Elfvenna

Приступила

Вот и отрывок. В личку не влезал.
___

Апреля 6.

Бесценная моя Варвара Алексеевна!
Вчера я был счастлив, чрезмерно счастлив, донельзя счастлив! Вы хоть
раз в жизни, упрямица, меня послушались. Вечером, часов в восемь, просыпаюсь
(вы знаете, маточка, что я часочек-другой люблю поспать после должности),
свечку достал, приготовляю бумаги, чиню перо, вдруг, невзначай, подымаю
глаза, - право, у меня сердце вот так и запрыгало! Так вы-таки поняли, чего
мне хотелось, чего сердчишку моему хотелось! Вижу, уголочек занавески у окна
вашего загнут и прицеплен к горшку с бальзамином, точнехонько так, как я вам
тогда намекал; тут же показалось мне, что и личико ваше мелькнуло у окна,
что и вы ко мне из комнатки вашей смотрели, что и вы обо мне думали. И как
же мне досадно было, голубчик мой, что миловидного личика-то вашего я не мог
разглядеть хорошенько! Было время, когда и мы светло видели, маточка. Не
радость старость, родная моя! Вот и теперь все как-то рябит в глазах; чуть
поработаешь вечером, попишешь что-нибудь, наутро и глаза раскраснеются, и
слезы текут так, что даже совестно перед чужими бывает. Однако же в
воображении моем так и засветлела ваша улыбочка, ангельчик, ваша добренькая,
приветливая улыбочка; и на сердце моем было точно такое ощущение, как тогда,
как я поцеловал вас, Варенька, - помните ли, ангельчик? Знаете ли, голубчик
мой, мне даже показалось, что вы там мне пальчиком погрозили? Так ли,
шалунья? Непременно вы это все опишите подробнее в вашем письме.
Ну, а какова наша придумочка насчет занавески вашей, Варенька? Премило,
не правда ли? Сижу ли за работой, ложусь ли спать, просыпаюсь ли, уж знаю,
что и вы там обо мне думаете, меня помните, да и сами-то здоровы и веселы.
Опустите занавеску - значит, прощайте, Макар Алексеевич, спать пора!
Подымете - значит, с добрым утром, Макар Алексеевич, каково-то вы спали,
или: каково-то вы в вашем здоровье, Макар Алексеевич? Что же до меня
касается, то я, слава творцу, здорова и благополучна! Видите ли, душечка
моя, как это ловко придумано; и писем не нужно! Хитро, не правда ли? А ведь
придумочка-то моя! А что, каков я на эти дела, Варвара Алексеевна?
Доложу я вам, маточка моя, Варвара Алексеевна, что спал я сию ночь
добрым порядком, вопреки ожиданий, чем и весьма доволен; хотя на новых
квартирах, с новоселья, и всегда как-то не спится; все что-то так, да не
так! Встал я сегодня таким ясным соколом - любо-весело! Что это какое утро
сегодня хорошее, маточка! У нас растворили окошко; солнышко светит, птички
чирикают, воздух дышит весенними ароматами, и вся природа оживляется - ну, и
остальное там все было тоже соответственное; все в порядке, по-весеннему. Я
даже и помечтал сегодня довольно приятно, и все об вас были мечтания мои,
Варенька. Сравнил я вас с птичкой небесной, на утеху людям и для украшения
природы созданной. Тут же подумал я, Варенька, что и мы, люди, живущие в
заботе и треволнении, должны тоже завидовать беззаботному и невинному
счастию небесных птиц, - ну, и остальное все такое же, сему же подобное; то
есть я все такие сравнения отдаленные делал. У меня там книжка есть одна,
Варенька, так в ней то же самое, все такое же весьма подробно описано. Я к
тому пишу, что ведь разные бывают мечтания, маточка. А вот теперь весна, так
и мысли все такие приятные, острые, затейливые, и мечтания приходят нежные;
все в розовом цвете. Я к тому и написал это все; а впрочем, я это все взял
из книжки. Там сочинитель обнаруживает такое же желание в стишках и пишет -

Зачем я не птица, не хищная птица!

Ну и т. д. Там и еще есть разные мысли, да бог с ними! А вот куда это
вы утром ходили сегодня, Варвара Алексеевна? Я еще и в должность не
сбирался, а вы, уж подлинно как пташка весенняя, порхнули из комнаты и по
двору прошли такая веселенькая. Как мне-то было весело, на вас глядя! Ах,
Варенька, Варенька! вы не грустите; слезами горю помочь нельзя; это я знаю,
маточка моя, это я на опыте знаю. Теперь же вам так покойно, да и здоровьем
вы немного поправились. Ну, что ваша Федора? Ах, какая же она добрая
женщина! Вы мне, Варенька, напишите, как вы с нею там живете теперь и всем
ли вы довольны? Федора-то немного ворчлива; да вы на это не смотрите,
Варенька. Бог с нею! Она такая добрая.
Я уже вам писал о здешней Терезе, - тоже и добрая и верная женщина. А
уж как я беспокоился об наших письмах! Как они передаваться-то будут? А вот
как тут послал господь на наше счастье Терезу. Она женщина добрая, кроткая,
бессловесная. Но наша хозяйка просто безжалостная. Затирает ее в работу
словно ветошку какую-нибудь.
Ну, в какую же я трущобу попал, Варвара Алексеевна! Ну, уж квартира!
Прежде ведь я жил таким глухарем, сами знаете: смирно, тихо; у меня, бывало,
муха летит, так и муху слышно. А здесь шум, крик, гвалт! Да ведь вы еще и не
знаете, как это все здесь устроено. Вообразите, примерно, длинный коридор,
совершенно темный и нечистый. По правую его руку будет глухая стена, а по
левую все двери да двери, точно нумера, все так в ряд простираются. Ну, вот
и нанимают эти нумера, а в них по одной комнатке в каждом; живут в одной и
по двое, и по трое. Порядку не спрашивайте - Ноев ковчег! Впрочем, кажется,
люди хорошие, все такие образованные, ученые. Чиновник один есть (он где-то
по литературной части), человек начитанный: и о Гомере, и о Брамбеусе, и о
разных у них там сочинителях говорит, обо всем говорит, - умный человек! Два
офицера живут и все в карты играют. Мичман живет; англичанин-учитель живет.
Постойте, я вас потешу, маточка; опишу их в будущем письме сатирически, то
есть как они там сами по себе, со всею подробностию. Хозяйка наша, - очень
маленькая и нечистая старушонка,целый день в туфлях да в шлафроке ходит и
целый день все кричит на Терезу. Я живу в кухне, или гораздо правильнее
будет сказать вот как: тут подле кухни есть одна комната (а у нас, нужно вам
заметить, кухня чистая, светлая, очень хорошая), комнатка небольшая, уголок
такой скромный... то есть, или еще луч5 ше сказать, кухня большая в три
окна, так у меня вдоль поперечной стены перегородка, так что и выходит как
бы еще комната, нумер сверхштатный; все просторное, удобное, и окно есть, и
все, - одним словом, все удобное. Ну, вот это мой уголочек. Ну, так вы и не
думайте, маточка, чтобы тут что-нибудь такое иное и таинственный смысл какой
был; что вот, дескать, кухня! - то есть я, пожалуй, и в самой этой комнате
за перегородкой живу, но это ничего; я себе ото всех особняком, помаленьку
живу, втихомолочку живу. Поставил я у себя кровать, стол, комод, стульев
парочку, образ повесил. Правда, есть квартиры и лучше, - может быть, есть и
гораздо лучшие, - да удобство-то главное; ведь это я все для удобства, и вы
не думайте, что для другого чего-нибудь. Ваше окошко напротив, через двор; и
двор-то узенький, вас мимоходом увидишь - все веселее мне, горемычному, да и
дешевле. У нас здесь самая последняя комната, со столом, тридцать пять
рублей ассигнациями стоит. Не по карману! А моя квартира стоит мне семь
рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною,
а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не
всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная
моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь все народ достаточный, так и стыдно.
Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я
не прихотлив. Положите так, для карманных денег - все сколько-нибудь
требуется - ну, сапожишки какие-нибудь, платьишко - много ль останется? Вот
и все мое жалованье. Я-то не ропщу и доволен. Оно достаточно. Вот уже
несколько лет достаточно; награждения тоже бывают. Ну, прощайте, мой
ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку -
недорого. А вы, может быть, и резеду любите? Так и резеда есть, вы наиишите;
да, знаете ли, все как можно подробнее напишите. Вы, впрочем, не думайте
чего-нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял.
Нет, это удобство заставило, и одно удобство соблазнило меня. Я ведь,
маточка, деньги коплю, откладываю: у меня денежка водится. Вы не смотрите на
то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет. Нет,
маточка, я про себя не промах, и характера совершенно такого, как прилично
твердой и безмятежной души человеку. Прощайте, мой ангельчик! Расписался я
вам чуть не на двух листах, а на службу давно пора. Целую ваши пальчики,
маточка, и пребываю
вашим нижайшим слугою и вернейшим другом
Макаром Девушкиным.
P. S. Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно
подробнее. Я вам при сем посылаю, Варенька, фунтик конфет; так вы их
скушайте на здоровье, да, ради бога, обо мне не заботьтесь и не будьте в
претензии. Ну, так прощайте же, маточка.

=) покидать никто и не собирался, что вы
осваиваюсь только

а причина здесь была явно не в моем тексте, это видно по первым строчкам