пётр, - Уж ты-то и горящую веточку погасить не сможешь.
- Как ты думаешь, Петечка, что будет, если ты захочешь провести пару часов в кладовке и не явишься на экзамен? – спросил Фердинанд с усмешкой на лице.
- В таком случае тебя вынесут из школы вперёд ногами, - парировал Пётр.
- Да ну? – притворно удивился жизнерадостный студент, - С каких это пор наш Петруша научился махать палочкой?
- Дай-ка подумать, - Пётр прищурил один глаз, словно что-то вспоминая, - Наверное, с тех самых, как я очень вежливо уговорил Сивку-Бурку оставить на твоей немецкой физиономии пару хороших русских синяков?
На этих словах студент за спиной Фердинанда выхватил палочку, но был остановлен молниеносным движением руки товарища.
- Ну что же ты, Фрици, не держи его, - слегка улыбнувшись, проговорил Пётр, - Я с радостью помогу Сивке показать себя в полной красе ещё раз. Кстати, я слышал, что сопротивляемость проклятию подвластия будут проверять особенно тщательно...
- Знаешь, Петрушка, я на твоём месте не был бы так нахален, - Фердинанд медленно достал палочку и демонстративно поиграл ею. Пётр сжал свою палочку в кармане ещё крепче и быстрым движением глаз осмотрелся вокруг, прикидывая, куда он сможет отпрыгнуть в случае начала драки.
- А я бы на твоём... ох, я на твоём месте повесился бы сам... - Пётр изобразил чувство глубокого сожаления на лице, - Боюсь, твои родители не будут счастливы, увидев результаты экзамена по тёмным искусствам, Отличник Фрици!
- Это ничего не значит, полукровка! – сжав зубы, процедил Фердинанд, которого фраза Петра явно задела за живое, - Мои родители ненавидят тёмные искусства!
- Неужели? – переспросил Пётр, поднимая брови, - Тогда почему ты здесь, а не в Биюксбатоне, например? Погоди-ка... а кому в конце прошлого года прислали такое милое письмецо? Оно ещё заорало на весь замок: “ Фердинанд Рейн, когда вы соизволите выправить свои абсолютно не соответствующие вековым традициям нашей семьи оценки по защите от тёмных искусств?!”
Фердинанд мгновенно вскинул палочку и ударил в сторону Петра чарами оцепенения, но молодой волшебник, ожидавший такого поворота событий, отпрыгнул в сторону и ответил отталкивающим заклинанием. Впрочем, его противник обладал достаточным опытом, что бы успеть произнести защитные чары. К сожалению, тут в драку вмешался второй студент, сгоравший от желания послать в Петра заклинание помощнее ещё после упоминания тем проклятия подвластия, и молодой волшебник был вынужден перейти от нападения к защите.
- Ну же, Петруша, примени свою тёмную магию! – прорычал Фердинанд, послав в сторону Петра очередное заклинание. Но тот твёрдо решил не поддаваться на провокации – он знал, что, стоит применить ему что-нибудь выходящее за рамки обычных школьных разборок, и Фердинанда с товарищем тотчас поддержат другие студенты, желающие “уровнять шансы”... и потом вместе посмеяться, как они победили Тёмного Петрушку, несмотря на использованием тем своих знаменитых чар.
- Как вам не стыдно! – раздался вдруг сзади женский голос. Молодая девушка с симпатичным чуть смуглым лицом и длинными тёмно-коричневыми волосами подошла к сражающимся студентам и гневно взглянула на Фердинанда, - Немедленно прекратите!
- Он сам напросился, Натали - процедил немец, уклоняясь от оглушающего заклинания, которое Пётр всё-таки умудрился вставить в череду защитных чар.
- Ну ладно... Expelliarmus! – девушка вдруг выхватила палочку и ткнула ей прямо в руки Фредерика. Тот невольно вскрикнул и крепко сжал зубы, стараясь не показать, что вылетевшая палочка очень больно ударила его по пальцам. Товарищ немца, не ожидавший такого поворота событий, на секунду замешкался. Петр мгновенно среагировал и послал в него обездвиживающее заклинание, от которого тот не смог защититься, так как ошибся и сотворил щит не перед собой, а над головой.
- Спасибо, Наташа, - сказал Пётр, убирая палочку и проходя в гостиную.
- Ты правильно сделал, что не стал применять тёмную магию, - сказала девушка, щёки которой чуть-чуть порозовели, - Мой отец всегда говорил, что её знание нисколечко не опасно. Страшно непонимание, когда её можно применять, а когда – нельзя.
- Посмотрим, что он скажет, когда Петруша начнёт убивать направо и налево, - раздался ворчливый голос Фердинанда, который полез за залетевшей в украшающую зал чашу на колонне палочкой, - Зря ты с Петрушкой-темнушкой водишься, Натали.
- Уж кто бы говорил! – ухмыльнулась девушка, - Сам-то ты бросил готовиться к экзамену ещё полчаса назад – не иначе понял, что это безнадёжно. Но спать не пошёл, а остался в дверях, специально поджидая Петра.
- Что? – Фердинанд, пытаясь дотянуться до палочки, неловко двинул рукой и сбросил чашу с колонны, вдребезги её разбив, - Да я... просто не могу спать перед экзаменом!
Немец демонстративно фыркнул от возмущения и начал по кусочкам собирать чашу при помощи ремонтирующего предметы заклятия.
- О, наш Фердинанд из древнего уважаемого чистокровного рода удостоил своим вниманием жалкого полукровку вроде меня? – картинно удивился Пётр.
- Оставь его, - сказал Наташа, уводя молодого волшебника подальше от снова начавшего закипать Фердинанда, - и ежу ясно, что, не нападай он на тебя с самого первого курса, попросил бы помощи перед экзаменом. Кажется, его семья считает “защиту от тёмных искусств” самым важным предметом, потому его и послали сюда – чтобы хоть знал, от чего защищаться надо.
- Ясно... - вздохнул Пётр, - Что ж, ещё раз спасибо, что помогла справиться с ними. Я, наверное, пойду наверх, отдохну хоть несколько часов перед экзаменом...
- Погоди, - девушка явно засмущалась, - Ты не мог бы... помочь мне с парой вопросов?
- С радостью, - ответил Пётр, улыбнувшись. Наталья Лапкина была, пожалуй, единственным студентом Дурмстранга, который всегда явно симпатизировал Петру. Наверное, если бы молодой волшебник меньше изучал тёмную магию, он бы чаще общался с ней, возможно, даже более того... Впрочем, почему бы не начать сейчас? Пётр знал, что Наташа была второй после него по “тёмным искусствам”, временами ему даже казалось, что она специально особо занимается этим предметом, думая, что так добьётся его внимания... Пётр взял руку Наташи, и они вместе сели за дальний стол у окна.

[ZiG]

2 Pokibor

Первые два предложения слишком громоздки: они содержат несколько самостоятельных, по сути, событий, которые стоило бы отделить друг от друга и выстроить в логическую цепочку… М-да, как-то не по-человечески я сегодня изъясняюсь… Вот допишу этот пост – и спать.

Прошу прощения за дерзость, но те манипуляции с текстом, которые я буду проделывать ниже, напрашивались сами собой, исходя из моих представлений о предмете изучения…
Принимать во внимание, само собой, не обязательно, но в случае одобрения ты непременно сможешь снискать благодарность читателя (меня).

сверкнуло что-то серебряное – «серебристое», нельзя же вот так «на глаз» определить материал, тем более, что речь там идет о рыбке.

Правая рука человека мгновенно выскочила вперёд – представил себе Вещь из семейки Адамсов) Может быть, это человек резко выбросил руку перед собой?

сжимая тонкую палочку, длиной около трёх десятков сантиметров. – слишком громоздко получается, да и есть ли разница, какой именно длины палочка. Я так думаю, если написано «тонкая палочка», то толстую палку читатель вряд ли представит.

- Imperio! – властно приказал хорошо поставленный чёткий голос. – опять-таки, груда эпитетов. «Раздался властный голос» - на мой вкус, конечно. И, потом, «приказ» здесь не совсем уместен – он же заклинание произносит, а не официанта зовет.

Его длинные не по годам седые волосы – чушь какая-то. Длинные «не по годам» волосы могут быть у ребенка. Если хочешь намекнуть на то, как стремно выглядит старец с такой шевелюрой, попробуй написать что-то вроде «к Петру направлялся мужчина средних лет, примерно одного с ним роста, но поплотнее; его длинные седые волосы смотрелись немного странно на фоне слегка бледного, серьезного лица. Во всем его облике читалось некоторое беспокойство». А надо ли так с ходу описывать физические характеристики колдуна, особенно сравнивая его с Петей- ты же не сказал, какого тот был роста, вот и гадай, были ли они оба карлики или же гиганты?

спокойно сказал студент – тут можно было бы персонализировать студента, тавтологии не будет. А как же приветствие, уважительный поклон? Наглый пацан.

Пётр, если тебя заметит кто-нибудь ещё, то непременно назначит наказание... – тебе грозит наказание, если кто-нибудь застанет тебя здесь… - так более строго

Меня это не волнует. Я должен получить по тёмным искусствам высший балл – мне все равно! Я во что бы то ни стало должен получить высший балл по вивисекции! ))

Проклятье, Пётр! Да я готов дать руку на отсечение – если ты покажешь хоть половину своих знаний, то экзаменаторам придётся выдумывать новые оценки! – М-м, не верю.

проклятие подвластия – заклятие?

Пётр, если ты надеешься за секунду зрительного контакта заколдовать существо, которое находится от тебя на расстоянии в пару десятков метров... такое не выйдет не только у меня, но и у любого волшебника в мире! – ну что же так грузить, проще надо, компактнее. «Ты что же, хочешь заколдовать существо, лишь мельком взглянув на него? Да еще с расстояния двадцати шагов?! Такое не то что мне – ни одному волшебнику в мире не по силам!»

Спасибо, профессор. Но я всё же попытаюсь. Если я буду практиковаться в замке... – А где эмоции? «Петр недовольно скривил губы: «И все же, я попытаюсь…»»

То твои сокурсники, чего доброго, опять обездвижат тебя, - закончил за него предложение(выкинуть) преподаватель, - Ты правильно делаешь, что стараешься не выставлять свои знания на показ перед ними. – стоит избавляться от лишних предлогов, союзов, частиц и прочих второстепенных членов предложения «Ты правильно делаешь, стараясь не…»

-Они боятся меня, профессор. Боятся и завидуют, - с сожалением произнёс Пётр –
«-Они завидуют мне… - с сожалением произнес юноша – Завидуют и… Боятся.»

Ну и так далее… Очень сырой текст. Да и над сюжетом стоило бы подумать: некоторые события не к месту и не ко времени, несколько сбивчивое повествование, прыжки с пятого на десятое, основная мысль главы витает где-то вдалеке…

Или я просто ненавижу Потного? Может, в этом все дело – тогда забудь мои слова.

[pokibor]

ZiG
Спасибо, Вы во многом правы, но кое-где у меня возникло ощущение, что Вы пытаетесь переписать моих персонажей. А ведь это только первая глава, тем более странны отсылки к сюжету (не совсем понял про прыжки и так далее).

[ZiG]

2 Pokibor

Сейчас сюжет выглядит довольно бедным и неоригинальным: молодой колдун со сверхвозможностями(баян), презрев законы и правила, хочет стать самым-самым, потому, что в него кто-то верит(верил? не помню, что там у тебя к чему), а мешать ему будут коварные "авторитеты" среди студентов и конечно же какой-нить супер злодей, обладающий особым могуществом(артефактом); ну и там всякие побочные квесты, типа выучить заклинание, прогнать крысу, соблазнить колдунью... Я угадал?

2 Vasex

Видал, я тоже написал длиииинное предложение, правда, пока получился не рассказ, а, разьве что, эссе)))

[pokibor]

ZiG
Вот. Попробовал что-то изменить, но, боюсь, сложных предложений много. Но не совсем понимаю, как без них обойтись - вроде, они закончены и оправданы.
P.S. Вы мне правили про "проклятие" в предыдущем посте... тут Вы не совсем правы. Проклятие - это заклинание, создающее некий негативный (для цели) эффект. То есть проклятие подвластия - полностью корректное выражение, т.к. оно заставляет цель повиноваться заклинателю.

Глава 2. Экзамен
- Нам пора, - произнесла Наташа, глядя на свои часы. Она быстро смахнула со стола так и ни разу не раскрытые за время, что они провели с Петром, книжки в сумку и, опершись на ловко поданную молодым волшебником руку, встала. Гостиная была пуста – все остальные студенты уже поспешили на выпускной экзамен по “Тёмным Искусствам и Защите от них”. Быстро пробежавшись по коридору с факелами, а затем повернув к зимнему саду (который, впрочем, в условиях холодного северного климата с тем же успехом мог называться и летним), волшебники остановились перед закрытой дверью в огромное остекленное помещение, забитое разнообразными растениями. Там уже толпился весь их курс – сдача экзамена должна была проходить как раз посреди уходящих далеко ввысь деревьев, так как от студентов требовалось быстро реагировать на насылаемые неизвестно откуда проклятия. Чтобы толпа не видела и не слышала происходящего внутри, на обычно прозрачные стену и дверь наложили несколько заклинаний, сделавших их матовыми и абсолютно звуконепроницаемыми.
- А вот и наши Тёмные Голубки, - прорычал Фердинанд, барабанящий своей палочкой по стене сада, - Что с тобой произошло, Петруша? Обычно ты либо сам спишь как убитый, либо колдуешь что-нибудь убийственное.
- Из каких этапов состоит наложение проклятия подвластия? – ошарашил его Пётр мгновенным вопросом. Немец вдруг вытянулся по струнке и отчеканил:
- Зрительный контакт с целью, произношение заклинания, отдача приказа!
И вдруг, поняв, что он ещё не на экзамене, злобно глянул на молодого волшебника, плюнул и отвернулся.
- Кажется, наш отличник забыл про преодоление сопротивления, - смеясь, сказала Наташа, - Впрочем, он, помнится, сам учился полгода кое-как сопротивляться проклятию.
- Именно что, - кивнул Пётр, - А ведь это – самый важный этап. Ну и примерную оценку силы сопротивления цели можно добавить. Не сможешь – лучше не пытайся.
- Да, а то вдруг цель сама тебя как заколдует в ответ! – произнесла Наташа.
Пётр вдруг остановился как вкопанный. Девушка удивлённо уставилась на него.
- Послушай... ты права... ты сама не знаешь, как права! – пробормотал он.
- Пётр, ты чего? – с нешуточным беспокойством произнесла Наташа.
- Попробовать... если бы можно было попробовать... - бормотал молодой волшебник, не обращая на слова подруги никакого внимания и бегло оглядываясь по сторонам.
- Попробовать что? – беспокойство девушки усилилось, - Только не говори, что ты забыл, как колдовать проклятие подвластия! Да ты его освоил на месяц раньше всех!
- Нет... - ответил Пётр, прикладывая усилие, что бы взять себя в руки, - Прости, пришла в голову одна бредовая идея, не обращай внимания. Так... давай встанем где-нибудь подальше от дружищи Фрица и подождём нашей очереди.
Они отошли к окну на другой стороне комнаты перед входом в зимний сад и взглянули на лежащее перед Дурмстрангом озеро и горы на горизонте. Студенты вокруг наспех задавали друг другу вопросы и отвечали на них, поминутно заглядывая в книги, двое финнов устроили небольшую дуэль, какой-то ученик совсем запутался и пытался заставить принесенный камень корчиться от пыточного проклятия, но Петра и Наташу экзамен нисколько не волновал. Молодые волшебники были уверены в своих собственных знаниях, и в знаниях друг друга тоже. Ещё вчера Петру трудно было представить, что он будет настолько легкомысленно относиться к этому испытанию, но сегодня, после слов Григорьева, после проведенных с Наташей часов, он был твёрдо уверен, что всё пройдёт именно так, как должно, и что по окончании Дурмстранга его желание заниматься изучением магии исполнится. И, возможно, стоящая сейчас рядом девушка будет сопровождать его и далее на пути в будущее. А ещё больше подкрепляла его уверенность, зародившаяся несколько минут назад от случайных слов Наташи идея, которая могла быть темой его первого исследования на работе в Институте Изучения Магии.

- Бурятов Всеволод! – вдруг донесся из-за приоткрывшейся двери громкий голос.
- Ну почему я всегда первый! – простонал студент, которого Пётр звал Сивкой-Буркой, задрожал всем телом и, не заметив потери вывалившегося у него из-под мантии учебника, направился в приоткрытую дверь.
- Наверное, потому что на нашем курсе нет никого с фамилией на букву “А”, - крикнул ему вслед отвернувшийся от окна Пётр, и снова направил свой взор на далёкие горы.
Толпа учеников постепенно редела. Вышедшие с экзамена студенты немедленно подвергались перекрёстному допросу своими ещё не сдававшими экзамен сокурсниками, после чего, оттирая пот со лба, отправлялись в свои комнаты отдохнуть после тяжёлого испытания. Всеволод ожидаемо запутался во всём, в чём только можно было запутаться, но всё-таки кое-как получил самый низкий проходной балл. Кто-то умудрился провалиться, но в целом сдача экзамена проходила нормально. Впрочем, до высшего балла так никто и не добрался – действительно неплохо занимавшийся болгарин по фамилии Крам, имени которого Пётр не помнил, ворчал, что требования в этом году слишком высоки, и получить высшую оценку в принципе невозможно. Впрочем, кинув взгляд на Петра, он быстро поправился – “почти невозможно”.
- Лапкина Наталья! – раздалось, наконец, из зимнего сада.
- Удачи! – сказал Пётр улыбаясь. И сразу добавил, - Впрочем, тебе-то она не нужна!
Наташа скрылась за дверью, и Пётр остался одиноко глядеть на пролетающую мимо окон стаю каких-то белоснежных птиц. Теперь его вновь захватило желание немедленно проверить недавно появившуюся идею. Впрочем, долго думать ему не дали – экзамен принимало сразу несколько приехавших профессоров, и трое учеников сдавали его одновременно.
- Марков Пётр! – услышал он низкий звучный голос.
Пётр прошёл за дверь, где его встретил невысокий полный пожилой человек с чем-то напоминающим бульдога лицом и одетый в длинную белую робу.
- Фёдор Остроумов, директор Института Изучения Магии, - представился он, и, показывая рукой в дальний конец сада, добавил - прошу сюда, молодой человек.
Пётр пошёл в указанном профессором направлении, на ходу гадая, является ли случайностью то, что он попал на экзамен именно к директору той организации, место в которой ему обещал Григорьев, или нет.
- Для начала я проверю ваши теоретические познания, - сказал профессор, садясь за стоящий прямо под высокой пальмой стол и кивая в направлении стула рядом с собой.
Несколько минут Пётр без запинки отвечал на многочисленные вопросы. Экзаменатор периодически удивлённо поднимал брови и взмахом руки заставлял лежавшее недалеко от себя перо делать какие-то пометки на вновь становящимся чистом после каждой записи листе бумаги. Несколько раз просил молодого волшебника высказать своё мнение по самым разнообразным вопросам, некоторые из которых весьма слабо касались тёмных искусств – например, отношение к работе авроров Российского Комитета Магии. Наконец, экзаменатор решил перейти к практической части испытания.
- Теперь покажите, что вы умеете на практике, - сказал он, - В небольшой рощице за моей спиной вам встретятся различные препятствия. Это может быть всё что угодно – в рамках школьного курса, разумеется. Ваша задача – преодолеть их, найти в центре красный флажок и поставить его на этот стол. Возможно, я так же буду в определённой степени вам мешать.
Пётр достал палочку и направился к расположенной неподалёку группе из нескольких разнообразных деревьев, между которыми находился густой кустарник. Первым встретившимся ему препятствием стал какой-то мелкий то ли зверёк, то ли демон – Пётр не успел разобраться, отшвырнув существо взмахом палочки куда-то вбок. Дальше ему путь преградил неизвестно как оказавшийся здесь старый шкаф.
- За кого вы меня принимаете? – усмехнулся он про себя и запер его заклинанием, решив даже не связываться с боггартом. Когда Пётр проходил мимо шкафа, тот и правда заходил ходуном, но выбраться таящееся внутри существо не смогло. Ещё пара совершенно “детских” препятствий не составила для молодого волшебника проблем – и наконец-то появилось что-то посерьёзнее. Перед Петром стоял небольшой сундук с нарисованным на нём заветным красным флажком. Никакого замка не было, но все попытки Петра открыть сундук успехом не увенчались. Вдруг трава рядом с сундуком колыхнулась. Волшебник ловко засунул в неё руку и схватил за ногу какое-то существо.
- Отпусти! – пропищал домовый эльф, - Я знаю пароль к сундуку, но тебе его не скажу.
- Что же от меня требуется? – вслух подумал Пётр, - Легилименция? Нет, мелькающие образы из мыслей плохо подходят для узнавания пароля. Проклятие подвластия? Тоже вряд ли, эльфы неплохо ему сопротивляются – сказывается естественная привязанность к хозяину. Неужели... Но ведь это же против закона... С другой стороны, сейчас экзамен, и тут всего можно ожидать... Причём эльф – не человек, и на него закон вроде бы не распространяется... Но всё равно как-то мерзко...
Наконец, поняв, что другого выхода нет, Пётр нехотя наставил на удерживаемого левой рукой эльфа палочку.
- Прости, у меня нет выбора. Надеюсь, ты скажешь мне пароль быстро. Crusio!
Эльф начал извиваться в руках волшебника от боли, но всё ещё молчал.
- Прошу тебя, скажи мне пароль, пожалуйста! – не теряя концентрации на причинении боли, но почти умоляющим голосом произнёс Пётр, - Мне самому противно...
- Мандрагора! – завопил эльф, - Мандрагора! Прекрати!
Пётр тотчас же убрал палочку, повернулся к сундуку и произнёс пароль. Тот моментально открылся. Молодой волшебник забрал лежащий внутри флажок, и с огромным облегчением отпустил эльфа. Что на экзамене может быть так тяжело, он себе и представить не мог...
После этого испытания, преодолеть полетевшие в него откуда-то из-за деревьев разнообразные проклятия не составило для молодого волшебника особого труда. Но на самом выходе из рощи случилось то, на что Пётр втайне надеялся.
- Imperio! – произнёс низкий голос экзаменатора.
Пётр одно мгновение ещё хотел преодолеть заклятие стандартным сопротивлением ему, но... нет. Любопытство и желание проверить свою идею взяло над ним верх. Вместо того, что бы сконцентрироваться на закрытии своего разума, он расслабился, почувствовав, как экзаменатор проникает в его разум... и в тот самый момент, когда профессор был готов отдать приказ, нанёс ответный удар. Это и была неожиданно посетившая его идея – в своих исследованиях Пётр давно уже понял, каким образом действует на разум проклятие подвластия, что налагающий его человек, по сути, открывает канал между своим разумом и разумом жертвы. Обычно жертва пытается сопротивляться влиянию извне, но что если подождать, пока сотворивший заклинание расслабится, почти проникнув в разум, и в этот момент использовать все свои силы легилимента для ответного удара?
Эффект оказался потрясающим. Пётр вдруг понял, что он сам проник в разум отличного окклюмента. Перед ним пронеслись картины из жизни экзаменатора. Вот какое-то заваленное книгами, ингредиентами для зелий и разными котлами помещение, в котором тот проводил опыты в бытность свою ещё обыкновенным сотрудником Института (в те времена он, впрочем, назывался по-другому). Вот уже более пожилой профессор, ведущий своих детей к воротам Дурмстранга. А вот совсем недавняя картина – Григорьев вопросительно смотрит на Остроумова и одной рукой указывает на лежащий перед ними сундук. Затем молодой волшебник увидел, как профессор запускает самого Петра в эту самую комнату... Вот глупость! Что же он делает? Он решил не показывать всей своей силы, а сейчас сидит в разуме человека, пытавшегося наложить на него самого проклятие подвластия, и смотрит его мысли, словно картинки в книге! Пётр мгновенно сообразил, что ему нужно делать. Собрав в кулак всю свою волю, он постарался внушить экзаменатору мысль, что проклятие подвластия было им, Петром, успешно отражено, не более того. Кое-как замазав возможные воспоминания, оставшиеся от момента проникновения, он вылетел из разума профессора, как пробка из бутылки. Кинувшись мимо всё ещё стоящего с поднятой палочкой и недоумевающим выражением на лице Остроумова к столу, молодой волшебник поставил на него сжимаемый в руках флажок и стал ждать, что будет дальше.
- Ох, простите, молодой человек, что-то мне немного дурно, - произнёс экзаменатор, вернувшись в реальность, - Так, проклятие подвластия вы отлично преодолели... что ж, высший балл, поздравляю. Можете идти.
Пётр буквально добежал до двери кабинета, но рядом с ней всё-таки взял себя в руки и вышел к сокурсникам уже с наскоро сделанным каменным лицом, будто ничего особенного на экзамене не случилось, и случиться не могло.
- Высший балл, а кто-то сомневался? – сообщил он толпящимся вокруг студентам.
- У меня тоже, - улыбнулась ожидавшая его Наташа, - в сущности, ничего сложного.
- А... как ты достала флажок из сундука? – быстро спросил Пётр.
- Воспользовалась невербальным отпирающим заклинанием, так как на площадь вокруг него было наложено заклятие тишины, - ответила девушка, - У тебя разве было не так?
- Эээ... ну да, почти что, - сказал Пётр, про себя удивляясь. Он точно перепробовал все заклинания, могущие так или иначе открыть сундук, но ни одно не помогло, да и никакого заклятия тишины в его случае наложено не было.
Они с Наташей направились к гостиной своего курса, но вдруг услышали сзади быстрые шаги. Пётр обернулся, и увидел спешащего к ним профессора Григорьева.
- Поздравляю... вас обоих, - сказал он. Похоже, единственные высшие баллы за сегодняшнее испытание. Конечно, многие студенты ещё экзамена не сдавали, но вряд ли у них получится достигнуть ваших результатов.
- И отдельно, - тут голос Григорьева понизился до шёпота, - спасибо тебе, Пётр, что не стал демонстрировать всё, на что способен. Я сейчас говорил с Остроумовым – он в восторге от тебя, но ничего сверхординарного. Несмотря на это, место в Институте Изучения Магии тебя гарантировано.
- Большое спасибо вам, профессор, - ответил Пётр, облегчённо про себя вздохнув. К счастью, экзаменатор не догадался, что произошло под конец испытания на самом деле.
- Ты хочешь работать в московском Институте Изучения Магии? – удивлённо спросила Наташа, - А я... честно говоря, я думала, что ты стремишься стать аврором...
Григорьев улыбнулся и, кажется, слегка присвистнул, а Пётр удивлённо взглянул на девушку пронизывающим взглядом, но легилименцию применять не стал.
- Надеюсь, хоть ты не копалась в моём прошлом? – спросил он, сверкая глазами.
- Что ты, что ты... - затараторила она, - Я узнала случайно, поверь, совершенно случайно! Понимаешь, я сама с детства мечтала об этой карьере! Ну... и однажды... просматривая истории старых дел... случайно, совершенно случайно... наткнулась... У меня отец работает аврором, поэтому я имею доступ к некоторым... данным, вот в чём дело. Прости, я не думала... я никогда не думала...
- Спасибо, что хоть не нарочно, - буркнул Пётр, дуясь. Ему вдруг стало очень обидно, что ещё один человек проник в его прошлое. Но раскрывать свою тайну и Наталье он ни в коем случае не собирался, и просто довольно резко сказал:
- Что ж, ты ошиблась. Я хочу работать в Институте, - после чего быстрой походкой зашагал в сторону гостиной своего курса, достигнув которой, демонстративно достал учебник по трансфигурации и начал готовиться к последнему экзамену, совершенно не обратив внимания на вошедшую следом Наташу с очень расстроенным лицом.

Но всё в этом мире проходит со временем, в том числе и старые обиды. Грядущий экзамен по трансфигурации не слишком волновал Петра, которому уже на следующий день после завершения испытания по тёмным искусствам профессор Григорьев дал отличные рекомендации, восхваляющие способности молодого волшебника, и к моменту окончания всех экзаменов Пётр вновь стал встречаться с Наташей. Родители Фердинанда на самом деле не слишком обрадовались результатам экзамена по тёмным искусствам их отпрыска, о чём громким криком сообщило всему замку присланное ими письмо, и немец старался выместить всю свою злобу на Петрушке. Впрочем, молодого волшебника это не сильно волновало – никакие нападки не могли заставить его вновь прибегнуть к помощи тёмной магии, что оставшегося только с поддержкой своего товарища Всеволода Фердинанда ещё более злило. После примирения Петра с Наташей дела немца стали вообще плохи – теперь он мог даже не надеяться как-нибудь уязвить волшбника, так как при поддержки своей девушки тот побеждал его и Сивку-Бурку без особых затруднений.
Наконец, пришёл день выпуска. В торжественной обстановке в главном зале Дурмстранга студентам вручали дипломы об окончании школы вместе с табелем оценок. Обложка полученной Наташей тонкой книжечки выглядела золотой – девушка показала великолепные результаты по всем предметам. Впрочем, Пётр вполне доволен своей серебряной обложкой с особой отметкой достигнутых по предмету “тёмные искусства и защита от них” результатов. Видимо, тут приложил руку сидящий среди других профессоров широко улыбающийся Григорьев, так как на экзамене (насколько его помнил экзаменатор) Пётр ничего особенного не показывал, и по остальным предметам был не так хорош, как его подруга. Фердинанд, получивший золотую обложку, несмотря на средние результаты по одному из предметов, не выглядел слишком радостным, как и мрачно уставившийся в свою белую обложку без особых изысков Всеволод.
После вручения дипломов начался выпускной бал, длившийся до полуночи. Пётр танцевал с Наташей несмотря на то, что не слишком хорошо умел это делать, и был действительно счастлив. Вскоре в перерыве между двумя танцами к ним подошёл Григорьев, знаком пригласивший отойти к окну и поговорить.
- Ну, какие планы, Пётр? – спросил он, - Я полагаю, не терпится приступить к работе?
- Да, профессор, - ответил молодой волшебник, - Я пойду в Институт в ближайший понедельник, после того как навещу отца и расскажу ему об окончании школы.
- А у тебя, Наталья? – улыбаясь, спросил профессор.
- Аврорство, - ответила девушка, - как я и предполагала, меня будут рады принять в Российский Комитет Магии.
- Надеюсь, мы ещё увидимся? – вдруг спросила она, обращаясь к Петру.
- Обязательно, - улыбнулся тот, - Как только утвердимся на своих новых работах.
- Я в этом не сомневаюсь, - улыбка Григорьева стала шире, - московский Институт Изучения Магии часто пересекается с Российским Комитетом. По сути, авроры – одни из основных заказчиков исследований в плане атакующих и защитных заклинаний, а также различных зачарованных предметов для обнаружения и противостояния тёмным силам.

Действительно, спустя месяц после поступления на работу Пётр получил первую сову от Наташи. Несколько недель они переписывались, так как у обоих было достаточно работы, а потом снова встретились в одном из тихих московских кафе, предназначенных специально для волшебников. Эти заведения не имели ни малейшего отношения к нынешнему советскому правительству, и в них вполне можно было заказать практически всё, что угодно. Собственно, после революции все связи волшебного и маггловского миров в России прервались – даже высшие чины партии не имели ни малейшего представления о существовании Комитета Магии. Впрочем, и о намерениях советского правительство главы российского волшебного сообщества так же слышать не хотели. Два мира всё более и более отдалялись друг от друга, что вынужденному в какой-то мере жить в обоих Петру не очень нравилось. Несмотря ни на что, он твёрдо поддерживал связь с жившим в одной из деревень под Псковом отцом.
Так прошло три года. К сожалению, с Наташей в это время Пётр встречался очень редко – похоже, авроры серьёзно переполошились из-за каких-то тёмных волшебников, но подруга обещала, что скоро всё закончится, и тогда... но тут судьба сказала своё слово.

[ZiG]

2 Pokibor

Почему-то, как только я приступил к чтению, мне сразу захотелось все изменить… Уж не знаю, прав я или лев, но вот как я написал бы первый абзац:


- Нам пора, - Наташа посмотрела на часы. Смахнув со стола книги, так ни разу не раскрытые за все время, что они провели здесь, девушка поднялась, опершись на ловко поданную Петром руку. Гостиная окончательно опустела: остальные студенты уже давно были на экзамене по «траляля». Промчавшись по коридору с факелами и преодолев лабиринт из камней и скамеек, волшебники остановились перед огромным стеклянным куполом, заполненным всевозможными растениями. Внутри уже толпился весь их курс - экзамен должен был проводиться среди густых зарослей кустарников и уходящих далеко ввысь деревьев. Студентам надлежало быстро реагировать на неизвестно откуда насылаемые проклятья. Чтобы ожидающие своей очереди ученики не видели, что происходит внутри, на прозрачные стены было наложено заклятие, сделавшее их матовыми и абсолютно звуконепроницаемыми.

Читаю дальше…

Прочитал.

Неплохо, надо сказать. НО! над текстом еще работать и работать. И, все -таки, не вижу характеров... Ну ходят, чего-то делают... У Роулинг с первых страниц было видно кто есть кто. Может, дальше в твоей книге будет развитие, но бодрое и интригующее начало - самое важное. А то спать хочется порою...

Последний абзац меня просто убил! Фанфик фанфиком, но как-то... Даже не знаю... Азиатский трэш напомнило почему-то, типа "спецназ против самураев две тысячи-сколько-то". Хотя, может, все нормально, посмотрим, что другие форумчане скажут.

[pokibor]

Вот попробовал дальше немного переделать:

Глава 3. Первая кровь
22 июня 1941 года, четыре часа утра. Даже для волшебников это время не прошло незамеченным. Уже спустя полчаса все работники Комитета Магии были срочно вызваны в зал суда – он оказался самым обширным в скрытом от глаз магглов центральном здании Комитета. Перед всеми собравшимися был поставлен один-единственный вопрос – должны ли в создавшейся ситуации волшебники принять участие в конфликте магглов. Обсуждение вышло долгим и бурным. Наиболее горячие головы вызвали своих оппонентов на дуэли, некоторые пробовали под шумок наложить на идейных противников заклятие тишины, что бы те замолчали. Но, в конце концов, слово взял недавно назначенный глава авроров, Сергей Лапкин.
- Я отлично понимаю сложившуюся ситуацию, - сказал он, одновременно загораживаясь невербальным щитом от нацеленного кем-то заклятия тишины, - и должен сказать: наши споры бессмысленны. Мы просто не можем, даже если захотим, вмешаться в этот конфликт. Любой из моих авроров подтвердит: мы все заняты борьбой с тёмными волшебниками, предположительно подчиняющимися некому Гриндевальду. Что вы хотите – что бы мы отвлеклись от неё и вмешались в этот конфликт? Тогда завтра в ваши дома постучат не только немецкие магглы, но и негодяи этого самого Гриндевальда. Что мы можем сделать, если даже нынешнее маггловское правительство – к которому, я уверен, у большинства присутствующих более чем негативное отношение – не знает ни о каком магическом мире? О согласованности действий можно забыть, тем более что, зная текущего вождя, могу с уверенностью сказать – он скорее увидит в нас угрозу себе и своему народу, нежели помощь в военное время.
- Правильно! – закричал с места Всеволод Бурятов, младший сотрудник Комитета по Связям с Магглами (уже в течение двадцати лет этими связями почти не занимавшегося), - Я вообще предлагаю использовать вторжение немцев для свержения текущего правительства! А потом мы их как-нибудь выгоним с нашей земли...
- Не будь идиотом, Сивка-Бурка! – тихо прорычала сидевшая неподалёку Наталья Лапкина, - Если бы я не знала текущей ситуации с Гриндевальдом, то непременно выступила за то, что бы прищемить немецким магглам их длинные носы.
Всеволод в ответ гневно фыркнул и пробормотал под нос какое-то ругательство.
Между тем выступление главы авроров произвело впечатление на всех собравшихся. Пожалуй, ситуация с Гриндевальдом была неплохо известна даже тем, кто не слишком хорошо следил за новостями магического мира. В конце концов, к двенадцати часам дня руководители всех основных комитетов и большая часть их подчиненных пришли к соглашению – издать рекомендацию всем волшебникам, особенно магглорождёным. В неё предлагалось защитить чарами свои дома от вторжения немецких захватчиков и не показываться в любых маггловских местах во избежание попадания бомб (чрезвычайно опасные для жизни штуки, сбрасываемые летающими машинами магглов).

Пётр отнёсся к решению Комитета Магии с пониманием – отчасти потому, что знал от Наташи, насколько тяжело сейчас приходится аврорам. Однако его сразу же начал беспокоить отец, живший недалеко от линии боевых действий. Немцы продвигались вглубь территории Советского Союза такими темпами, что вполне могли скоро достигнуть и родного села волшебника. Пётр бывал дома не слишком часто, обычно используя свободное время для проведения опытов с тёмной магией в предоставленной ему институтом квартире практически рядом с местом работы. Но, узнав о приближении фашистских сил, волшебник поспешил навестить отца. Проверив наложенные на дом заклинания, он вернулся к своей работе, пообещав, что постарается теперь бывать дома почаще. К сожалению, из Дурмстранга вдруг пришёл заказ на учебники по тёмной магии – зачем-то понадобилось переписать значительную их часть, учтя множество пожеланий преподавателей и родителей учащихся. Эту работу поручили именно Петру как наиболее способному в тёмных искусствах работнику (в чём директор Остроумов уже успел убедиться после пары блестящих статей, написанных молодым волшебником). В итоге практически всё время Пётр занимался учебниками для подрастающего поколения, так как до начала учебного года они ещё должны были пройти разнообразные согласования и утверждения.
Наконец, он освободился. И тут молодого волшебника как громом поразило известие, что передовые немецкие отряды прорвались как раз в районе его родного села и, несмотря на сопротивление советских войск и отчаянные вылазки партизан, упорно движутся вперёд. Новость эту принёс сам Остроумов, следивший за новостями с мест боевых действий и очень хорошо относившийся к своему молодому работнику. Немедленно попросив у директора дневной отпуск, который тот предоставил раньше, чем Пётр окончил предложение, волшебник аппарировал к своему родному селу. Внешне всё было спокойно... даже слишком спокойно. Улицы оказались пусты, на полях никто не работал – вокруг не было заметно ни одной живой души. Даже воздух казался висящим тягучей, густой массой. Вдруг что-то серое мелькнуло между домов. Какая-то машина на гусеницах с открытым верхом быстро ехала по главной улице селения. Правил машиной одетый в серую форму человек, и несколько таких же людей сидело в кузове. Что бы понять, что это – враги, Петру даже не нужно было видеть нарисованную на боку чёрную свастику.
Фашисты остановились перед большим домом, служившим сельским клубом, и, выскочив из своего транспортного средства, устремились туда. Недолго думая, Пётр поспешил за ними – несмотря на отношение магического мира к маггловской войне, в обиду он своих односельчан давать не собирался. Незаметно заглянув в окно клуба, он увидел следующую картину: все жители деревни (к счастью, кроме жившего в отдалении в скрытом множеством чар особняке отца Петра) оказались согнаны внутрь. Человек тридцать фашистов хищно скалясь, демонстративно играли у них перед лицами своими автоматами – некоторые немцы, видимо, пришли сюда пешком ещё до прибытия последней группы на машине.
На трибуну клуба вышел один из фашистов, бывший, судя по одежде, офицером. Прочистив горло, он закричал на всё здание:
- Partisanen! - и медленно заговорил на ломаном русском, зачитывая текст по бумажке:
- Ми искять партизанен! – потом вдруг, кажется, что-то вспомнил, обвёл своих солдат пристальным взглядом и подозвал одного из них – похоже, неплохо знающего русский язык, так как тот через минуту заговорил вполне понятно.
- Мы ищем партизан! Все, кто знает что-нибудь о них, обязаны сообщить нам! Если никто нам сейчас не сообщит ни одного имени, мы начнём убивать! Мы знаем, что вы их поддерживаете! Быстро, быстро, говорите!
Кажется, кое-кто был готов заговорить, но тут же замолк под суровыми взглядами односельчан. Офицер обвёл толпу пристальным взглядом, потом медленно достал свой пистолет и поднял его, направляя в толпу. Пётр сжал палочку, быстро соображая, что он может сделать, но тут в помещение клуба буквально влетел ещё один немецкий солдат в съехавшей набок каске и помятой униформе. Он заорал на всё здание слова, которые неплохо знавший немецкий Пётр понял... и ужаснулся:
- Мы знаем, где он, мы знаем! Лидер партизан! В доме на холме! Ганс взял его!
Сомнений быть не могло: на холме стоял только один дом в деревне – особняк Марковых. И единственным, кто сейчас мог быть в этом доме, был его отец. Но неужели он – лидер местных партизан? Пётр готов был поклясться, что это не так – при их последней встрече отец говорил ему, что собирается помогать партизанскому движению, если немцы доберутся и сюда, но никак не возглавлять его. И как могли немецкие солдаты преодолеть все защитные чары, что скрывали дом ещё со времён революции, и специально были проверены самим Петром сразу после начала войны?
Не помня себя от страха и беспокойства, Пётр бегом кинулся к своему дому, на ходу вспомнив, что он – волшебник и может аппарировать. Мгновенно оказавшись у двери в особняк, Пётр резко открыл её... и остолбенел.
Прямо перед ним на стуле сидел его отец, а над ним возвышалась фигура немецкого солдата, приставившего пистолет прямо к виску пленника. Услышав звук хлопнувшей двери, солдат почему-то даже не обернулся, а просто медленно нажал на курок. Раздался громкий выстрел, и отец Петра упал на пол, обагряя пространство вокруг текущей из простреленной головы кровью. Несколько секунд Пётр стоял, совершенно не шевелясь, непонимающим взором следя, как солдат всё так же медленно оборачивается к нему. Внезапно разум Петра захлестнула ярость. Все мысли в голове будто бы растворились, оставив место одному желанию – отомстить. Он забыл, кто он, забыл, где он, забыл, что он тут делает, и даже что сейчас случилось. Практически инстинктивно он вскинул палочку и закричал голосом, полным бессильной злобы:
- Avada Kedavra!
От ударившего зелёного луча немецкий солдат упал как подкошенный. Но Петру этого было мало. Он снова направил палочку на уже мёртвое тело, и опять отчётливо произнёс:
- Avada Kedavra! Avada Kedavra! AVADA KEDAVRA!
Что сделало многократное применение смертельного проклятия с телом немца, Пётр не запомнил. Он просто направлял палочку вновь и вновь в одно и тоже место, повторяя одни и те же слова:
- AVADA KEDAVRA! AVADA KEDAVRA! AVADA KEDAVRA!
А потом его разум пронзила жажда крови. Злобно ухмыляясь, он взбежал по лестнице на второй этаж дома и глянул в окно. К особняку быстро приближалась та самая машина, что привезла последнюю группу немцев к зданию сельского клуба. У Петра моментально появилась идея. Он никогда не интересовался особо техникой, но в памяти сама собой всплыла картина, когда он, будучи ещё маленьким мальчиком, с интересом рассматривал какую-то совершенно новую машину для уборки сена, закупленную его отцом. Мгновенно сконцентрировавшись на месте, куда он хочет попасть, Пётр оказался почти на пути у транспортного средства, чуть-чуть сбоку от него. Через пару секунд машина, сидящие на которой немцы с удивлением глядели на возникшего вдруг из ниоткуда человека в мантии, пронеслась мимо него. Но он подгадал момент, когда нужно было вскинуть палочку, и из неё ударил поток пламени прямо в бензобак транспорта. Через мгновение после того, как Пётр опять растворился в воздухе, аппарировав назад на второй этаж своего дома, раздался оглушительный взрыв.
В последовавшие несколько минут (а может, часов?) молодой волшебник молча наблюдал, как медленно догорают останки немецкой машины и тела фашистских солдат. На его глаза наворачивались слёзы, а разум постепенно возвращался, вытесняя охватившее Петра после гибели отца безумие.
- Почему? Как? – тихо бормотал он, - Почему он сделал это? Как он попал в дом?
Так прошло ещё несколько минут. Наконец, Пётр окончательно пришёл в себя. Он поднял палочку, и начал медленно водить ею, проверяя, действуют ли ещё наложенные на дом чары.
- Нет... не может быть... - прошептал он. Магглоотталкивающих чар не было. Не позволяющих нанести дом на карту чар не было. Как и вообще любых других заклинаний, наложенных на особняк ещё матерью Петра.
- Неужели они исчезли со временем? – тихо удивился он. И сам себе возразил:
- Но ведь ещё совсем недавно они действовали в полную силу! Я сам проверял их!
В любом случае, сомнений быть не могло: особняк Марковых оказался полностью беззащитен, когда в деревню вошли фашистские силы. И, когда немцев сильно разозлили партизанские вылазки, они обратили на него своё внимание – возможно, как-то узнав, что хозяин особняка и, особенно, его сын всегда были довольно странными личностями.
Теперь, полностью осознав произошедшее, Пётр стал думать, что ему делать дальше. Вернуться назад в институт? Нет, он так не может. Тем более, если кто-то узнает о случившимся, его как минимум исключат из Института, а то и обвинят в массовом убийстве магглов, пусть и врагов... Но откуда кто-то узнает? Комитет Магии не может следить одновременно за всей огромной территорией России, и наверняка не заметил применения смертельного проклятия, иначе бы несколько авроров наверняка уже прибыли сюда. Сам он никому не скажет... Нет, он просто не может так! Он не хочет более работать в Институте. Он всё ещё жаждет мести. Мести? Нет, он не хочет мстить. Он просто не может сидеть в стороне, когда вокруг вот так гибнут невинные люди...
- Не ври себе, - вдруг сказал внутренний голос, - Ты лишь хочешь отомстить.
- Нет, не хочу! – ответил голосу Пётр.
- Вспомни свою клятву, - продолжал голос, - Когда ты давал её, ты не хотел мести. Ты хотел спасти других людей. Невинных людей.
- Я и сейчас хочу! – возражал Пётр.
- Нет. Ты хочешь мести. Солдат убивает по приказу. Мститель убивает без приказа.
- Заткнись! – прорычал сам на себя Пётр, - Меня... меня никто не поймёт. Никто не примет. В конце концов, мне никто не нужен! Я буду сам себе отдавать приказы!
И, подавив свою совесть, Пётр аппарировал в деревню. Он знал, что там ещё остались немецкие солдаты. Но какая разница? Их мало. Ему нужно больше. Намного больше. Что бы... что бы помочь своему народу победить, конечно же. Но в сельском клубе молодой волшебник никого не обнаружил. Впрочем, и следов массовых убийств тоже не было. Что же случилось? Как отреагировали немцы на гибель своих товарищей?
- Пётр! – вдруг раздался кряхтящий голос, - Пётр Марков! Неужели эт-ты?
К молодому волшебнику быстро, насколько позволял его возраст, шёл дед Кузьмич – не то что бы знакомый, но и не то что бы совсем незнакомый человек.
- Да. Это я, - ответил спокойно волшебник.
- Чо эт на тебе надето? – удивлённо уставился на мантию Петра старик.
- Простите, это не ваше дело, - грубо отрезал волшебник.
- Пётр... чо с тобой? Знаешь... час назад к твоему дому фашисты отправились...
- Знаю. Они убили моего отца, - сжав зубы, прорычал Пётр.
- Ох-хо... Вот горе-то... Хороший он был парень, только странный немного...
- Да. Меня вы тоже считаете странным. Но мне всё равно. Что происходит сейчас?
- Э-хе! Похоже, наши молодцы из леса разнесли броневик этих гадов! Ну так вот, фрицы сперва растерялись-то, а потом как гурьбой в лес попёрли – прочёсывать, значит. Ребят догнать надеются, видать. Да только куда им тягаться-то с парнями нашими!
- Где ближайший лагерь немцев? – ошарашил вдруг Пётр старика вопросом.
- Чо? Слышь, Пётр, чо ты хочешь делать-то? – дед Кузьмич не на шутку испугался.
- Не имеет значения. Я спрашиваю, где их ближайший лагерь. Говорите мне, иначе я заставлю вас рассказать! – глаза Петра впились в старика, пытаясь вытащить из его разума интересовавшую волшебника информацию.
- Пётр, ты чо, совсем рехнулся? Уж не мстить ли удумал? – дед Кузьмич отшатнулся от волшебника, словно почувствовав, что тот использует легилименцию.
- Нет! – вдруг закричал Пётр, так как слова старика почти совпали с голосом совести, - Нет, я не хочу им отомстить! Я хочу помочь нам победить в этой войне!
- Ну так эт – к ребятам в партизаны иди! Я уж не в курсе, по-чму ты не в армии...
- Потому что там мне не место! – рычал волшебник, споря одновременно и со стариком, и с самим собой, - Я не собираюсь прятаться по лесам! Я не собираюсь никому подчиняться! Я... Я буду убивать их! Всех! До единого! Кого встречу на своём пути! И не нуждаюсь в том, что бы какой-то идиот командовал мною!
- Слышь... взрыв... эт ты был... – вдруг озарило старика, - Не было парней наших там... Уж как – не знаю, но эт ты всё устроил...
- Да, это был я! – вдруг сознался Пётр, - И если ты сейчас же не расскажешь мне, где ближайший лагерь этих ублюдков, я отправлю тебя вслед за теми фрицами!
- Пётр... да одумайся, ёлки-палки! Не знаю, чо ты за человек, но либо убьют они тебя в момент, либо ещё больше мерзавцев этих сюда нагрянет!
- Ты думаешь, мне есть дело? – волшебник вдруг схватил старика за плечи и уставился прямо в его глаза, - Если будут жертвы среди вас, значит, они будут не напрасными.
- Эх... хор-шо, хор-шо, Пётр...
- Спасибо, я уже всё знаю! – со злобной улыбкой на лице проговорил волшебник, который успел рассмотреть мелькнувшую в разуме деда Кузьмича картину ближайшей железнодорожной станции, вокруг которой фашисты устроили свой лагерь.
- Слышь, Пётр, погодь... да погодь ты, прошу! – пробормотал старик, хватая уже собравшегося аппарировать Петра за руку, - Я понимаю, как тебе сейчас нелегко... Но со временем эт уйдёт, точно тебе говорю. Не сможешь ты вечно один быть – тебе потребуется помощь. Я сообщу о тебе партизанам. Ты сможешь укрыться у них. И... если ты и правда какими-то силами странными обладаешь... то сможешь всем нам помочь...
- Я бы на это не рассчитывал, - вновь спокойно бросил волшебник. И вдруг спросил:
- Скажите – мой отец и вправду был лидером партизан?
- Нет, - ответил дед Кузьмич, вздохнув, - Но он помогал им. Я ж давно заприметил, что с домом твоим странности творятся. Никто не мог даж на порог ступить без тебя или отца твоего. Он, значит, прятал у себя ребят наших, я слышал, вещи какие-то их... Но как фрицы смогли к тебе зайти – сам в догадках теряюсь. И не знаю, с какой стати они решили, что отец твой – лидер наших парней.
- Спасибо, - тихо сказал Пётр. После чего вышел из помещения клуба и аппарировал к своему дому. К счастью, фашисты всё ещё пытались поймать повстанцев, которые, как они думали, спрятались где-то неподалёку, и в особняке никого не было.
- Обещаю, что я буду воевать, - сказал он, склонившись над телом отца, рядом с которым в полу зияла большая дыра – последствия многократного применения смертельного проклятия.
- Я буду воевать на стороне магглов и против магглов. До победы. И пусть настигнет тень рока всех, кто встанет на моём пути! – добавил он повышенным тоном.
После этого Пётр собрал все хранившиеся в доме вещи, которые имели какое-то отношение к волшебству, и запер их в подвале, наложив на массивную дверь множество защитных чар. Жажда мести всё ещё бурлила в глубине души, но более не заполняла собой весь разум. Пётр отлично понимал, что воевать в одиночку против целого лагеря немцев не сможет даже он, и поэтому наскоро разработал план. Взяв с собой небольшую бутыль с выглядящем как грязь зельем – единственную вещь из колдовских запасов, не запертую в подвале – он, наконец, решил начать свою войну. Местность вокруг Пётр знал не так хорошо, и поэтому ему трудно было аппарировать прямо к станции. Впрочем, это было и к лучшему – после всего произошедшего прогулка через лес была волшебнику просто необходима. Он окончательно привёл в порядок все мысли и продумал намерения.
Выйдя из лесу к станции, Пётр увидел вдали группу немцев. Похоже, они, устав искать в лесу партизан, возвращались из деревни в тот самый лагерь, который должен был стать первым крупным вкладом Петра в победу, оставив выяснение причин странного происшествия и разборки с жителями деревни до завтрашнего дня.
- Тем лучше, - улыбнулся Пётр, - Никто из вас так и не узнает, что случилось...
И он, устроившись поудобнее на мягкой траве, подождал, пока фашисты зайдут в лагерь, и настанет вечер. Бродящий ночью по лагерю человек может вызвать ненужные подозрения, а вот вечер показался Петру идеальным временем для свершения мести.

[ZiG]

Pokibor, выложи еще какой-нибудь отрывок, только лучше не по порядку: откуда-нибудь из середины...

Завтра напишу детальный комментарий, а пока скажу только одно:

Не понравилось! Совершенно! Это я о сюжете. Язык уже лучше.

Подумай пока над этим, а я пойду ужинать

[Markfor]

Уважаемые форумчане, напоминаю, что эта тема создана не для того, чтобы выяснять отношения. Тайдрем получает письменное предупреждение за оскорбление участников форума, Snake_Fightin - устное замечание за поддержание флейма. Если подобное повторится, виновные будут заблокированы.
Убедительная просьба ко всем: пожалуйста, игнорируйте флейм. В любом случае сообщения подобного рода будут удалены, а нарушители понесут наказание.