Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

(Архив темы)

Авторам.
1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.

Скрытый текст - О трудном выборе критика:

Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster

[BloodRavenCaptain]

Скрытый текст - Глава вторая, не влезло:

***

Дата: 286.134.М39.

Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный принцем, но быть цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку «крот»?!
- Сэр, принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам в поисках, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки на груди.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, судили как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эту линию должны были отключить лет пять назад, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасываться своими самыми ценными кадрами, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа – пусть думают, что Синдикат больше не следит за ними.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте маршруты движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.

[ChristianVeles]

Скрытый текст - <История сознания>:

I. Igni etferro
Сжать руками сухой лёд, чтобы скорее остыли горящие под кожей кончики пальцев. Водяное стекло липнет, замораживая влагу усталости, холодом пронизывает до кости словно иглами. Больно, но лучше, чем терпеть жар. Негасимый огонь.

Сначала он возник в голове. Вспыхнул на щепках чужих книг, фильмов, разговоров, природы. Но зачем-то говоришь, что это пламя явилось свыше. Что идея была дарована святым духом.
Подкидываешь, подкидываешь пламени новые дровишки, откалывая их из увиденного.
Греешься, как у сотни других мыслей, которые гасли, уступив очаг чему-то новому. Но кажется, что после Этого костра не станет другого, а если и станет, то греть и сеять не будет так… Слишком холодно, тоскливо становится, когда он тускнеет. А дай ему волю, он начинает лишать пищи другие костерки. Но забирает у них всё! Он гасит другие мысли, особенно враждебные ему. И вот ему стало достаточно кусочков отщеплённых от чужеродного. Они уже давно стали единой энергией и прахом под ним для…
И вот первая кривая линия скрестила конец и начало, став условным телом, к которому пристала такая же аморфная голова. Всё обросло жгутиками и точками приблизительных конечностей. Новые чёрточки подсказали пропорции в то время, как становились чёткими органы и твердел костяк с черепом.
Полупрозрачное дышать готовое. Оно нежилось у костра, будучи жалким наброском, но уже придавало силы пламени. И творец наметил блёклые мышцы, так, чтобы вместе с кожей они вошли в намеченные очертания. Приходилось стирать ошибки, задевая правильное, и проводить новые линии раз за разом, истирая до дыр. Такую дасалу легко исправить, заклеив её кусочком чистой бумаги. И так возник первый набросок, основанный на лоскутах.
Начался проэкт.
Затем ушли дни на зарисовку внутренностей так, как они должны быть по отдельности, а затем – вместе. Стирать и рисовать - менять: местами, размером, положением… чтобы уместить всё.
Но дольше всего рождался эскиз скелета, - двести деталей. ДВЕСТИ! и это не точно. Каждая на отдельном листке и в группе: грудной клетки, руки, ноги. Истираешь бумагу, карандаши, ластики, потому всё не то, не так. А в компьютерных чертёжных программах не чувствуешь чего-то важного.
Каждая деталь: орган и скелет на бумаге в трёх видах.
Иногда глаза не просто болели, а судорогой их сводило от усталости. Помощник закрыл наглухо окна, чтобы Творец не видел то марево, которое всегда перед глазами близоруких людей. Ассистент подносил еду, чтобы Мастер не умер с голоду. Телу нужно жрать и отлучаться по основным нуждам, но разум полностью сосредоточился на идее, как мотылёк на пламени, так, что забыл всё прочее. Он может изувечить себя в своём стремлении. Тело нужно было, чтобы достать ту главную цель.
Учёный задел бедром стол по пути от спальни до рабочего места, а Ассистент приложил холод к ушибу, заставил таки спустить штаны и обработать гематову. Она не болела! Правда, болело, но самую малость… ну не на столько, чтобы отвлекаться от работы. Помощник только мешался.
Особенно бесило, когда он всё раскладывал по полочкам, а записи – в сейф! Записи – В СЕЙФ. Молодой человек не понимал, что дьявольски нарушал порядок. Здесь порядок творца! Достаточно только света и инструментов. Свой порядок в котором всё равно, что где находится, главное, – помнить расположение каждой частицы. Почти всё свободное место на бумаге занимали записи на греко-арабо-месопотамо-латыни с примесью слов общества в котором развивался организм… разум тоже развивался в том жестоком мире, но признал Абсолют, а потом отрёкся от тела, переведя его из ранга витального а статус инструмента. А собственный язык человека, сознание которого зачем-то всегда стремится к этому, дробя народности на диалекты. Правда приходилось долго вспоминать родную речь перед соприкосновением с (будь оно не ладно) родным миром. Начальство требовало отчётов, и поторопило так, что шесть дней создатель сидел и смотрел на наброски, не делая ни чего. Но вот стихли волнения на тончайшей грани, которой не заметили они, как киты не обращают внимания на поверхность воды. Их толстая кожа не чувствует волнения тонкой плёночки. Им главное получить необходимое, а затем уйти фильтровать криль. Их мускулистые грубые тела удалились и исчезли из тончайшего измерения, собирающего чистейший Свет.
И вот Мастер взял пластилин. Серая масса вывела нарисованного человечка в объёмный мир.
А «морские чудовища» прорычали, что их «морской царь» стал другим. Ассистент ушёл на переговоры с ними. Хоть чем-то помог. Можно продолжать творить. Главное – можно продолжать жить в своём мирке. А город штормил, а мастер не был там и не хотел знать ни чего.
Он вообще редко покидал лабораторию и был бы благодарен правителю за такой тёплый уголок… если бы помнил, что в мире есть правитель, что мир за стенами вообще бывает. Всё съела абсолютная идея.
Есть такая масса, из которой лепишь, что надо, а потом это становится твёрдым, как рыхлый пластик.
Костяк из такого материала требовал доработки. Учёный сидел над ним, пока не уснул. А во сне продолжал своё дело, пока нечто не накатилось скопом, и не повела куда-то. Затем начался какой-то непонятный бред, который не смог запомниться. Просыпаешься тяжело с неохотой, работаешь до потери сознания, как играют дети, не желая спать до истерики. Они не хотят спать. Они боятся! Они чего-то боятся и не могут сказать чего. Не могут понять. А взрослые не вспомнят. А те, кто помнит – не скажут.
Каждую косточку приходилось подгонять наждачной бумагой, приходилось сверлить иногда без света, без дрели. Благо материал был податливый, но мозоли появлялись всё равно. Тогда и приходилось брать лёд. Пока нервные окончания были заморожены, можно было продолжать… до «отката» - это когда не только жгло, но и кололо. Ассистент – дьявол – как-то связал дока и посоветовал перевести всё в чужеродный порядок. Он и в дальнейшем грозился смирительной рубашкой, чтобы заставить поесть, поспать, отдохнуть…
А док и не задумывался о том, где был бы без этого студента. Он, кстати успел закончить университет и стать аспирантом в добавок к лучшему сотруднику потому, что пасся на идеях Создателя. А ведь его бы тоже не было… Он жил бы, может стал бы грузчиком или лётчиком, но его бы не было, как молодого учёного.
Создатель прогнал уже несколько десятков человек, прежде чем нашёл одного.
Была закончена модель со всеми доработками, началась работа над «мозгом». Он, помещённый в химическое беспозвоночное, должен был научиться подавать электрические импульсы в определённые участки мышц для того, чтобы добраться до света.
«Разум» совершенствовался с нуля, перечеркнув программирование.
В отдыхе от этого проходила работа над каждой деталюшкой: выплавить из металла и кевлара, выточить, отшлифовать, подогнать к другой – ручной труд до жжения и онемения пальцев. И снова только холод мог укротить мозоли, именно в нём приходилось ваять совершенные (даже природа не смогла сделать такие) глаза. И снова пришлось отдохнуть от этого, подлечиться, работая над интеллектом.
К скелету уже «прирастали» мышцы одновременно с «внутренностями». «Сердце» которое должно гонять электролитический состав по всем закуточкам и выводить отработанные кислоты на круг «восстановления».
Настал день, когда творец подключил тяжёлое тело с пустым черепом к своему мозгу, так, что видел всё глазами детища, учился управлять, задел ногой провода и сам не заметил, как упал, повредил глаз и кошу. Но не понял этого, пока не упало в теле напряжение от потери кислоты. Вдобавок голубоватой кровью обжёгся Ассистент. Он и предложил добавить рецепторы и нервы, создающие автономно импульсы… В общем привить неживому условные рефлексы.
Было сделано. Затем в мягкой комнате искусственный мозг учился управлять телом «отца». После тестирования пришлось записать алгоритмы движений и реакций.
Сложно сказать, что чувствовало создание, скорее всего ни чего. В нём самом ещё не было частиц, воспринимающих цепи реакций на раздражители. Тело Мастера реагировало периферийной нервной системой, но не могло пожаловаться чужому разуму, который слишком сильно сжимал кубик, гордо подняв его по просьбе Ассистента. Среди разных кубиков именно сиреневый, - чётко по алгоритму.
Зато потом у профессора каждая клеточка жаловалась на чужака: на его хлыстовые приказы. Он ушиб коленку, садясь. Он порвал мышцы, сжимая шесть граней игрушки. Мастер оставил в плоти своей проводки которые причиняли боль.
Ассистент ввёл обезболивающее.
Затянувшаяся на сутки, схватка живого и не живого закончилась полным отделением детища от создателя. Можно было убрать всё лишнее из себя и отдохнуть. Наступила эйфория, стёршая десятилетия напряжённой работы. Сотни переделок, тысячи доработок. Пламя идеи стало чуть бледнее, да и не нужно оно было в той мере.
Вот оно неуклюжее, чувствующее всё, смеющееся голосом создателя. Оно свалилось на Ассистента, раздробив ногу. Так, что помощник приходил, цокая металлической конструкцией, держащей осколки вместе.
А существо научилось двигаться и училось говорить и мыслить. Создатель сказал:
- Запомни и повтори, когда будет надо. Ты понял?
- Я сделал понять. Я буду делать запомнить и повторить. Я буду делать это когда будет надо.
- Не правильно. Ты запомни это и воспроизведи, когда будет уместным.
Пришлось менять языковую основу, заодно и голос. Ну не выносимо было профессору слушать себя.
Главное – научить учиться и играть. Это в итоге получилось, но хитрить детеныш не мог, как и лгать. Он даже не мог понять хорошо жульничать в играх или плохо, потому что ложь и фантазия оставались за пределами измерения механического мышления. А в целом существо сформировалось и физически и алгоритмически. И это радовало создателя. Ведь получился идеальный Человек – рыцарь без страха и упрёка.

[Теос]

Скрытый текст - Небольшой рассказ:

7651 год до 1 эры.
49 год первой эпохи. В правление царя Масинтина…
В этот год умер военный вождь Ану, младший брат Тагхарта. Говорят, его кто-то отравил, но эта версия так и осталась не проработанной. По причине малочисленности способных командиров в Ану, царь его призвал своего племянника Масемеу стать военным вождём. Масемеу с радость согласился, так как искал власти и реальных подвигов.
Открылись городские ворота Сансарры, и воины Масемеу пошли на запад. В зените ярко светили солнца, немногочисленные облака плыли в небе.
Через два дня отряд пришёл к большому городу Ану. Был восход Красной, и весь город был кроваво-красного цвета, оранжевые башни внешней стены встречали путников. На восточных воротах засуетились стражники, увидев незваную армию. Отряд приблизился к вратам, и главный стражник спросил у Масемеу :
- Кто ты, и зачем суда пришёл со своим войском?
- Я Масемеу актар Масетх, пришёл по приглашению царя вашего, Тагхарта, а это – показав на свой отряд – моя дружина. Ты пропустишь меня?
В ответ на это, ворота открылись, и отряд воинов вступил в большой город. Они прошли по длинной улице и встали на центральной площади Ану. Масетх приказал всем отдыхать и по возможности не лезть в драку, а сам пошёл к Большому дому. С ним шли четыре стражника. Подходя к дому, они встретились с Тагхартом Бородатым.
- О, ты уже прибыл! – сказал дядя и крепко обнял племянника. – Как твоя мать поживает? Не хочет, ли приехать, погостить у нас?
- Всё в порядке дядя Таг. – ответил Масемеу – Нам надо разместить воинов, где-нибудь, не будут же они спать посреди площади?
- Эй, Бундурдн, отведи воинов в их дома, пусть отдохнут – приказал царь своему советнику.
- Да, Тагхарт, будет сделано! – и советник побежал выполнять приказ.
- Вот, Масе, скоро мы введём тебя в курс дела, и ты здесь во всём разберешься. – похлопывая по плечу, шли родичи в Главный дом…

Спустя два года...
Ночь. Две луны летели среди облаков. В Сансарре было тихо и спокойно. Весь мир спал, скованный оковами сна. Теплый ветер с востока, приносил запах трав и цветущих полей Туинте. На балкон большого дома вышла женщина, в длинном и красивом платье она смотрела на запад в сторону Ану. Давно она не была дома, и тоска снедала её душу.
Всё казалось, спало, но в Ану, что-то творилось. В тени и во мраке крались войны, крались к главному дому. В самом доме не спал Масемеу, ждал условленного знака снаружи. Тягостно запела струна в соседнем дворе. Военный вождь тихонько встал, боясь потревожить спящую жену. С лампой подошёл он к окну, светила Белла, тонкий полумесяц Ауреллы уже скрывался за Феоном, освещающим Теллаплею в этот тёмный час.
Снова пропела тревожно струна. Масемеу выкинул потушенную лампу из окна и прокрался к стойке с оружием. Взяв легкий пояс, с кинжалом и серпом, он проскользнул за дверь и по коридору направился к главному выходу. На выходе стояли два царских стражника и смотрели в темноту.
Вождь подошёл сзади, и…
- О, вождь Масемеу, не спится в такую спокойную ночь? – заметив его, спросил один стражник.
- Да. А вы как будто готовы уже заснуть? – со смехом в голосе, ответил им Масе.
- Постояли бы с наше, поняли бы как трудно засну… - не успел закончить страж, как его горло проткнул сзади острый кинжал. Второй хотел что-то сказать, но его монолог прервал острый серп Масемеу, разрезав поперёк горло. Тихо упали два стражника на ступени входа.
Вождь помахал в темноту – три воина ловко держась в тени дома, приблизились к нему. За ними тройка подошли ещё двенадцать человек. Масемеу и трое ассасинов, крадучись шли по коридору.
Один стражник царя заметил странное движение и хотел воскликнуть, но не успел. Стрела пропела тихую песню, и схватившись за горло стражник упал.
Убийцы шли впереди – пройдя несколько комнат, они оказались перед дверью царя Ану. Там стояли четыре стражника, и убрать их без шума было трудно. В доме были уже все воины Масемеу.
Вождь вышел из тени и подошёл к стражникам.
- Вождь? – удивлённо спросили у него царские воины.
- Нет, уже царь! – ухмыляясь, ответил Масемеу и вонзил кинжалы в бока двум солдатам.
Пропела тетива, и две стрелы вонзились в горло задним стражникам. Один схватился за горло, пытаясь вытащить её. Но муки стражников быстро докончил сам вождь.
Тихо открыв резную дверь, ассасины прошли в покои царя. Заблестели клинки вытащенные из ножен. Царица повернулась на боку и увидела неясно кого-то в тени.
- Кто здесь? – воскликнула она, и две стрелы вонзилось в её красивую грудь.
Несмотря на это, она встала с кровати, и подняла крик, побежав к другой двери. Шесть стрел впились в её спину, и царица упала бездыханная.
От крика проснулся царь, но Масемеу был уже у кровати, и вонзил под рёбра ему острый кинжал.
Царь лишь с грустью посмотрел на него и промолвил:
- Зачем? Зачем тебе это?
- Я здесь во всём разобрался. – и новый царь вынул кинжал из тела предшественника.
- Скоро рассвет, повелитель!
- Собирайте воинов, сегодня с восходом выйдем к красному храму, на площадь сожжения. – А там уже никто не узнает, что с ним случилось. – смотрел Масемеу на тело.

Восход. Два солнца друг за другом поднялись над равниной. Два отряда шагали по дороге восхода, направляясь к красному храму. В середине на носилках в красных платьях, лежали умершие царь Тагхарт и его царица. Город только просыпался и никто ещё не замечал странной процессии, шедшей по городу.
Воины вышли на пламенную площадь и встали оцеплением. Быстро собрали костёр и на них положили царственных особ. Костёр облили маслом и подожгли.
Языки пламени поднимались вверх, и чёрный дым поднимался над городом, возвещая смену власти. Скоро на площади собралась толпа зевак. Люди шептались и скоро слухи пошли по городу. К обеду весь город узнал о смене власти.
Против нового царя поднялись старейшины, считая его чужаком в этом городе. Они разогрели толпу на главной площади. Первыми восставшие атаковали три отряда в центре города. На храмовой улице разгорелся бой. Жрецы воины тоже выступили против нового царя и стали помогать восставшим. Затрубил рог с вершины одного зиккурата и красный дым повалил с храма Феона, призывая Масемеу себе на помощь.
На площади огня толпа тоже наседала на воинов, но ещё не атаковала их. Пепел царя и царицы поместили в канопы и оставили в храме Заката. Воины выстроились в шеренгу, и пошли по главной улице, раздвигая толпу.
Первое сопротивление новому царю оказали на перекрёстке храмовой и закатной улиц. Но восставшие были плохо вооружены, и их быстро погнали по улице. На храмовой улице пришлось повозиться с жрецами воины, но всё же четыре отряда смогли соединиться. В таком количестве даже целый город Ану не представлял опасности для воинов.
Армия вышла в центр города. Запели стрелы. Восставшие оказались зажаты между двумя отрядами. Скоро беднота стала пытаться убежать из окружения, но каждого настигали стрела или меч. На площади валялись убитые горожане, их велел Масемеу тут же сжечь, что бы не распространялась зараза.
В конце концов, вся армия соединилась и на зиккурате Феона, нового царя короновали. Первым указом Масемеу дал своим воинам щедрую добычу. После этого отряды пошли в кварталы и довершили разгром восставших.
С первого дня правления Масемеу показал всем крепкую и жестокую хватку…

Ну и ещё хочется узнать о критике. Что думают люди про мою тему. И что мне сделать, чтоб улучшить свои произведения? Просто в теме никто не критикует и поэтому непонятно как большинство думает об этом.

[Линолеум]

Сообщение от Винкельрид

Исправь, пока никто не заметил и не выдал горсть ехидных замечаний про далёкий отпуск, неосуществимые желания и про Португалию в целом.

)))))))))

Скрытый текст - цитата:

Пятое слово Гомера — это Мадейра, которая висела на едином ремне рядом с ножнами и использовалась для жертвоприношений и тому подобных целей. Впоследствии она стала популярной среди спартанцев; тогда это был кривой клинок, в противоположность прямому ксифосу

Но если настаиваешь, то исправлю.

Сообщение от Винкельрид

Вообще по отрывку "Перекрёсток прода" - нединамично, хватает повторов, словесного мусора и лексических ошибок ("лезвие" - это что, по-твоему?).

По моему то же, что и "спускать курок". Режущая кромка, ясен пень) Но суть в том, что народ воспринимает его именно в контексте клинка. Вин, и ты можешь на каждом углу кричать о том, что менестрель это не мейстерзингер, все равно все отдадут свой голос за первого. Приземленность народных масс, ничего не поделаешь.
А насчет мусор и тавтологий, согласен, надо чистить. Спасибо, честно.

[Ignis]

Сообщение от Теос

Просто в теме никто не критикует и поэтому непонятно как большинство думает об этом.

одно слово - никак. такие описания могла бы генерить программа. Читать их смысла нет.
Что делать - уже писали не раз. прекратить плодить абортивный материал мертворожденных мирков в стиле "Красная планета Ы. населена пендергастами и волобуями. они воюют. материков три. один чёрный, второй треугольный."

Начинай их оживлять.

[Лекс]

Теос,
"7651 год до 1 эры.
49 год первой эпохи"
Давным-давно в далекой-далекой галактике уже не тема?
"В этот год умер военный вождь Ану, младший брат Тагхарта" Вообще, первое предложение должно сказать читателю хоть о чем-то. У вас уже третье ни о чем.
"По причине малочисленности способных командиров в Ану, царь его призвал своего племянника Масемеу стать военным вождём" Антимонархическая сатира! Вот с этого и надо было начинать.)
"оранжевые башни внешней стены встречали путников" Ну, это максимум в "Волшебнике страны Оз" можно написать.
"а сам пошёл к Большому дому" Ну, так как тут терять уже нечего, пишите "к Белому".

Все, первый кусок прочитал - дальше не пойду. Сюжет хороший - племянник приехал к дяде, они поздоровались. А вот армии, какая-то запущенная вселенная и непонятные названия смущают. Если честно - слишком премитивно и наивно. Короче, начинайте бороться с вашим комплексом неполноценности, выкидывайте этот ненужный гигантизм и словоблудие и сосредотачивайтесь на основе истории. Тогда ее кто-нибудь, может, дочитает до конца.

ChristianVeles,
"Начался проэкт" Какое жуткое слово! Стесняюсь спросить: а это тоже так задумано? Просто там у вас все как-то... странно.
"обработать гематову. Она не болела! Правда, болело". Еще больше стесняюсь, и еще страшне интересоваться: а что такое "гематова", учитывая, что это какая штука среднего и женского рода, расположенная где-то в районе задницы?

В целом, идея мне нравится, разве что последняя фраза немного... покоробила. После нее даже кажется, что может быть что-то недопонял, но сам факт создания человека, совместив в некоторые мифы и теории в один техногенный процесс, изобразив Бога в очень нетипичном ракурсе, вызывает интерес. Было б еще больше конкретики, а то метафоры тут больше напоминают уход от темы в сторону, а задумывались, видимо, как ее более чувственное отображение. Еще бы посоветовал поработать над текстом, в целом, позорные ошибки заодно убрать, сделать его чуть внятнее, и добавить каких-нибудь ярких моментов, чтобы проглядывалась конструкция текста, а то пока он выглядит довольно смазанным. Но тут надо спросить чью-нибудь еще независимую реакцию, потому как это может быть лишь бзики моего восприятия.

[Винкельрид]

Сообщение от Линолеум

Гуглил, как "мечи древняя Греция"

У сильного всегда бессильный виноват.) По странному стечению обстоятельств, человек, который переносил бёртоновскую "Книгу мечей" из бумажного (такой, кстати, стоит на моей полке) в электронный вид (к которому тебя привёл негодный гугл) почему-то решил греческую букву "хи" в слове "Μάχαιρα" превратить в "д". Предполагаю, что его подвигли на это всё те же мечты об отпуске в Португалии.
Если ещё придётся возвращаться к этой теме, используй лучше вот этот вариант: http://lib.rus.ec/b/251748/read#t13

[DZ14]

Скрытый текст - Рыбацкая шхуна:

Рыбацкая шхуна.

Норвегия. Графство Нур-Трёнделаг и его столица Стейнхьер. Именно здесь живёт уже пожилого возраста мужчина, который всю жизнь занимался одним делом – рыбачил. Выглядит он как и все заядлые рыбаки. Небольшая седая борода, волос на голове уже и нет, рано облысел. Небольшого роста, довольно плотного телосложения. Имя нашего героя – Оле. В его жизни было много женщин, но жениться не хотел, в итоге так и не узнал он, какого это надевать кольцо на палец любимой. Друзей у него в достатке, но они все рыбаки, а это может говорить о том, что Оле умеет находить общий язык только с тем, кто может говорить целыми днями о рыбе и о том, где и как её ловить. Старик живёт в маленьком домике, на который он заработал, продавая рыбу. Достаточно большой дом, в котором он жил в детстве с родителями, продал. На полученные деньги купил рыбацкую шхуну. С детства он мечтал стать рыбаком. Учился, читая книги и смотря на профессионалов. Но однажды Оле услышал, что на реке Намсен водится много рыбы. И решил, что переедет из своего дома. Выбор пал на Стейнхьер. Именно столица Нур-Трёнделага и стала его следующим домом на всю оставшуюся жизнь. В городе он известен как Лаксманн, что в переводе с норвежского означает «человек-лосось». Это прозвище он получил потому, что поймал огромное количество знаменитого атлантического лосося. Все в округе удивляются тому, что он живёт довольно скудно, хотя денег у него должно быть предостаточно. Это частично объясняется тем, что у него старая шхуна, которую постоянно нужно чинить, а ремонт обходится очень дорого. Многие спрашивают у него, почему не купит себе современную рыбацкую шхуну, оснащённую всем необходимым. Оле отвечает, что никогда и ни на что не променяет свой Пасгенболген, что, по его словам, означает «Проходящий через волны», видимо, это образование трёх норвежских слов. Рыбаки шутят, мол, эта развалюха по спокойной воде еле ходит, а как она будет выглядеть в шторм. На это Лаксманн всегда обижается, любит он свою шхуну. Почему же? Неужели наш герой там привязывается к чему-либо. Он оставил свой дом – это уже говорит о том, что Оле не боится перемен. У него нет жены, зато было много любовниц – это говорит о его непостоянстве. Но отношение к Пастенболгену у него совсем другое. Он никому не рассказывал, с чем это связано. Никто не мог этого понять, ведь Оле довольно открытый человек. Особенно на рыбалке. Видимо что-то когда-то произошло с ним и шхуной, что-то их очень сильно объединяет.

И вот в один пасмурный день, Оле выходит из своего дома, садится в машину и отправляет в порт, где стоит у причала его Пасгенболген. Дорога довольно долгая, но он человек терпеливый, да и любит посмотреть на красивый норвежский пейзаж. Хоть и через столько лет это всё уже поднадоело, так как ничего нового давно не видел. Но Оле так любил рыбачить, что профессию ни разу в своей жизни не сменил. И вот когда он подъехал, то увидел рядом со шхуной девочку. Она была довольно бедно одета, у неё красивые светлые волосы, но глаза очень печальные. Лаксманн видит это зрелище впервые, хоть и детей он видит часто, но обычно довольно обеспеченных и ухоженных, учит их рыбацкому ремеслу. Оле припарковался, вышел из своего хетчбэка и подошёл к девочке.

- Привет. Как тебя зовут? – поинтересоваля Лаксманн.

- Здравствуйте дядя, я Астрид, – ответила девочка, - а вас как?

- Меня зовут Оле, может ты слышала о человеке по прозвищу Лаксманн? – улыбается старик.

- Нет, дядя Оле, не слышала. Я мало о чём узнаю, мы очень бедные, - с ноткой печали произнесла Астрид.

- Бедняжка, кем работают твои родители? – спросил Оле.

- Моя мама не работает, только ругается на всех, кто попадётся под руку, а папа умер неделю назад, - расплакалась девочка.

- Глубоко сожалею о твоей утрате, Астрид, всё будет хорошо! – утешает девочку рыбак.

- Нет, не будет! Мама после смерти папы ещё больше испортилась и теперь не желает никого видеть, совсем за мной не следит, я не знаю, что делать! – пожаловалась Астрид.

- Бедная. А ты любишь рыбалку? – спросил Оле с надеждой на положительный ответ.

- Да, очень! Мой папа был рыбаком, у него была небольшая лодка, с которой он никогда не расставался. Говорил, что она много для него значит, а ещё сказал мне, чтобы я тоже ценила то, что у меня есть, самое важное оставляла при себе на всю жизнь, - гордо, но с тоской ответила грустная девочка.

- Твой папа был очень хорошим человеком, он дал тебе правильный совет. Я сам живу не совсем по такому принципу, но одну вещь я сохраняю при себе до сих пор, она мне очень дорога.

- Что за вещь, дядя Оле?

- Я никому никогда не рассказывал это, искал нужного человека, но такого не встречал ещё на своём пути, а так как я всего лишь рыбак, а не путешественник, то много людей особо и не видел.

- Видимо вам эта вещь очень дорога. А почему вы спросили меня на счёт рыбалки? А вы можете научить меня чему-нибудь? Пожалуйста! – чуть с более счастливым выражением лица спросила девочка.

- Именно поэтому и спросил, Астрид. Вижу, ты совсем одинока. У тебя есть подруги?

- Нет, никто из девочек не хочет со мной дружить. А мальчики тем более не хотят.

- Ничего страшного, со временем у тебя будут друзья, не отчаивайся! Если ты хочешь научиться рыбачить, то я отведу тебя на свою шхуну и всё покажу. Но я не могу этого сделать, пока твоя мама не разрешит!

- Она не разрешит. Даже слушать не будет. А даже если и спросить, то согласится сразу, но сказав что-нибудь неприятное.

- Как знаешь, пошли. Вон там моя шхуна! – показывая на Пасгенболген, сказал Оле.

- Я давно её приметила, она отличается от других. Все корабли здесь дорогие, а эта совсем другая, бедная, но с историей.
- Откуда знаешь?

- Не знаю, но мне так кажется. Видимо с её помощью было поймано много рыбы. Так вы хозяин этого судна?

- Спасибо на добром слове о моей любимой шхуне, да, я её хозяин. Пойдем.

- Вы так смотрите на неё. Кажется, я знаю ваш секрет. То, о чём говорил мне папа. Вы сохранили её на всю жизнь!

- Это не секрет, - улыбнулся старик, - все знают, что она у меня всю жизнь. Но никто не знает, почему.

- Не буду спрашивать, хоть и очень интересно. Но, надеюсь, я смогу заслужить ответ.

- Научишься рыбачить и расскажешь мне, как управлять шхуной, то тогда я, может быть, расскажу тебе. За штурвал я тебя пока ставить не буду, ты ещё слишком мала.

- Хорошо, дядя Оле, я сделаю всё, что в моих силах!

- Ты заинтересована в том, чтобы ловить рыбу и посвятить этому время! Ты обязательно научишься!

- Спасибо. Как, говорите, ваше прозвище?

- Лаксманн. Так меня прозвал народ. Сам я не любитель прозвищ, меня вполне устраивает своё имя.

Оле учил девочку всему, что связано с процессом рыбалки, о том, как устроена шхуна, как ей пользоваться и так далее. Всё, что девочка могла об этом узнать – узнала. Она всё схватывала на лету, за что получила уважение старика. Оле ночевал на шхуне, а Астрид ходила домой. Мать не обращала никакого внимания, лишь однажды спросив, чем дочь занимается целыми днями. Девочка продолжала учиться. Через некоторое время Астрид уже хорошо понимала, что к чему. Оле был этому очень рад.

- Ты вся в отца, настоящая любительница рыбалки! – заявил Оле.

- Спасибо, кажется, теперь я всё знаю, – с улыбкой на лице сказала Астрид.

- Действительно, знаешь. Ты очень интересная, я таких детей не встречал. Особенно если учесть, в каком ты положении. Ты очень сильная девочка, справляешься со всеми обидами, которые готовит тебе судьба.

- Благодарю за тёплые слова в свой адрес. Я хочу заниматься этим и дальше, буду рыбачить на лодке папы.

- Удачи, ты обязательно справишься. Как я и говорил – всё будет хорошо!

- Теперь я это знаю, эти слова мне очень помогли, спасибо вам! Вы мне стали как дедушка, которого я никогда не знала, папа сказал, что он погиб ещё до моего рождения.

- Никогда не слышал, чтобы меня кто-то назвал дедушкой. Увы, семьи у меня нет, о чём теперь я стал жалеть. Твой отец жил по правильным принципам, теперь я это понимаю. И мне стоило жить также, а не скитаться от одного к другому. Единственное, о какой перемене я не жалею – переезд сюда. Я очень люблю это место!

- Да, здесь очень хорошо. Видимо, нам пора попрощаться.

- Подожди. Сначала я расскажу тебе о том, почему мне так дорога эта шхуна. Почему я трачу на неё огромные деньги, чтобы отремонтировать и так далее.

- Ура, спасибо!

- Ты заслужила это. Да и к тому же, я обещал рассказать к тому времени, как ты всему научишься.

- Я очень-очень внимательно слушаю, деда Оля.

- О, уже не дядя, а деда, спасибо, мне очень приятно. Итак, вот мой рассказ. Когда я был юношей, то работал в поле у одного фермера. Работал очень усердно, так как хотел купить рыбацкую шхуну. Любую, хоть самую дешёвую, лишь бы скорее. Платили мне средне, но я не жаловался, такие деньги зарабатывали далеко не все люди моего возраста. Проработав долгое время и откладывая деньги, которые мне давала мама, в копилку, я купил шхуну, которая приглянулась мне и моему кошельку. На тот момент она была очень хорошей, но её всё равно никто не хотел брать, поэтому продавец отдал мне за чуть меньшую цену. На оставшиеся деньги я купил себе еды и всё необходимое, чтобы отправиться к реке Намсен. Я решил, что поселиться в более-менее крупном городе было бы разумно, поэтому оказался в Стейнхьере. Денег совсем не осталось, поэтому я поехал сюда. Здесь не берут денег за то, что шхуна припаркована. Мне этот фактор понравился, ведь где-то ночевать мне надо было. Поэтому достаточно длительное время я жил на шхуне и скудно питался. Так как я обладал достаточно обширными знаниями в хорошо знакомой нам области, то улов у меня был солидный, поэтому небольшую часть я оставлял себе, а остальную продавал. Так у меня появились первые большие деньги, я даже ходил по кафе и ресторанам, чтобы питаться, пользовался успехом у женщин и так далее. Короче, был популярен, рыбаков тут любили. Но я не мог постоянно жить на шхуне, холодно и неудобно. А мне ещё пожить хотелось. Поэтому оставил свой Пасгенболген здесь, купил у местного жителя автомобиль и поехал до Стейнхьера. Денег у меня было предостаточно для того, чтобы купить небольшой дом. Но мне он понравился, все удобства, да и много времени проводить я в нём не собирался, поэтому это был идеальный вариант. В городе я познакомился с другими рыбаками, мы обменивались опытом, в основном общались на одну-две темы, я кроме как о рыбалке больше ничего не знаю, увы, но это так. Так вот как-то раз я опять поехал сюда. Захотелось изобразить из себя героя и поймать много рыбы в плохую погоду. Все меня отговаривали, говорили, что, мол, шторм сейчас будет. Я это и сам понимал, но в силу своего характера всё равно пошёл рыбачить. Отплыл достаточно далеко, пока всё было нормально, но улов, конечно же, не шёл. Через некоторое время я понял, что от шторма мне не спастись, если он начнётся, а он, судя по всем признакам, начнётся. Так вот почти сразу же после этой мысли он действительно начался. Я думал, что погибну из-за нехватки мудрости, от того, от чего я больше всего не хотел умирать. Из-за глупости. Я любил свою шхуну, но понимал, что она не справится. Я попытался добраться до берега, всеми силами. К моему изумлению, Пасгенболген шёл через эти волны и шёл. Я был измучен, не мог больше ничего сделать, упал. Шхуна всё сделала, чтобы спасти нас обоих. Она очень серьёзно пострадала, но благодаря ей мы ещё живы. Когда я очнулся, мы были рядом с берегом, Многие части шхуны были испорчены, разбиты. Я крикнул о помощи, Пасгенболген довезли до берега, никто не хотел чинить, потому что это очень сложный процесс, но я заявил, что отдам огромные деньги тому, кто вернёт её в прежнее состояние. Один опытный мастер согласился, ему нужны были деньги, чтобы вылечить сына. Кстати говоря, перед этим событием я хотел продать шхуну и купить себе новую, более хорошую. Как и всё остальное – я хотел поменять что-то старое и приобрести новое. По сути в своей жизни я не менял только профессию, а вот после того случая и шхуну. Поэтому она мне так дорога, Пасгенболген спас мне жизнь, которую я очень сильно ценил. По поводу такого названия шхуны ты помнишь, обмолвился тебе как-то раз. Вот и мой рассказ, который ты хотела услышать, рассказ, который никто больше из моих уст раньше не слышал и теперь уже никогда не услышит. Ты же можешь рассказать как-нибудь кому-нибудь, я буду даже рад, ведь так ты обо мне не забудешь.

- Ох, какой рассказ, теперь я люблю эту шхуну ещё больше. И буду ценить лодку отца ещё сильнее. Ведь она тоже спасала ему жизнь. А умер он по болезни, кстати, такова судьба, видимо. Спасибо вам огромное! За всё!

- Ты стала намного взрослее и умнее, я очень рад, что смог этому поспособствовать. Теперь мы простимся, но я буду тебя навещать, хорошо? – спросил Оле, обняв девочку.

- Хорошо, деда Оле, - радостно сказала Астрид.

- Всё будет хорошо, ведь так, Астрид?

- Всё будет хорошо! – ответила девочка и побежала в сторону своего дома.

Спустя несколько лет Оле умер, умер по болезни, как и отец Астрид. Свою шхуну он оставил в наследство девочке, которая уже выросла и продолжала заниматься рыбалкой. Спустя некоторое время она перестала рыбачить профессионально, для неё это стало главным хобби в жизни. Астрид устроилась в детском саду, потому что любила детей и хотела научить их чему-нибудь такому, что пригодилось бы им в жизни, научить тому, что им действительно нравится. Помогала осознать своё я, ведь это так необходимо подрастающему поколению. И лишь тогда она впервые рассказала историю Оле, о шхуне, о том, как он научил её всему. И, конечно же, всем повторяла любимую фразу Оле, которая помогала многим настроиться на нужный лад – всё будет хорошо.

© Дмитрий Занорин, 2011

[Бестия]

DZ14,

Сообщение от DZ14

- Не знаю, но мне так кажется. Видимо с её помощью было поймано много рыбы. Так вы хозяин этой, как вы говорите, шхуны?
- Спасибо на добром слове о моей любимой шхуне, да, я её хозяин. Пойдем.
- Вы так смотрите на неё. Кажется, я знаю ваш секрет. То, о чём говорил мне папа. Вы сохранили на всю жизнь эту шхуну!

Шхуна, шхуна, шкуна... В трех трепликах подряд. Глаз режет.

Сообщение от DZ14

Ничего не запретив, девочка продолжала учиться.

Получается, что девочка могла что-то запретить или разрешить, а не ее мама.

но в целом - очень неплохо.

[Sera]

BloodRavenCaptain, сразу хочу сказать, что переработанная и дополненная вторая глава читается гораздо лучше всех прежних вариантов, вместе взятых. Она стала понятнее, гораздо меньше скачков от одного к другому и обратно, повисших в воздухе концов, о которых знают только автор и Господь. К тому же понравилась вставка с историей сестёр: во-первых, мотивы поступков девушек (в данный момент покушения Сабрины) стали понятнее, во-вторых, получила расшифровку татуировка.
Чистить много не стала, на это у меня сейчас просто нет времени. Но несколько моментов царапнули особенно глубоко, и их выделяю:

Скрытый текст - вот:

Сообщение от BloodRavenCaptain

благоухающий запах

На мой взгляд, это завуалированная тавтология: благоухание - и есть запах. Либо от букета шло благоухание, либо запах (терпкий/сладкий/свежий/...), а ещё лучше - аромат.

Сообщение от BloodRavenCaptain

хотя эта улыбка больше напоминала звероподобный оскал, и сказал:

Тогда уж лучше звериный.

Сообщение от BloodRavenCaptain

Джек недовольно покачал головой и допил остатки напитка.

Не нравится мне этот оборот. Лучше допил остатки виски.

Аней, вы, наверное, писали этот "роман" очень давно. Очень. Поскольку - вот:

Скрытый текст - вот:

Сообщение от Аней

Он отступал, но отступать больше было некуда

Если отступать некуда - то как он мог это делать?

Сообщение от Аней

некуда — спереди надвигался противник

Тут нужно :

Сообщение от Аней

сзади разверзлась бездна — башня, носящая имя Шпиль Мира пронзала облака и уходила далеко вверх, и прыгать с её вершины Гетрунсу Валькулу не хотелось.

Жутко построенное предложение. Начиная с того, что вместо тире лучше бы поставить точку, продолжая тем, что неясно, от чьего лица ведётся повествование, и заканчивая полным сумбуром в мыслях.

Сообщение от Аней

Вся надежда была на стоящих в отдалении женщин, с ужасом смотрящих на то, во что превратился Сын Рас.

В каком отдалении? Или я ошиблась, и действие происходит не на крыше башни? Или они стояли на соседнем холме и оттуда наблюдали? Словом, вообще ничего не понятно.
Первый абзац ужасен.

Сообщение от Аней

- Ты пытаешься убить своего друга, Вилджим – произнёс Гетрунс, высокий светловолосый мужчина с крючковатым носом и глазами цвета аквамарина - Мне казалось, что в твоём сердце нет места жестокости.
Его противник, русоволосый хрупкий невысокий парень лет 20-ти от роду, усмехнулся:
- ТЫ говоришь мне о жестокости, Гетрунс? После того, как меня все предали в моём сердце пусто, а пустое сердце — жестоко.
- Предали? Кто тебя предавал, Аней? Кто? Я? Далия? Кто? - спрашивал Гетрунс, всё ещё ища путь к спасению.
- Это пустой треп, Гетрунс, ты лишь пытаешься отсрочить неминуемое. Что ж, я отсрочу твою смерть.

Второй абзац переплюнул первый, хотя я сомневалась, что такое возможно:
1. Слова - героя загнали на край высоченной башни, и он начинает изрекать пафосные слова? Не верю.
2. Противник отвечает ему тем же. Не верю.
3. Зачем после первых же слов вставлено описание героя? Оно что-то здесь даёт? Никакого смысла не вижу.
4. "русоволосый хрупкий невысокий парень лет 20-ти от роду":
а) двадцати (словами);
б) снова описание не ко времени и не к месту;
в) герой не знает точный возраст друга?

Сообщение от Аней

Это благородно с твоей стороны -усмехнулась одна из стоящих за его спиной женщин, старающаяся незаметно поднять лежащий неподалёку клинок с тёмно-красным лезвием.

Это одна из тех, что стояли в туманном отдалении?

Сообщение от Аней

- Молчи, Далия — твоё предательство мне далось тяжелее всего — ответил Аней, опуская клинок и поворачиваясь к Гетрунсу спиной — Как новый страж баланса я объявляю свою волю: наш Единый мир отныне делится на три части — мир людей, мир фениксов, и мир светящих. Нижний мир отныне закрыт для всех рас, а люди островов отправляются в соседнее мироздание, где больше не смогут никому причинить вреда, кроме как самим себе.

У них же поединок! Такие могут быть диалоги с посторонними дамами???

Сообщение от Аней

Далия, наконец-то поднявшая клинок отдала его стоящей рядом с ней девушке, прошептав:
- Этот твой последний шанс, ведьма, спасти своего Гетрунса — действуй быстро.
Девушка с благодарностью приняла «подарок» и, выставив клинок перед собой, в мгновение ока пересекла всю башню, чтобы пронзить ненавистного Вилджима.
Он успел блокировать удар, но, когда мир начал рушиться, не удержался на ногах; упал; кроваво-красное лезвие пронзило плоть, и лорда Анея Вилджима не стало.

Так грустно, что даже не смешно.

Далее прочитала до конца, но комментировать каждое предложение - это слишком даже для меня.
Итог - нечитабельно. Может, идея блестящая, но в том виде, как сейчас, реанимировать её не стоит. Это уже труп.

[Аней]

Учёл ваши замечания и попытался отредактировать:

Скрытый текст - Возрождение падшего:

Пролог
Спереди надвигался противник, сзади разверзлась бездна. Башня, носящая имя Шпиль Мира пронзала облака и уходила далеко вверх, и прыгать с её вершины Гетрунсу Валькулу не хотелось. Вся надежда была на стоявших за спиной его противника женщин, одна из которых с ужасом смотрела на то, во что превратился Сын Рас.

- Ты пытаешься убить своего друга, Вилджим - произнёс Гетрунс - Тебе не кажется, что не стоит этого делать?
Его противник усмехнулся:
- Возможно и не стоит, но я сделаю это. Ненавижу предателей
- Предателей? Кто тебя предал, Аней? Кто? Я? Далия? Кто? - спрашивал Гетрунс, всё ещё ища путь к спасению - Мы лишь помогли тебе познать себя, понять кто ты есть на самом деле.
- Это пустой треп, Гетрунс, ты лишь пытаешься отсрочить неминуемое. Что ж, я отсрочу твою смерть, раз ты этого так желаешь.
Это благородно с твоей стороны -усмехнулась одна из женщин, старающаяся незаметно поднять лежащий неподалёку клинок с тёмно-красным лезвием.
- Молчи, Далия — твоё предательство мне далось тяжелее всего — ответил Аней, опуская клинок и поворачиваясь к Гетрунсу спиной — Как новый страж баланса я объявляю свою волю: наш Единый мир отныне делится на три части — мир людей, мир фениксов, и мир светящих. Нижний мир отныне закрыт для всех рас, а люди островов отправляются в соседнее мироздание, где больше не смогут никому причинить вреда, кроме как самим себе.
Далия, наконец-то поднявшая клинок отдала его стоящей рядом с ней девушке, прошептав:
- Этот твой последний шанс, ведьма, спасти своего Гетрунса — действуй быстро.
Девушка с благодарностью приняла меч и, бездумно выставив клинок перед собой, в мгновение ока пересекла всю башню, чтобы пронзить ненавистного Вилджима.
Он успел блокировать удар, но, когда мир начал рушиться, не удержался на ногах; упал; кроваво-красное лезвие пронзило плоть и с жадность поглотила душу.
***
Кавалерийский клин разметал остатки вяло сопротивляющегося пехотного отряда.
Лорд Ганрет Вейс, чьи алые от крови латы сверкали на солнце, спешившись, указал своим воинам на уходящее далеко вниз ущелье.
-Ты уверен, что там расположено захоронение Вилджима? - спросил лорд Альдис Мейинс, поднимая забрало, обнажая бледное морщинистое лицо.
- Да. Хотя я думал, что охрана будет посильней. Ладно, конным здесь не пройти, поэтому лошадей прийдётся оставить здесь, а самим продвигаться пешком.
Слышали?! - обратился Альдис к воинам — Всем спешиться! Скоро наш бог будет с нами! Да славится его имя!!!
- Да славится его имя!!! - вторил ему хор голосов.
- Да славится его имя — тихо произнёс Вейс
Часть 1
Глава1
Да славится его имя, ибо оно спасло нас тысячи лет назад от вымирания! Да славится его имя, ибо оно приносит надежду в наши сердца! Да славится его, ибо хоть наше поклонение и не понравилось бы ЕМУ, будь он жив, но оно вносит смысл в наше существование! ДА СЛАВИТСЯ ЕГО ИМЯ!!!
Арабель Тель - первый священник Вилджимской церкви.


Тени от пламени факелов играли на стенах, принимая причудливые формы, но ни Вейса, ни Альдиса, ни сопровождавших их рыцарей тени не могли вырвать из состояния эйфории, вызванное лицезрением сидящей на троне фигуры. На самом деле она не была особо примечательна — издали казалась статуей молодого мужчины знатных кровей; худого, не очень высокого, но и всё. Но это была не статуя, не безжизненный кусок камня, опутанный паутиной, которую плели тысячи пауков на протяжении десятков тысяч лет — нет, это было тело живого человека, чья душа была заключена в кроваво-красный клинок — единственное оружие в этом мире способное повергнуть лорда Анея Вилджима. И оно повергло его, быстро и беспощадно.
- Братья! - прокричал Ганрет, гоня прочь посетившие его еретические мысли — Сегодня настал день, которого мы все так долго ждали! Сегодня мы возродим того, чьё имя должно славится! Да славится его имя!!!
- Да славится его имя!!!!!! - прогремели воины.
- Альдис, исполни ритуал.
Альдис, кивнув, прошествовал к трону, у подножия которого под толстым слоем пыли лежал клинок, поднял его, но дрожавшие от волнения руки не удержали свою ношу, и клинок упал на пол, издав оглушительный звон:
- Это не тот клинок — обречённо сказал Альдис — По легенде он был очень лёгким.
- Легенды могут лгать!!! - проорал Ганрет, подбегая к единоверцу, чтобы самолично убедится в том, что перед ним не клинок, убивший Вилджима — Сталь — клинок из стали! Только маленький кусочек имеет красный цвет... Обыщите здесь всё! Мы должны выяснить где остальная часть клинка любой ценой! Искать живо!!! Обернувшись к сидящему на троне, рухнув на колени перед ним, он изрёк дрожащим голосом — Потерпите ещё немного, мой господин. Скоро вы снова будете править миром.
***
Солнечные лучи, отраженный от хрустальных стен дворца, буквально резали глаза, так что всем присутствующим приходилось закрывать свои очи.
- Как ты здесь живёшь, Далия , а? - спросил сидящий на поручне трона рыжеволосый мужчина с наглыми крысиными глазами.
- Прежде чем ответить, я попрошу тебя встать с моего трона, лорд Анесмор Валькул — последовал ответ роскошной женщины с длинными тёмными волосами, заплетёнными в две спадающие до ягодиц косы, открытое платье цвета летней зари лишь подчёркивало её идеальную фигуру.
- Ах да, ваше сиятельство, как я мог посметь — с издёвкой сказал сын Гетрунса, но все же уступая Далии её законное место.
- Заткнись, отродье, иначе тебя изгонят из совета — место в котором ты получил лишь благодаря доброму имени отца! — прогремел голос лорда Аленола, сидящего за длинным столом рядом с остальными членами совета.
- Это я то отродье? Наш общий враг — лорд Аней Вилджим — ваш родственник, поэтому могу лишь...
- Ты ничего не можешь — перебил его толстый, похожий на бегемота, мужчина .
- Я не могу?! Да я здесь лучше всех вас понимаю, что происходит
- Довольно!!! - прокричала Далия — Мы здесь не для того собрались, чтобы устраивать словесные перепалки. Лорд Аней Вилджим больше не является нашим врагом, так как уже четыре десятка тысяч лет он мёртв. Нашим врагом являются лишь почитатели его, именуемые Вилджимской церковью...
- Вот поэтому я считаю, что лорду Аленолу Вилджиму не место в совете
- Ещё одно слово, лорд Валькул, и вы лишитесь своего статуса лора.
- Прошу меня простить — процедил Анесмор
- Вам не за что просить прощение, лорд Валькул — сказала Далия, чем навлекла на себя гневный взгляд Аленола — Повторяю — не за что просить прощение. Все мы прекрасно понимаем тебя.
- Хватит, я пришла сюда не за этим — произнесла Талера Мейн — низкая светловолосая женщина в полупрозрачном малинового цвета платье — королева Третьего королевства, пользовавшаяся довольно дурной репутацией — Если я правильно поняла — Вилджинисты нашли своего «божка»?
- Ты права — согласилась Далия — Но Похитителя душ они не нашли, а значит и не смогут оживить Анея. Наградой за их труды стал лишь маленький осколок, да и информация где искать ещё два.
- А ты не думаешь, что они найдут и остальные осколки?
- Не думаю — остальные осколки в Обратном мире.
- Что?
- Далия, но почему мы не были проинформированы?
- Тихо!!! - проорал Аленол, вставая — Далия Хесель поступила правильно, так как это единственная возможность не допустить возрождения Вилджима. И опасность, я это уже говорил много раз, исходит не от самого Анея, а от его церкви, но представьте, что они могут ему наплести, если смогут возродить?.
- Благодарю, лорд Аленол, за вашу поддержку— кивнула Далия — Я уже сказала всё, что собиралась сказать, поэтому считаю заседание совета закрытым. Аленол, а ты останься, мне нужно с тобой поговорить.
***
Уже три неделю, как Ганрет не покидал огромную церковную библиотеку. Среди тысяч пыльных фолиантов, расположившихся на полусгнивших деревянных полках, Вейса интересовали лишь те, где так или иначе упоминался его бог, а также меч, принесший ему смерть. Несмотря на зуд и смыкающиеся наполовину ослепшие очи он, а также ещё сотни послушников, перелистывали добытые в боях книги.
Режущий слух скрежет и ослепительный после недель нахождения в полутьме свет отвлёк их. Нараспашку раскрыв заржавевшие железные двери, в библиотечный зал прошествовала невысокая укутанная в плащ фигура.
Выскочивший из тени Альдис повалил её на пол, приставил к горлу изогнутый острый кинжал, сорвал скрывающую лицо розовую маску.
- Я понимаю вас, лорд Мейинс - инстинкт и мой соблазнительный внешний вид, но прошу вас - встаньте с меня - раздался мелодичный женский голос - Ах да - забыла ещё напомнить - мы с вами родственники, пусть и дальние, а я пренебрежительно отношусь к кровосмешению.
Альдис, не произнеся ни слова, встал и помог подняться "гостье".
- Так намного лучше - благодарю вас..
- Талера Мейн - прозвучал голос Вейса - Что, скажи мне дорогая, ты делаешь здесь.
- Пришла повидаться с тобой, мой "дорогой", а также принесла тебе маленький подарочек - женщина, ослепительно улыбаясь, вытащила из небольших, украшенных драгоценными камнями, ножен длинный кинжал - простая красная рукоять могла говорить лишь о том, что она была изъята из Похитителя душ.
- Откуда у тебя это? - спросил Вейс, подходя поближе.
- Это признак дурного тона - выспрашивать, где я взяла подарок. Подарки принимают безо всяких вопросов.
- Не думай, Мейн, что я верю в то, что ты дашь мне его безвозмездно - чего ты хочешь в замен.
- Ну я же сказала - это подарок. Хотя если ты хочешь узнать где я его взяла, и где можно взять другие "подарки" с кусочками красного клинка, и даже желаешь получить помощь в их нахождении, то тебе лишь достаточно согласиться с одним моим условием.
- Ну и каким?
Женщина обхватила его, встала на цыпочки и прошептала:
- Ты отдашь поспособствуешь моему замужеству на Анее Вилджиме.
Вейс, отстранившись, расхохотался:
- Ты просишь невозможного женщина - я не смогу оказать влияние на бога.
- На бога? Очнись, лорд Вейс - лорд Аней Вилджим такой же человек, как и мы с тобой, пусть и подчинивший себе огромную силу, но она не спасла его от гибели. Я не прошу тебя заставить его жениться на мне - я прошу лишь поспособствовать этому.
- Ладно, но ты сообщишь мне где все осколки похитителя душ.
- Они в Обратном мире, друг мой, в Обратном мире. Но не волнуйся - даже туда проникают мои люди, и даже туда простирается моя власть.
- Власть.. Так вот зачем тебе это - тебе её мало?
- Нет. Но одним из известных изречений Вилджима было то, что миром правят слабые - я докажу ему, что это не так .

[Sera]

Решила посоветоваться: стоит тратить время на написание этого произведения (планируется повесть, постапокалипсис) или идея настолько вторична, что смысла нет. Выкладываю самое начало.

Скрытый текст - Начало:

Тварь притаилась за тонкой картонной перепонкой, выжидая, когда глупые человечки вылезут из своего убежища. Она шумно сопела и иногда рычала, но не решалась выползти на широкую полосу битого стекла, за которой спряталась добыча. И не уходила искать другую, более доступную пищу, поскольку такой в Городе было мало. Сидела, припав плоской мордой к земле, внюхивалась в аромат пищи, пускала слюну и ждала.

Они укрылись в подвале одного из снесённых взрывом домов. На поверхности земли лишь кайма фундамента обозначала, каких размеров было здание, а вниз вёл узкий лаз. Часть стены лаза осыпалась, и неизвестные умельцы соорудили заслон из больших листов картона, исписанных граффити. На той стороне, что была обращена к людям, раскуривал трубку колоритный негр в разноцветной тюбетейке…
Эжени казалось, что за толстогубой усмешкой негра видит шевеление сидящей в засаде твари. Она ни разу не сталкивалась, чтоб существо караулило их так долго, но это сдаваться не собиралась и вот уже больше двенадцати часов не покидало своего поста.
Холод пробирал насквозь, проникал в самое нутро. Безумно хотелось развести огонь, но делать этого было нельзя: свет и тепло привлекали к себе тварей. Сейчас их караулила только одна, и оставался шанс, что если на рассвете ударит мороз, она уберётся в нору. Но если таких монстров соберётся несколько десятков, мороз уже не поможет.
Свет проникал лишь в отверстие лаза, такой тусклый, что едва можно было рассмотреть собственную вытянутую руку. И то благодаря тому, что сумерки ещё не успели превратиться в ночь. Не пройдёт и часа – и на подвал опустится кромешная тьма.
- Я хочу пить,- прошептал Эрил, едва шевеля губами.
Мальчик прижимался к матери, крепко обхватив её руками. Его лихорадило, зубы выбивали глухую дробь. Даже сквозь слои одежды Эжени чувствовала жар детского тела, ничуть не греющий, зато способный поселить в душу не проходящий страх. Едва ли в Городе остался хоть один человек, знающий толк в медицине, а Эрил болел больше недели, и с каждым днём становился всё более вялым. Он уже не ел, лишь пил, но воды было удручающе мало.
Если бы удалось отыскать нормальной укрытие, годное для проживания хоть на пару дней, защищённое от расплодившихся в последние месяцы мутантов! Тогда Эжени смогла бы – она в этом не сомневалась – вылечить сына. Однако сейчас они пересекали центральный район, уничтоженный отступающими военными, и никаких надёжных укрытий не осталось. Возможно, дальше, на западе, где располагались офисные здания, что-то уцелело – в ясные дни Эжени различала на самом горизонте иглы небоскрёбов, и боялась, что они лишь плод её воображения.
- Мам, я хочу пить,- настойчиво повторил Эрил.
- Сейчас, мой хороший.
Эжени оставила мальчика сидеть на плотном шерстяном одеяле, а сама отошла к тележке. Сколоченная из не струганных досок и поставленная на колёса от двух детских велосипедов, она содержала в себе всё имущество Эжени и её сына. Из-за того, что пары колёс имели разный размер, тележка всегда была наклонена немного вперёд, и чтоб вещи не вываливались, сверху крест-накрест натягивались два ремня.
Встряхнув бутылку, Эжени со страхом услышала, как вода булькнула на самом дне. И эта бутылка подходила к концу. Она плеснула в чашку столько, чтоб хватило на несколько глотков, и вернулась на одеяло. Подвал, в котором пришлось остановиться, оказался разрушенным, больше, чем наполовину засыпанным землёй, так что оставался небольшой пятачок у самого входа. Как раз хватило, чтоб разместить тележку с имуществом и расстелить одеяло, между ними осталась лишь узкий проход.
Эрил двумя глотками осушил кружку и привалился к матери. Закашлялся, согнулся пополам, сипло втягивая в себя воздух; руки он прижимал к разрывающейся груди. Эжени принялась гладить ему спину, почему-то считая, что это помогает против кашля, и каждую секунду казалось, что Эрил не сможет сделать вдох. Умрёт прямо сейчас, прямо на её руках… Закипали беспомощные слёзы, и она ещё сильнее тёрла мальчику спину, твердя про себя: Дыши же! Дыши! Дыши!»
Наконец, приступ миновал. Эрил, тяжело дыша, снова откинулся на спину. На пылающих щеках сохли оставленные слезами дорожки.
Последнюю капсулу жаропонижающего Эжени дала ему ещё утром, и теперь она просто не знала, как помочь. Она сидела рядом и прижимала сына к себе, крепко, но бережно. Она могла бы защитить его от любой опасности, об любого монстра – но только не того, что уже поселился в хрупком теле шестилетнего мальчика. Как драться с этим врагом, женщина не знала.
- Всё будет хорошо, родной,- поцеловала сына в горящий, сухой лоб.- Ты же веришь мне, правда? Всё будет хорошо. Ты поправишься, вот увидишь.
Он кивнул, но ничего не ответил, снова погружаясь в лихорадочное беспамятство. Ужасно хотелось схватить его за плечи и встряхнуть, заставить открыть глаза, но Эжени понимала, что сон – этот жуткий сон, из объятий которого так сложно было вырвать мальчика – его единственная защита от боли. Она завернула край одеяла, чтоб укутать ноги, мальчика, и прислонилась спиной к стене. Закрыла глаза, хотя уснуть не смогла бы: слишком боялась хоть на миг выпустить Эрила из внимания.
- Всё будет хорошо, родной,- шептала Эжени, успокаивая скорее саму себя.- С нами всё будет хорошо. Мама обязательно найдёт выход.
Всего в пяти метрах сопела тварь. Теперь, когда тишину нарушали только дыхание Эрила, она казалась ещё ближе, хотя Эжени знала, что через стекло не переберётся: порежет своё ненасытной брюхо. За время пути пора было привыкнуть, что каждая ночёвка проходит под караулом одного или сразу нескольких монстров, но их присутствие, их бесконечный вой по ночам, их свары не давали расслабиться ни на минуту. Нередко, выбираясь на рассвете из очередного убежища, они натыкались на останки растерзанных тварей, сожранных собственными соплеменниками.
Эжени не сомневалась, что твари гораздо умнее, чем принято было считать, когда они только появились. Тогда многие принимали их за уродливых, тупых хищников – и где были все эти люди теперь? Кто-то бежал, пока была возможность, кто-то погиб, растерзанный на улицах «слизнями» или подстреленный во время зачисток. А монстра продолжали жить и плодиться, рвать на части покинутый Город. Выслеживать таких вот одиноких путников. Умные, хитрые уроды, превратившие мегаполис в огромную ловушку.
Единственное сходство тварей со слизнями было в шкуре, покрытой вязким желтоватым секретом. Более ничего. Высотой примерно с крупную овчарку, они передвигались на шести коротких, членистых конечностях, заканчивающихся раздвоенным когтем. Имели вытянутую, плоскую морду, разрезанную безъязыкой пастью. Клыки, загнутые назад, как нельзя лучше подходили для вырывания клоков мяса из добычи. Крупные фасетчатые глаза защищались кожистыми веками и были покрыты плотной прозрачной оболочкой. Однажды Эжени пыталась проткнуть такой глаз ножом, но лезвие соскользнуло, не оставив ни малейшей царапины.
Одну тварь убить было вполне реально, костяные пластины защищали только голову, шею и тянулись полосой вдоль позвоночника. Двух – уже сложнее. Если нападали стаей, спасало только бегство, да и то не всегда: твари, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, быстро бегали, прыгали и хорошо лазали по стенам. Эжени всегда следила, чтоб вход в убежище был низким, иначе тварь могла перепрыгнуть через стеклянную полосу.
- Мы с тобой доберёмся до Внешнего обода,- бормотала Эжени, пребывая на грани бодрствования и сна.- Мы выберемся из Города… Ты станешь здоров, и мы каждый день будем ходить в парк. Кататься на каруселях, есть мороженое… Помнишь вкус мороженого? А я помню. Как таяли во рту холодные кусочки, расплёскивали по языку сливочную сладость… Я вылечу тебя, мой хороший, обязательно вылечу, и мы поедем к морю. Ты помнишь мору? Нет? Море огромно…
За картонной перегородкой караулила голодная тварь, холод ворошил внутренности, а Эжени видела бесконечный морской простор, расчерченный полосами барашков, с кораблём у самого горизонта. Чувствовала неугомонные ласки бриза, терпкие поцелуи солнца. Слышала рокот пробоя, разбивающегося о волнорезы. В этот вечер – как тогда, девять лет назад.
Эрил заворочался, снова начал кашлять, но так и не проснулся.
- Тише, родной, тише…- женщина прижалась щекой в вязаной шапке, покрывавшей голову мальчика.- Я с тобой. Я никому тебя не отдам.
Она не хотела засыпать, боялась сна больше, чем монстра на улице. Прислушивалась в тишине к дыханию сына, чувствовала каждое, самое малейшее его движение. Ловила каждый звук, сорвавшийся с его губ.
Она не хотела засыпать – но усталость, напряжение тяжёлого дня оказались сильнее, и постепенно Эжени погрузилась в дрёму.

[sir-ris]

Sera, нормальный постапокалипсис) Просто по такому маленькому отрывку, вернее, зачину, трудно определить степень "вторичности идеи") Есть несколько опечаток, где-то попалось "мору" вместо "море". И ещё: "сквозь слои одежды". Я понимаю, что ребёнок был одет тепло, но может, просто сквозь одежду?
Ни разу не сталкивалась, чтобы... по-моему пропущено "с тем".

[Винкельрид]

Представь ситуацию, когда две футбольные команды, после пяти минут игры, обращаются к зрителям со словами: нам продолжать или вам не интересно? Ответ зрителей будет очевидным: если вы будете играть плохо и скучно - то лучше не надо, а если ярко, остро, с кучей забитых голов и красивых финтов - продолжайте, и нам совсем не важно, что футбольных матчей было уже бесчисленное множество.

Сообщение от Sera

Как таяли во рту холодные кусочки, расплёскивали по языку сливочную сладость…

Показалось, что - неправда, ненатурально как-то, слишком по-театральному. Особенно - вторая часть предложения.

[SpellCaster]

Ну что, начало очень даже затягивающее. Показались странными два момента:
1)

Эжени всегда следила, чтоб вход в убежище был низким, иначе тварь могла перепрыгнуть через стеклянную полосу.

Она всегда выбирала убежища, вход в которые раньше был застеклён? И вообще этот момент со стеклом какой-то мутный. Уж если они так здорово прыгают, перемахнуть через осколки для них не проблема.
2) Коченея от холода, рассказывать пареньку в горячке (в этом состоянии мёрзнешь даже при нормальной температуре) про мороженое - очень глупая идея.

[Линолеум]

Sera, начало отличное, особенно первые 6 слов

Сообщение от Sera

Тварь притаилась за тонкой картонной перепонкой

Пример, ИМХо, грамотно построенной завязки. Сразу в лоб и без обиняков. Люблю такое. Дальше хуже, есть огрехи, но верю, ты исправишься)))

[Sera]

sir-ris, Винкельрид, SpellCaster, Линолеум, спасибо вам всем большое. Я всё поняла, текст пересмотрю и исправлю, чтоб было грамотнее и достовернее.

[SpellCaster]

В кой-то веки сам наваял. Это эпизод, походный рассказ, который должен войти в повесть, которую - очень надеюсь - я когда-нибудь напишу :)

! Это эпизод, со всеми вытекающими непонятностями насчет героев и вообще происходящего. Но основное, вроде бы, должно быть понятно.

Скрытый текст - :

В один из вечеров, когда отряд расположился на привал, и запылал костёр, разогревая походный ужин, исполосованный шрамами Стохим неожиданно сказал:
— Слыхал я от торговцев, будто у последователей Ойотала всегда найдётся дюжина историй о его похождениях, и они охотно ими делятся.
Все взоры обратились на Фиора. Парень смутился.
— Я не особо умелый рассказчик, Стохим.
— Ерунда, переживём! — весело заявил рыжий Ирлиш. — Тебя уж всяко легче слушать, чем читающего скороговорки Спотыкача.
— Оч-чень см-меш-ш-но! — под всеобщий хохот скорчил обиженную рожу Спотыкач. — Б-б-без эт-тих уп-п-пражнений я б-бы не с-смог с-сказать и с-слова!
— Ладно, — сдался Фиор. — Так и быть, расскажу, но не жалуйтесь, коли покажется неинтересно.
Наёмники затихли и приготовились слушать, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам.
— Дисциплины, которые изучаем мы в Ордене Рождающего Света по заветам Учителя, делятся на шесть основных разделов, называемых Гранями. Я поведаю легенду о том, как были определены эти Грани.

— Эта история произошла, когда Учитель в своих странствиях забрёл в маленькую страну Урдум, что далеко на юге. Там в то время верховодили жрецы какого-то давно забытого злобного бога, простой люд стонал под их жестоким гнётом. Как обычно, Учитель ходил по селениям, лечил и разговаривал с теми, кто хотел слушать, — но в этот раз ему внимали от мала до велика. Ибо боги из его рассказов очень сильно отличались от властвовавших в Урдуме. Замученные поборами и постоянным страхом, крестьяне всей душой желали поклоняться тем, кто не требует кровавых жертв на закате дня.
Жрецы встревожились, прослышав о неком чужестранце, исцеляющем людей и проповедующем веру в своих богов. Они послали трёх доверенных адептов, дабы пригласить Учителя в свою цитадель; намеревались ли жрецы склонить чужака на свою сторону либо просто убить без затей, — осталось тайной. Все трое адептов после продолжительной беседы с Учителем сожгли свои жреческие одеяния и отреклись от культа.
Тогда-то жрецы точно решили уничтожить опасного смутьяна. Клан наёмных убийц «Алмазная куница» с радостью принял их заказ. Выбранного для убийства воина звали Аргаст. О его мастерстве боя слагали кровавые легенды, а его любимым развлечением была схватка насмерть с десятью латниками.
Когда Аргаст вошёл в таверну, где ужинал Учитель, забитое людьми помещение мгновенно опустело. Воин в три шага пересёк зал, быстрее молнии блеснула сталь парных мечей… вот только острые лезвия рассекли один воздух: Учитель оказался проворнее.
Разгорелась схватка, яростная и неравная, ибо двум клинкам Учитель мог противопоставить лишь большую кованую кружку. Он выдержал первый натиск, а затем сумел разгадать движения противника. Обогнув заграду из клинков, Учитель одним касанием обездвижил Аргаста.
Так была явлена Первая Грань — Владение Телом.
Ишнел — второй убийца, которого отрядил клан, славился как непревзойдённый знаток ядов. Рассказывали, что он мог приготовить смертельную отраву из одной только воды. Под покровом ночи прокрался он к таверне, чтобы окропить входную дверь сильнейшим ядом без запаха: любого, кто пересёк бы порог, через полдня ждала неминуемая смерть.
Учитель подошёл к нему со спины и вежливо пожелал доброй ночи. Ишнел замер в нерешительности — ему ли было тягаться с тем, кто одолел самого Аргаста! А Учитель взял у него пузырёк с зельем, сел в позу сосредоточения, призвал силу Первопотока и… выпил весь яд на глазах у изумлённого отравителя.
Нелегко далось ему это. Долгие часы живительная сила Первопотока сражалась с жуткой отравой, которой хватило бы отправить на Суд Богов целый город. Когда наутро Учитель поднялся, обессиленный, но живой, Ишнел склонил перед ним голову, признавая своё поражение.
В тот день Учитель показал Вторую Грань — Исцеление Себя.
Третьей оказалась Фейлин Гадюка, холодная и безжалостная соблазнительница. Она владела внушением, превращавшим мужчин в застывшие чучела, и без промаха метала что угодно от кинжала до листка пергамента.
Гадюка проникла в комнату Учителя через окно, взобравшись по стене. Дело было ранним утром, и она застала его с закрытыми глазами, медитирующим. Фейлин занесла было для броска руку с длинной иглой, когда Учитель приветствовал её, попросив обождать конца медитации. Гадюка забралась в комнату, уверенная в своём мастерстве и своих чарах.
Когда Учитель открыл глаза и повернулся к недоброй гостье, вокруг той клубилась тягучая сила, которая любого мужчину заставила бы окостенеть, пуская слюни на невероятную красоту убийцы. Учитель же невозмутимо выразил восхищение прелестью гостьи и предложил выпить по кружке горячего травяного настоя.
Смертоносная Гадюка растерялась, видя бесполезность своих чар, а Учитель шагнул к ней и вкусил нектар её губ. Пальцы с изготовленной для броска иглой медленно разжались…

Фиор запнулся и покраснел. Дюжина мужиков с горящими глазами жадно внимала его словам, и уж точно не его мастерство рассказчика следовало за то хвалить. Каждый ставил себя на место Учителя — и явно не собирался мешкать наедине с красавицей. Юному целителю было жутко неловко говорить о таких вещах при посторонних, и он поспешил закончить со скользким эпизодом.

— …стоны Фейлин раздавались до самого вечера. Учитель раз за разом погружал её в блаженство, выжигая чёрную злобу горячим пламенем своей души. То была Третья Грань — Жар Любви.

Фиор перевёл дух и уже спокойнее продолжал.

— Потеряв трёх лучших бойцов, главы клана запаниковали: впервые за всю историю им попался столь могущественный противник. Они тщательно изучили прежние неудачи и решили затаиться. Учитель пару дней подождал следующего убийцу, а затем отправился дальше, к другим селениям. Прознав об этом, главы клана спешно выслали в путь Наршу — колдунью с каменной душой. Неизлечимая болезнь пожирала её тело, а в сердце бушевала ненависть ко всему живому, напитывая огненную магию колдуньи разрушительной мощью. Нарша должна была застать Учителя врасплох и без лишних слов испепелить огненной бурей — как видно, старейшины учли прежние ошибки.
Колдунья подкралась к остановившемуся на привал Учителю. Ненависть сверкала в её глазах, воздух вокруг пылал огнём от собранной силы, но самое страшное пламя горело под сердцем, неумолимо отсчитывая годы жизни. Она была готова в любой момент обрушить на Учителя шквал огня, но тут её кипящего разума коснулась освежающая, словно дождь в летний зной, мысль Учителя: «Как же ты страдаешь, бедная! Подойди ближе, я посмотрю, что с тобой не так».
Медленно и недоверчиво Нарша вышла из засады. Учитель, не обращая внимания на огненные всполохи вокруг колдуньи, принялся водить ладонями вдоль её тела, а потом заявил, что может прямо сейчас облегчить муки. И добавил, что после этого она, если захочет, может завершить свою миссию.
Он призвал живительную силу Первопотока, пропустил через себя Свет небесного свода и Мощь земной тверди — и направил их на исцеление измученной болью и ненавистью женщины. Солнце совершило половину пути по небосводу, пока Учитель вливал животворный поток, чистил Сферы духа, растворял ржавчину злобы на очерствевшей душе… И когда Нарша открыла глаза, то ощутила давно и прочно забытое чувство: радость жизни.
Так он явил Четвёртую Грань, Исцеление Других.
После провала колдуньи у клана осталась последняя надежда: воин Гухшур, который очень кстати вернулся с выполненным заказом. Считалось, что у него нет ни единой слабости. Кровь могучих горных великанов наделила его сокрушительной силой и почти не пробиваемой шкурой, а человеческое наследие даровало быстрый ум и хладнокровие, которое со временем превратилось в непоколебимую безмятежность. Гухшура было невозможно уязвить ни мечом, ни магией, ни словом. Очень опасный противник.
Он устроился на пути Учителя, полностью перегородив дорогу. Приблизившись, Учитель внимательно посмотрел на громадного полувеликана, мирно восседавшего на валуне. У ног его, похожих на кряжистые пни, стоял походный столик с двумя чашками, а на углях рядом грелся большой котелок с ароматным отваром. Учитель улыбнулся, скинул котомку и присел напротив Гухшура.
Никому не ведомо, о чём они беседовали, но когда Учитель поднялся и продолжил путь, клан недосчитался ещё одного убийцы. Так Учитель показал Пятую Грань — Мастерство Общения.
Главы клана впали в отчаяние. У них не осталось сильных бойцов, а непобедимый чужестранец, как им казалось, искал мести, стремясь уничтожить клан подчистую. И тогда они пошли на самые крайние меры. В глухих и безлюдных пещерах за много лиг от крепости клана они нашли бывшего Верховного главу и воззвали к его помощи.
Маг этот настолько погрузился в чёрные и страшные глубины познания, что утратил человеческую суть. Отныне его глазами на мир смотрела сама Смерть, а от одного его присутствия всё живое истлевало. Он не нуждался в чарах и заклинаниях — одним лишь усилием воли он мог обратить во прах целый город. Счастье, что он потерял интерес к миру и стал отшельником!
Однако слёзные уговоры бывших соратников и угроза уничтожения клана вынудили его прервать отшельничество. Маг отправился в путь, а старейшины проводили его взглядом и облегчённо выдохнули, чувствуя, как отпускает их тела и души мертвящий холод.
Чернокнижник вышел на Учителя безошибочно — никому не дано скрыться от Смерти. Он приближался неспешной лёгкой поступью, и трава рассыпалась прахом под его шагами. Не говоря ни слова, он пронзил Учителя жутким взглядом, от которого любой другой упал бы замертво. Но Учитель ответил взором, наполненным бурлящей Жизнью. Могильный холод и живительный жар схлестнулись в вечном поединке, и трава меж противниками то прорастала буйным цветом, то истлевала без следа.
Тяжела была схватка, но ни на миг не усомнился в себе Учитель — а вот чернокнижник всё больше недоумевал, кто же таков посмевший противостоять посланнику самой Смерти. В конце концов натиск мага дал слабину, и он отступил. Гранью, что помогла Учителю одержать верх, была шестая и самая сложная — Сила Духа. Тяжело даётся она, но тот, кто сумеет полностью постичь эту Грань, — всемогущ…

Фиор умолк, задумчиво созерцая рдеющие угли костра. Наёмники тоже притихли, потом кто-то кашлянул и спросил:
— А те шесть убийц? Что с ними сделал Ойотал?
Целитель с усилием оторвал взгляд от багровых огоньков.
— Они все стали его Первыми учениками… а через много лет, когда Учитель завершил свой земной путь, основали Орден Рождающего Света.

[sir-ris]

SpellCaster, интересно. Правда, предложения кое-где длинноваты, в них просто вязнешь. Первое, например) И Грани я бы тоже додумала. Яд из одной только воды? Изменение структуры? Тогда на обратное не потребовалось бы так много времени. Или я ошибаюсь?

[Astra]

SpellCaster,

В один из вечеров, когда отряд расположился на привал, и запылал костёр, разогревая походный ужин, исполосованный шрамами Стохим неожиданно сказал

Мне кажется, что надо перестроить предложение, или вообще переделать, например:

В один из вечеров в отряде, расположившимся на привал около разогревавшего походный ужин костра,...

и дальше еще что-нибудь добавить

...велись неспешные беседы.

и только потом

Стохим неожиданно сказал

И еще поменяй название ордена - "Алмазные куницы" больше для юмористического фэнтези подойдет